Шерлок вытер пот со лба и осторожно сдул каменную крошку с поверхности будущего творения. На девять десятых оно пока представляло собой бесформенную гранитную плиту, и только сверху угадывались очертания человеческой головы с короткой стрижкой.
Давно уже Шерлок не был так захвачен задумкой. По правде сказать, последние полгода вдохновение нечасто его посещало. Однако едва увидев эту глыбу на складе мистера Стэмфорда, Шерлок сразу понял, чем — или, точнее, кем, — она должна стать. И с тех пор трудился как одержимый.
— Очередного учёного ваяешь, братец?
Принесла нелёгкая! Шерлок поморщился. Он не любил заранее объявлять о своих планах, но Майкрофт был слишком навязчив. Проще ответить: быстрее уйдёт.
— Это будет солдат.
Как и предполагалось, брат недоверчиво скривился — его аналог улыбки.
— Серьёзно? После сотен тысяч памятников солдатам по всему земному шару?
— Да.
Чтобы заглушить любые возражения, Шерлок включил дисковую пилу. Майкрофт закатил глаза, зажал уши и торопливо вышел из мастерской.
Отлично. Пусть тешит себя мыслью, что Шерлок собирается создать традиционную фигуру освободителя, гордо смотрящего вперёд. На самом деле идея состояла совсем в другом.
Уже несколько ночей скульптора преследовал один и тот же сон. Ему виделось чьё-то лицо — близко и одновременно далеко. Загорелая кожа, русые волосы, слипшиеся от пота, к щеке прилипли песчинки, цвет глаз невозможно рассмотреть. Парень был в английской военной форме и с автоматом в руках. Вокруг слышался свист пуль, приказы на смеси английского и ещё какого-то восточного языка. Этот сон длился недолго и всегда заканчивался одинаково: сбоку раздавался крик, боец кидался в ту сторону, а дальше только темнота.
Лицо солдата, живое и какое-то поразительно родное, врезалось в память Шерлока, и он намеревался воплотить в камне этого человека, даже если его никогда не существовало.
~ ~ ~
Гранит — на редкость твёрдая ископаемая порода, но при этом он, как ни странно, довольно хрупок. Нужно быть невероятно осторожным, ибо одно неверное движение — допустим, слишком большая скорость вращения сверла, — и предполагаемый шедевр попросту расколется пополам или даже на несколько частей.
Все ошибки подобного рода Шерлок если и совершал, то давно, когда ещё не научился терпению. Сейчас же он втрое повысил внимательность и контроль над каждым сколом, часто обследовал микроскопические выступы с лупой.
В голове уже сложилась композиция целиком. Солдат должен был стоять на одном колене, крепко сжимая оружие и тревожно всматриваясь вдаль; Шерлок хотел «поймать» его в тот момент, когда парень поднимался, чтобы устремиться на помощь товарищам.
Работа шла без задержек, Шерлока ничто не отвлекало, если не считать домовладелицы, которая время от времени пыталась напоить жильца чаем.
— Вы так совсем лишитесь сил, Шерлок, дорогой. Нужно хотя бы изредка устраивать перерыв.
Мастер досадовал, но у него язык не поворачивался выгнать добрейшую хозяйку или воздействовать на неё шумом, как на Майкрофта.
— Хорошо, миссис Хадсон, оставьте, я потом...
— Вот ещё печенье, но это в виде исключения...
Она наконец уходила, а Шерлок с удвоенной энергией принимался обрабатывать упрямый гранит. Только когда глаза начинали болеть от пристального вглядывания, он устало откладывал инструменты, снимал фартук, выпивал холодный чай, съедал несколько печений и падал на диван. А во сне снова «встречал» своего солдата и подмечал ранее пропущенные важные детали: мелкие морщинки у глаз, светлые ресницы, ямочку на подбородке...
Каменная «тюрьма» неохотно отпускала узника, но образ становился всё отчётливее; уже появились плечи и локти. Шерлок имел представление об армейском вооружении, но тщательно изучил все виды заново, прежде чем нашёл то, что нужно было вложить в руки бойцу: автомат Энфилд, или штурмовая винтовка L85. Надёжность в сочетании с точностью.
Больше всего пришлось поработать над лицом. Хотелось, чтобы на нём отражалась и храбрость, но без безрассудной бравады, и осторожность, но без примеси страха, и готовность дать бой, и доброта, и даже ум.
