2 день.
-Ты хоть понимаешь, что творишь?! Ты оставил собственную мать уми-
-Мы уже не раз это обсуждали. Прошу, прекрати сюда звонить и тревожить нас. До скорого.
Щелчок. Гудки. Этого достаточно. Худые пальцы переплетены толстым проводом дискового телефона. Кухня пропахла дымом сигарет, этот запах уже не имеет сигналов для брюнета. Тускло-зелёные глаза повели в сторону окна и остановились там, вглядываясь в пустое серое небо сквозь тёмную гардину. Грязные и тяжёлые пряди волос лезли в лицо, лениво убирались бледной рукой. «
Фрэнсис Элснер — мать-одиночка, коей стала впоследствии гиперопеки над Генри Элснером, видимо…» Голос Генри так дрожал, это отчётливо было слышно. Фрэнсис можно было понять, сначала была смазливая и жалостная каша из слёз ненависти —
завязка. После ярость и ненависть сдавили её нутро, крики и вопли, уже тогда мужчина хотел бросить трубку, Рэй бы тоже не отказался —
кульминация. Даже у такой как Фрэнсис заканчиваются силы на споры и крики, всё-таки, организм не молодой, слова закреплены едким PNG лаком, всё когда-то кончается —
развязка. Всё это сопровождалось обильными вздохами и всхлипами обоих, Генри отходил от телефона. Если бы это узнала Фрэнсис, пришибла бы его на месте, лишь расстояние могло бы хоть как-то спасти несчастного мужчину. За ними так весело наблюдать. это всего лишь 2 день слежки за Эльнсерами. Первого дня нет, он был отчасти бессмысленной подготовкой. Рэй думал над тем, чтобы использовать это горе. Эту семью. Известно, но в тайне, стать известным во всём штате, не раскрывая свою личность. Определённого плана пока не было. а может и был. Всё таки табак делал своё дело, разум парня пребывал в забвении. Но даже в таком состоянии он здраво строил ходы, нервные окончания пульсировали а глазных яблоках без боли. Всё впереди, это всего лишь 2 день слежки за Элснерами. Первого дня нет, он был отчасти бессмысленной подготовкой.
Скрипучий стул пошатнулся, окурок сигареты потушился о стеклянную стенку пепельницы, Барнэтт встал из-за стола, встав напротив окна и потянув себя мыльные волосы.
-Игнорируешь мою кончину, после наступления темноты и после того, как я позвонила тебе в 43-ий раз. Это сводит меня с-
-Я правда сожалею, но ситуация изменилась. Ты больше не та девушка, которую я знал. Это убивает меня.
3 день.
Скованные тяжёлыми цепями веки медленно открылись, зрачки сузились. Свет фар — тысячи маленьких хирургических фонарей. Не ослепнет. Густой ветер поднял соломины черноватых сальных волос, туфли глухо стукнули по асфальту, несколько шагов назад. Даже в этом районе ночью человечество не засыпает. В один момент это сойдёт им с рук.
В окне частного дома в темноте кухни показался силуэт молодого мужчины. Он каждый раз от кошмаров по среди ночи за водой бегает? Верно. Тонкие губы сжались в подобие улыбки на несколько секунд, прежде чем полость рта заполнил горький дым очередной сигареты. «
Генри Элснер — интересная личность, журналист. имеющий прекрасную жену — швею Нэнси Элснер.» Рассуждения высокого парня продолжились недолго, ровно за секунду до того, как Генри покинул комнату. Рэй остался стоять под окнами дома, докуривая сигарету. Организм наполнялся прогоревшей силой, которая сейчас и не была нужна. Ночь. Действительно ли эта пара так хороша собой? Идеальна? Возможно. Даже Рэй не уловил хоть капли негатива с обеих сторон. Только вот, нехороший взгляд порой у них. Нэнси определённо знает своё место, Генри выглядит запуганным.
Что же тебя тревожит, муженёк? Кошмары просто так не снятся. В чём дело? Не в самом себе ли? Ты создаёшь у себя в голове образ своей матери,
ты убиваешь обоих. Это сойдёт тебе с рук. Я знаю, как помогу тебе.
4 день.
Пора. Нету смысла ждать, Рэй уверен в своём ходе. 23:38. Генри как минимум просыпается около 01:00. Ну, пока подготовиться, пока проберётся. Хотя эти действия не займут и пол часа.
Тяжёлое дыхание обдавало холодную металлическую дверную ручку. Жёсткая ткань, облегающая сухие пальцы резала кожу, не оставляя следов и крови. Боль можно стерпеть, это густое трение. Он взломал замок за несколько минут бесшумно, это не составило никакого труда. Дальше — больше. Перчатки желательно выбросить. Или сжечь. Но это позже.
