TOMBOY

— Здесь все доказательства. — Седовласый мужчина медленно подходит к белому дивану, кладя злосчастный свиток с красной печатью неподалеку от маркиза. Винсент хмыкает, постукивая пальцами по мягкой спинке мебели и делает вид, что рассматривать огромную картину в который раз, висящую на противоположной стене куда интереснее, чем разговор о предстоящей дуэли с Джоном Уиком. — Неужели? И что же требует Джон Уик в случае победы? — Винсент криво усмехнулся, глядя в спину отошедшего Уинстона. Даже в собственном доме ему уже не дают покоя. — Право на освобождение от всех долгов перед правлением. — Уинстон поворачивается лицом к вальяжно развалившемуся на диване парню, ожидая ответной реакции. Винсент берет свиток в руки и вертит его несколько мгновений, а затем издав тихий издевательский смешок, небрежно отбрасывает его в сторону, заставляя укатиться в противоположный угол дивана. — Я не обязан принимать предложение от второсортного клана. — Уинстон сделал пару шагов вперед, становясь к нему в пол оборота. — Таковы правила... — Без них мы не лучше животных, — перебил его брюнет, повернув к нему голову. — Именно, — мужчина кивнул, смотря уже на совсем иную картину, но дорогую картину в золотой раме. Винсент напряженно сжимал руку, глядя куда-то сквозь стену: он коротко усмехнулся. — Но... Времена меняются. Восходит новое солнце, — он снова начал постукивать ладонью по мягкой поверхности мебели, ощущая вспышку раздражения. — Меняются правила.. Руководство. — Парень кинул короткий взгляд в сторону Уинстона, на что тот и глазом не повел. Он вдруг вздыхая, облокотился двумя руками о подлокотник, наклоняясь ближе к упрямому маркизу. — Но все равно примите вызов, поскольку все мы ещё сидим в правлении. И даже вы не можете избежать последствий провала. — Винсент резко сжал руку в кулак, кусая внутреннюю сторону щеки, признавая чертову правдивость слов мужчины. Он прерывисто выдохнул, поднимаясь с насиженного места и, приблизившись к красной стене, парень напряженно вглядывался в очертания нарисованного изображения. — Знаете, сколько было в истории маркизов, которых запомнили лишь их слуги, но вас... Вас будут помнить как того, кто уничтожил Джона Уика — самую опасную угрозу для всех членов правления. — Маркиз посмотрел на него, видя, как мужчина вдохновляюще взмахнул развел в стороны руки, держа в одной злосчастный клочок бумаги. О, да, он мечтал это сделать. Во всех смыслах этого слова. Полностью уничтожить блядского Уика везде. Брюнет удержался от того, чтобы облизать резко пересохшие губы. — Вам это под силу. Представляете, какая ожидает слава того, кто сможет совершить этот подвиг. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь чужим ботинком, что отстукивал ритм по плиточному полу. Винсент сдержал рвущуюся наружу мечтательную улыбку, и повернулся к Уинстону, который сидел на диване за место него. — Полдень. Эйфелева башня. — Коротко сказал он, а затем добавил, — Обсудим условия, вы свободны. — Еще кое-что. Маркиз в ожидании уставился на него, приподняв правую бровь в каком-то нетерпении. — Как секундант, после победы я перестану быть экскоммьюникадо и вновь стану владельцем отеля. Он будет оборудован и освещен. Всё это за счёт правления, — мужчина коротко ему улыбнулся. Маркиз подавил в себе желание закатить глаза от раздражения, что грозилось вот-вот перерасти в злость. Но он лишь слащаво улыбнулся и сказал: — Конечно, я впечатлён. Уинстон поднялся и встал напротив него, подняв вверх свой проницательный хитрый взгляд. — Каждое дело говорит о тебе всё. Теперь я ухожу, — он учтиво кивнул и, быстро повернувшись, зашагал в сторону выхода, стремительно пересекая комнату. — Мне будет вас не хватать. — С наигранной жалостью бросил ему в спину маркиз. — Жаль, что это не взаимно. — Мужчина продолжал идти, чему Винсент в душе посмеялся. — Ах, так вы не в курсе? — С притворной вежливостью сказал опять парень и мысленно позлорадствовал после того, как тот неожиданно остановился. — Секундант дуэлянта, как и