Незаметно дни становились ярче и жарче. Хотя Лондон всё ещё иногда вспоминал о своём имидже и окатывал жителей дождём, мастерскую большую часть времени заливали солнечные лучи, в которых лениво плавали пылинки.
Миссис Хадсон заботливо ворчала:
— Не забывайте проветривать! Вы же понимаете, что вдыхание мельчайших частиц гранита плохо отражается на здоровье!
Шерлок и вправду не всегда пользовался респиратором — тот словно мешал увидеть всю тонкость проводимой работы. Но наставления домохозяйки благополучно пропускались мимо ушей. Тогда пожилая леди сама ловко пробиралась между брошенными тряпками, осколками камня, законченными и начатыми творениями к окну, чтобы впустить свежий утренний воздух с запахом роз, прогретого асфальта, а также выпечки из её собственной квартиры. Шерлок отмечал происходящее вокруг лишь мельком, но был благодарен миссис Хадсон.
Однажды после её ухода внимание скульптора привлекло что-то цветное, носящееся перед глазами и над головой. Он с неудовольствием оторвался от карманов куртки солдата, над которыми бился последние полчаса, и присмотрелся.
Это оказалась бабочка. Прелестная, с крыльями цвета чистого небосвода. Видимо, влетела в окно. Она порхала вокруг будущей статуи, будто преследуя какую-то цель. Шерлок нахмурился.
— Здесь нет никаких цветов. Тебе лучше покинуть помещение.
Ну вот, дожил, с насекомыми разговаривает! Хорошо, что Майкрофта нет поблизости. Тот обязательно съязвил бы что-нибудь насчёт социопатии и отсутствия навыков общения с людьми.
Шерлок мысленно отмахнулся и продолжил работу. Когда он огляделся в следующий раз, бабочки уже не было. Скорее всего, нашла выход наружу.
Однако через пару дней она вернулась. Снова сделала несколько кругов над Шерлоком и солдатом. Даже присела на минутку на прядку волос скульптуры. Первым порывом Шерлока было согнать её — взыграло чувство собственности, — но он удержался. Это всего лишь бабочка, она ничего не испортит. К тому же бабочки эстетичны. Подобное тянется к подобному.
К удивлению Шерлока, крылатая ценительница искусства стала постоянной гостьей. Она всегда появлялась внезапно, позволяла полюбоваться собой с минуту, отдыхала на какой-нибудь части статуи. А стоило отвести от неё взгляд — словно становилась невидимой.
Но эта странность не слишком занимала Шерлока. У него была другая задача, и в ней возникли совершенно неожиданные сложности.
На боку у солдата в данный момент находился большой кусок необработанного камня. Шерлок намеревался просто спилить его, и каждый раз что-то останавливало. Интуиция кричала, что здесь должна быть некая вещь. Но какая?
Ответ пришёл случайно. Шерлоку попалась на глаза газета месячной давности с фото, изображающим молодых людей в армейской форме. В заметке коротко и без лишнего пафоса рассказывалось об успешной операции английских военных в Афганистане, благодаря которой было освобождено три десятка пленных солдат.
«Они бы не выжили, не будь среди них грамотного врача. К несчастью, доктор Джон Ватсон погиб при штурме базы», — писал спецкорр. Разрешение фотографии оставляло желать лучшего, но Шерлок ахнул: со страницы в числе прочих слегка напряжённо улыбался его солдат.
И на поясе у него висела походная аптечка.
Ну конечно! Нужно быть ослом, чтобы не догадаться! Не просто солдат, а военный доктор!
С волнением Шерлок вглядывался в уже знакомое лицо. Этот человек спас больше тридцати раненых в плену, а до этого, вероятно, сотни. Он не должен был так глупо умереть!
Но есть возможность подарить ему вторую «жизнь», вечную.
Воодушевлённый, Шерлок поспешил в мастерскую. Теперь он знал больше, и эта информация под его руками переплавлялась в грани и изгибы, углы и закругления. Поверхность статуи не была однородной. Где-то требовалось бучардирование — например, на ремнях, это придавало более натуральный вид каменой «ткани». Тогда как «кожу» солдата — Джона Ватсона, — а также его винтовку, конечно, следовало лощить или полировать.
