Химера

      Все новые и новые потоки информации проносились на голографическом мониторе перед невидящим взором исследователя. Снова и снова автоматика безуспешно пыталась утолить запросы оператора, и каждая новая строка заставляла ее лишь еще рьяней терзать голографический интерфейс машины. Она не видела ни цифр, ни зубодробительных аббревиатур перед собой: мозг привычно интерпретировал поступающую информацию в виде потока биологических данных, предоставляя полноценную картину происходящего… и эта картина приводила Клару Вогель в отчаяние.       «Я не могу ее потерять», — стучала набатом мысль в ее голове, побуждая исследователя снова и снова терзать машину. — «Я не могу ее потерять…»       Однако выводимые на экран строки все так же не ведали милосердия, и вскоре самообладание исследователя дало трещину. С яростным вскриком ударив копытом по стерильно-белой поверхности панели управления, Клара опустила лицо в передние ноги и разрыдалась. Минута проходила за минутой, пока раздавшийся совсем рядом стук не заставил ее уши встать торчком (очередная странная особенность нового тела, к которой она уже успела привыкнуть), а сзади прозвучало неловкое покашливание. Подняв покрасневшие глаза на человека в белоснежном лабораторном халате, она рассеянно взяла в копыта предложенную кружку со смолистой жидкостью и несмотря на обжигающую температуру сделала несколько глубоких глотков. Синтекофе всегда прочищал ей голову и позволял лучше соображать.       Тем временем человек пододвинул стоявший рядом стул и с тяжелым вздохом сел рядом. Его лучшие года явно остались позади: некогда черные как смоль короткие волосы уже давно стали неопределенного серо-стального цвета, как и небольшая, но опрятная бородка, а морщины прорезали смуглокожее лицо. Но тем не менее взгляд его карих глаз по-прежнему был тверд, и в их глубине был заметен привычный огонек энтузиазма, смешанный… с сочувствием? Отставив наполовину опустевшую кружку в сторону, Клара благодарно кивнула своему коллеге:       — Спасибо, Гаспар.       — Не стоит, Клара. Мы, люди, должны помогать друг другу, — невесело усмехнулся тот, прежде чем указать кивком на изображавшую пациента голограмму и находившийся за защитным экраном из полистекла автодок, в глубине которого под бесчисленным множеством бинтов, датчиков и внутривенных инъекторов угадывались очертания маленькой кобылки. — Я так понимаю, успехов не много? — Его собеседница лишь знакомым движением покачала головой; несмотря на… экзотический внешний вид, манеризмы все еще выдавали в ней того самого доктора Вогель, с которой он до хрипоты спорил на начальных этапах проекта. — Ну-ну, не будем отчаиваться. В конце концов, автодок все еще колдует над нашей юной гостьей, вполне может быть что он все-таки найдет действующий антидот.       Вместо ответа Клара лишь обернулась к голограмме и, повинуясь короткому движению копыт, та развернулась перед ними обоими, и на передний план вышла одна конкретная зубодробительная последовательность аббревиатур и цифр.       — Это — формула биотерминатора класса «W3A». И сейчас его в крови… в крови Луны даже больше, чем лейкоцитов. У него нет антидота. Единственной надеждой является найти генетическую слабость конкретно этого состава и воспользоваться ей, но… я не могу. Ее просто нет…       — Какой Луны? Спутника Земли? — вновь подняв голову, она увидела растерянный взгляд собеседника. — И откуда здесь вообще биотерминатор? Разве это не игрушка земных агентств?       Клара вновь повернулась к защитному экрану и робко прикоснулась к нему копытом, ровно напротив продолжавшего суетиться над своим пациентом автодока.       — Луна — имя этой кобылки. Она была моей спутницей последние два месяца и дважды спасла мне жизнь. И… я успела к ней привязаться, — предательские слезы вновь на миг заслонили зрение, но, упрямо мотнув головой и стерев их копытом, она вновь повернулась к выводимым потокам биологических данных. — Я не могу ее потерять, — произнесла она, стиснув зубы, и собралась было вновь погрузиться в массивы данных, однако рука на плече ее остановила.       — Постой. Отдохни минутку, или дай хотя бы автодоку завершить свою работу. Я все еще не понимаю, что происходит на поверхности, и в отличие от меня ты хотя бы была за пределами поля пси-подавителя. Что произошло на «Альфе»? Неужели ты прошла пол-континента до сюда пешком? И… извини мне мою прямоту, но почему ты выглядишь как абориген? — заметив рассеянный взгляд Клары, он добавил: — и нет, крик при первом моем виде «МНЕНУЖЕНАВТОДОК!» объяснением не считается.       Клара потянулась к кружке с ароматным напитком и, сделав пару глотков, задумчиво посмотрела на своего собеседника, собираясь с мыслями.       Гаспар Тайсон. Руководитель вспомогательного проекта «Гармония» и ведущий специалист по псионике во всем Терранском Союзе. Именно он должен был стать главой «Химеры», но то ли из-за разногласий на верхах, то ли по причине его излишней осторожности, на эту должность была назначена Клара. И все три года существования проекта доктор Тайсон был для нее огромной занозой в неприличном месте, призывая к более деликатным мерам, выступая против инвазивных процедур над местными обитателями и даже ставя под сомнение все направление проекта в целом, аргументируя, что понимание основополагающих механик способностей аборигенов даст гораздо более ощутимый результат. Насколько Клара Вогель могла ему доверять? И захочет ли он вообще ей помогать, помогать Луне, когда узнает, какая преисподняя развернулась сначала в «Альфе», а затем во всей системе по ее вине? И какой участи она, вполне вероятно, подвергла все остальное человечество?       Словно заметив нерешительность собеседницы, Гаспар взял ее за плечи и, глядя ей прямо в глаза, произнес:       — Клара. Отношения между нами всегда были напряженными, но что было — то было. Я не буду судить или порицать тебя за то, что уже произошло, и что обратить вспять мы не в силах. Но мне нужно понимать, с чем мы имеем дело, — замявшись на миг, он добавил: — И поверь, тебе самой станет от этого легче. Что бы ни произошло, я всегда тебя выслушаю и постараюсь помочь.       