спонсор, в случае поражения ложится рядом с ним, — маркиз улыбнулся, наклоняясь и расправил руки в сторону, будто собираясь обнять, и утешить беднягу из-за его "печальной" судьбы. — Старые законы. Уинстон сначала молча поджал губы, а затем тихо бросил уже в след удаляющемуся в другой конец помещения маркизу: — Такова жизнь.. Пряные ароматы масел, обволакивающая со всех сторон приятно горячая вода полностью расслабляли, погружали все глубже в долгожданный сон, в забвение: маркиз умиротворенно закрыл глаза свинцовыми веками и облокотился о бортики достаточно вместительной ванны руками, плавно откидывая голову назад. Он тихо выдохнул, чувствуя, как мысли одна за другой покидают тяжелую голову, но кроме одной. Проклятой, въевшейся под корку и закрепившейся там, будто червь в спелом сочном яблоке, что спокойно роет себе все новые туннели. Джон Уик. Джон Уик, что является червоточиной, раной, сочащейся гноем, которую для того, чтобы вылечить — нужно потратить много сил и ресурсов, и маркиз это сделает. Сделает тщательно и без единого промаха. Он покажет ему всё, на что способен. Но будет так же просто в деле, как в словах? Одержишь ли ты безоговорочную победу, Винсент? Маркиз распахнул глаза, смотря на себя испуганного и мокрого через зеркало. Он зло оскалился, ударяя кулаком по беспомощной мебели. Блядский Джон заставляет его сомневаться в себе, даже отсутствуя. Проклятая Баба Яга. Винсент его заставит молить о пощаде, заставит потерять дар речи, заставит встать перед ним на колени и лично попросит пристрелить в себя. Мужчина усмехнулся, зарываясь влажной ладонью себе в волосы и снова расслабленно закрывая глаза. — Всадник начнет бояться своего меча. Солнце уже светило не так ярко, стремясь больше уйти на другую сторону: дул прохладный ветер, шевеля и будоража листву деревьев: птицы беспокойно летали по небу, будто чувствуя всю эту напряжённую обстановку снизу возле Эйфелевой башни. Чужие черные ботинки касаются холодных мраморных плит и совершают пару плавных шагов в сторону людей, что собрались возле столика, но явно не для того, чтобы полюбоваться на парижскую природу. Винсент, что скрестив руки на груди стоял поодаль от стула, лишь как-то самодовольно и нахально ухмылялся ему, будто игрался на и без шатких нервах убийцы. Когда оба мужчины наконец опустились на дубовые темные кресла, то птицы возбужденно распустили крылья и взлетели, скрываясь из виду. — Согласно старому закону, выживает только один. — Темный шоколад встретился с давно окислившемся серебром, ведя некоторую напряжённую борьбу против друг друга. — Вы оба это понимаете? Маркиз на мгновение опустил взгляд вниз, пробегаясь взглядом по чужим сжавшимся кулакам, что покоились на ручках стула. Оба мужчины, не отрывая взгляда, слегка кивнули в знак согласия на слова старика. — Очень хорошо. Условия, — он сделал небольшую паузу, а после посмотрел в сторону Винсента, — сначала вызванный. Время? Маркиз тут же потянулся рукой к незамысловатым металлическим картам, переводя взгляд на стол. — Рассвет. — Он перевернул прямоугольник, где показалась витиеватая цифра восемь над картинкой, и в ожидании уставился на Джона. Тот не заставил себя долго ждать и, чуть наклоняя голову, сказал: — Сейчас. — Короткий стук и уже показалась цифра три. Маркиз закинул ногу на ногу, откидываясь назад и все еще не отрываясь от разглядывания мужчины, сидящего перед собой. — Место? — Вы думаете, что найдете выход из этого тупика, мистер Уик? — Сказал Винсент с толикой иронии в голосе, а затем улыбнулся, — напрасно. — В очередной раз перевернулась металлическая картинка, выявляя на свет цифру четыре, — центр Помпиду. — Сакре-кёр. — Джон проигнорировал его колкость, открывая карту под номером девятнадцать. — Сакре-кёр. Оружие? Винсент бросил секундный взгляд на пожилого человека и снова вернулся к Уику. — Победите, и правление сдержит слово — даст свободу...