Голубая бабочка продолжала ежедневно «инспектировать» ход работ. Её присутствие уже стало привычным.
Где-то на последней стадии процесса внезапно зазвучал рингтон. Шерлок обычно не приносил в мастерскую мобильник, дабы не терять драгоценное время на разных идиотов, которым вздумалось поинтересоваться, чем занят мастер и когда будет следующая выставка. Некоторые из них, начисто лишённые интеллекта, полагали, будто мистер Холмс будет счастлив воссоздать в граните их кошечку/собачку/крокодила и т.д.
В раздражении Шерлок отыскал телефон среди
бардака тщательно структурированных и упорядоченных вещей и, узнав номер, неохотно ответил на звонок.
— Слушаю.
— Алло, Шерлок? У нас есть кое-что интересное.
Звонил давний приятель, если его можно так назвать, инспектор Скотланд-Ярда Грегори Лестрейд. Они познакомились лет пять назад в зале Национального музея на следующий день после того, как там произошла кража. Шерлока тогда привело в негодование полнейшее невежество полицейских (они не знали, что Мане и Моне — два разных художника, неслыханно!), а также их совершенно нелепые методы расследования преступления. Шерлок очень корректно и вежливо (хотя присутствующие утверждали обратное) обратил внимание остолопов на некоторые явные улики, оставленные похитителями. По счастью, Лестрейд отнёсся с должным вниманием к его словам, поэтому воров удалось задержать довольно быстро. С тех пор инспектор время от времени звонил, чтобы предложить разнообразные ребусы, связанные с нарушителями закона в области искусства, и Шерлок с (показным) неудовольствием давал советы.
— Зафиксировано уже несколько случаев ограблений мастерских. В них ведь попасть легче, чем в дома обеспеченных лондонцев — тех, кто может себе позволить дорогие образцы материальной культуры. В мастерских редко бывает сигнализация. Налётчики забирают все ценности, какие найдут, в том числе картины, поделки, статуэтки...
— Простите, инспектор, мне сейчас некогда. Я очень занят. Давайте как-нибудь потом.
Не слушая возражений, Шерлок сбросил вызов.
Может, позже он согласится проконсультировать полицию, но не прежде, чем закончит с Джоном. Осталось совсем чуть-чуть: обработать подставку, чуть смягчить острый край здесь, немного углубить выемку там...
На всё это ушли часы кропотливого труда. Но к вечеру наконец работа была завершена.
Шерлок убрал все мешающие предметы, освободив часть пространства, бережно очистил скульптуру. После чего окинул плод стараний критическим взглядом.
И вздрогнул. Горло перехватило.
Джон Ватсон смотрел прямо на своего создателя. С надеждой и верой.
И — господи, как же он был красив! Коренастое, подтянутое тело в удобной камуфляжной форме, широко открытые глаза, тонкие губы... Весь он, вплоть до армейских ботинок, словно вышел из снов. Крепкий, надёжный... каменный. Казалось, он ждал лишь какого-то знака, отмашки, чтобы ожить, подняться и шагнуть к Шерлоку, улыбаясь.
Ну почему, почему они не встретились раньше, чем доктор подписал проклятый контракт на службу и отправился на войну?!
Губы Джона были едва приоткрыты, словно он хотел позвать Шерлока по имени. Как притянутый магнитом, Шерлок приблизился и положил ладонь на щёку Джона. Гранит дарил прохладу и одновременно тепло.
Не отдавая себе отчёта, Шерлок коснулся губами твёрдых губ статуи.
Ничего не произошло.
А чего он ожидал? В жизни нет места сказкам и мифам. Счастье ещё, что Майкрофт не видел. То-то бы повеселился!
Шерлок отступил, но не мог оторвать взгляда от неподвижного потрясающего мужчины. Он не знал, сколько времени простоял вот так, боясь громко вздохнуть и глядя на Джона.
Тихий звук у двери вывел из транса. Наверное, миссис Хадсон пришла с очередным десертом.
Шерлок начал оборачиваться, мысленно формулируя фразу, которая позволила бы выпроводить не в меру заботливую домохозяйку восвояси, но ощутил резкий удар по голове и провалился во тьму.
Трудно сказать, сколько прошло времени, когда Шерлок наконец открыл глаза. Он лежал в углу своей мастерской. Болела голова, руки были стянуты за спиной, ноги туго замотаны полотном, которым Шерлок занавешивал скульптуры. Обрывок той же ткани злоумышленники использовали как кляп. Сейчас они сновали по помещению.
