ххх
Осознание, что завтра Тэхён будет засыпать один, жгло омегу лютой обидой. Закон, которой Чонгук сам же принял сто с лишним лет назад, сыграл с ними злую шутку. Ещё и эта корона давит своей ответственностью. Тяжелый вдох – и омега надул губы. Его голова лежит на груди вампира, и это уже стало необходимостью. Пусть они только обнимаются, но это теперь часть ритуала принца перед тем, как заснуть. Тэ комфортно с Чоном до мурчания и каждый раз в руках альфы ему хочется свернуться калачиком, чтобы его укрыло целиком этой заботой. – Что тебя беспокоит? – Чонгук гладил его по волосам в попытках усыпить. – Что мы не можем быть вместе… как нормальные люди, – снова тяжелый вздох. – Так нас и нельзя к ним причислить, – хмыкнул Чон. – Всему своё время, любовь моя. – И сколько ждать? – Тэ попытался извернуться, чтобы посмотреть в лицо вампиру. – Гораздо меньше, чем я ждал тебя, – ухмылка появилась на лице альфы. – Сейчас твой народ не готов принять нас, а это важно. Сначала люди осознают, что Имерия – это не половина, а уже весь континент. А уже потом им предстоит смириться с тем что их любимый принц станет не просто королём, но и моим супругом. В ином случае начнётся бунт, и подавить его будет не просто. – Не знаю, как люди, но отец не согласится на такого зятя, уж прости, – омега с грустью в глазах отвернулся снова, прижимаясь ухом к груди вампира. – Это ты меня прости, но у него нет выхода. Приятная волна от уверенности Чона растеклась по каждой клеточке тела омеги. Тэхён невольно улыбнулся и как кот потянулся от удовольствия. – Не представляю, как папа живёт без отца столько времени. Ты уедешь завтра, а у меня уже сердце щемит от тоски. – Сказать честно, я тоже не представляю. Но у нас всё будет по-другому. Не тревожь своё сердце. – Чонгук, – омега приподнялся на локте и пальцами пробежался по его груди от солнечного сплетения до линии подбородка. Подушечки вели линию, им вторили глаза, пока ладонь принца не поймали и не начали целовать. – Мои пальцы получили втрое больше внимания, чем губы. Ваше Величество, это немного несправедливо. – Его Высочество настолько дерзок в подобных вопросах? – улыбнулся Чон и поднял бровь. – Я… – Тэ затушевался на секунду, но решил действовать. Они ещё не скоро встретятся в одной постели, а вампир отказывается его в ней целовать. Это самое настоящее оскорбление, которое нельзя терпеть. – Требую исправить эту ситуацию. Альфа тихо рассмеялся и поднялся, уже нависая над принцем. – Не хочу вас разочаровывать, но моё присутствие в ваших покоях уже порочит ваше имя. Целовать вас словно пить из райского источника – столь желанно, что можно потерять голову. Но и так же опасно, ведь можно потерять контроль. – Я тебе доверяю, – прошептал Тэ и наглым образом забрался под королевскую рубашку. – И раз ваше присутствие уже выставило меня в дурном свете, я требую порочить меня и дальше. Чонгук начал хохотать прямо в шею принца, заставляя омегу покрываться мурашками и немного беситься. Разве этот мужчина не понимает, как ему тяжело? Да всё тело огнём полыхает от близости и запрета. Хочется искусать губы от желания и невозможности получить. Хуже всего, что Тэхён уже готов отдаться Чону без замешательства. Вся мораль была погребена сразу после их первого поцелуя. Теперь каждая фантазия омеги – это что-то невообразимо дикое и опасное, но безумно желанное. И плевать на всё и всех, ему не стыдно предлагать себя этому альфе. Тэхён влюблён, и назад дороги нет. Он потерян в Чонгуке и найденным быть не желает. – Как мой невинный мальчик, мой ангел превратился в дьяволёнка? – шептал на ухо