Клара Вогель прикрыла глаза и сделала медленный, глубокий вдох, прежде чем решиться и, тряхнув головой, исследователь начала свой рассказ. Она рассказала Гаспару о последних днях объекта «Альфа» и том ужасе, что его захлестнул. Она не скрывала того нечеловеческого, звериного страха, который испытала, когда собственное тело предало ее, против воли выдав Химере коды доступа, и как Клара бессильно наблюдала за уничтожением всей человеческой жизни в звездной системе, если не целой галактике. Она рассказала о своих первых днях на поверхности этой планеты после трансформации, о встрече с Луной и бегстве из приютившего ее поселения. Не скрывала Клара и своей роли в ее прошлом и, повесив голову, все же поведала о тех кошмарах, что преследовали кобылку по ночам, и виной которых была сама исследователь. Конфронтация в Эпсилоне-7, путешествие до Пресколта, даже пророчество Старсвирла — слова сами срывались с ее языка, лишь изредка перемежаемые уточняющими вопросами собеседника, и с каждым предложением Клара чувствовала, как с ее плеч понемногу снимается невероятный груз. Впервые за два месяца она могла поговорить с кем-то на равных и поведать ему о пережитом. И когда, наконец, ее рассказ подошел к концу, возникшая в помещении звенящая тишина, перемежаемая лишь доносившимся из-за полистекла жужжанием медицинской машины, казалась почти противоестественной.       — Это… многое объясняет, — наконец, произнес Гаспар Тайсон и, заметив взгляд собеседницы, активировал собственный наручный компьютер и вывел на голографическую панель перед ними новое изображение. Точнее, некий график, который Кларе ни о чем не говорил, и в котором наблюдались хаотичные интервалы и вспышки. — Даже когда поступил приказ об эвакуации, я до последнего оставался здесь, работая над прототипом пси-подавителя. Дальнейшая судьба планеты была очевидна, но я надеялся, что предоставив альтернативу, смогу спасти ее обитателей от орбитальной зачистки. Увы, адмирал на орбите моих усилий не оценил, и отправил за мной еще один челнок… который, впрочем, так и не прибыл, в свете описанных тобой событий. Но мой прототип продолжал работать и защитил как меня, так и сам объект от этих псионических импульсов, которые последовали за этим. Но как только импульсы прошли, мои приборы зафиксировали вот это: — обведя, рукой выводимый график, он заметил непонимающий взгляд собеседницы и пояснил: — Это частота квантово-псионическиго поля за границей пси-подавителя. Обрати внимание на эти всплески! И как они обладали абсолютно одинаковыми показателями. Точно такие же вспышки я после этого фиксировал каждый день, вплоть до твоего прибытия, и хотя поначалу они меня лишь сбивали с толку, через пару недель я все же смог их интерпретировать. Что-то или кто-то кружил вокруг моей скромной обители, не рискуя приближаться, но пристально наблюдая. Эти флуктуации, этот… Дискорд в псионической гармонии не просто являются его следом, они и ЕСТЬ сама его природа.       Клара поежилась:       — Ты думаешь, это..?       — Вне всякого сомнения, — кивнул головой смуглокожий исследователь, прежде чем самодовольно улыбнуться: — Но чего этот псионический «Дискорд» не знал, так этого того, что находясь на дистанции измерения датчиков периметра, он позволил себя изучать. Что подарило мне множество крайне интересных выводов.       Его собеседница заметно оживилась, и Гаспар Тайсон едва смог сдержать невольную улыбку при виде ее вставших торчком ушей.       — И ты нашел способ его уничтожить?       Смущенно откашлявшись, пожилой исследователь провел рукой по своей бородке, прежде чем произнести:       — Теоретически, да. Но для этого необходимо принять ряд мер, которые нам недоступны, — заметив сверлящий взгляд красногривой единорожки, он вздохнул и начал объяснять: — Во-первых, нам необходимо его физическое воплощение в непосредственном радиусе воздействия. И если «Химера», как ты его называешь, не полный безумец, он и на километр к подобной установке не приблизится, если будет понимать, что она делает. Затем его необходимо будет зафиксировать в этой оболочке и не дать ему вновь перейти в форму квантово-псионических флуктуаций. Псионический подавитель может это выполнить, если его активация произойдет достаточно быстро. Альтернативно, разрабатываемые Воробьевым устройства в «Гамме» также должны быть способны на нечто подобное, но о них позже.       — И третий этап?       –Третий этап — самый сложный. Эту физическую оболочку необходимо уничтожить. Не просто «убить» или даже разорвать составляющие ее молекулы. Нам необходимо полностью дезинтегрировать ее на кварковом уровне и растворить в фоновых квантовых флуктуациях, чтобы избежать всех шансов на дальнейшую регенерацию. Иными словами…       — …нам потребуется кварковая боеголовка, — закончила его мысль Клара. — А они все остались на орбите. В кораблях, населенных ксеноморфами. Проклятье! — откинувшись на спинку стула, она прикрыла глаза и медленно выдохнула, однако в следующий миг голос Тайсона вновь привлек ее внимание:       — Верно, это затруднительно. Поэтому есть еще один вариант, — дождавшись, пока она вновь поднимет на него взгляд, смуглокожий исследователь продолжил: — Как ты помнишь, вспомогательный проект «Гармония» занимался разработкой методов искусственного воспроизводства способностей аборигенов. Воробьеву сравнительно быстро удалось достичь локального успеха: генерация пламени, света, даже электричества и локальная телепортация проблем не вызывали, но они происходили на крайне малом уровне, а энергопотребление было зашкаливающим. Поэтому он обратился ко мне, в надежде, что моя экспертиза в анализе способностей местных обитателей и способов их аугментации сможет предоставить ему новую точку зрения. Разумеется, я не проигнорировал столь интригующую возможность, и результатом нашей совместной работы стало нечто… невероятное. Сергей называл их «Элементами» — комплексными физико-псионическими фокальными линзами, каждая из которых отфильтровывала и фокусировала из Вуали энергию определенной направленности, — предвосхищая