А мне нужно лишь было, Чтоб ты смотрел на меня Как на неё. Я знаю, мне скажут Что ты — не моё.
— Чонин, научи меня танцевать вальс, — попросил Кёнсу, сидя на кресле в квартире Кима. У Чонина всё внутри сжалось от этой просьбы. Он прекрасно знает, зачем это нужно, и именно поэтому так сильно хочется крикнуть: «Нет», а потом выгнать Кёнсу и больше никогда не впускать. Потому что больно. Настолько, что ком встаёт в горле. Потому что невозможно смотреть на До, который нервно теребит какую-то бумажку в руках и из всех сил старается не смотреть на хозяина квартиры. Но Ким прекрасно знает, что не сможет отказать, ведь это значит потерять то немногое, что у него осталось. — Хорошо, начнём завтра, — тихо говорит Кай, после чего встаёт с дивана и идёт на кухню, чтобы налить чай и перевести дух. Сердце болезненно сжимается внутри, хочется что-то разбить или на кого-то наорать. Но он держится. Наливает чай в две кружки и возвращается к другу. Они ещё немного общаются, после чего Кёнсу пишет кому-то сообщение в телефоне (и Чонин на сто процентов уверен, что знает, кому), и прощаются. До уходит, а Ким закрывает за ним дверь, чувствуя, как внутри всё ноет. Чонин не спит почти всю ночь — ищет песню, которая могла бы сказать многое, но не была бы очевидной. Ставит танец, а потом психует. Он старается слишком сильно для человека, который планирует заставить его умереть от разрыва сердца буквально через несколько недель. Потому что этот вальс — свадебный. И танцевать Кёнсу будет со своей невестой. Кёнсу приходит к Чонину в полдень. Он нервничает, и это слишком заметно. Он снова не смотрит Киму в глаза, вместо этого — рассматривает свои идеально начищенные туфли, которые купил специально для свадьбы. Ким чувствует себя дураком. — Ну, начнём? — спрашивает Ким, отодвигая с центра комнаты журнальный столик. — А? Да, конечно. Чонин включает на телефоне, подключенном к колонкам, песню, и начинает играть медленная фортепианная мелодия. Он кладёт руку на талию Кёнсу, а в другой руке зажимает ладонь До. Ким чувствует друга каждой клеточкой и, кажется, умирает внутри.Скажи что-нибудь, я почти отчаялся. Я буду твоим единственным, если ты захочешь этого. Я пойду за тобой куда угодно! Скажи что-нибудь, я почти отчаялся.
Слова песни полностью передают эмоции Чонина, и Кёнсу это знает, поэтому смотрит куда угодно, только не в глаза младшего. Они двигаются, но часто оступаются, не могут попасть в «колею», и их танец напоминает что-то несуразное. Но Ким старается. Честно старается быть профессионалом и хорошим другом, поэтому пытается меньше думать и больше чувствовать то, что нужно Кёнсу.И я чувствую себя таким маленьким… Это было выше моего понимания, И я совсем ничего не знаю. Я буду спотыкаться и падать, Ведь я всё ещё учусь любить, Шаг за шагом.
Кёнсу понимает каждую строчку и прекрасно знает, почему Чонин выбрал именно эту песню. И это сильно задевает его. Наверное, потому что он и сам не может объяснить, почему всё произошло так, как произошло, а не иначе. Наверное, До и сам совсем ничего не знает. Но да — он поставил точку, которую отчаянно пытался превратить в запятую дурацким: «Давай останемся друзьями». Кёнсу отлично это помнит, ведь никогда не сможет забыть, как вырвал своё собственное сердце из груди. Но так было правильно. Им нельзя было дальше любить друг друга, нельзя было быть вместе ещё дольше.Скажи что-нибудь, я почти сдался! Прости, что не смог достучаться до тебя. Я бы пошёл за тобой куда угодно. Скажи что-нибудь, я почти отчаялся.