вампир. – Кто сказал, что я ангел? – начал выгибаться под альфой Тэ, хватаясь за сильные плечи и отключаюсь от совести и чести. – Вам показалось. – Пытаешь меня, изводишь… – вампир, играя, касался губами шеи и обнаженных из-под рубашки ключиц. – Твой отец и так меч по мою голову точит. Хочешь, чтобы меня за эту ночь с тобой казнили? – Тебя нельзя убить, – сбиваясь, прошептал Тэ, чувствуя, как бесстыже хочет касаться Чонгука везде. Принц и так распластан по постели с альфой между ног, который придавил его почти всем весом. От этого низ живота дико стянуло, и тонкие широкие брюки постепенно сползали с талии от ёрзания. Тэхён, хоть и никогда не был с альфой, но прекрасно понимал, что Чонгук его хочет. Не чувствовать это было невозможно, только вампир не спешил с тем, что ему охотно предлагали. Ещё немного – и принц лужей растечётся, хныча от того, что его насилуют прелюдией. Руки становятся настойчивее, дыхание всё чаще норовит превратиться в стон, а губы ждут поцелуя. – Можно, – проводит языком по венке на шее вампир. – И ты меня убиваешь прямо сейчас. Каждым вздохом, каждым касанием своих изящных пальцев, своей немой просьбой, которую я не могу исполнить. Пытаешь… колешь… режешь… рвёшь на части… – Чонгук, – простонал омега, впиваясь ногтями в поясницу альфы, и будто рычание услышал. – Я не причиню тебе боль, но ты должен знать, как сильно я тебя хочу. Видимо, Тэ всё же доигрался, раз мужчина рывком поднялся над ним и рванул рубашку на омеге, так что пуговицы рассыпались по постели и полетели на пол. Принц даже опомниться не успел, как его грудь уже покрывалась поцелуями, а бедра горели под ладонями. Неужели это и правда произойдёт? Лёгкая паника промчалась мурашками по позвоночнику. Мужчина вёл дорожку из поцелуев к кромке шёлковых брюк Тэ. Ощущение смазки на коже вызывало дискомфорт, ткань прилипала и хотелось с ней проститься. Альфа приподнял его за бедра и снял проклятые брюки, скинув их на угол кровати. Пальцы предательски сжали простынь, когда омега оказался полностью обнажённым перед вампиром. Он весь горел и всё же не ожидал, что будет так смущаться. Чонгук же не спешил раздеваться, даже рубашку не снял. Его глаза уже несколько минут пылали красным, но Тэ не боялся. Он был уверен в своей безопасности. Альфа приподнял ногу принца и начал двигаться губами от лодыжки к бедру. Каждый сантиметр под его губами горел и эхом отдавался в голове. Принц прикрыл глаза, отдаваясь во власть ощущениям и своему монстру. Он уже позволил всё Чонгуку в своей голове и готов был воплотить этот порочный спектакль в жизнь. Плевать на запреты, мораль, закон, корону. Лишь бы ночь эта длилась вечно. А, может, это даже хорошо, что его альфа бессмертен? Это ведь невероятно – иметь сотни лет для того, чтобы упиваться друг другом без остатка. «Проклятье», – прикусил губу омега, когда его затвердевший член оказался меж пальцев Чона. Парень дугой выгнулся, хватая воздух и держась за спинку кровати. Вот только король не собирался брать его, только свести с ума. Свой же стон Тэ заглушил, прижав ладонь ко рту. Альфа коснулся губами головки, пока пальцы оставляли синяки на бедрах. Так живо и остро искры перед глазами ещё не плясали. Ким словно превратился в одну расплывчатую массу. Среди всех своих фантазий такой он не создал. Наоборот, это он стоял перед королём на коленях в попытках доставить удовольствие. Кто бы мог подумать, что Чонгук захочет сам испытать омегу на прочность. Всё внутри бурлило и клокотало от новых эмоций и касаний. Каждое движение выбивало воздух из легких, и омега был на грани. Альфа это чувствовал и, не сбивая ритма, продолжил доводить принца до разрядки рукой, впиваясь в его губы поцелуем. Тэ не сдержал стона, изливаясь в ладонь мужчины, и уронил голову на подушку. Грудь вздымалась от рваного дыхания, а глаза отказывались фокусироваться. – Клянусь, во второй раз я от тебя живого места не оставлю, – Чонгук поцеловал его в губы. – Так что верни мне моего невинного ангела.ххх