вопрос Клары, он пояснил: — Каждая эмоция и каждая мысль находит свое отражение в Вуали. Созданные нами устройства в теории должны были к ней подключиться и затем использовать эти отражения в качестве узконаправленного луча. Но как результат они должны были существовать не столько в физическом, сколько в псионическом виде, поэтому сам облик этих устройств постоянно разнился в зависимости от ожиданий непосредственного пользователя, плюс они оказались абсолютно невосприимчивы к физическому воздействию. Возможное применение разнилось, но как минимум они могли стать фундаментально новым источником энергии, которая возникала бы практически из воздуха и не уступала бы в объеме своей генерации темноэнергетическим реакторам Павших Империй. Единственная проблема — проект так и не был доведен до конца, — заметив скептичный взгляд своей собеседницы, он смущенно пожал плечами. — Всего этих устройств шесть, и они могут работать только совместно. Однако есть две проблемы, которые нам устранить так и не удалось: во-первых, для фокусировки энергии необходим живой псионик. Сергей клялся, что через несколько месяцев ему удастся создать биопсионический интерфейс и для человека, но… сама понимаешь, чем эти планы закончились. Кроме того, эти псионики должны соответствовать тому типу энергии, который они фокусируют. Если, скажем, угрюмый отшельник попытается получить доступ к энергии кластера Омега 8-12, которая соответствует «юмору», то у него попросту ничего не выйдет. Опять-таки, биопсионический интерфейс должен был решить эту проблему, но теперь это для нас не вариант. Плюс, последний, ключевой «Элемент», который теоретически должен связывать остальные и трансформировать их энергию в единый поток, нам так и не удалось соотнести с психотипами Вуали. Он словно является воплощением самих квантово-псионических флуктуаций, но это попросту абсурдно.       Клара помассировала виски копытами. У нее начиналась головная боль.       — И, допустим, я нашла способ использовать эти «Элементы»… что дальше? Чем их применение на Химере закончится?       — Я не просто так назвал его «Дискордом», — ответил Тайсон и вновь указал на выводимый график флуктуаций. — Хаотичные энергии Вуали подпитывают его, более того, составляют само его естество. Элементы же, наоборот, построены на гармонизирующих принципах, что, теоретически, приведет к полной изоляции его от своего источника энергии. Как результат, он будет полностью нейтрализован, пока либо эффект не рассеется сам собой, что займет минимум тысячелетия, либо пока не произойдет некое событие, которое локально перенасытит Вуаль настолько, что энергия пробьет к нему путь сама. Понимая, что ему нужна именно хаотичная энергия, и что все действия находят свое отражение в Вуали, я бы предположил, что речь должна идти о невероятно кровопролитной гражданской войне, либо об одновременной смерти сотен тысяч или даже миллионов разумных существ. В противном случае энергия попросту рассеется, и мы вернемся на изначальные позиции. Как же его нейтрализация будет выглядеть конкретно — этого я сказать не могу. Это все — лишь теоретические выкладки, и существует пока только на бумаге. Возможно, он окажется заключен в стазис. Или рассеется в фоновых флуктуациях, пока вновь не получит способ обрести физический облик. Или даже обратится в камень! — пожилой исследователь усмехнулся собственной немудреной шутке.       — Но! — Клара открыла было рот, однако Гаспар прервал ее, показав рукой, что еще не закончил: — Поток энергии, направляемой «Элементами», в теоретических выкладках выглядит колоссальным. Гораздо более крупным, чем обычное смертное тело может выдержать. Использовать их в одиночку будет чревато крайне высоким риском и гарантированными псионическими последствиями для оператора. Если тебе удастся разрешить указанные проблемы, то обязательно раздели их как минимум между двумя пользователями — и даже тогда соблюдай предельную осторожность. В идеале, пользователей должно быть шесть — по числу самих «Элементов» — но удачи найти шестерку индивидов, достаточно плотно гармонизирующих друг с другом для этого. Мне тяжело это объяснить, но… — задумчиво прикрыв на секунду глаза, он щелкнул пальцами, когда все же смог подобрать слова: — Их операторы должны понимать друг друга с полуслова и инстинктивно направлять потоки энергии между собой. Иначе — эффект попросту схлопнется сам в себе, и реакция прервется.       Внезапно движение за защитным экраном прервалось, прозвучал высокий писк, и на голографическом экране вывелись новые письмена, рядом с изображением тела пациентки… и сразу несколькими мерцающими багрово-красным зонами. Автодок признал свое поражение констатировал это короткими, сухими строками.       До сих пор Клара Вогель продолжала на что-то надеяться. На какое-то чудо, на невероятное везение. Но увиденное словно спустило с нее весь воздух и, обмякнув в кресле, она обреченно прикрыла веки.       — Я не могу ее потерять… — едва слышно прошептала исследователь, и пара слез сбежала по ее щекам.       Она этого не видела, но Гаспар Тайсон несколько долгих секунд напряженно сверлил взглядом выводимые данные, что-то прикидывая у себя в уме. Наконец, он решительно тряхнул головой и, встав со своего стула, подошел прямо к копытной собеседнице и, опустившись на колено, чтобы их глаза были на одном уровне, спросил:       — На что ты готова пойти ради спасения этой кобылки?       — На что угодно, — все так же не поднимая век, машинально ответила Клара, но, почувствовав руку на своем плече, она поняла, что такой ответ пожилого мужчину не устроит. Заставив себя открыть глаза, исследователь посмотрела прямо на него: — Она вытащила меня из того кошмара, в который я, сама того не зная, зарывала себя последние пять лет. Она показала мне ту сторону жизни, от которой я слишком долго пыталась спрятаться в работе, боясь, что любой миг слабости сломит меня как тростинку. И она помогла мне смириться с прошлым и принять, что жизнь продолжается, — вновь зажмурившись, Клара почувствовала, как очередная дорожка слез сбежала по щеке, прежде чем все же закончить: — Она — мой лучик в кромешной тьме. Я не могу ее потерять…       — Возможно, ты и не потеряешь, — до Клары не сразу дошел смысл прозвучавших слов, но когда она снова открыла глаза, то увидела, что пожилой собеседник склонился перед голографическим проектором и, свернув поступающую с автодока информацию, вывел новые данные и сводки перед глазами. В верхней части изображения виднелась фраза «ПРОЕКТ «ГЕКАТА».