***
— Света, я не понял, это шутки какие-то? — разъярённый Кулыгин влетел в диспетчерскую, направляясь в сторону женщины. — Костя, приказ Ольги Кирилловны — отстранить тебя от работы. Подробностей не знаю, зайди к ней сам. — Ох уж эта Ольга Кирилловна… — он не сильно, но ощутимо ударил кулаком по двери и направился в кабинет заведующей, откуда вышел около двадцати минут назад. — Оля, это уже переходит все границы… — Кулыгин, умолкни, успокойся и сядь, — он постоял, приведя дыхание в норму, закрыл дверь и прошёл ближе к ней, занимая место напротив. — Мы не договорили. — Мне нечего тебе сказать, — Арефьева посмотрела на него грозным взглядом, от которого Кулыгин рассказал бы всё даже под угрозой пыток. — Думал я о тебе, Оля, думал! Мне жаль, что так получилось, и… — Тебе жаль? Знаешь, куда эту жалость засунь? — женщина не на шутку разозлилась, но быстро отогнала это состояние, сняла очки и положила их на стол, потирая пальцами глаза. — Знаешь, Кулыгин… Достал ты меня, — Костя удивился резкой смене настроения у женщины, посмотрел на неё и увидел, что она сложила руки на столе и положила на них голову. — Оля, всё нормально? — он забеспокоился и встал, подходя к ней ближе. — Скройся с глаз, Кулыгин, и всё будет нормально.***
Тогда он ушёл, а сейчас прошло уже две недели, но они ни разу не заговорили. Уже вся подстанция шутила над тем, что у Кулыгина ни одного замечания за последние дни не было. Казалось, она сама его избегала, но мужчина эту мысль прогонял. Арефьева кого-то избегает? Это совсем не про неё. Но однажды, когда Кулыгин решил с этим покончить, эта мысль всё же подтвердилась. Он подошёл к кабинету начальницы и потянулся к ручке, как в тот же момент дверь резко открылась и с глухим звуком впечаталась в его лоб. — Господи, аккуратнее можно?! — Арефьева вышла из кабинета и только тогда заметила врача, который спиной опирался о стену, держался двумя руками за голову и щурился от боли. — Чёрт, Кулыгин! — она подбежала к нему и с беспокойством осмотрела рану. — Заходи быстрее. Она посадила его на диван и достала пакеты со льдом, прикладывая к месту ушиба. Кулыгин с самого первого появления здесь был её личной «шишкой» на голове: не человек, а ходячая катастрофа. Но то ли его беды поутихли, то ли Ольга просто не замечала их на фоне собственных проблем. В любом случае, сейчас снова начинается какая-то катастрофа — она предчувствует это, — но теперь уже между ними. — Извини, — в ответ он сощурился и махнул рукой. — Ты зачем шёл? — Поговорить. Мне надоело молчать уже, — мужчина резко повернулся, из-за чего опять почувствовал боль около глаза. Снова сморщился, а Ольга подула на место ушиба и приложила ещё один пакет со льдом. — Не поверишь, но я тоже шла к тебе, — Арефьева улыбнулась, а Костя ухмыльнулся внезапному совпадению. — Звёзды сошлись, да ещё как! Оба рассмеялись, а после замолчали на какое-то время. Казалось, не о чем было говорить, а молчание было неловким. Никто не знал, с чего можно начать разговор и что вообще стоит сказать. Говорить о каких-то бытовых мелочах? Вернуться к последнему разговору? — Паша вернулся? — Не спрашивай, — Кулыгин заметил, как женщина при упоминании мужа сникла. — Он хочет подать на развод, Кость. Он понял, что зря поднял эту тему. За маской начальницы, которую Арефьева на себя надевала, сейчас был град слёз и полная истерика — ему даже показалось, что руки её начали дрожать. Спрашивать что-то у неё было бессмысленно, поэтому он молча откинул лёд и обнял её, прижимая близко к своей груди и чувствуя ответные объятия. — Тебе надо поплакать, Оль, легче станет. — Это уже как ритуал, — она усмехнулась куда-то в его шею, и вибрации разнеслись по телу. — Ни одну ночь без этого не провожу. — Да? Я составлю компанию? — женщина слегка ущипнула его за лопатку, а он засмеялся. — Ну, мы ж с тобой друзья… — Бригада Кулыгина, на вызов, — голос Светы из динамиков прервал их разговор, и тогда мужчина был вынужден разорвать объятия. — Друзья? — Ольга хитро улыбнулась, бегая взглядом по его лицу, а он как ни в чём не бывало оставил короткий, едва ощутимый поцелуй на кончике её носа и встал, направляясь к двери. — Ну-ну, Кулыгин.***