Отчаявшись вывести Яру на свет, Чимин рухнул в кресло своей гостиной и с бокалом свежей крови уставился в камин. На нём сверкал длинный изумрудный кафтан со свободными рукавами, украшенный вышивкой вдоль воротника и планки. Взгляд был прикован к огню, а ладонь сжимала ножку бокала. На губах соленый привкус, а на сердце печаль за родного человека. Конечно, Чимин не мог не понимать причин такого поведения, но и не знал, как помочь. Они разговаривали с Хосоком, и муж объяснил, почему решение короля неоспоримо. Узнав, что дочь – ключ к его человечности, омега чуть не потерял сознание, что в принципе невозможно для его вида, настолько он был шокирован. Теперь не проходило и часа, как мысли вели его к картинам будущего. Да, это ужасно, что придётся убить кого-то из потомков дочери, но пройдёт десяток веков... Может, его сердце с этим смирится. Зато у омеги появится шанс на ещё одного ребёнка, уже кровь от крови. Они с Хосоком смогут свою любовь превратить в настоящее чудо. Это же та самая несбыточная мечта, которая внезапно замаячила на горизонте. Волна грусти снова нахлынула, и омега пригубил из бокала. Яра должна непременно жить и иметь детей. Даже не сколько из-за его мечты, а потому что это правильно. Не стоит ей связывать судьбу с вампиром. Чимин коснулся пальцами виска и осознал, на сколько всё-таки он эгоистичен и лицемерен. Сам-то три сотни лет назад упал в объятия своего вора. Разглядел в кровопийце и монстре самое настоящее спасение и любовь. Всего себя отдал Хосоку и ни на секунду не подумал ни о семье, ни о продолжении рода. Всё, чего он хотел – это провести со своим вампиром целую вечность. А теперь? Винит свою же дочь в тех же чувствах. Чимин прикрыл глаза и отдался воспоминаниям о своих человеческих месяцах в объятиях будущего мужа и своей смерти. Вечер за окном густыми красками размазал синий по небу и точками рассыпал звезды. В гостиной не было иных звуков, кроме треска дерева в камине, и в этой атмосфере можно было бы сойти с ума от уюта или грусти. Всё зависело от настроения. – Как ты тут живёшь триста лет? Со скуки второй раз помереть можно, – Сокджин в длинном чёрном халате поверх шёлковой пижамы распахнул двери. – Хотя тебе не приходится коротать ночи в одиночестве, это я тут словно птица в клетке. – На столике бутылка шартреза, – выдохнул Чимин и открыл глаза. – Правильно ли я понимаю, что тебе тоже не помешает бокальчик? – Возможно, даже два. – Забавно, правда? Мы оба вампиры и оба не знаем, как отвадить таких же бессмертных от своих чад, – Сокджин протянул ликёр Чимину и сел рядом на диван. В отличие от Чона, Ким был в приподнятом настроении, хотя тема разговора не являлась радостной от слова совсем. «Возможно, это черта его характера», – решил Чимин и отправил алкоголь внутрь. – Простите, но ваше чадо более безнадёжно, чем моё, – заметил Чон. – О, ты и правда так думаешь? – рассмеялся Джин. – Увы, но бессмертный вашего сына – король. Моей же дочери достался его друг, – обречённо выдохнул вампир, – которому вполне можно запретить видеться с ней. – Мм, неплохо, – Ким покрутил бокал в руке и с улыбкой повернулся к собеседнику. – Юнги-то вы запретили, а вот вашей красавице запреты, как я успел