– Как ты знаешь, задачей моего подразделения было непосредственное изучение способностей подвида ЭКВ-3 и разработка методов их аугментации в рамках псионической теории. И незадолго до того, как все пошло в самое пекло, нам удалось совершить прорыв… минутку… вот! — новые строки появились на проекции, вместе со схематичным изображением единорога и целым скопом формул и выкладок. — Я не буду утруждать тебя точными спецификациями процесса, но в общих чертах он выглядит следующим образом: после помещения в псионическую камеру Голлопа тело субъекта дезинтегрируется, преобразуясь в чистую пси-энергию. Затем эта энергия бомбардируется высокозаряженными частицами в соответствии с определенными паттернами, что в итоге реструктурирует тело заново, а также значительно увеличивает псионические потенциал субъекта. И я имею в виду ЗНАЧИТЕЛЬНО — речь идет об увеличении минимум в десятки, если не сотни раз, — обернувшись к Кларе, он невесело усмехнулся. — Говоря откровенно, это даже не совсем наша разработка. Псионические ксено-цивилизации делали это еще полтора столетия назад, и хотя деталей не сохранилось, определенные крупицы и направления мы все же смогли использовать. Поскольку в результате этой процедуры тело субъекта будет реструктурировано, весь нанесенный биотерминатором ущерб будет ликвидирован, что позволит спасти твоей маленькой подруге жизнь. По крайней мере, если процедура произойдет в соответствии с теорией.       Клара вскочила со своего кресла и внезапно заключила пожилого мужчину в крепкие объятия. Тот лишь смущенно откашлялся, и когда исследователь его все же отпустила, продолжил:       — Не благодари меня преждевременно. Есть несколько важных деталей, которые сперва необходимо решить. Во-первых, процедуре необходим катализатор, псионическая вспышка, которая запустит непосредственный процесс. И я решительно не знаю, где ее добыть, учитывая твой рассказ про «выгорание». В конце концов, если верить автодоку, нашей юной гостье несколько суток, требующихся на восстановление твоих способностей, попросту не протянуть, — заложив руки за спину, он задумчиво вздохнул, и Клара мысленно отвесила себе оплеуху. Сколько раз она говорила себе не обнадеживаться раньше времени? Сколько раз судьба снова и снова преподавала ей этот урок, а она все никак не могла ему научиться? Чудес во Вселенной не бывает, как бы ее встреча с Луной не пыталась продемонстрировать обратного, — переведя рассеянный взгляд на расположенное за экраном из полистекла помещение, она краем глаза заметила серебристый блеск на расположенном у автодока столике для личных вещей пациента, и в ее голове внезапно родилась безумная идея.       — Г-гаспар? Я точно знаю, что местные могут создавать псионические артефакты. Если бы ты нашел один из таких артефактов, смог ли бы ты использовать его для активации процесса?       — Что ты.? — обернувшись, начал было смуглокожий исследователь, прежде чем отследить ее взгляд. В следующий миг в его глазах блеснула искра понимания, и он хлопнул в ладони. — Эврика! Да, это сработает. Однако в таком случае я обязан тебя предупредить еще об одном критически важном моменте, — сделав глубокий вдох, пожилой мужчина несколько секунд собирался с мыслями, прежде чем все же продолжить, под выжидательным взглядом собеседницы: — Теоретически, этот же процесс можно использовать и для возврата тебе изначального тела. Все упирается лишь в конкретные паттерны; мне придется провести дополнительные исследования, но ничего невозможного в этом, по крайней мере на бумаге, нет. Однако… — переведя глаза на защитное стекло и автодок за ним, он на миг замялся, прежде чем продолжить: — Субъект должен быть в сознании, чтобы направлять ход процесса на его начальном этапе.       — То есть…       — Да, Клара. Я понимаю, что ставлю тебя перед невозможным выбором, но если ты хочешь ее спасти, то тебе придется пройти процедуру вместе с ней. Проблема заключается в том, что если два разумных существа одновременно подвергаются реструктуризации, их псионические энергии могут частично смешаться. Как результат, ты оставишь в ней частичку себя — не в физическом облике, но в псионическом. Кусочек своей души, если пользоваться древней терминологией. И, взамен, она оставит в тебе кусочек себя. После этого обратить процесс вспять будет невозможно, и ты навсегда застрянешь в этом теле — с поправками на изменения в результате самой процедуры.       — Н-насколько сильны будут эти изменения? — услышала Клара свой собственный голос, в то время как слова Тайсона снова и снова прокручивались у нее в голове.       — Физиологически, они будут практически незаметны. Ты все так же будешь… эм… белой лошадкой, однако с определенной долей вероятности у тебя могут появиться признаки других подвидов, например крылья ЭКВ-2 или физическая сила и выносливость ЭКВ-1. Может, даже и то, и то одновременно. Возможно, с течением времени начнет увеличиваться рост, по мере того как твое тело будет продолжать адаптироваться к новым псионическим потенциалам, однако это уже на уровне спекуляции. Сама понимаешь, экспериментально это никто не проверял, а лежащие за процессом теоретические выкладки рисуют неоднозначную картину.       Клара прикрыла веки и сделала медленный вдох. Готова ли она была пожертвовать всем ради этой кобылки? Сейчас, когда у нее появился реальный шанс вновь вернуть себе свой прежний облик? «Оставайся человеком» — вот уже множество ночей как твердили ей собственные сны. Была ли она готова отречься от этого ради Луны?       Наконец, решившись, она резко выдохнула и открыла глаза. В конце концов, этот выбор был очевиден.       «Я не могу ее потерять».              