— Да тут вообще поживиться нечем, — пожаловался тот, что повыше, заросший щетиной и в заляпанном краской комбинезоне. — Ерунда какая-то. Одни бóшки.
— Это бюсты, — поправил тот, что пониже, с острым носом и бегающими глазками. Одет он был поприличнее — в поношенный костюм. — Но ты прав, за это мало выручишь. Придётся обойтись бабками.
— Офигеть, сколько эти рубилы своими каменюками гребут! — с завистью проговорил первый.
Шерлок вспомнил, что на днях получил оплату наличными от старого коллекционера и оставил всю сумму где-то на столе — некогда было убрать. Значит, эти деньги и забрали грабители.
— Вон та штука ничё так! — Первый кивнул на Джона. — Можно было бы впарить какому-нибудь чокнутому патриоту.
Шерлок издал возмущённое «М-м-м!». Он даже не подумал о том, что преступникам (должно быть, тем самым, о которых говорил Лестрейд) при всём желании не вынести статую — она весила больше двух тонн.
Но возглас привлёк внимание говоривших.
— Плохо врезал! Порешить придётся! — заявил низкий, указывая на Шерлока. — Он нас запомнит и расскажет копам.
— Фу, не люблю мокрое дело, — сморщился небритый. — Надо было дождаться, когда точка опустеет.
— Он же вообще не вылезает из своей берлоги! — оскалился второй. — Давай, шмякнем его чем-нибудь потяжелее. И сматываемся.
Первый послушно огляделся и с трудом приподнял большой кусок мрамора, из которого Шерлок намеревался сделать бюст Стивена Хокинга. Остроносый подхватил, и они вдвоём поволокли камень к жертве.
Шерлок наблюдал приближение своих убийц и ничего не мог сделать, даже крикнуть или увернуться!
В этот миг под потолком пронеслась маленькая ярко-голубая искорка. Бабочка. Она долетела до статуи Джона и пропала. Жаль, что она не могла позвонить в полицию...
Громилы дотащили обломок и подняли повыше, намереваясь швырнуть Шерлоку в голову, как вдруг тишину разорвал звук, которого здесь просто не могло быть.
Автоматная очередь.
Оба грабителя рухнули на пол, взвыв от боли и изрыгая проклятия: пули, судя по всему, прошлись по их филейной части, в то время как выроненный «Хокинг» едва не расплющил обоим ступни. Но Шерлок смотрел не на них, а дальше. Смотрел, не веря глазам, как Джон Ватсон, живой и энергичный, спрыгнул с подставки и выпрямился, держа преступников на мушке.
— Руки вверх!
Сопротивления ни один не оказал. Джон без труда связал незадачливых налётчиков, освободил Шерлока и внимательно осмотрел его. Промыл рану на голове, обработал перекисью, забинтовал. Всё это время они почти не разговаривали. Шерлок пребывал в шоке, и Джон вроде бы тоже пытался чёткими медицинскими действиями отвлечься от размышлений.
— Небольшое сотрясение мозга. Покой и наблюдение в течение суток, — вынес он заключение и обернулся к грабителям. — Я мог бы извлечь пули из ваших задниц, но здесь нет необходимых санитарных условий. Так что подождите до тюремной больницы!
Тут как раз ввалилась толпа полицейских — вероятно, выстрелы в этом районе наделали немало шума. Ругающуюся и стонущую парочку подельников унесли, а Лестрейд принялся выспрашивать у Шерлока, что, собственно, случилось и откуда в мастерской взялся парень с настоящим боевым огнестрелом.
— Это мой натурщик! — отрезал Шерлок, немного придя в себя. — И оружие нужно было для достоверности! К тому же не вы ли предупредили меня о серии ограблений? Вот я и принял меры! И не зря!
Лестрейд не особенно поверил, но всё-таки отстал, потребовав, чтобы завтра Шерлок с Джоном явились в Ярд для дачи показаний.
В конце концов мастерская опустела. Шерлок присел на кожаный диванчик, Джон примостился рядом.
— Спасибо за помощь.
— Не за что.
— Итак... вы — Джон Ватсон, — начал Шерлок.
