От лица Харучиё.
Do I Wanna Know? — Arctic Monkeys Тосва развалилась. В первую очередь, из-за Доракена и Майки. Во вторую очередь, эпоха байкерских банд закончилась. И когда участь большей части группировок дошла до нашей, Майки до последнего не сдавался, как и Доракен, что считал идею продолжать историю банды глупой и опасной. Мол: «И так уже все знают Тосву. А если сейчас не прикроем всё, окажемся на нарах». Майки, как ребёнок (как и всегда), надувал щеки, топал ногами. Из ушей словно шёл пар от злости, а ведь эта комедия могла бы длится дольше, но слава Богу, Такаши вставил всем мозги. Мне конечно нет, я ушёл когда суматоха только начинала подниматься. Я наблюдал со стороны. В городе объявился новый якудза, я был занят им. Молодой и любящий радужные потолки. Ну конечно же мы о наркоте. А как без неё? — Хей, Санзу. — Доракен появился так внезапно, что я подскочил на сиденье мотоцикла. Сегодня был так называемый «День прощания». Потому, все, а особенно чудо Майки, ходили, как помятыши. Заместитель командира был не исключением. Его глаза были красными, а тёмные впадины под ними от недосыпа, делали из симпатичного блонди панду. Казалось, что глаза Доракена не просто слезятся, он словно расплачется прямо сейчас, утыкаясь мне в плечо, используя его, как подушку. — Да? — я был ошарашен, так как стоящий передо мной, только баснословно был знаком со мной, как и я с ним. Мы знали друг друга, иногда перекидывались взглядами, что в свете последних событий, стало происходить достаточно часто. Не знаю, зачем он смотрел именно на меня, может в поисках молчаливой поддержки. В любом случае, эти переглядки были не только с Доракеном, но и с остальной верхушкой Тосвы. Все были расстерны, и, как слепые котята, искали способ всё разрешить. Конечно, в итоге группировка распалась, как ветром сдуло. Для большинства людей Тосва была второй (в некоторых случаях единственной) семьёй, потому это давалось с особым трудом. — Спасибо за это… — Доракен указал двумя пальцами сначала на свои глаза, а потом на мои, напоминая о переглядках. — Ха-ха, это помогло? — я всё ещё был растерян, но пыл неловкости спал, позволяя рационально мыслить. — Да, достаточно. Мне нравится голубой цвет глаз. — Доракен улыбнулся. Выглядел он крайне несчастно, казалось, что у него умер хомячок. — Оу, мило. — я просто не знал, что отвечать на это. Спасибо? Или что? Повисла тишина. Спичка чиркнула по коробке и загоревшись, позволила прикурить Доракену. Я не знал до этого, что он курит. Рюгуджи не выглядит, как куряка. Ну, типо, как Шуджи или Такеоми. Это казалось мне забавным. Я посмеялся, смотря на дым расплывающийся вокруг Доракена. Тот лишь вопросительно выгнул бровь. — Прости. Ты напомнил, мне брата. — М-м. — он покачал головой, как бы отрицая обиду. Молчал с минуту, то и дело приоткрывая рот, желая что-то спросить. И, наконец, собравшись с силами, выдал. — Какие планы на будущее? — Собираюсь уехать из Токио. — мне всегда удивительно хорошо давалось делиться личным с незнакомцами. Им незачем рассказывать это кому-то. А так совсем не страшно рассказать о будущем, проблемах и переживаниях. — Почему? — Доракен словно был и впрямь заинтересован в этом. Его взгляд устремлялся на огни города вдали. В темных глазах отражалось каждое маленькое пятнышко света. — Якудза. — я спустился с сидения и потянулся, сложив руки в замок, поднимая их вверх. — Якудза? — кажется мой стиль общения был непонятен Рюгуджи, отчего он часто задавал вопросы. — Да. Я продал ему в место наркоты — крошенный мел. И знаешь, мне никогда так много не платили за мел. — я немного отчаянно посмеялся и продолжил. — Меня начнут искать уже сегодня, нужно в ближайший час собирать необходимое и выдвигаться. Моё лицо, кажется, было настолько серьёзным, что Доракен нахмурился. Он сжимал и разжимал кулаки, о чем-то думая. Хотя, я думал, что мне прямо сейчас вмажут. — А