Мы – это навсегда

      Джеффу искренне жаль, что и в этом году День рождения Кода они не могут отпраздновать вместе. И если в прошлом он был хотя бы в Бангкоке и пятого августа смог уделить всё своё внимание парню, который ему очень нравился, то в этом году их разделяют три с половиной часа пути, разница во времени и невозможность пользоваться Инстаграмом с официального аккаунта. Хотя отправить поздравление Сатур успевает, как и запланировал, сразу после двенадцати, когда его уже зовут на посадку. Ещё он посылает Коду видео-поздравление, которое он сможет, если захочет, показать на live, а потом просто звонит, всего на несколько минут, но зная, что это нужно им обоим:       – Тигрёнок, я люблю тебя, только не плачь, – Джефф слышит в трубке тихий всхлип и ощущает, как в груди сжимается сердце. Он пытался найти лазейку и договориться с организаторами, ссылаясь на загруженность и репетиции, но его очень быстро поставили на место: «Ты знал, куда шёл, и на что-то рассчитывал. Так что сдвигай всё и прилетай». Поэтому единственное, что он может дать сейчас Тину – это слова, – я очень горжусь тобой, ты же знаешь, да? И мне так жаль, что я должен лететь, я...       «Пи’Джефф, я тоже люблю тебя и... – парень всхлипывает снова, но Сатур кожей ощущает, как он пытается успокоиться, – и горжусь тобой, поддерживаю тебя во всём, что ты делаешь. Поэтому... поэтому сделай их там всех, ты самый замечательный и великолепный, и тебе нет равных, и...»       – Код, у меня ощущение, что сегодня мой День рождения, – он улыбается, пытаясь сдержать наворачивающиеся слёзы из-за чужих слов, потому что так безоговорочно и сильно, так преданно и всецело в него верила до этого только мама, у других же людей возникали сомнения, ненужные вопросы в стиле: «А ты уверен, что оно тебе нужно?» Баркод же о таком не спрашивал, он принимал абсолютно всё, чего хотел Джефф, даже если это была максимально дикая и далёкая от реальности идея, Тин готов был подставить ему плечо и тепло улыбнуться, прошептав: «Ты справишься, а я буду рядом».       Код смеётся сквозь слёзы и шмыгает носом, чем-то шурша:       «Я просто хочу сказать, что если и буду плакать, то это не от обиды на тебя или чего-то подобного. Просто меня разрывает от эмоций и чувств, от осознания, что прошёл целый год, мне уже девятнадцать, а ещё, что мы вместе уже почти год. Я хочу, чтобы ты знал, Пи’, я рядом, даже если ты далеко. Пусть не физически, но моё сердце с... тобой», – Сатур часто-часто моргает, но всё равно одна слезинка скатывается, и ему приходится лезть под очки, чтобы её стереть. Его нежный, светлый и добрый человечек заслуживает только самого лучшего, заслуживает всего мира и счастья, которое Джефф может дать, поэтому он отмахиваются, когда его снова настойчиво зовут, и шепчет в трубку, улыбаясь уголками губ:       – Код, ты же помнишь, на какие дни я ставил выходные? – он одними губами проговаривает: «Иду я», и ждёт чужого ответа, звучащего немного надломленно:       «Помню».       – Предлагаю отпраздновать нормально твой день рождения, самим испечь торт, закрыться дома и исчезнуть на два дня для всего мира, остаться наедине друг с другом. Двойной праздник: день рождения и наша годовщина, – и хотя он был далеко не сентиментальным человеком, но ему очень хотелось отметить круглую дату, напомнить, что они были друг у друга всё это время, прошли через слёзы, боль и ссоры, ревновали, злились, но всё равно были вместе. Потому что любят, и это не просто слова, сказанные для красоты. Это то, что заставляет душу петь, а сердце трепетать мотыльком.       «Конечно, я согласен!» – Тин с энтузиазмом принимает идею любимого, потому что перспектива побыть только вдвоём целых два дня звучит отлично.       Сатур ещё раз на прощание поздравляет его с Днём рождения, посылая мысленно поцелуй, и думает о том, что план отличный, остаётся только дожить до его осуществления. А видео, которое он смотрит со своего закрытого аккаунта, с распаковкой его подарка и пропетой нестройным из-за слёз голосом «Stranger», лучше точно не делает. Но они справятся, они пообещали друг другу.