— До тебя как до Кремля, доктор Рыков. — Не доктор, я уволился, — Павел лежал на диване в своей квартире и разговаривал с Кулыгиным, перезвонив ему спустя множество сомнений. — Ты чего хотел? — Ради чего ты Олю довёл? — между друзьями повисло молчание, пока Павел думал над ответом. — Я должен тебе отчитываться? — Спрашиваю тебя как друга, Паш. Она никакая вообще, пойми это. — Кулыгин, я не могу ничего сделать с этим. Не понимаю, чего ты так печёшься? — Она дорога мне и… И любому с подстанции, — Костя замялся, — Мы все волнуемся за неё и её состояние. — Я тебя понял, Кость. Если вы так дороги друг другу, — он усмехнулся, — передай ей, что на развод жду послезавтра утром. Рыков сбросил звонок, и Кулыгин вздохнул. Хотел выяснить, что случилось с ним и почему он так резко ушёл от жены, хотел помочь Оле, но не вышло — видимо, у Паши что-то щёлкнуло в голове. Будто тумблер переключился, и Арефьеву из своей жизни он вычеркнул резко и без колебаний. Мужчина развернулся и обратно вошёл в кабинет заведующей. Та уже не стояла в напряжении из-за звонка министерства, а сидела в кресле, причём в руках её был стакан с виски, а очки лежали на столе, что говорило о её не самом лучшем состоянии и настроении. — Ольга Кирилловна, ты… — Что он сказал? — Кулыгин понял, что зря не ушёл подальше от её кабинета: женщина всё слышала. Вряд ли она разобрала слова Паши, но он должен был ей передать несмотря на нежелание расстраивать её ещё больше. И после того, как Арефьева услышала то, что просил сообщить теперь уже почти бывший муж, Кулыгин сел на стул напротив неё, наблюдая за сменой эмоций. Но у Ольги ни один мускул на лице не дёрнулся. Он предпочёл бы, чтобы она устроила настоящий бунт — тогда было бы понятно, что она думает и как с этим справляться. — Понятно. Я приду. После этих слов они ещё несколько минут сидели в полной тишине. Арефьева не смогла ни глотка сделать, а Костя смотрел на неё и понимал, что больше сдерживать чувства ей нельзя и она должна выплеснуть всё то, что бушует внутри. Он встал, пошёл к двери, закрывая её на замок, и вернулся обратно. Стал рядом с Ольгой, ожидая истерику. Буквально через несколько секунд она со злостью сдёрнула кольцо с безымянного пальца и со всей силы бросила его куда-то в стену. Одновременно с этим закричала и слёзы потекли из глаз мощным водопадом. Мужчина, будучи уже готовым, потянул её за руки и поднял со стула, крепко обнимая и прижимая к своей груди. Арефьева пыталась выбраться из его крепкой хватки, била кулаками по плечам и груди, выкрикивая ругательства, а он и не собирался возражать и делать то, что она просит. Просто молча обнимал её, ожидая, пока эта волна пройдёт и ей станет легче. Ольга успокоилась только через несколько минут и еле стояла на ногах, почти полностью расслабившись и упав на Кулыгина. Руки её безвольно висели, а голова лежала на плече мужчины. Не думала она, что второй брак окажется таким же неудачным, как и первый. — Костя, что мне теперь делать? — она шмыгнула носом и взялась руками за его предплечья, ища поддержку. — Хочешь, я тебя с Глебкой познакомлю? — женщина удивлённо вскинула брови и подняла голову, заглядывая ему в глаза. — Я помню, ты уже держала его на руках, — он улыбнулся, а Арефьева всё так же смотрела на него, хлопая ресницами. — Ну же, соглашайся. — Спасибо, Кость. Ты… Спасибо, — она спрятала лицо у него на плече и обняла.***