Дверь со скрипом отворилась, с прихожей в нос моментально ударил запах старинных бумаг и луга. Солнечного луга, скорее всего, остался запах дня. В квартире, часиков в 5:40 утра, царило умиротворение. Заботливая домохозяйка к тому времени не спит. Генри просыпается в 6:00. Нэнси сидит на кухне и засыпает под трещание пёстрых нот старого радио, её будят лучи раннего солнца, и лакричный голос пробудившегося мужа. «
С добрым утром, дорогая.» Плечи Рэя вздрагивают, мутные глаза спасают себя от желтоватого света луны. Грудь упирается в стол, покрытый светлой клеёнкой, лоб болит от твёрдой поверхности. Он чувствует жизнь несчастной женщины, он знает её больше, чем она сама.
Не пробовала смотреть в разноцветную гниль своего организма? Кожаные шаги прорезали слух, а стоп, сколько сейчас времени? Взгляд упал на настенные часы, благо римские цифры и извилистые стрелки было отлично видно в темноте. 00:52. Хорошо. Рэй почувствовал, как скрипнули зубы, он опустил руку на рукоять ножа, стащив его со стола и ровно встав, опёрся спиной о стену и двинулся ближе к проходу в комнату. Будучи сонными, его вряд-ли смогут заметить. Что уж говорить о защите. Спустя несколько секунд в проходе появился силуэт Генри, что как-то зашуганно проскользнул к раковине и набрал стакан воды. Ничего удивительного, ему оно вообще помогает? Ну, в этот раз точно нет. Скрип половиц, плечи молодого мужчины отяжелели от рук незнакомого. Макушку обдало прохладное дыхание черноволосого. По телу Элснера прошлась дрожь, спина упёрлась во что-то мягкое и липкое, в итоге в объятия Рэя отдалось всё тело мужчины без особых проблем. Руки слабели, они держались на весу неподвижно. Генри хотел поднять и повернуть голову, движение резко перехватили на себя тонкие холодные пальцы, приподняв жертву за подбородок. Тихое, сдавленное мычание. Как же не заметить около горла острое лезвие ножа. Так хорошо, что всё проходит в тишине.
Я не люблю шум, даже твоё сердце тихое, Генри. Ты точно жив? Я ведь ещё ничего не сделал. Хриплое дыхание оставило серый свет на тонком лезвии,
ты пытаешься удержать в себе тепло? Рука перестаёт держать подбородок, хватаясь за пояс Элснера. Остриё ножа вдавливается в горло, по левую сторону больше. Вязкая кожа, за которой скрывается не лучшее наполнение. Резкий рывок, первые алые капельки на ноже. Рэй убирает руку, сжимая рукоятку крепче. Мышцы горят, дыхание сбилось, артерия повреждена. Сонный треугольник разделён напополам, не так глубоко. Томный стон, переходящий в жалобный полукрик, всё такой же тихий.
Дыхание пропитано сигаретным дымом, ты дышишь мне в шею, от чего мышцы рвутся сильнее. Ещё один рывок. Повреждена трахея и часть щитовидной железы, лёгкие уже заполняются бурой кровью, поток не остановить. Со рта течёт теплая жидкость,
почему тогда твои конечности такие холодные? Ещё
два таких же рывка. Серая футболка запачкалась алой кровью, последний писк. Мужчина всё это время был лишён здравого рассудка. Он так и не увидел спокойного лица своего умертвителя. И не нужно, самому же спокойнее умирать будет. Тело окончательно ослабо, он всего лишь потерял сознание. Интересно, скоро очнётся? Это ведь не конец. Пока ещё тёплая голова упала на плечо Рэя, оголяя аккуратную рану шеи. Совсем лёгкий, вес тела даже не ощущается. Он всё ещё тёплый.
Насколько далеко он заходит? Это всё подстроено под почву эмоций.
Удар.
Ещё. И ещё.
Кровь дурманит разум получше всяких сигарет. Здесь сыро и холодно, бетон пропитывается кровью, её становится слишком много чтобы не впитывать. С потолка что-то течёт. Рэй не помнит, как дотащил Генри до подвала. Это было быстро и легко, тело окончательно потеряло свою тяжесть. А сейчас оно потеряет себя окончательно.
Из-за эмоций теряешь контроль…
Твои слёзы.
Моя кровь.
Мой цвет.
Лица не узнать, грудная клетка сверкает бурыми рёбрами. Маслянистые волосы лезут в лицо, рубашка испачкалась в крови. Его щёки полны крови, капилляры лопаются. Интересно, задело ли лезвие сердце? Возможно. Но не это важно.
Опьянённый своими же действиями не услышал шаги сзади себя.
Боже, что за зрелище. Боже, боже, что за интересное зрелище.