заметить, только добавляют азарта. – Не в этот раз, она даже из комнаты не хочет выходить, – немного насторожился Чимин. – Это пока. Если дела и правда плохи, то поверьте, ваша энергичная дочь найдёт способ добиться своего. – Он разбил ей сердце, вы же слышали. Чонгук сказал ей, что это было решение Юнги остаться там. – И мы оба знаем, что это благая ложь, – наклонил голову и самодовольно улыбнулся Ким. – Ей категорически нельзя обращаться, – замотал головой Чимин. – Пусть лучше возненавидит его, чем потеряет голову от любви. – Жаль ненавистью не спасти моего сына, – Джин в момент стал серьёзным. – Насчет Яры, куй железо пока горячо. – Простите? – нахмурился Чимин, глядя на собеседника. – Клин клином вышибают, отправьте её за море, пусть девочка сменит картинку и познакомится с кем-нибудь, у кого бьётся пульс. Вы же её одними вампирами окружили, а хотите свести с живыми. – Идея замечательная, но вот вряд ли она согласится. – А если с моим сыном? Вдвоём им будет веселее. – Отпустить омег одних в чужую страну? – округлил глаза Чон. – Чимин, я вас умоляю. Пока ваш муж вместе с братом и моим драгоценнейшим занимаются делами страны, вы вполне можете нанести дружеский визит нашим заморским соседям. Не вы ли говорили, что Яра познакомилась с кем-то очень симпатичным на балу? – Что ж, это имеет смысл, но… – омега задумался, пока его бокал снова наполнили. – Нужно поговорить с повелителем. И боюсь, что с вашим сыном возникнут трудности, Его Величество… – Пока ещё не имеет власти над моим мальчиком. Я всё ещё его папа, – чётко и без шанса на возражение отрезал Сокджин. На следующий день Чонгук прибыл в замок, и у королевской семьи состоялась бурная беседа. Яра сопротивлялась, но против всей семьи у неё не было шанса. Девушка поставила условие насчёт Тэхёна и под довольную улыбку Джина получила согласие короля. Чонгук не упустил самодовольное выражение лица Кима и ни на секунду не сомневался, что эта поездка была его идеей. Однако в какой-то степени затея была кстати. Альфе всё тяжелее держать себя в руках рядом с принцем. Шесть ночей он провёл в постели с омегой, позволяя себе лишь целовать его руки. На седьмую сдался и чуть не потерял рассудок. Чон не мог обесчестить Тэхёна под боком Намджуна, это бы точно поставило точку в отношениях двух королей. Но соблазн… этот дьяволёнок с невинными глазами таки поставил его на колени… Как только решение о поездке было принято, Чонгук отправил письмо в соседнюю страну и через неделю Яра вместе с папой и принцем отправились на корабле в путешествие.ххх
«Держи», – Минхо протянул бутылку с кровью Юнги. – «Это и правда чертовски удобно. Только я ничего не могу поделать», – вампир обречённо вдохнул, – «Хани – единственный, кто не вызывает у меня отвращения». Мин хмыкнул, принимая тару и кивнул. Он бы и рад не знать какого это, но, увы, гастрономическая трагедия друга ему знакома. Уже месяц, как Юнги снова приколочен к северу. И снова приказ короля держит его среди гор. Вот только на этот раз вампир не хочет ждать двести лет, чтобы войти в замок Чон. Деревню, в которой прошла драка вампиров и оборотней, место, где погиб его друг, Юнги решил восстановить и сделать центром. Люди из Имерии прибывают и помогают отстраивать дома и дороги. Жизнь хлынула на эти земли словно цунами. Местные сначала побаивались и даже сопротивлялись, а теперь не могут нарадоваться на новых королей. Только небольшая группа с ненавистью смотрит на вампиров. Родственники оборотней, омег и дети павших поселились неподалёку от главного поселения и были под пристальным надзором. Убивать несовершеннолетних, а