— Он приподнял брови, слегка растягивая свои тонкие губы. — Но вы ее отвергните. Шпаги, — маркиз прикрывает глаза, когда замечает золотые единицу и четверку. Он чувствует, как мужчина с противоположной стороны стола буквально испепеляет его взглядом, заставляя чуть-ли не содрогнуться, но Винсент вовремя берет себя обратно в руки и снова гордо, и уверенно глядит на брюнета. — Пистолеты. — Просто отвечает Джон, не желая вестись на очередную провокацию раздражающего парня. Двадцать три. Уик облизнулся, сразу заметив, как маркиз проследил за его действием, неприметно опуская свой взгляд вниз, что заставило наемника мысленно ухмыльнуться. Винсент пожал плечами, еле заметно улыбаясь. — Пистолеты. Тридцать шагов. — Маркиз прикусил губу, с удивлением и удовлетворением отмечая, как чужие пальцы сжали сильнее бедные подлокотники кресла. — В том случае, если если выживут оба участника — каждый из них продвигается на десять шагов вперёд, — мужчина со большим шрамом на шеке, переводил взгляд от одного к другому, — пока не останется один. Глаза Винсента на миг расширились и будто вспыхнули после чужих слов. — Как изволите биться? — Терпеливо продолжил тот. — На смерть. — С каким-то особым намеком ответил Джон, повернувшись всецело к говорившему. — Знаете, почему вы отвергните свободу? — Маркиз подался вперед, приподнимая свои черные брови, когда брюнет снова обратил на него должное внимание. — Так ведь она вам не нужна. В этом ваша природа. — Он скривился, оглядывая стол, — вы, ведь, убийца. — Буквально прошептал неутомимый брюнет, кисло улыбаясь. Сиротка, подобранная нами и превращенная в оружие. Уик предупреждающе смерил Винсента потемневшим взглядом и приоткрыл рот, показывая то, как сжимались его зубы, но парень все не унимался, лишь нагнетая, раздувая больше и искренне наслаждаясь своим превосходством. — Только отнимая жизнь, вы чувствуете ее смысл.... Птицы пролетели мимо них, с шумом ударяя крыльями друг о друга. — А жизнь без смысла, не жизнь. — Напряжение нарастает, кажется достигая высшей точки и готовясь вот-вот выплеснуться наружу. — На смерть. — На смерть... Если на этом всё, господа...- — Прошу замены. — Опять сказал юноша, перекрывая суетливые попытки старика, как можно быстрее убраться от них подальше. Джон приподнял бровь от удивления. —..Имеет права. — Будто устало выдохнул пожилой мужчина на молчаливый вопрос брюнета, заставляя последнего нахмуриться. — Кто за вас бьётся? — Каин, — он лукаво улыбнулся, пытаясь увидеть хоть какую-то реакцию на чужом лице, но брюнет лишь упрямо поджал губы. — Да будет так. Рассвет. Сакре-кёр. — Винсент невинно хлопнул глазками, не отрывая глаз от чужих. — Дуэльные пистолеты, на смерть. Если мистер Уик победит, то с него будут сняты все обязательства и обвинения перед правительством, а его секунданта восстановят в должности управляющего отелем Континенталь в Нью-Йорке. — Джон в очередном замешательстве оглянулся на Уинстона, который в ответ сделал лишь неопределенный короткий взмах рукой. — Если же победит маркиз Винсент де Грамон...- — Джон Уик погибнет. — Продолжил парень за него и, улыбнувшись одной стороной рта, мимолетно облизал свои губы, — как и его секундант. — Именно так. Если на этом всё, господа, то увидимся на рассвете. Не явившийся в отведенный час, будет немедленно казнён. Джон медленно поднялся, с намерением наконец покинуть это злосчастное место, как противный маркиз в очередной раз открыл свой рот, дабы самоутвердиться. — Нет никакого другого Джона — счастливого мужа со скучной жизнью. — Мужчина обернулся в его сторону, еле скрывая нарастающую внутри злость. — Есть только Джон Уик. Убийца. Он ухмыльнулся после его слов, на секунду сверкая своими темными ядрами глаз, а после тихо сказал: — И он прикончит тебя. — Мужчина ушел, за чем внимательно проследили серые глаза, будто провожая. Красные губы изогнулись в очередной фальшивой улыбке. — Новый отель? — Небо уже совсем стало блеклым и тёмным. Джон и Уинстон шагали по тротуару, постепенно удаляясь от огромной и величественной Эйфелевой башни. — Да. Джон улыбнулся, наблюдая за красным солнцем, что почти скрылось за