Он остановился только тогда, когда почувствовал на себе пустой взгляд голубых глаз. И то, последний удар пришёлся по лицу, в рот, прямо на её глазах. Ладони медленно перекрывали доступ к кислороду,
ты специально задерживаешь дыхание, дабы облегчить себе горе. Рэй медленно поднялся с тела Генри, нож с треском коснулся твёрдой холодной поверхности.
Что тебя разбудило? Отсутствие тепла рядом с собой? Самовлюблённая дурочка. Хоть и стоял парень не близко, Нэнси заметно ощущала разницу в росте. Она не была большая, но отпора дать вряд-ли сможет. Ноги подкосились, она бы бросилась к Генри, но не могла пошевелиться. Нужно же попытаться. Сжав край своих шорт, женщина стала медленно отходить. Рэй на это никак не реагировал.
Лучше бы ты не пыталась. Как только она развернулась, не успев даже ногу поставить на пол, холодная рука схватила её за воротник, потянув на себя. Нэнси издала сдавленный крик, но действий со стороны убийцы не было. Ногти впились в ноги парня, боли не было.
Успокойся.
Единственное, что он мог сказать тогда. Но этого было достаточно.
Тонкая рука обхватила талию, другая упала на грудь, в этом положении её свалили с ног. Кожа на коленях загорелась, ноги дрогнули, но ей не дали упасть. В нос ударил запах металла и сигарет. Как же мерзко. Она же ещё успела уловить нотки голоса Барнэтта. Он никакой. Он даже не чёрно-белый. Серый, с едким оттенком. Такой голос присвоен либо тем, кто на грани гибели, либо тем, у кого гниль в разуме. Второе тут по описанию подходит больше. Но до этого момента ни разу в жизни Нэнси таких оттенков не встречала. Он вообще точно жив? Может, это сон?
Не пытайся переварить мою гниль. - эти слова бессмысленны, её разум автоматически будет пытаться узнать как можно больше. Голос подобных существ всегда пропитан сырыми оттенками. Что-то давит шею.
Кожа на твоей шее мягкая, тонкая в моих руках. Артерия обливается кровью от ужаса.
Голова парня падает на плечо Нэнси. Её растрёпанные волосы пропитаны алмазной росой и густыми колосками. Руки больше не удерживают её, но она сама шевелиться не в состоянии. Её покрасневшие глаза упёрлись в кровавую кашу, от чего она не смогла сдержать слёз. Она не смогла разглядеть тех светлых, зелёных глаз. И больше уже никогда не разглядит. Они распухли от затёкшей туда крови. Впитали, словно марля. Никогда она больше не увидит их. Шея.. она помнила мягкую коду на шее Генри, как впервые коснулась глинистой трубы, тёплой и мягкой. Труба прорвалась. Нэнси явно бы желала не увидеть разрыв мягких тканей этого бархата. Ну, она не видела весь процесс. Может, он ещё дышит. Она его усшылит. Женщина подняла голову вверх, всё ещё ощущая на себе тяжесть головы Рэя. Слёзы текли неровно, стекая по светлой коже. Она почувствовала жжение на шее, переведя взгляд на волосы парня. Рука нащупала Его запястье, ногти со всей силы вжались в кожу, надавливая и шевеля. Что-то вышло, что-то тёплое вытекло, но она не успе
Другая
рука.
Холодное лезвие прошло сквозь жилистые ткани. Из уст Элснер вырвался тихий полукрик, шею сдавила сухая рука. Правая сторона, слепая кишка наполняется алой жидкостью. Живот рвётся насквозь. Сколько бы она не билась в агонии, хватка Рэя была гораздо сильнее. Шею давили с полной силой, в конце концов, Нэнси потеряла сознание.
Я вижу такие прелестные вещи.
На гладкой шее кровавые разводы. Живот вспорот ярким лезвием. Она должна была остаться в живых. Но теперь это не волнует. Грудь всё ещё тёплая.
Ты не жива, ты и при жизни была молчалива. Губы тоже тёплые. Они медленно бледнеют. Зубы прокусывают тонкую кожу, с подбородка течёт кровь. Получилось задержать тепло и цвет на губах, ещё несколько минут они будут сиять яркими оттенками. Интересно, какие оттенки будет иметь голос Нэнси после всего этого?
А Генри в любом случае ждала бы такая участь, ты бы не вытерпела его страха.
В скором времени нужно будет уезжать из страны. Перед глазами до сих пор яркие органы, неузнаваемое лицо и глаза. Руки сжимают сигарету, а кажется что артерию.
Без сомнения, он вернётся живой. Его цвета должны показаться снова--
Мои последние слова на странице чёрно-белые. В глубине тоннеля воспоминаний, твои энергичные глаза сияют, и от этого любовь из моего сердца исчезает.