старшему альфе было всего десять, никто не собирался. Но все понимали, что в скором времени он и другие попадут под действие проклятия. Мин знал, что может решить эту проблему, точнее кто. Но это не понравится Его Величеству. Впрочем, лучшего варианта ни у кого не было. Суета в деревне стояла почти круглые сутки. Все стремились как можно скорее привести это место и остальные деревни в достойный вид. Сделать север ничуть не хуже юга. Юнги то и дело перемещался между селами в попытках проконтролировать работу. И совсем скоро на востоке Чонгук начнёт работу по добыче ископаемых. Вечер своей приятной суетой окутывал альфу вместе с кострами и голосами людей. Он сидел на крыльце только что отстроенного домика, который соорудили специально для него вдали от всех. Альфа решил, что чем дальше от счастливых людей и их ночных веселий, тем лучше. Слышать, как кто-то живёт полноценной жизнью, ему было до скрипа противно. Его такой участи лишили. Дом, в котором раньше жил Хан, был отремонтирован и теперь впустил ещё и Минхо. Смотреть на эту парочку Юнги было просто невыносимо. Если людей он ещё готов был терпеть со своей любовью, то друзей – нет. Минхо попрощался с ним и оставил альфу наедине с бутылкой безвкусной крови и тщетностью своего положения. Его дом отстроен на небольшом возвышении, и с крыльца видно целую улицу с её живыми эмоциями. Он сидел и наблюдал, как жизнь кипит, бурлит и светится прямо под ногами, но до его дверей не доходит. Несмотря на холод, люди только к полуночи разошлись по домам, в которых пыхтели печи. Юнги внутрь не торопился, ему не для кого было топить комнаты. На нём даже куртки не было, он сидел в рубашке и думал, почему Хосоку можно было украсть Чимина и обратить. А ему нельзя совершить подобное. Или можно? – Смотреть тошно, – голос Хо послышался со стороны, и через секунду альфа уже сидел рядом. – Не ждал тебя так скоро, – хмыкнул Мин. – А ты неплохо тут справляешься, уже и домишко себе отгрохал, – ухмыльнулся друг и оглядел строение за спиной. – Зачем пожаловали, Ваше высочество? – не сдержал сарказма в голосе Юнги. – Чонгук собирается прислать рабочих на восток. Будем осваивать недра неподалеку от наших шахт. Тебе нужно будет проследить за поставками материалов и оборудования для строительства. – Это ты мог и в письме написать, но пришёл сам. Мы знакомы восемь сотен… – Хотел узнать, как ты, – уже серьёзнее начал Хо. – И поговорить. – О чём? Если я сунусь на юг, то стану предателем, как Кай, которого до сих пор не нашли. Останусь здесь, будешь смотреть на моё «тошнотворное» выражение лица до конца времен. – Ты же понимаешь, что вам нельзя быть вместе не только, потому что Чонгук не переживёт ваших отношений, а потому что ей нужно продолжать род. Она в первую очередь ведьма, которая, сам знаешь, на что способна. – Да, пусть нарожает побольше магических наследничков, чтобы потом древние родственнички кого-то пустили на жертвенный стол. – Не перегибай… – Называю вещи своими именами. – Думаешь, обратив её, тебе станет легче? – Что-то я не припомню, чтобы ты оставил Чимина человеком. – Сукин сын, – хмыкнул Хо и отобрал бутылку. – Правда глаза режет? Ваше счастье с каких-то пор стало сраным приоритетом. Чонгук тоже хорош. Попробуй скажи, что он не собирается отобрать у Имерии наследника? – Тебе просто не повезло, брат, – опустил голову Хосок. – Вот уж спасибо за поддержку, – фыркнул Мин, и на несколько секунд воцарилось молчание. – Послушай, насчёт оборотней. Дело не в том, что я хочу, просто другого выхода нет. Яра должна излечить волков. То, что она обратила действие