~~~

      Баркод старается отвлечься всеми силами, чтобы не грустить и не думать слишком много о Джеффе, закапывается в студенческую жизнь по самую макушку, участвует в съёмках шоу для BoC и... и буквально отсчитывает дни до их годовщины. И хотя Код знает, что у них общий дом и он может туда приехать сразу же, как только Джефф приземлится в Бангкоке, но он не делает этого, потому что у Сатура график под названием «Остаться в живых», и если Баркод добавит сюда своё присутствие и слёзы (а он знает, что будет плакать, стоит им увидеться вживую), то его парень точно свалится.       Поэтому Тин стойко терпит, ограничивается короткими сообщениями, быстрыми звонками и всё свободное время (которого, к счастью, не очень много) заполняет поисками подарка для возлюбленного. И он так удивляется тому, как Джефф точно угадывает его желания, дарит именно то необходимое, о чём Код мечтает, но даже не заикается, чтобы не выглядеть, как мальчишка, который уселся на шею состоятельному партнёру.       Баркод терроризирует сестру и маму, умоляя помочь с советом, но их: «Вспомни, что ему нравится, и подари ему это», – не помогает. Сатуру нравится музыка, пение и игра на различных инструментах, но это всё и так у него есть. Ещё он любит всякие компьютерные игры, только на них сейчас у него совсем-совсем нет времени, да и на годовщину нужно дарить что-то такое, что... Идея приходит Коду внезапно, когда он уже ощущает отчаяние. И хоть она немного банальная и не совсем его собственная, но он хватается за неё, как за спасательный плот, и оставшиеся два дня тратит на её исполнение, ощущая тремор в кончиках пальцев.       Когда Тин подъезжает к аккуратному, уютному дому, за которым находится зелёный сад и большие качели, он ловит чуть ли не приступ паники, будто приехал куда-то в новое место и не знает, как себя вести. В голове возникает максимально дурацкий и неуместный вопрос: «Открыть своим ключом или постучать?», который решается сам собой открытой дверью и чужим красивым улыбчивым лицом.       – Пи’Джефф! – всё, на этом паника и волнение заканчиваются, заменяясь радостью невероятных масштабов, когда он налетает на своего парня, обнимая за шею и заставляя того невольно отступить вглубь дома.       – Привет, малыш, – Сатур крепко-крепко обнимает мальчишку за пояс, вжимая его в себя, ощущает родное тепло, любимый запах и мятный вкус на губах, которые целует нежно и сладко, утоляя потребность. Код выдыхает от переполняющий его эйфории, отстраняясь на секунду, чтобы сбросить кроссовки и закрыть ногой дверь. После этого он сам подаётся вперёд, находя мягкие губы своими и возвращая ласку с аккуратным прикосновением языка и нежности, с которой он зарывается в шелковистые, тёмные волосы на затылке.       – Я так соскучился по тебе, – как в бреду шепчет Баркод, отклоняя голову в сторону и позволяя Сатуру спуститься невесомыми поцелуями по шее вниз и вернуться обратно к лицу, которое Джефф осыпает прикосновениями губ, ни на секунду не размыкая объятий, и шепчет между касаниями:       – Я тоже... очень... очень... сильно, – он замирает напротив приоткрытого влажного рта, опаляя губы жарким выдохом, и проходится по нижней языком, нежно лаская чувственную плоть и поглаживая спину, – плохой идеей было не видеться, теперь мне ещё сложнее будет отпустить тебя от себя хотя бы на шаг.       Код смотрит внимательно на своего замечательного Пи’, любуется его чертами, гладит по шее и тонким ключицам, касается кончиками пальцев дёрнувшегося кадыка, и вдруг смаргивает крупные капли слёз. Его длинные, угольно-чёрные ресницы мгновенно намокают, а он пытается спрятать лицо в ладонях и вытереть мгновенно потёкший нос.       – Тигрёнок... – голос Джеффа не звучит растерянно, он не удивляется такой реакции своего любимого мальчика, но от этого смотреть на его слёзы не становится проще. Потому что они всё ещё работают на разные компании, посещают разные мероприятия, а их графики совсем не хотят совпадать. И эту проблему должна была решить покупка дома, общей территории, для пересечения на которой не нужно выбирать время. Наверное поэтому Сатур тихо просит, целуя тонкие пальцы, за которыми спрятано заплаканное любимое лицо, и поглаживая по мелко дрожащей спине, – давай всё время жить вместе. Перестань сбегать в общежитие от меня, когда я в Бангкоке, потому что мне тоже тебя не хватает. И мне несложно обнять тебя на ночь и поцеловать, несложно послушать, как прошёл твой день, или подремать, пока ты занимаешься на гитаре.       – Я просто... просто не хочу отнимать у тебя время на отдых, – слова Тина звучат глухо и с надрывом, выражают его неуверенность. Да, со стороны его поведение кажется детским и глупым, но он всё ещё просто мальчишка, состоящий в отношениях со взрослым парнем, для которого есть различные табу. Ему страшно слишком надавить на Сатура, потребовать от него чересчур много, перегрузить своим вниманием и любвеобильностью.       – Код, именно я предложил нам съехаться, именно я помогал тебе складывать вещи и перевозить их сюда. Я хотел, чтобы мы могли быть вместе как можно больше, потому что знал, что мне будет гораздо сложнее и проблематичнее выкраивать время и ехать в другую часть города, – он аккуратно убирает ладони Тина от его лица и нежно стирает капли солёной влаги, смотря прямо в заплаканные, блестящие любовью глаза, – я же знаю тебя, знаю твои привычки и энергичность, знаю о том, что ты чаще всего поднимаешься ни свет ни заря. Но меня это не беспокоит, потому что для меня главное, чтобы ты был рядом. Поэтому в следующий раз жди меня дома, пожалуйста, я хочу прилетать не к холодным пустым стенам или снова ехать к маме, я хочу возвращаться к тебе. И даже если у меня будет хватать сил только на один поцелуй в щёку, я хочу оставить его на твоей коже, а не засыпать в пустой постели. Ты услышал меня, Код? – Джефф улыбается уголками губ и чмокает его в кончик покрасневшего носа. Баркод неуверенно кивает и обнимает Сатура снова, прилипая губами к щеке и жарко выдавая:       – Я боюсь тебе надоесть. Боюсь тебя утомить и услышать, что ты сегодня не приедешь и останешься где-то в другом месте, потому что захочешь от меня отдохнуть. Мне страшно сделать что-то неправильное, доставить тебе дискомфорт и осознать, что именно я всё испортил.       – Малыш, мы целый год вместе. Код, целый год. И я привык к твоему поведению, к твоей непосредственности и импульсивности, я влюбился в них уже давно, поэтому перестань думать, что я с тобой из-за чего-то другого, – он ведёт рукой ниже и давит на поясницу, вплавляя парня в себя и произнося с улыбкой, чтобы разрядить обстановку, – хотя я не буду спорить, секс у нас хорош, – и получает нужную для себя реакцию – возмущённый писк и шлепок по плечу.       – Я знал, что ты со мной только из-за него, – бурчит парень, но больше не плачет, неловко отстраняясь, – я постараюсь так себя не вести, честно.       – Вот и умничка, – Джефф выглядит довольным котом, прикасаясь к любимым губам в новом поцелуе, – пойдём готовить торт, я всё купил.       Код ласково улыбается, поглаживая сильные плечи и вдруг спохватывается:       – А ты умеешь? – Сатур делает какое-то сложное лицо, медленно выдавая:       – Я думал, что ты умеешь, – и добавляет со смешком, – ты же у нас пекарь, – за что получает ещё один шлепок и возмущённое:       – По твоей логике, Пи’, ты должен уметь убивать людей и управлять летающей тарелкой, – и самым чудесным в данный момент становится их общий звонкий смех, который разносится по всему дому. Они смеются громко и несдержанно, цепляясь друг за друга и пытаясь перевести дух, и только когда успокаиваются, утирая слёзы веселья, решают:       – Значит YouTube нам в помощь.       И они реально готовят по видео из YouTube, начиная с теста и надеясь, что в конце у них останется целая кухня.       – Там сказано пять крупных яиц. Это крупные, как ты думаешь? – Тин вертит в руках яйцо, рассматривая его со всех сторон и надеясь, что сейчас оно заговорит человеческим голосом, давая ответы на все вопросы.       – Я не знаю. Я пытаюсь нагуглить, как отмерить сто тридцать грамм муки без весов, – Сатур смотрит на столовую ложку и пытается понять, нормального она размера или меньше, чем написано в статье, но решает, что не это главное, и ничего не случится, если муки будет немного меньше. Или больше. Они же готовят для себя. Дальше такое же исследование проводит для сахара, внимательно смотрит на сладкие мелкие кристаллы и думает, что зря он это всё затеял.       И пока Джефф решает вопросы мироздания (и как отмерить сухие ингредиенты), Код старается отделить белки от желтков. И с четырьмя яйцами всё складывается хорошо, а вот в пятом тонкая оболочка прокалывается о скорлупу и немного желтка всё же попадает в белок. «Но немного – это же не весь», – решает Тин, включая миксер и пытаясь взбить жидкость до пышной пены. Естественно, у него это выходит не так, как на видео, но здесь он солидарен с Сатуром: для себя же.       – Пи’Джефф, давай сахар. Ты же отмерил?       – О, а, да. Держи, – он передает тарелку, в которой сахарный песок уже смешан с мукой. Код моргает раз, два и начинает тихо посмеиваться, – да ну что, всё равно смешивать.       И ведь правда, всё равно смешивать. Поэтому он всыпает потихоньку смесь в белки, а потом туда же добавляет и желтки. Всё равно же смешивать!       То, что получилось у них – совсем не похоже на то, что показывает девушка на видео, но переделывать уже никому из них не хочется.       – Давай выливать в форму, хоть что-то да получится, – философски решает Тин, легонько толкая Джеффа бедром, и игриво улыбается. Сатур смотрит с хитрым прищуром в ответ и ловит парня за пояс, целуя в губы, а потом лёгким мазком оставляя мучной след от скулы до шеи, – э-эй! Отмывать кухню будешь сам!       – Да и отмою, напугал, – парень снова пачкает ладонь и этой же рукой сжимает упругую ягодицу своего мальчика, оставляя белый отпечаток.       – Меня ты тоже потом отмывать собрался? – Код дёргает Сатура за прядь волос и смеётся, когда по его бокам пробегаются пальцы, вызывая щекотку.       – Сначала отыметь, а потом отмывать, – со смешком сообщает Джефф и едва ли не давится воздухом, когда слышит:       – Мы потом решим, кто кого будет любить, – в тон своему парню замечает Баркод, довольный собой выворачивает из чужих рук и таки выливает тесто в форму, чтобы отправить бисквит в духовку под восхищённое:       – И где тот парень, который краснел, когда я предложил сделать ему минет, – а вот эта фраза уже заставляет скулы Кода потеплеть, хотя за этот год между ними было столько всего в разных местах и позах, что было странным смущаться чего-то подобного. Но Сатур умел сказать что-то такое, из-за чего хотелось его или зацеловать, или чуть-чуть задушить... своей любовью.       После приготовления теста на бисквит на кухне уже царит лёгкий хаос, но им нужно ещё сделать крем и украсить торт.       Пока бисквит выпекается, Код делает самый быстрый крем, который они нашли. Ему снова приходится отделять белки от желтков, но в этот раз ему уже проще, он делает всё ловко и мог бы даже быстро, если бы к нему сзади не прилипло тёплое тело, которое больше мешалось, чем помогало.       – А тебе не кажется, что это нечестно? Идея с тортом была твоя, торт на День рождения мне, а готовлю его я почти сам, – бубнит Тин, покрываясь мурашками, когда Сатур касается губами основания шеи и поднимается поцелуями выше.       – Всё честно, я – идейный вдохновитель и главный помощник, я вот прекрасно справляюсь со своей работой, – он лезет в миску с недовзбитой белой массой пальцем и тянет его к себе в рот, – как... никак.       – Так я ещё ни сахар, ни лимонный сок не добавлял, Пи’! – Баркод смеётся, возвращаясь к приготовлению белкового крема, и когда масса густеет и становится плотной и устойчивой, поворачивается к заинтересованному Джеффу, – вот теперь пробуй.       Сатур ныряет пальцем теперь уже в готовый крем, но улыбается по-лисьи хитро и пачкает им губы Кода, чтобы в следующее мгновение развернуть парня к себе и втянуть в глубокий по-настоящему сладкий поцелуй. Тин возмущённо мычит, но сдаётся, приоткрывая рот и давая себя нормально поцеловать.       