***

                           Толстый слой камня надежно скрывал звуки находившегося над головой замка, и только капель эхом разносилась по освещенным чадящими факелами коридорам. Кап… Кап… Кап… Единственный звук в подземелье медленно сводил с ума, и Смарт Куки не оставалось ничего, кроме как снова и снова прокручивать в голове детали произошедшего. Прикрыв глаза и прислонившись к холодной стене, коралловогривая кобыла раздраженно фыркнула.       Как она могла это допустить? Она ведь знала, что Пуддингхеду нельзя доверять, знала, что у него явно был свой интерес в свержении Моноцероса. Знала… но все равно тот ее переиграл словно жеребенка. И в итоге ее слепота, ее помешанность на мести стоила жизней десятку отборных бойцов, прошедших за ней сквозь огонь и воду. Кто-то из них пал от копыт гвардейцев, кто-то — от предательского клинка в спину, и даже Стоун Вилл, верный Стоун Вилл не избежал той же участи. Видят боги, он не заслуживал такой судьбы… и все ради чего? Да, Моноцерос был мертв, как и его отпрыск. Ее клятва была исполнена, королевская линия прервалась… и это абсолютно ничего не изменило. Клиркат по-прежнему был мертв, род Вайтхорнов практически уничтожен и, если чутье Смарт Куки не подводило, его последней, непризнанной представительнице тоже недолго оставалось на этом свете.       Кобыла бессильно ударила копытом о пол и подняла глаза на отсекающую путь к свободе стальную решетку, прежде чем вернуться к своим мыслям. Тяжело было сказать, сколь долго она так провела, сидя у стены утлой камеры размером всего в несколько шагов, с ворохом полусгнившей соломы для постели и смердящим ведром в углу. Секунды превращались в минуты, минуты растягивались на часы, и лишь монотонная капель продолжала звонко оглашать ход истекающего времени, да периодически раздававшаяся ругань трех ополченцев в караулке. Оно и ясно: какой смысл тратить силы на патрулирование, когда во всем подземелье после бесчинства победителей остался лишь один узник, а игра в кости всяко была интереснее.       «Одно радует — если Грейв Трот, Фрост Гейз и Лайтхуф не подвели, волколаки уже растворились в тени лесов, направляясь к пунктам сбора. Затем же… боги знают, что будет затем. Все наши планы предполагали, что я успею заметить непредвиденный поворот, и встречу волколаков в обустроенном лагере у берега Черноводной. Без меня каждый из них начнет тянуть одеяло на себя, и единая организация неминуемо распадется. Но, с другой стороны, по крайней мере они будут живы. Это уже станет большим, чем я сама вскоре смогу похвастать, — невесло хмыкнув, коралловогривая земнопони против воли поежилась, когда дуновение сквозняка настигло ее даже сквозь кожаный доспех. — Как бы то ни было, пони, знающим с какого конца у меча острие, работа в ближайшее время явно найдется. Кто знает, может Лайтхуф выведет часть своих к границам Юникорнии и предложит им… Стоп, сквозняк?» — и, словно в ответ на ее удивление, вдали прозвучал грохот закрывшихся дверей, а кобыла заметила, что не слышит ставших привычными переговоров охранников-ополченцев. Через полминуты раздался мерный цокот приближающихся шагов, и, наперекор затекшей спине, кобыла заставила себя оторваться от стены и поднялась на ноги. Если таков был ее конец, то она его примет стоя.       — Я бы сказал добрый вечер, Смарт Куки, но, боюсь, это будет неуместно, — раздался вскоре насмешливый голос гнедого жеребца с каштановой гривой. Встретив взгляд его зеленых глаз своим собственным, она не менее едко ответила:       — Кому как, Пуддингхед. Корона не жмет?       К ее удивлению, тот лишь расхохотался.       — Ох, Смарт Куки, Смарт Куки. Как всегда, не видишь дальше собственного носа и собственных обид, — смерив ее презрительным взглядом, он продолжил: — Скажи мне, что изменилось со смертью Моноцероса? Засуха внезапно закончилась? Голод по взмаху волшебного посоха прекратился? Или ночные твари перестали вырезать одно поселение за другим? Корона — это не самоцель, это лишь средство решения возникающих проблем, и средство притом абсолютно устаревшее. К утру ее место займет новое правительство, и как его глава, я буду обладать совершенно иными возможностями.       Коралловогривая кобыла в ответ на это лишь фыркнула:       — Король, Принц, Первый Гражданин — не имеет никакого значения, какой именно термин ты выберешь, Пуддингхед. Тиран всегда будет оставаться тираном… и предателем.       — Возможно, — уклончиво ответил жеребец, на миг задумчиво посмотрев вбок, прежде чем продолжить. — Но разница заключается не в термине как таковом, сколько в его предназначении. Стоит ли десятилетие тирании столетия процветания, которое за ним последует? — взгляд собеседника вновь обратился к ней, и в глазах жеребца Смарт Куки увидела неподдельную веру в свои слова, — Разница между нами, «Волчица», заключается в том, что ты видишь перед собой только сиюминутную проблему. Ты видишь короля, по причине которого потеряла все, что было дорого — и жажда мести полностью застилает тебе взор. Я же смотрю на то, что лежит за пределами текущей проблемы. Что наступит после ее разрешения.       — И что же это будет? — насмешливо спросила кобыла, однако если гнедой жеребец и заметил сарказм в ее голосе, то виду не подал.       — Это будет мир, в котором пони судят не по наличию крыльев и рогов, но по составу их характера. Мир, в котором все три племени живут в гармонии и сообща работают ради общего блага. Где нет места религиозным предрассудкам единорогов и расовой спесивости пегасов и где единое, общее королевство простирается от Закатного Моря до Подковной Бухты, не раздираемое ни внутренними дрязгами, ни предрассудками, — посмотрев ей прямо в глаза, он добавил: — Мир, в котором нет ни аристократии, ни черни, и в котором жеребец никогда не обнаружит себя по ту сторону острия клинка из-за «неправильного» брака.       — Но этот мир будет построен на костях бесчисленных тысяч несогласных и неугодных, посмевших перейти тебе дорогу, и держаться он будет только на бесконечном цикле репрессий — упрямо тряхнула головой палевая кобыла, прежде чем, вздохнув, добавить: — Чего ты хочешь от меня, Пуддингхед? Мы оба знаем, что мои часы сочтены, и твои проповеди лишь тратят их впустую.       — Это, дорогая Смарт Куки, зависит только от тебя, — улыбнулся жеребец, но в его глазах не было ни капли тепла. — Я пришел для того, чтобы предложить тебе выбор. Прими правильное решение, и уже завтра выйдешь свободной кобылой, — заметив скептический взгляд собеседницы, гнедой жеребец все же не сдержался и на миг возвел глаза к потолку, прежде чем пояснить: — Волколаки, Смарт Куки. Твоей банде была отведена роль, и они ее сыграли безупречно. Но как только представление закончилось, они бесследно растворились за кулисами, а мои агенты сообщают противоречивую информацию о разрозненных отрядах, каждый из которых идет своей дорогой. Мне нужна финальная точка их сбора.       В ответ на это кобыла лишь притворно фыркнула:       — Откуда мне знать, куда мои подчиненные решили направиться? Как ты видишь, я немного далеко от них, — и, в так словам, она демонстративно постучала по стальным прутьям решетки. Ее собеседник лишь снова возвел глаза к потолку:       — Не надо держать меня за глупца, Смарт Куки. Я в курсе о твоем «тайном» совещании перед началом штурма. Да, я не знаю местоположение твоих приспешников на текущий момент, но я его узнаю в любом случае. Это лишь вопрос времени, и сейчас я, в качестве жеста доброй воли, даю тебе шанс продемонстрировать свою лояльность и сэкономить мне несколько дней этой мелкой волокиты. И прежде чем ты возразишь, что никогда не предашь своих товарищей — к ним направятся не ополченцы, а послы, с предложением вступить в ряды новой, Гражданской Гвардии. Мне нужны способные пони, и у Арвии будет множество угроз в ближайшие годы.       — «Обмани меня раз — позор тебе. Обмани меня дважды — позор мне», через несколько долгих секунд произнесла кобыла старую поговорку. — Нет, Пуддингхед. Не пытайся снова водить меня за хвост, мы оба понимаем, что живой я это подземелье в любом случае не покину. И, уж прости, но твоим словам о «послах» у меня тоже нет никакой причины верить после того, как ты предал меня и моих пони как только Моноцерос испустил последний вздох.       Секунда проходила за секундой, и во взгляде Пуддингхеда впервые на ее памяти отчетливо блеснуло раздражение, прежде чем смениться маской притворной печали.       — Очень жаль, Смарт Куки, — зарывшись на миг в свои переметные сумки, он бросил через проем для еды свернутую в кольцо веревку. — Увы, в таком случае под утро у тебя произойдет несчастный случай. Из уважения к старине Клиркату, я дам тебе шанс организовать его самостоятельно, — развернувшись, он направился было прочь, прежде чем бросить напоследок через плечо: — Если же ты все-таки передумаешь, то мое предложение остается в силе. Я попросил охранников дать нам немного приватности, но они вскоре вернутся. Просто окликни их, и к утру ты выйдешь на свободу, — звук удаляющихся шагов последовал вслед за этим, вместе с хлопком массивных дверей, ведших из подземелья. Взгляд Смарт Куки опустился на веревку. Одна минута утекала за другой, в то время как в ее голове метались хаотичные мысли.       «В теории, перекинуть ее через верхние прутья решетки будет несложно… но я не хочу давать Пуддингхеду удовлетворение. С другой же стороны, какой у меня есть выбор? Если бы ему действительно так сильно нужна была информация о волколаках, я бы сидела не здесь, а в пыточной камере. Значит, вся эта шарада — не более чем предлог, и от меня он в любом случае избавится…» — в следующий миг ее краткие размышления прервал очередной порыв сквозняка, однако вместо грохота двери и грубоватых голосов ополченцев она спустя пару секунд услышала только тяжелый стук бронированных копыт.       — Пуддингхед все же решил не оставлять итог на волю случая? — едко спросила она, когда шаги приблизились к ее камере, однако спустя несколько секунд задумчиво склонила голову набок при виде окровавленного клинка, левитирующего в облачке магии, и гвардейского доспеха, из-под которого выглядывала золотистая шкура. Шлем неожиданного посетителя свисал с его бока, рядом с переметными сумами, и через решетку на Смарт Куки уставилось смутно знакомое лицо, с коротко обрезанной серебристой гривой.       — Давно не виделись, Волчица, — невесело хмыкнул гвардеец, и кобыла удивленно приподняла бровь. Заметив ее замешательство, он все же решил прийти ей на помощь: — Пару месяцев назад мы встретились в Троттингемском Лесу. Я был в гвардейском конвое, что перевозил оружие из Юникорнии, когда мы подверглись нападению твоих разбойников. Припоминаешь?       — …единорожек? — брови кобылы удивленно взлетели вверх. Узнать в ее собеседнике перепуганного единорога, который был единственным выжившим из отряда гвардейцев и которого она отправила восвояси, чтобы тот распространил слухи о произошедшем, было действительно непросто. Возможно, дело было в том, что тогда его лицо закрывал стальной шлем, или же в том, что их знакомство произошло почти два месяца назад и продлилось немногим более минуты.       Тем временем ее знакомый заметно вздрогнул от прозвучавшего слова, но это было единственной трещиной в его невозмутимости. Вновь хмыкнув, он перевел взгляд на лежавшую у ее копыт веревку, прежде чем вновь обратиться к ней.       — Имя — Голден Спарк. Не волнуйся, Волчица, я тебя тоже узнал только по… кожаному доспеху. Рискну предположить, что единство мятежников после смерти короля продлилось недолго? — когда лишь краткий кивок послужил ему ответом, он обернулся через плечо в сторону выхода, откуда раздался тихий свист, прежде чем склониться к самой решетке и уже быстрее произнести: — Времени мало, поэтому я буду краток. Не все гвардейцы мертвы, и не все из нас примкнули к «ополченцам», — презрение, с которым он произнес это слово, буквально сквозило в его тоне. — У нас организован полевой штаб в Старом Городе, и я с парой товарищей проник в замок, чтобы узнать судьбу тех, кто попадал в копыта восставших. Увы, пленных ублюдки не брали, и здесь находишься только ты, но в наши времена, враг моего врага — мой друг. Кроме того, ты сохранила мне жизнь два месяца назад, а я не люблю оставаться в долгах. Так что у меня есть к тебе простое предложение, — усмехнувшись, он вытащил облачком золотистой магии перевязь с ключами из переметных сум. — Ты не делаешь глупостей, а я вытаскиваю тебя из этой клетки.       «Ты не делаешь глупостей, а я отпускаю тебя на все четыре стороны света», — так, вроде, она сказала ему, прежде чем перерезать его путы и отправить восвояси в Троттингемском Лесу.       «Судьба не лишена иронии», — пронеслось у нее в голове, и, переведя взгляд со связки ключей на изумрудно-зеленые глаза гвардейца, она лишь молча кивнула.              