яда в моей ране. Ты ведь понимаешь, что ей под силу избавиться от проклятия, не убивая детей? – Да, но пока это невозможно. Во-первых, Чонгук её сюда не пустит, во-вторых, она уехала. – Что? – Мин резко повернулся к другу. – Куда? – Кхм … она с Мини и принцем отправились в небольшое путешествие по морю. – Вот же су…. – Так, давай без оскорблений, это была не моя идея и даже не Чонгука. – Дай угадаю, может, вы её и сосватать сразу решили, как там этого ублюдка звали, Уильям? – Не кипятись, – отрезал Чон. – Не знаю как, но тебе придётся смириться с тем, что наша дочь не по твою душу. – Тогда потрудитесь сделать так, чтобы ноги её здесь не было. Потому что я готов терпеть весь этот пиздец, пока её чертов запах не коснулся моих легких. Мне плевать, как Чонгук избавится от волчат, но девчонку сюда не привозите. – Это нам под силу, – Хосок поднялся с крыльца. – Спасибо… – Катись к чёрту, Хо. Ты хоть знаешь за что благодаришь? – скривился Юнги. Чон посмотрел на друга и, не найдя слов, просто кивнул. Юнги снова остался один, но уже куда более раздраженный, а пустая бутылка разбилась о дерево.ххх
Во дворце Намджуна было тихо и спокойно. Альфа был рад отправить сына подальше от Чонгука, да ещё и в страну, чей наследный принц должен был стать его зятем. Вот только альфа крепко сомневался, что Тэхён вернётся в Имерию с хорошими новостями. В глазах омеги звёзды сияли, когда он смотрел на вампира. Этого Намджун отрицать не мог, как и того, что Чонгук был мягко говоря помешан на его сыне. Ким знает это состояние доподлинно и поэтому не может спокойно спать по ночам. Разговор с Каем не пропал бесследно. Зерно сомнений поселилось в мужчине и росло с каждым днём. Новость, что след вампира простыл только усугубляла ситуацию. И стоило бы рассказать Чонгуку о их встрече, но что-то мешало. Словно Кай поймал Намджуна на крючок, и тот теперь не мог сорваться обратно в воду. Киму нужно было непременно поговорить с супругом. Его омега должен был что-то знать и вполне мог подсказать правильное решение. Намджун отправился в замок и, пока братья Чон находились в шахтах, вывел омегу на улицу подальше от ушей. – Что ж это многое объясняет, Джуни, – омега был серьёзен и то и дело хмурился. – Мне кажется, я совершил ошибку, смолчав, – король повернулся к супругу и взглянул в любимые глаза. Как же его супруг был красив. Сокджин навечно молод и прекрасен в свои двадцать четыре. Как этот ангел до сих пор может быть влюблен в старика? Намджун ухмыляется про себя и понимает, что не заслужил такой любви. Он уже поседел, и морщины поразили его лицо. Кай был прав, сердце тоже начало давать сбой. Видимо, груз ответственности за целую страну и переживания за омегу и сына не прошли бесследно. Каждый день он молит небеса продлить ему жизнь, чтобы ещё хоть немного побыть с ними рядом. Джин смотрит вдаль, и его бледная кожа словно светится в лучах холодного солнца. Король берёт руку омеги и подносит к губам его ладонь. – Не думаю, что Чонгук держит Яру при себе исключительно как залог безопасности. Я пробыл здесь достаточно и полагаю, что он и правда к ней прикипел. О Чимине и говорить не стоит. Здесь что-то нечисто. Если бы он мог обратить себя и остальных без последствий, то сделал бы это. – Мне тоже не даёт покоя эта мысль, и полагаю, что Кай не стал раскрывать всех тайн. – Возможно, есть нечто, что останавливает Чонов от этого решения. Дорогой, – выпрямился Джин и взглянул на мужа, – ты и правда сглупил, но не от того, что не рассказал Чонгуку, а от того, что сразу не рассказал мне. Я всё разузнаю, не беспокойся. – Джини, – улыбнулся