можно… Я поеду с тобой? — звучало это так, будто он мне в чувствах признаётся, клянусь. — Ты ведь даже не знаешь куда я еду. — Да, но… Я просто не хочу оставаться в городе. Доракен смотрел так безнадежно. Глаза его потускнели, как будто стали стеклянными протезами без души. Стоя в паре метров от него, аура безнадежности веяла вокруг, доставая острыми когтями до меня, забираясь под футболку, поднимая олимпийку. — Ладно. Собираем шмотки и встречаемся в Сибуе. От туда и едем. — я сел на мотоцикл, раздумывая о том, как мы поедем вместе. — Я продам свой мотоцикл. — Зачем? — Деньги. Они понадобятся, да? Я вздохнул. Доракен, наверное, был человеком, которого вряд ли получится переубедить. — Да, но мой одноместный. — я не мог расстаться с мотоциклом, что был любимым, я так долго ездил на нем, что он стал частью меня. Но я решил бросить старую жизнь. — Пфф… Я продам свой. И на заработанные деньги купим дешёвым двухместный мопед. Ладно? — Ты точно не ангел? — Хах, пока нет. HEAVEN AND BACK — Chase Atlantic. Покупка заняла больше часа, потому нам пришлось в спешке уезжать из города. Из вещей только моя спортивная сумка с деньгами. Доракен рационально сказал, что в следующем городе сможет купить что-то. От Сибуи до Окадзаки всего четыре часа. Сможем укрыться на ночь там. Рано утром закупимся и выезжаем. Мопед едет медленно из-за груза в виде двух рослых парней. Я и сам не понял, как оказался за рулём, но Рюгуджи заверял меня, что завтра поведёт он, ему стоит хорошенько выспаться. Тёплый ветер дул в лицо и развевал волосы. Мои. Я буквально слышал гневные вздохи Доракена позади. Я мысленно извинялся перед ним. Возможно, он мысленно проклинал меня. Но пусть будет благодарен, в конце концов, это он предложил ехать вместе. — Санзу. — Рюгуджи окликнул меня. Это было странно, как-то по другому. С другим посылом, как будто привык меня так называть, как будто мы были знакомы ближайшую жизнь. — Да? — я крепче сжал ручки мопеда, прибавляя газа, отчего бедный Рюгуджи, панически боявшийся свалиться, ухватился за меня, как за спасательный круг. В ушах зашумел ветер. В зеркалах заднего вида мелькала дорога, с изредко мигающими фонарями. — А если тебя поймают? — крикнул Доракен, стараясь быть услышанным. — Не поймают. Или ты в меня не веришь? — кричал в ответ я, заворачивая налево. — Верю. — блонди уткнулся в моё плечо, его дыхание согревало, пока ветер обдувающий со всех сторон морозил и, словно, обжигал кожу. — Я тоже верю в тебя. — я не знал зачем сказал это, просто мне показалось важным донести эту глупость до Доракена. И я, кажется, ощутил, как он улыбает. Так легко и тёпло. Наверное ему тяжело. Вот так всё бросить и уехать. Начать новую жизнь с человеком, которого не знает, забыв о старой. О друзьях, близких. Забыть о Токио и о Тосве. Да, ему тяжело. Но он справится. Я верю в это. И в него. u.- niteboi. Дорога до Окадзаки. Она прошло в жгуче неловком молчании. Как оказалось, поездка с незнакомым парнем в другой город — это сложно. Я жалел и радовался одновременно. Жалел, что взял почти незнакомого человека. Радовался, что взял хоть кого-то. Одному, наверняка, было бы тяжелее. Когда мы приехали в мотель, Рюгуджи почти спал. Казалось, ещё чуть-чуть и он повиснет на мне, как пакет из супермаркета. Мы нашли неподалёку круглосуточный, купили поздний ужин из заварной лапши, и завтрак, в виде дешёвых булок и йогуртов. Удивительно быстро сошлись во мнениях на тему продуктов: дёшево, сытно и, желательно, вкусно. Комната, снятая нами, была маленькой. Одна большая двуспальная кровать, с двумя комплектами полотенец. Тумбочка для вещей, круглый стол с парой стульев. Коврик у кровати. И отдельная уборная с душем. Имелась общая лоджия, при выходе из апартаментов. Я, решив оставить сонного Доракена на кровати, взял полотенца и направился к уборной. Пожалуй, такие обыденности, в другом городе, в мотеле, да в