— Именно так, — согласился тот. — А вы — Шерлок... я слышал, что вас так называли. Не знаю только фамилию.
— Холмс.
— Очень приятно.
Оба снова замолчали, не зная, как описать словами событие, участниками которого они стали.
— Я сделал статую, — наконец вырвалось у Шерлока. — Похожую на вас.
— Да. Я знаю. Видел. — Джон облизнул губы. — Прошу прощения, но, кажется, теперь это я и есть.
— Вы видели? — переспросил Шерлок.
— Это было словно во сне. — Джон нахмурился, глядя на покинутый «пьедестал». — Я помню бой в Афганистане. Нас захватили в плен, и я лечил раненых. После начался штурм, прогремел взрыв. Мир померк... Наверно, я умер? А потом я как будто летал. Искал что-то... или кого-то. Несколько раз оказывался в этой комнате. Наблюдал, как вы обрабатывали камень. Узнавал в скульптуре себя. Ждал, пока вы закончите работу. Это случилось сегодня, да?
— Да, — кивнул Шерлок.
— Я увидел, как сквозь дымку, что на вас напали... Очень хотел защитить... Почему-то метнулся к каменному «себе»... И как только коснулся статуи, обнаружил, что нахожусь на её месте. — Джон вздохнул. — Ничего не понимаю. Но рад, что сумел быть полезным.
Глаза у него были сине-голубые. Как небо. Как... крылья бабочки.
— Я мечтал, чтобы вы были живым, — негромко произнёс Шерлок. И, поскольку у него было сотрясение мозга (отличное оправдание!), продолжил: — Я даже вас поцеловал. Надеясь оживить.
Щёки Джона окрасились румянцем.
— Значит, мне следует вернуть долг.
Что он и сделал не откладывая.
~ ~ ~
Шерлок не отказал себе в удовольствии на вопрос Майкрофта «Как поживает твой каменный солдат?» указать на Джона со словами: «Изволь поинтересоваться у него сам».
Но, как ни крути, без возможностей старшего Холмса им было не обойтись: хотя личность Джона Ватсона подтвердили сослуживцы, а также его ДНК и отпечатки пальцев, он мог быть обвинён в дезертирстве, поскольку отсутствовал в расположении своей воинской части несколько месяцев и никто, в том числе сам Джон, не знал, где он находился и чем занимался в этот период времени.
Майкрофт выслушал проблему и пообещал разобраться. Вскоре Джон получил документы, свидетельствующие, что после ранения, вызвавшего потерю памяти, он проходил длительный курс лечения в одном из отдалённых госпиталей. Контракт его закончился, и в настоящее время Джон мог устроиться доктором в любую клинику. Инцидент с нашпигованными пулями ягодицами воров тоже не имел отрицательных последствий (кроме как для самих негодяев).
Шерлоку скрепя сердце пришлось поблагодарить брата.
— Мне нужна будет ответная услуга, — медовым голосом протянул Майкрофт.
— Чего ты хочешь? Собственный бюст из мусгравита? — презрительно осведомился Шерлок.
— О нет, не мой, — промурлыкал Майкрофт. — Мистера Брэггарта.
— Кто это?
Майкрофт явно титаническим усилием удержался от закатывания глаз.
— Наш премьер-министр. И можно хоть из чугуна.
Работа отняла две недели. Шерлок вложил все силы, чтобы выражение премьера на камне (известняке) было самым тупым за всю историю.
К сожалению, Майкрофт остался очень доволен.
Но это не имело большого значения. Главным был Джон. Тёплый, добрый, смелый. Живой. Где нужно — твёрдый, где нужно — мягкий. Узнав получше его характер, Шерлок с восторгом убедился, что этот человек ни разу не скучный. Джон искренне восхищался скульптором, заставлял его пить и есть — «пока не остыло», защищал при необходимости (увы, уже без автомата — в Лондоне такое не приветствовалось), укрывал одеялом... и любил всем своим преданным сердцем. Он полагал, что обязан Шерлоку возвращением к жизни, хотя тот всячески отрицал свою роль и утверждал, что именно Джон внёс краски и смысл в его существование. Потеря самóй скульптуры нисколько не огорчала.
Изящную бабочку с бирюзовыми крыльями Шерлок больше никогда не видел. Но это и неудивительно. Век бабочек очень короток.
В отличие от настоящей любви.