***

                           Сколько он себя помнил, Гаспар Тайсон всегда был очарован псионикой. Последнее белое пятно в понимании Вселенной, мультимерный перекресток фундаментальных, основополагающих законов квантовых механик и настоящее, истинное торжество разума над материей — все это и многое другое с детства манило его с той стороны Вуали. И хотя человечество делало лишь первые шажки в изучении этого странного феномена, меняющего само представление об окружающей реальности, где-то подбирая оставшиеся от псионических ксено-цивилизаций крупицы знаний, а где-то и вовсе начиная с белого листа, его таланты не остались незамеченными. Всего через несколько лет после окончания Центрального университета Луны он уже возглавил свой первый исследовательский проект, став самым молодым на тот момент ведущим исследователем Терранского Союза. Затем был второй проект, третий, четвертый… дни сливались в годы, а те перетекали в десятилетия; некогда черные как смоль волосы прорезала седина, смуглое лицо избороздили морщины, и омолаживающие процедуры уже были не в силах остановить естественный путь природы, но даже на восьмом десятке лет Гаспар Тайсон по-прежнему сохранял свой энтузиазм, а его карие глаза все еще горели внутренним огнем. Именно поэтому когда ему предложили участие в секретном проекте по изучению способностей вида, обладавшего настоящими псионическими способностями просто в результате слепой эволюции, он обеими руками ухватился за предоставленную возможность, и даже то, что главой проекта назначили молодого генетика, а не самого Гаспара, по праву считавшего себя передовым специалистом в этой сфере, не охладило его пыл. В конце концов, имя этого генетика было на слуху, и ему нечасто доводилось работать с людьми, которые достигли ранга ведущего исследователя в еще более раннем возрасте, чем он сам в свое время.       Однако затем начались странности. Строжайшая секретность, курирование исключительно со стороны СБФ, тихие разговоры безопасников между собой, когда они считали, что их никто не слышит… и, в конце концов, сама руководитель проекта, оказавшаяся движимой не столько тягой к знаниям, сколько чем-то гораздо мрачным, чем-то что побуждало ее напрочь игнорировать все неинвазивные методы и любыми средствами добиваться скорейших результатов, не считаясь с преградами и ценой в бесчисленное множество жизней местных обитателей. И, к своему стыду, Гаспар Тайсон не смог продавить свою позицию. Он знал, что ее методы были ошибочны, что невозможно создать простой «псионический компьютер» и нажатием одной кнопки получить саму Вселенную на кончиках пальцев, и что чем больше люди будут пытаться воздействовать на Вуаль грубой силой, тем сильнее та будет начинать давить в ответ. Но в то же время его начали одолевать сомнения. В конце концов, древний мыслитель Докосмической Эры как-то раз сказал: «Когда уважаемый и убеленный сединами ученый говорит, что что-то возможно, он почти наверняка прав; когда он говорит, что что-то невозможно, он почти наверняка ошибается». Так кто же мог поручиться, что он сам не стал этим «убеленным сединами ученым», а молодой руководитель проекта «Химера», наоборот, видела что-то, чего он сам попросту не замечал? Что же касается ее методов… Гаспар Тайсон искренне сочувствовал четвероногим обитателям этого заштатного мирка. Но в то же время он понимал, что если война дойдет до сюда, то не останется ни их маленьких королевств, ни деревень с городами и ни старого, ни млада. Все поглотит пламя орбитальной бомбардировки. Так не стоил ли конец этого продолжавшегося уже полтора столетия кошмара и спасение в том числе и самой этой планеты пары-тройки миллионов жизней? Сомнения… сомнения терзали седого исследователя, и продолжали терзать даже после того, как псионические импульсы накрыли всю планету. Но два месяца взаперти на объекте, где он оставался единственным обитателем, были достаточно долгим сроком для размышлений.       Тряхнув головой, он перевел взгляд с панели управления на находившийся за защитным экраном отсек. Там, внизу, на медицинской койке расположилось два разумных существа: одна из них была юной аборигенкой, другая же была готова пожертвовать своей человечностью ради нее. Трудно было представить, что эта Клара Вогель, и тот холодный исследователь, которую он знал последние три года, были одной и той же личностью. Воистину, Вселенная не лишена иронии.       «Жаль, что нет иного метода. Так или иначе, Клара прошла сквозь ад, чтобы добраться до сюда через пол-континента. Она больше кого бы то ни было заслуживала вернуть себе свой родной облик… но, с другой стороны, возможно именно эта процедура станет ключом к победе над «Дискордом». Кто знает…»       Вздохнув, Гаспар Тайсон ввел последовательность быстрых команд на голографическом интерфейсе и затем вставил свой физключ в разъем, прежде чем повернуть его.                     

***

                           — Внимание! Процедура Геката-212А активирована. Силам безопасности объявлена тревога уровня «Желтый». Гражданскому персоналу просьба оставаться на своих рабочих местах до окончания процедуры и отмены режима особой готовности, — прозвучало автоматическое уведомление из динамиков у потолка камеры, прежде чем смениться голосом Тайсона: — Ты точно уверена в этом выборе?       Квантовые эмиттеры над головой с низким гулом начали наливаться энергией, и Клара перевела взгляд на лежавшую рядом с собой по центру залитого стерильно-белым светом отсека Луну. Если не обращать внимания на бинты, почти можно было представить, что кобылка всего лишь спала, в очередной раз бросая вызов дневному образу жизни и игнорируя взошедшее солнце. Чуть ниже на ее боках виднелась метка в виде полумесяца — «кьютимарка», как ее назвала кобылка… сколько радости та испытывала после ее получения; еще немного, и казалось, что неугомонный комочек энергии просто рванет, не выдержав распирающего изнутри восторга. И как быстро эта радость оборвалось… и почему? У Клары было подозрение, кто являлся виновником происшедшего, но как она ни ломала голову, ей никак не удавалось разгадать причину этого поступка. В конце концов, эта кобылка ему ничего не сделала и угрозой точно не являлась. Задержавшись взглядом на серебряном медальоне, что блестел на ее груди, исследователь подняла голову и посмотрела в сторону защитного экрана наверху, сквозь который виднелась человеческая тень по ту сторону полистекла, прежде чем кивнуть. Эмиттеры озарились ослепительно-ярким пурпурным светом, и через секунду кряхтения Тайсон продолжил:       — Процедура началась. Тебе потребуется ее направлять, в теории процесс должен быть инстинктивно понятен любому псионику. В качестве каталиста мы используем артефакт в виде медальона, его активация произойдет как только я отключу пси-подавитель через пару секунд…       В этот миг все резко встало на свои места. Превращение ее в копытного аборигена, редкостная удача с ксеноморфами первые несколько дней, странные кошмары, что в упор не отпускали ее до самой прошлой ночи и даже детали их с Луной инцидента на Эпсилон-7. И — произошедшее несколько часов назад прямое вмешательство Химеры… или Дискорда, как его называл Тайсон. Ровно после того, как Луна избавила ее от этих кошмаров.        «Но в итоге я нашел еще один, последний идеальный выход».       Кусочки пазла, наконец, сложились воедино.       — Гаспар, стой! Остановись, это ловуш..!       В следующий миг ослепительно-яркий свет поглотил все вокруг, и Клара крепко сжала обеими передними ногами тело кобылки в своих объятиях. Тысячи образов проносились перед ней, воспоминания из прошлой и текущей жизни. Радости и горе, успехи и провалы. События на «Альфе» и превращение в копытного аборигена этого мира. Встреча с Луной и то, как она постепенно, день за днем, смогла растопить ледяное сердце исследователя. И сквозь эти воспоминания она каким-то незримым чутьем почувствовала направление в окружающем сиянии. Все так же не отпуская кобылку из копыт, она всем своим естеством потянулась к нему и скорее ощутила, чем увидела, как ее собственное тело начало распадаться в прах.       «Прости меня, Гаспар», — пронеслась у нее в голове последняя мысль, прежде чем сияние окончательно поглотило ее разум,              

***

                           Сознание возвращалось медленно. Словно аморфная, густая масса, мысли вязко и тягуще переливались в ее голове, отказываясь формировать единые концепты и идеи. Все тело казалось налитым чугуном, и Клара почти вновь погрузилась в серое беспамятство, но затем все же заставила себя оторваться от поверхности медицинской койки и оглядеть отсек вокруг. Мерцающие светодиоды отбрасывали неровные тени на погасшие эмиттеры, странная копоть окружала ее на метр в каждом направлении… и лежавшая рядом Луна едва заметно пошевелилась, все еще не придя в себя.       «Она жива!» — восторг затопил сознание исследователя, прежде чем она заметила странную тень за спиной лежавшей кобылки. Это выглядело почти как кры…       — Браво, мисс Вогель. Браво! — выбил ее из своих мыслей насмешливый голос позади, и, резко обернувшись, Клара увидела состоявшее из десятков разномастных частей существо, театрально хлопавшее в лапы. — Признаться, у меня появились под конец сомнения, что вам удастся отыграть свою роль, но вы превзошли все мои ожидания! К счастью, мои расчеты оказались верны, и операция прошла почти в полном соответствии с ожиданиями, однако я должен спросить: зачем вам крылья? Или вам мало было царства зверей, и вы решили покорить мир пернатых?       За спиной Клары что-то инстинктивно дернулось, но, не обращая внимания ни на странное ощущение, ни на леденящий душу страх, что подобно жидкому азоту разлился по ее венам, она посмотрела прямо в маниакальные кроваво-красные глаза своего источника кошмаров и, придав голосу всю твердость, какую только могла, произнесла:       — Что ты сделал с Гаспаром, чудовище?       Тот лишь демонстративно закатил глаза.       — Вам действительно нужен ответ на этот вопрос, мисс Вогель? — вздохнув, он все же пояснил: — Должен признать, это не было чем-то личным. Но хвосты надо подчищать, и этот маленький проект является последней угрозой для меня. Если вам будет от этого легче, его смерть была быстрой и безболезненной. Сами понимаете: старый человек, с сердцем всякое может произойти…       Не обращая внимание на побледневшую даже сквозь белоснежную шкуру Клару, существо воздело руку к потолку и провозгласило:       — Но теперь остался лишь один, последний хвост. К сожалению, вы свои полезность на этом этапе изжили, –щелчок пальцев, быстрая вспышка, и внезапный рев аварийных сирен заставил исследователя инстинктивно прижать уши к голове.       — ВНИМАНИЕ! Обнаружено нарушение целостности реактора! Каскадный коллапс неминуем, всему персоналу немедленно покинуть объект!       — Засим позвольте откланяться, — отвесив шутовской поклон, Химера собрался было вновь щелкнуть пальцами, прежде чем голос Клары внезапно его остановил:       — Стой! Ты хочешь избавиться от меня, и я это понимаю. Но Луна тут ни при чем! Она не причиняла тебе вреда, она не представляет для тебя угрозы — забери ее прочь! Прошу, дай ей шанс спастись!       Обернувшись, существо смерило ее долгим, оценивающим взглядом. Секунда утекала за секундой, пока в его глазах не мелькнул странный огонек, а их багровый цвет внезапно сменился серо-стальным оттенком.       — ВНИМАНИЕ! Зафиксировано начало каскадного коллапса зеро-поинт реактора! Всему персоналу немедленно удалиться на дистанцию не менее пяти километров от объекта! — вновь ожила система система аварийного оповещения. Словно очнувшись от ступора, Химера щелкнул пальцами, и мир вокруг на краткий миг утонул в белоснежной вспышке. Проморгавшись, Клара обнаружила себя на поверхности каменистого холма. Сквозь прорехи в тучах восходящее солнце бросало кроваво-красные тени на знакомую округу, но затем ослепительная вспышка на горизонте на долю секунды залила все вокруг ослепительным, стерильно-белым светом. Камень под копытами ощутимо вздрогнул, и даже с такого расстояния ударная волна чуть не сбила ее с ног.       — Живи свою жизнь… Селестия. И проживи ее достойно, — услышала она за спиной знакомый голос, но когда исследователь обернулась, миг уже прошел, глаза Химеры вновь налились кроваво-красным цветом и, истерично расхохотавшись, он щелкнул пальцами и рассеялся облачком дыма. Несколько секунд Кла… нет… Селестия продолжала рассматривать то место, где «Дискорд» только что находился, прежде чем тряхнуть головой и, осторожно разместив Луну у себя между крыльев, направилась вниз по склону холма. Новые конечности не внушали ей уверенности, но если знание местности ее не подводило, до Пресколта отсюда было рукой подать, и если поспешить, даже пешком уже через час она будет сидеть у горящего очага.       Вздрогнув от пронизывающего ветра, Селестия поежилась, прежде чем прибавить ходу. Тучи над головой окончательно скрыли солнце, и снежинки начавшегося снегопада завертелись в затейливом танце вокруг.       До конца лета оставалось еще две недели.