А Джефф, кажется, не может насытиться, целует глубоко и тягуче медленно, лаская языком полные губы и едва ли не урча, как кот, объевшийся... крема.       – Вкусно, – хрипит он, когда Код проводит пальцем в креме по его носу, заразившись дурным примером, и аккуратно слизывает сладкую массу, довольно хихикая.       – Если мы не остановимся, то будем грызть сухой корж, – он улыбается нежно и открыто, поглаживая Джеффа по рукам и опираясь поясницей на столешницу, – я так счастлив с тобой. Мне кажется, что какой бы выбор мне ни дала жизнь, я выберу тебя.       И хоть Сатур знает с высоты своего возраста и прожитых лет, что такие слова могут быть слишком громкими и самоуверенными, а жизнь – очень коварной и подлой, но то, что говорит Баркод, греет его изнутри, заставляя обнять мальчишку крепче и произнести с улыбкой:       – С тобой я могу быть собой. И я так счастлив, что мне не нужно натягивать маску, что-то изображать, потому что ты принимаешь меня любым. Поэтому я не жалею, что год назад решился на признание. Ты – мой яркий солнечный луч, Код. И я буду любить и поддерживать тебя всегда, что бы ни случилось.       И атмосфера снова становится такой, что хочется тихонько заплакать, кутаясь в объятиях друг друга, и они почти делают это, но таймер на духовке оповещает о готовности бисквита (или о том, что вышло время), и они нехотя разделяются.       Как и ожидалось, бисквит получается сбитым и совсем не пышным, но Тин отщипывает кусочек, пока Сатур нарезает клубнику, и выносит вердикт, что на вкус вполне себе ничего.       И хорошо было бы подождать, дать коржу отдохнуть, остыть и бла-бла, но они уже оба хотят есть и расслабиться, поэтому коржи нарезаются кое-как. И когда уже Джефф с сосредоточенным лицом собирается смазывать их кремом, Код вспоминает о пропитке.       В итоге у них на столе стоит кривоватый, низкий тортик, украшенный взбитыми сливками из баллончика и ягодами клубники, половину из которых они благополучно съели, толкаясь и шутя.       – Ты же помнишь, что обещал убраться, да? – Баркод осматривает стол и думает, что он выглядит так, будто тут была война. Сатур смотрит на это так же и обречённо стонет.       – Угу, обещал, – и уже представляет своё увлекательное времяпрепровождение, когда Тин чмокает его в щёку, убирает торт в холодильник и говорит с нежностью в голосе:       – Давай, я мою посуду, а ты поубирай всё по местам и вытри столы, пожалуйста, – потому что это их общий торт, их общая кухня и их общий дом. А значит убрать здесь всё – это их общее дело.       Они заканчивают где-то за час, Баркод убирает последнюю тарелку на полку, когда им привозят доставку: кроме торта им нужна и нормальная, человеческая еда, на приготовление которой они уж точно не решатся.       Праздновать они собираются в гостиной, где Код накрывает на стол, пританцовывая, пока Джефф настраивает музыку для фона и открывает шампанское. И хоть его мальчику пить нельзя, но они никому не расскажут, оставляя эту тайну в стенах их обители.       – Пи’Джефф, подожди! – Тин спохватывается и бежит в коридор, притаскивая что-то небольшое, обёрнутое в подарочную бумагу со звёздами, ракетами и маленькими Сатурнами, – это тебе. Я не знаю, понравится ли, да и идею я как бы украл, но вот, – он протягивает вперёд прямоугольный свёрток и ждёт пока его парень аккуратно развернёт упаковку. Эх, хоть кто-то из них умеет это делать.       Джефф смотрит на небольшую книжечку в кожаном переплёте и с интересом её открывает, замирая сразу на первой странице. На форзаце в левом верхнем углу выведены золотом две аккуратные буквы «J» и «B», а справа первая страничка с маленькими прозрачными кармашками: Тин подарил ему альбом для полароидных снимков, частично уже заполненный их совместными фотографиями.       «Я люблю тебя в каждой вселенной», – на снимке, сделанном в день их первого фанмита.       «Мы пройдём через всё, как Раон и Вуджу», – на их селфи с репетиции сценария.       «Я готов всегда открывать для тебя газировку», – с лайва для Tipco.       