конце концов ночью, были странно приятными. Теплая вода расслабляла моё изнурённое, за день и поездку, тело. Я мысленно припоминал слова Рюгуджи. И пообещал оставить его в городе, если не поведёт завтра. Подарочный шампунь пах старыми бабками и пионами. А гель был оранжевой перламутровой жижей с блёстками, но пах цитрусами. Уборная, за время моего прибывания, покрылась густым паром. Натянув на себя полотенце, попутно вытирая волосы, с которых на спину, аккуратными каплями, стекала вода, я вышел из ванной. Доракен, свесив в кровати одну из рук, беспробудно спал, тихо сопя от усталости. Я, почему-то, улыбнулся. Убрал пакет и спортивную сумку на тумбу. И одев предложенный, с какого-то хуя, шёлковый халат, вышел на лоджию. Ветер приятно обдавал распаренную кожу прохладой. Я опёрся на перила, смотря вниз, на красиво уложенную плитку дороги. Приятная маленькая префектура. От Яхаги веет свежестью и влагой. Приятно, особенно в начале лета, когда жара готова расплавить тебя, оставляя на асфальте пятно. Я просто стоял наблюдая за редкими машинами, проезжающими то в город, то выезжающих из него. Думал, что будет дальше. Сможем ли мы поладить. Всё ли будет хорошо. И стоит ли это всё моих ожиданий. Простояв ещё с минут пять, мои тапочки зашаркали в апартаменты. Я старался быть тихим. Рюгуджи нужно выспаться. Потому, убав второй комплект полотенец на стол, одев майку, я лёг на кровать. Потолок был высоким и грязным. Пожелтевшим от старости. Мои глаза рассматривали трещины на нём. Думаю, на нас могло бы что-то свалится, прыгни один из проживающих выше. Я шмыгнул носом, отбирая у Доракена одеяло, укутываясь в него. Влажные волосы мочили подушку, а та лишь охотно пропитывалась водой. Глаза мои накрылись тяжёлыми веками и я наконец смогу поспать.От лица Кена.
Vixen x Luxurious (Slowed) — Ayesha. You Know How We Do It — Ice Cube. Говоря честно, я сначала не понял где я нахуй. Лежа на кровати в мотеле, на спине, я втыкал в жёлтый потолок и хлопал глазами.Через несколько минут пробуждения, я вспомнил о произошедшем вчера. Расстроен ли я? Ну, слегка. Я хуй знает где, с хуй знает кем и хуй знает к чему это приведёт. Вспоминая о продаже мотоцикла, я чуть не расплакался, как мы будем делить мопед, в случай конфликта? Он куплен на общие деньги. Даже не смотря на то, что в той треклятой сумке, денег Санзу больше, чем моих. Вспомнив о своём спутнике, я начал вертеть головой, поднявшись с кровати. Окно, выходящее на лоджию, открывало пиздатый вид на дома и улицу. Солнце ярко светило, из чего следовало то, что на улице невъебически жарко. А собственно с хуя в номере не жарко? Не то, чтобы я недоволен, но окно без стекла. В комнате был вентилятор? Сколько я проспал ёбаный в рот. Поднявшись, я осознал сложность бытия токийских алкашей. Голова гудела, от, кажется, то ли долгого, то ли наоборот короткого, сна. Под ногами оказался шершавый ковёр и тапочки, что напоминали те, что выдали в массажном салоне. Моё лицо, по ощущениям, сползло на бок. Выйдя на лоджию, всё ещё ища Санзу, я огляделся. Посмотрел вниз, опираясь ладонями о перила, как бы свешивая голову вниз. — Доброе утро, Доракен. — Санзу посмотрел вверх и помахал мне рукой. Он сидел за столиком на первом этаже, в открытой столовой, кажется, завтракая купленной вчера едой. — Доброе. Сколько сейчас времени? — мой спутник посмотрел на часы у бара мотеля. — Почти двенадцать. — он отпил из бутылочки с питьевым йогуртом немного и добавил. — Умывайся, и иди завтракать. Дел ещё много, помнишь? А и, прими душ, если хочешь, ты не сделал этого вчера. — готов поклясться, что эта зараза, отвернувшись от меня, скривила недовольную рожу. И будь я чистым, я бы конечно, пропустил последнее предложение мимо ушей, но мне и впрямь стоило побывать в душе. Потому, я переступил через огромное желание сделать всё назло Санзу, отправился исследовать душ и предложенные гели.