Их взгляды, наконец, встречаются, и всё как будто бы возрождается, словно птица Феникс. И как будто бы нет никакой свадьбы, и не было никакого расставания. Им словно снова по двадцать, они молоды и влюблены настолько, что сносит крышу. Чонин чувствует, как бабочки, что так давно умерли, потихоньку начинают хлопать своими маленькими крылышками; ощущает огонь, разгорающийся внутри. Он знает, что в этот момент Кёнсу чувствует то же самое.Я проглочу свою гордость. Ты — единственный, кого я любил, И я говорю — «Прощай».
Чонин прижимается лбом ко лбу Кёнсу и молчит. За него всё говорит песня. Между ними — дурацкие сантиметры, которые, на самом деле, страшнее, чем тысячи километров. Они с До уже даже не танцуют — просто стоят в обнимку и слушают дыхания друг друга и песню.Скажи что-нибудь, я почти сдался! Прости, что не смог достучаться до тебя. Я бы пошёл за тобой куда угодно. Скажи что-нибудь, я почти отчаялся. Скажи что-нибудь, я почти сдался. Скажи что-нибудь…
На последней строчке, пропетой почти шёпотом, Чонин накрывает губы Кёнсу своими. Он отчаянно целует своего друга, ловит каждый вздох, тонет в своих чувствах. Он отдаёт всего себя человеку, который собирается навсегда стать чужим, если это вообще возможно. Кёнсу просил остаться друзьями, но Ремарк писал: «Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец.», и Чонин с этим согласен. Именно поэтому он вкладывает в поцелуй все свои чувства. Ведь только так он может показать Кёнсу, что они не могут быть просто друзьями. Они без ума друг от друга, и это никогда не закончится. Но До отстраняется. Делает пару шагов назад, увеличивая расстояние между ними, и Чонин почти чувствует, как его сердце разлетается на маленькие кусочки. — Я не могу, Чонин. Прости. — Ты правда меня больше не любишь? Всё вот так прошло? Внутри у Кима лишь один вопрос: «Если прошло у тебя, то почему никак не пройдёт у меня?», но на него нет ответа. Чонину страшно услышать, что скажет Кёнсу, ведь он помнит каждый их поцелуй, каждое признание и каждое данное обещание. — Это никогда не пройдёт. Но ты сам знаешь, что так правильно. В глазах Кёнсу бесконечная боль. Он говорит слова, которые должен говорить, вместо того, что чувствует. — Что правильно? Расставаться, когда любишь? Для них обоих эта фраза — словно раскалённым ножом по сердцу. Но иногда приходится делать то, чего не хочешь, даже если это ломает тебя. — Ты же сам знаешь, что мы не можем быть вместе. Ты сам видишь, что бывает с такими, как мы. Я не готов жить в страхе за тебя и за себя. Так что будет правильнее просто быть друзьями. — И обманывать всех? Себя, меня, её? Кёнсу, это нечестно. — Я знаю, — До подходит ближе и берёт Чонина за руку. — Я всё это прекрасно знаю. Но это наша реальность. Я всегда буду любить тебя. Ты — самое лучшее, что было и есть в моей жизни. И я каждый день просыпаюсь с мыслью о том, что она — не ты. Но самое честное и правильное, что я могу — это отпустить тебя. Мои страхи не должны сковывать тебя. Поэтому я женюсь. Чтобы ты был свободен. Кёнсу почти плачет. Потому что Чонин — всё для него. Но в их стране так нельзя. А уехать в другую — нет возможностей. Он хотел бы навсегда остаться с Кимом, но однажды о них все узнают, и тогда неизвестно, что с ними вообще может быть. Поэтому он принял тогда решение расстаться. Ему просто страшно. Наверное, он — трус, раз выбрал стабильность и социальное одобрение, вместо всепоглощающей любви и бесконечного счастья. — Я люблю тебя. Останься со мной. Пожалуйста, Кёнсу Чонин готов умолять, ведь До Кёнсу — его смысл, его первая любовь, его всё. Но старший просто целует его в щёку, шепчет: «Прости меня» и уходит, оставляя Кима среди осколков двух сердец. И никто не знает последняя ли это встреча, и будет ли у них хоть малейший шанс сохранить хотя бы ту иллюзию дружбы, что была у них в последние несколько лет.