— Ну что, Рыков, доволен? — они вышли из ЗАГСа теперь уже без колец на пальцах и с соответствующими штампами в паспортах. Теперь оба официально свободны. — Дышу полной грудью, Оленька, — почему-то его слова укололи её. Она, наверное, ещё не отвыкла любить Рыкова. За это время настолько сильно привязалась к нему, что отвязываться придётся долго. — До метро подбросишь по старой дружбе? — Прощай, Рыков, — Арефьева в последний раз окинула его взглядом и ушла к машине. Её удивлению не было предела, когда она заметила рядом с автомобилем Кулыгина. — Костя? Ты что здесь делаешь? — Спасаю тебя от одиночества, — под каким-то необъяснимым порывом он наклонился к ней и поцеловал в щеку, после чего оба задержали взгляды друг на друге. — Я поведу. Она села в машину, и между ними повисло молчание, которое Кулыгин быстро прервал, начиная рассказывать разные истории, чтобы отвлечь её от случившегося. Это удалось ему на ура, и, когда они остановились, Ольга даже не заметила. — Ты куда меня привёз? — Как куда? С Глебкой знакомить, — он обошёл автомобиль и открыл ей дверь, подавая руку. — Я вижу по твоему лицу, что ты хочешь возразить, но возражения не принимаются. Идём, будущее поколение не дремлет и ждёт! Кулыгин взял её под руку и повёл к подъезду, открывая дверь и пропуская женщину. — Может и дремлет, тебе-то откуда знать, блудный отец? — Арефьева усмехнулась и зашла в лифт. — Резонное замечание. Когда они вошли в квартиру, Костя помог Ольге снять пальто и обувь и прошёл дальше, чтобы найти Нину Михайловну, но она сама вышла им навстречу. — Вот и папа пришёл… Ой, здравствуйте, — женщина с удивлённым взглядом и улыбкой поприветствовала спутницу своего зятя. — Нина Михайловна, знакомьтесь, это Ольга Кирилловна… — Здравствуйте, Нина Михайловна, можно просто Оля, — она отодвинула мужчину в сторону и подошла ближе, протягивая руку.***
— Я пойду, Нина Михайловна. Поздно уже, нужно на работу ехать, — Ольга поблагодарила женщину за вкусный и сытный обед и хотела встать из-за стола, но была задержана рукой Кулыгина. — А Глебка? Ты должна увидеть Глебку, — он поймал в её взгляде нескрытое возражение. — У тебя сегодня выходной. Нина Михайловна поддержала мужчину и, как только Ольга под их натиском сдалась, завела разговор на новую тему. Малыш проснулся только через час: за это время они успели поговорить обсудить практически всё. На удивление Арефьева много говорила. Обычно она не открывается людям так быстро, но с этой женщиной всё случилось по-другому, и в ход пошли даже некоторые рассказы из далёкого прошлого. А когда Костя принёс сына, всё отошло на второй план. Она второй раз взяла этого ребёнка на руки и почувствовала теплоту внутри себя, где-то в районе сердца. Глеб сидел на руках женщины и внимательно изучал её, сначала коснувшись руками щеки, а потом и вовсе попытался стянуть очки. Они с Ниной Михайловной смеялись, а Костя смотрел на женщину с ребёнком на руках серьёзно, что-то осмысливая. — Ты единственная, с кем он ведёт себя так спокойно, — Ольга надеялась, что ощущение горящих щёк всего лишь обман. Судя по появившейся улыбке мужчины, для него такая реакция сына на «посторонних» была приятным удивлением. — Даже Витю не сразу признал. — «Даже»? Ушакова? — получив два кивка, Арефьева засмеялась. — Я не удивлена. — Я ему тоже говорила, что Витя сам как ребёнок, но Костя меня не слушает, — Нина Михайловна посмотрела на обоих с теплотой во взгляде. Ольга улыбалась, играя с Глебом, а мужчина наблюдал за ними, иногда вклиниваясь в их своеобразные разговоры. В голове промелькнула мысль, которую Костя точно не одобрил бы, поэтому женщина не стала её высказывать. Время поставит всё на свои места. Спустя пару часов мальчик уснул, а Ольга засобиралась домой. Они попрощались с Ниной Михайловной, и Костя вызвался проводить