Поворот не туда

I put my hand against your plastic heart No, suicide is not the plan stand far Even the stars are trapped inside Oh my There's nothing left to hide...

Я касаюсь твоего неискреннего сердца, Нет, самоубийство вовсе не входит в план, Даже звезды заперты там внутри, О Боже, Больше нечего скрывать... Короткие белые волосы развевает прохладное дыхание вентилятора. На лице их обладателя как и большинство времени ни тени эмоций. Гинтоки лежит на диване, в своей привычной позе: на спине, закинув ногу на ногу, и вяло перелистывает страницы замусоленного от перечитывания выпуска Джампа. Синие глаза рыжеволосой девушки неотрывно следят за каждым его движением, жадно ловят любые тени эмоций на спокойном лице. Уже далеко не первый год сердце пропускает пару ударов в такие минуты безмолвного покоя и нахождения Кагуры в одной комнате с Ним. Когда происходит какая-либо заварушка, времени обращать внимания на трепет внутри нет, однако в такие дни, как этот, голова идет кругом от одной мысли о том, что самурай находится в такой близости - рукой подать и коснешься непослушных волос ладонью. Он, наверное, даже не обратит внимания. А еще больнее, если обратит и назовет дурой, посмотрев, как на ребенка, и тем самым стерев даже самые слабые надежды на возможную взаимность. Рыжеволосая девушка с наслаждением облизала ложку, которой только что доела бисквитное пироженое со сливочно-клубничным кремом. От наблюдения за Сакатой тело Каругы накрыла сладкая нега, стало болезненно-тяжело в груди и мучительно влажно между ног. Это самый жестокий розыгрыш, самая невыносимая пытка: смотри — но не смей трогать, трогай — но не пробуй на вкус, пробуй — но не смей глотать… Голова идет кругом, как мучительно близко и в то же время недостижимо далеко может быть этот человек. Не сводя немигающего взгляда с лежащего самурая, Кагура медленно откладывает в сторону блюдце из-под съеденного кусочка торта и осторожно встает на ноги, будто хищник, долгое время сидящий в засаде, боящийся спугнуть свою добычу. Длившаяся годами пытка безразличием от Гинтоки успешно сделала свое дело: разум девушки помутнен отчаянным и острым желанием взять свое любой ценой. Больше терпеть нет сил. Любая его реакция лучше, чем это вечно равнодушное выражение на лице. Каждый шаг к дивану отдается оглушающим стуком в груди. Кагура останавливается позади ничего не подозревающего Гин-тяна, расслабленно лежащего на любимом диване. Сердце Кагуры с щемящей болью и трепетом проваливается в бездну, когда рука девушки аккуратно, но уверено ложится на плечо мужчины. Гин-сан внезапно оборачивается.