облаками. — Умеешь ты всё таки вертеться. — А иначе, то, как. — Они посмотрели на друг друга, ухмыльнувшись, а затем Уинстон остановился, протянув ему оранжевую визитку. — Вот тебе тихая гавань, пока не началось. — Сначала сделаю одно дело. — Твердо ответил ему Джон, заставляя старика вздохнуть. — Делай, но не затягивай. — Уинстон ушел, а Джон несколько минут так и стоял на месте, в бессмысленных попытках осознать то, что делал гребаный маркиз весь их разговор, и что вытворял он сам. Царила тишина, нарушаемая лишь треском свечей, смирно и гордо стоящих в золотых, да серебряных канделябрах, по всему помещению расходился запах воска и облупившейся краски с высоких стен — все это находилось в парижском соборе Сен-Луи. Джон подошел ближе к незамысловатой шкатулке, открыл ее и, достав тонкую свечу, поднёс к горящей более толстой свечи, забирая часть огня у неё. Прошло целое мгновение, пока он следил за небольшим огоньком на черном кончике, что будто игриво подпрыгивал в своём танце, а после задул, ощущая ноздрями горелый запах дыма. Брюнет повернулся назад, замечая, что стулья уже были полностью пусты, и сел на один, тихо выдыхая. Позади раздались чьи-то неторопливые шаги, больно знакомые. — Решили помолиться перед смертью? — Тот самый тошнотворный голос, что язвил ему совсем недавно. Джон заставил себя силой воли, не поддаваться желанию прямо здесь совершить свой не первый страшный поступок. Последовал короткий смешок, а следом шуршание, и парень уже сидел позади него, заставляя слегка напрячься мужчину. — Расслабьтесь. — Я держу своё слово, маркиз. — Учтиво намекнул ему Джон, предлагая тому уйти, пока стало не слишком поздно, — зачем ты здесь? — Что за идиотские вопросы. Для чего же ещё по твоему люди приходят в церковь? — Наигранно удивился Винсент, рассматривая его профиль со спины. Черные локоны чужих волос слегка всколыхнулись, а после их обладатель слегка повернулся голову в его сторону. — Я спрашиваю ещё раз. Зачем ты здесь? — Грубее ответил Уик, явно недовольный предоставленным раннее ему ответом. Он отвернулся обратно к свечам. Винсент причмокнул губами, сверкнув серыми глазами и наклонился к его уху, шепча: — Чтобы согрешить, мистер Уик. — Он почти невесомо пробежался пальцами по его шеи, отстраняясь и поднимаясь. Джон как-то нездорово усмехнулся, резко вставая и ударяя в челюсть, ничего не подозревающего маркиза, который отшатнулся, полетев вниз и с грохотом роняя остальные стулья. — Хочешь грешить вместе со мной? Давай. — Маркиз сплюнул на пол кровь, что вытекла из рта и, ощущая внутри злость, вскочил на ноги. — Псих. Я же говорил, что ты маньяк, способный только убивать.. — Джон с пугающей быстротой протянул руку, хватая его за грудки и с силой перетаскивая через остальные кресла к себе. — Это все? — Винсент вцепился в его предплечья, пытаясь оторвать от себя, и свирепо взглянул на него исподлобья. — Ты повторяешься. — Уик достал свой пистолет, приставив ледяное дуло к его виску и с удовлетворением отмечая, мелькнувший страх в чужих глазах. — Я полностью сломаю тебя и заставлю бояться.. — Винсент одним движением выбил оружие из его рук, ударяя коленом в пах и отходя от него в сторону, — меня. — Он достал из заднего кармана своих щегольских брюк небольшой серебряный пистолет, молниеносно сжимая тот и направляя на мужчину. Джон коротко рассмеялся, глядя на это почти что игрушечное для него оружие. — О, думаешь, что сможешь уничтожить меня этим? Да он только для выставки и годится, — брюнет с удовольствием отметил то, как затряслись чужие руки в гневе. — Катись к чёрту, Джон Уик. — Прошипел он и, оскалившись, снял пистолет с предохранителя, готовясь нажать на курок и выпустить пулю прямо ему в голову, но что-то его удерживало от этого. — Ну же, давай. — Он медленно приблизился к нему, упираясь лбом в твердый металл и не отрывая убийственно спокойного взгляда от суетливого маркиза, — но только точно ли ты не промажешь? Иначе я сделаю это с тобой, Винсент. — Уик направил ему в грудь свое оружие, ощущая, как