король. – Давай на чистоту, ты без меня совсем пропадёшь. Во дворце уже, наверное, паутина из сплетен, а ты и не в курсе. Мои уши бы уже всё тебе доложили и разложили. – Я люблю тебя, мой мальчик, – Намджун смотрел и не мог насмотреться на своего супруга. – Давишь на больное, – игриво стукнул его по груди Джин. – Будь моя воля, я бы тебя своей задушил. Король прижал к себе омегу, и от чего-то грудь его стянуло терновыми ветками. Ему довелось повстречать настоящего ангела. Не смог уберечь и превратил его в монстра. Но даже сейчас с молчаливым сердцем и ледяной кожей он великолепен. Альфа крепче обнял Джина и решил, что был бы не против умереть от любви своего мальчика. Они прошли в замок, и Намджун решил, что пора поговорить с Чонгуком напрямую. Рассказать про Кая и на чистоту обсудить будущее Тэхёна. Альфа замер посреди холла, чтобы спросить своего супруга, слышит ли он Чонгука в замке. Только вот ответ донёсся словно из омута. Голос Сокджина эхом разлетелся по уголкам сознания, и в глазах потемнело. Король услышал крик и не сразу понял, что это Джин. Намджун уже потерял контроль над телом и осознал, что лежит на полу, пока его голова покоится в руках омеги. Неужели это всё? Его время пришло? Но ведь он не успел, не смог, не завершил… Грудь стянуло болью, так что вдохнуть было страшно. Голова свинцом наливалась и тянула его на дно в темноту. Альфа боролся, держал себя из последних сил, чтобы успеть хоть что-то. – Джини… – прохрипел король, пытаясь ухватить руку супруга. – Не смей! Не смей бросать меня, слышишь? Не вздумай умирать... – истерика накрыла омегу, так что слёзы лились из глаз бесконечным потоком. – Тише, ну что же ты так, – улыбка, полная боли, появилась на лице альфы, и ещё больше заставила Джина рыдать. – Как я буду без тебя жить? Как смеешь ты меня оставлять? Джуни, не шути так… Это несмешно… Через секунду послышался голос Чонгука, и суета лекарей вокруг. – Нет, стойте, уже слишком поздно, – с каждой секундой голос Намджуна становился всё слабее и тише. – Чонгук, мой сын… – Ты можешь за него не переживать, – твёрдо заявил вампир, но в чёрных глазах плескался ужас. – Джини тебе всё расскажет. Мой милый, прости меня… – Нет-нет-нет, – раненым зверем воет омега и заливает слезами королевскую рубашку. – Закат, Джини, помнишь? Только ты и я ... Истошный крик оглушил весь замок, сотрясая вековые стены. Боль вытеснила даже воздух, не говоря о слугах. Этот вопль смог вынести только Чонгук, запоминая и выжигая эту агонию на сердце. Он смотрел, как Джин согнулся над тем, кого любил до безумия, и кто оставил его, порвав душу в клочья. Эти крики было ни стереть, ни заглушить, но и сдвинуться с места Чон не мог. Он словно попал в эпицентр чёрной дыры под названием отчаяние. Его пригвоздило чужой болью к полу, так что она вошла в него и словно стала собственной. То, как омега цеплялся за мёртвого мужа и умолял его очнутся, не замазать в памяти. Эта жуткая, выворачивающая нутро картина – поистине ад на земле. Стенания и скорбь застелили замок чёрным, проникая под кожу. Джин рыдал и не подпускал к себе никого. Он держал в руках свою потерянную любовь и готов был разорвать в клочья любого, кто коснется их. Нет, не горе – самая настоящая смерть коснулась лица омеги застывшим взглядом любимого. Чонгук разогнал людей, позволяя Сокджину ещё немного побыть с ним рядом. Сам оттащил его от Намджуна, когда омега смог хоть как-то реагировать. Этот день должен был настать, но знать оказалось недостаточно, чтобы пережить. Чонгук прижал к себе Сокджина и понял, что сам такой боли никогда не перенесёт.