Каждый из снимков значит для них так много. Здесь есть и фото с Кореи, и снимки с Японии, и даже селфи с того дня, когда Код узнал, что Сатур уходит из BoC с подписью: «Я горжусь тобой». И чем дальше он листает, тем сложнее ему сдерживать набегающие слёзы, которые переливаются через край. Они с Баркодом слишком чувствительные и открытые, их растрогать очень легко, но этот подарок настолько важный и ценный, что теперь его собственный кажется парню слишком простым и непродуманным.       Тин видит реакцию своего возлюбленного, прикусывает губу, опускаясь на диван рядом, обхватывая обеими руками, и укладывает голову на плечо.       – Спасибо, маленький мой, это... – Сатур поворачивается к нему, улыбается сквозь слёзы, и гладит его по предплечью, – это замечательный подарок. Я... – он поспешно стирает слёзы и тянется к маленькой диванной подушке, ныряя под неё ладонью и доставая оттуда коробочку, – нам нельзя, к сожалению, носить парные украшения, поэтому я купил браслет и кольцо, – он показывает украшения из белого золота и аккуратно берёт руку Тина, чтобы застегнуть на ней украшение с гравировкой: «My space», а потом показывает кольцо изнутри, где написано: «Your Saturn».       – Пи’, я... спасибо... – Баркод загипнотизированно гладит резные буковки и порывисто обнимает Сатура за шею, заваливая его на диван и слыша приглушённый смех, который тут же тонет в поцелуе. Джефф аккуратно опускает альбом на пол и переворачивает их, устраиваясь сверху и смотря в сияющие глаза:       – Я решил, что на годовщину нужно дарить что-то не музыкальное, – а потом гладит упругое бедро, забираясь под край шорт и ласково целует подбородок и уголок губ, шепча нежно, – тем более, я чуть позже получу от тебя порцию стонов.       Баркод заправляет Сатуру за уши длинные пряди и с восхищением рассматривает чужое лицо, пробегаясь взглядом по бровям, глазам, крыльям носа и чувственным губам, к которым снова прикасается в ласковом поцелуе:       – Я буду для тебя кем захочешь.       – Я хочу, чтобы ты всегда оставался собой. Это я люблю в тебе больше всего, – парень снова касается чужих губ своими, но тут же садится и тянет Кода вверх. И если бы не Джефф, который буквально насильно поднимает их с дивана, к еде они бы точно не притронулись, потому что демонстрировать свои чувства они могут до бесконечности.       – Давай выпьем за нас, – звучит тост, после которого они звонко стучатся бокалами и выпивают всё, что налили, чтобы «мы» и «нас» было ещё долго в их жизни.       Такое же желание Тин загадывает, когда задувает свечи на торте и жмурится сильно-сильно, чтобы наверняка сбылось.       А как тут не сбудется, когда прямо сейчас человек, которого он любил больше всего на свете, был рядом, обнимал нежно за талию и аккуратно кормил тортом, чередую кусочки десерта со сладкими поцелуями.       – Что ты загадал? – интересуется Джефф уже позже, когда они сытые и довольные раскачиваются на качелях. Он упирается подбородком в макушку парня и смотрит в небо, на котором загораются первые звёзды, обнимает мягко и аккуратно, не думая ни о чём.       Код немного ёрзает, устраиваясь поудобнее, и трётся щекой о грудь Сатура, смотря на собственные ноги, закинутые на чужие бёдра.       – Если расскажу, не сбудется, – пожимает плечами он, и поднимает голову вверх, встречаясь с мерцающим в сумерках волшебным взглядом, – надеюсь, что мы с тобой отпразднуем и два года, и пять, и... И я знаю, что в жизни может всякое случиться, но сейчас я хочу думать, что мы – это навсегда.       – Я тоже хочу так думать, и никто не сможет меня переубедить, – Сатур улыбается широко и искренне, прижимаясь губами к чужому лбу и прикрывая глаза. Их праздник получился в их духе: немного шумным, наполненным смехом, разбитым бокалом, несуразным тортом и одеждой в пятнах муки. Но в этом дне были именно они, искренние во всех своих порывах, честные перед собой и друг другом, неистово влюблённые и готовые праздновать этот день каждый год много лет подряд. Потому что загадали они одно и то же, задувая свечи на тортах: «Чтобы мы существовали ещё долго».