тот задышал чаще, облизываясь от волнения. Парень, вглядываясь в его лицо, убрал пистолет, нехотя признавая правдивость чужих слов и, обречённо опустив голову, досадно сжал руки в кулаки. — Глупо. — Винсент нахмурился, подняв на него глаза, но тут же обнаружил, что тот уже находится позади него. У мужчины перехватило дыхание от удивления. — Нельзя терять бдительность, когда ты рядом с врагом, глупый маркиз. — Прошептал ему Джон на ухо и медленно провел оружием по его шее, пугающе обдавая холодной водной, а другой рукой прижал ближе к себе за талию. Винсент приподнял голову, тихо выдыхая от ощущения того, как близка и далека одновременно была его смерть сейчас. — Может... Я это сделал специально, — Винсент растянул губы в улыбке, яростно заводя руки назад и, проведя ими по бедрам Джона, сжал их, натягивая на себя. Пальцы на пистолете слегка сдвинулись, оказываясь у спускового крючка, что заметил краем глаза маркиз. Он не сдержавшись, еле слышно простонал — так близко, и мужчина уже бы захлебывался собственной кровью, задыхался от экстаза. — Не знал, что ты наслаждаешься таким. Думал больше по нраву моя смерть. — Уик опустил ладонь с оружием ниже, надавливая концом на часто вздымающуюся грудь. Он размашисто лизнул за ухом, а после прикусил чужую кожу шеи. Маркиз недовольно зашипел, дернувшись в сторону от верхних прикосновений. Винсент шокировано распахнул глаза, смаргивая пелену наваждения и пытаясь вылезти из-под чужих рук: парень начал ощущать невероятный стыд и злость от недавних событий. — О, да, я мечтаю размазать тебя по полу, как гребаную грязь, во всех смыслах этого слова, Джон. Отпусти меня сейчас же. — Зарычал краснеющий Винсент, и Уик тут же его отпустил, коротко рассмеявшись. — Ну? Успешно? — Он склонил голову вправо, наблюдая за поджавшим губы оскорбленным маркизом. — Обычно из тебя не добиться и лишнего слова, — маркиз выпрямился и расправил плечи, усмехаясь. Кругом до сих пор стояла тишина, что создавалось ощущение, будто это место уже было абсолютно пустым. — Обычно из тебя сыпятся лишь одни колкости да пустые угрозы, но оказывается ещё и стоны. — Винсент не выдержал, стремительно приближайся к нему и замахиваясь рукой, но Джон цепко схватил ее, удерживая, — обидно? Бедный маленький мальчик решил, что все будут исполнять его приказы, как жаль. — В глазах парня вспыхнул огонь ярости, который тут же был подавлен самим владельцем. — Как ты смеешь так со мной говорить?! — Прошипел он ему в лицо, ощущая как кисть уже передавили, грозясь сломать кости. Джон лишь улыбался, глядя на попытки надоедливой маленькой птички выбраться из пут. Наслаждался чужой непокорностью и страхом. — Что, не так уже весело? Боишься? — Винсент самодовольно ухмыльнулся, наступая на чужую ногу и, заставив того скривиться, высвободил свою руку из чужой. — Мне смешно наблюдать за тем, как ты пытаешься безуспешно выглядеть выше. — Перед лицом Джона появился его же пистолет, заставляя приподнять бровь и все же удивиться происходящему, — но упускаешь самое главное из-под носа. Как ты там говорил.. — Он закатил глаза вверх, делая вид, что вспоминает, а после издал короткое о, озарённый. — Нельзя терять бдительность рядом со своим врагом, Уик. Джон слегка улыбнулся. — Хм, да, но...— брюнет плавно провел языком по губам, вонзая, только что вытащенный складной нож в его предплечье. Маркиз замычал, тут же выстреливая, но попал к сожалению не в чужой лоб, а долбанный потолок. — Сука. — Винсент выронил пистолет, собираясь вытащить долбаное лезвие из своей руки, чему успешно помешал Джон: он пнул ногой в его живот, заставляя упасть на пол. Маркиз поспешил отползти в сторону, судорожно пытаясь вытащить из себя нож. Кровь медленно лилась с его кожи, падая на пол и оставляя порочные следы, благо артерия была не задета. Уик опустился следом за ним, вытаскивая металлической предмет из его кожи и заставляя того вскрикнуть. — Прикончишь меня? Свободы тебе не видать. Джон ухмыльнулся, поднеся окровавленный предмет к своему рту