Арефьеву до машины. — Давай я тебя довезу? — Не надо, ты и так устал за сегодня. И много сделал для меня, — женщина подошла к машине и, когда открыла дверь, была остановлена мужчиной. — Всё же я настаиваю, — в столкновении взглядов победил Кулыгин и в итоге сел в водительское кресло. Во время пути они много разговаривали, и в основном о Глебе. Мальчик так впечатлил Ольгу, что она готова была говорить о нём безостановочно, и это явно обрадовало Костю. Когда они подъехали к её дому, пришлось остановить беседу. — Так, оставляй вещи и пойдём, — мужчина вышел из машины, обошёл её и открыл дверь Ольге, подавая руку. — Зачем? — Мы идём на прогулку. Давай, Ольга Кирилловна, выходи, — он сам потянул её на себя, следом закрыл автомобиль и подставил ей локоть, чтобы она взяла его под руку. Когда всё было выполнено, они пошли вдоль домов по тротуару, освещённому фонарями, пока не дошли до парка, в котором и остановились, дойдя до ближайшей свободной скамейки. — Костя, зачем это всё? — Кулыгин перевёл на неё взгляд, в котором читался вопрос. — Зачем ты всё это делаешь? — Как зачем? — он отвёл глаза и посмотрел вдаль, задумываясь над ответом. Переспал с Любой, на свидание хотел позвать Веронику, а влюбился в Ольгу. Неплохой треугольник сложился. — Я проявляю заботу. В конце концов, ты должна завтра выйти на работу. — Спасибо, Кулыгин, успокоил, — Арефьева усмехнулась, а Костя услышал в этом пока не понятную ему грусть или обиду. — Правда, спасибо тебе. Без тебя я бы расклеилась совсем. После этих слов оба замолчали. Ольга положила голову на его плечо, а мужчина приобнял её за талию. Так было теплее.***
— Ольга Кирилловна… — мужчина зашёл в кабинет без стука и заметил женщину, стоящую у открытого окна и вновь держащую у губ сигарету. Он глубоко вздохнул и подошёл к ней, устремляя взгляд примерно туда же, куда и она. — Я же просил… — А я не смогла, — Арефьева даже не повернулась к нему, продолжая смотреть на улицу. Взгляд её был обращён туда, а мысли летали где-то совсем далеко. Вернул на землю её Кулыгин, когда вырвал из рук сигарету и сделал затяжку. — Ты что творишь? — он тут же закашлялся, так как не привык к сигаретному дыму, а после рассмеялся, вызывая у Ольги удивление. — И как мы теперь к Глебке поедем? — только после его слов она заметила, что мужчина уже был переодет в свою повседневную одежду. — Придётся нам погулять где-то. — Кулыгин, ты с ума сошёл? — сквозь её маску, которую она сама на себя надела, стала просвечиваться улыбка, которую в последнее время мог вызвать только Костя, а со вчерашнего дня ещё и его сын. Ольга поняла, что сейчас Кулыгин для неё не просто хороший друг и самый надёжный человек. Он для неё — спасение, умиротворение, любовь. Арефьева нисколько не возражала ему: быстро убрала со стола все документы, которыми безрезультатно пыталась заняться весь день, отгоняя прочь все мысли о прошлом, надела пальто и взяла мужчину под руку, позволяя ему вести её туда, куда он решит. Рядом с ним ей хотелось быть слабой. Как когда-то рядом с Арефьевым, после него — с Рыковым. Только сейчас всё ощущается совсем по-другому. Когда они, прогулявшись по нескольким паркам, дошли до квартиры Кости и забрали его сына на прогулку, она не только осознала всё это, но и приняла. Они с Костей и Глебом станут настоящей семьёй. Их первая и единственная ночь, которая случилась когда-то давно, была не просто чем-то неопределённым и спонтанным. Тогда для неё это стало сначала своеобразной игрой, а после — чем-то тем, за что она отчаянно цеплялась, пока не влюбилась в Рыкова. Сейчас же для неё это знак — то, что привело её к нему, а его — к ней. Когда маленький мальчик сам потянулся за её ладонью и сжал её, а мужчина коснулся её губ, даря нежный поцелуй, в её книге жизни началась новая глава.