и, коснувшись его языком, начал слизывать соленую жидкость с острой поверхности. Парень на мгновение забыл про свою боль и злость, наблюдая за чужими движениями, что завораживали, возбуждали и распаляли все больше. Ему хотелось запихнуть его глубже в эту глотку, чтобы проткнуть нежные стенки, чтобы увидеть томатный фонтан, чтобы осквернить церковь, но не сейчас. Его ладонь потянулась к лицу, за щеки поворачивая к себе и впиваясь в джонвские губы грубым поцелуем, пачкая в крови чужое лицо, шею. Послышался звон упавшего ножа, и Джон наклоняется к нему ближе, съедая чужой рот, и заставляя мычать, вздрагивающего от удовольствия Винсента. Он прикрывает глаза, когда прокусывает мужские губы и в его рот вливается другая кровь, сладкая, но будто острая. Где-то вдалеке послышались приближающиеся шаги. Черта с два! Они отпрянули друг от друга и, быстро поднявшись, стали отряхиваться. С другого конца коридора к ним стремительно шел нервный и недовольный священник, явно без намерения их выслушать. — Предлагаю сменить обстановку. — Маркиз улыбнулся, пытаясь стереть красное пятно с подбородка, что оказалось безрезультатным. — Это всё из-за тебя, Джон Уик. — Тихо сказал ему раздраженный Винсент, когда они уже вышли из злосчастного собора и шли по тёмному переулку. — Нам пришлось мыть грёбаный пол целый час! — Не дерзил, ничего бы не случилось, по крайней мере сегодня. —Джон лишь пожал плечами, не видя, как мужчина закатил глаза, — куда мы идем? Маркиз лишь загадочно ухмыльнулся, прежде чем завернуть за угол и прижать убийцу к обшарпанной стене. Он вжимался в него, оглаживал тело, заставляя еле слышно мычать того в губы — в нем кипело желание доказать ему обратное, что парень может быть сильнее его, но продлилось это недолго. Уик одним резким движением поменял их, прижимая Винсента лицом к холодной кирпичной стене, который был сильно недоволен таким раскладом, хотя его никто и не спрашивал. Джон не стал тратить время на долгие прелюдии и, сняв определенный элемент одежды, вошёл в чужое нутро, вызывая, подавленный вовремя появившейся рукой, крик боли. Было неприятно, сухо, но Уик сейчас не мог медлить, не имел ни возможности, ни терпения. — Тебе же нравится боль, не так ли, сучка? — Он сделал резкий толчок, слыша чужой болезненный, но довольный стон. Винсент ударялся щекой о бетон, царапал ногтями кирпич от каждого чужого толчка, что ударялся о его простату. Парень не ощущал себя — в голове его совсем стало пусто, всё место занял чертов Уик, которого он хотел унизить и вытрахать, заставить ползать в ногах: сейчас же с помощью одних мастерских движений брюнета растекается он и трахают его. Винсент дрожал, дрожал от подступающего оргазма, дрожал от сладкой боли, дрожал от сильных мозолистых ладоней, что сжимали его бока. Дрожал и извивался из-за чертового Джона Уика. Джон хрипло, но самодовольно ухмыльнулся, делая рваные толчки в податливое тело. — Нечего сказать? — Просто заткнись и продолжай. — Надрывающимся голосом сказал маркиз, тихо всхлипывая, когда почувствовал руку, грубо массирующую член. — Как ты думаешь, что скажут люди, если увидят тебя таким? Оттраханным самим Джоном Уиком, хммм... — Джон сделал вид, что задумался, не обращая внимания на то, как тот покрылся крупной дрожью, выплескиваясь на его пальцы. — О, черт... — Джон заскрежетал зубами, ощущая сильное давление стенок на свой орган. Он промычал, совершая несколько толчков и, выйдя из него, кончил на чужую спину. Винсент не удержавшись на слабых ногах, скатился вниз по стене, тяжело дыша и всё ещё пытаясь придти в себя. Парень пребывал в каком-то забвении, еле ощутимо чувствуя, как жжется и горит израненная кожа. Он проиграл. — До завтра, маркиз. Чужие черные ботинки, стуча по грязному кафелю отдаляются, постепенно превращаясь в фантазию мозга Винсента, что резко распахнул глаза, захлебываясь и кашляя мыльной горькой водой, которая попала ему в рот. Он еле схватился пальцами за скользкие бортики ванной, тяжело дыша. В ноздри тут же ударил запах ароматных масел.