***
Громкий хлопок двери отозвался в сонном мозгу такой болью, что Чимин недовольно застонал в подушку. — Спасибо, что не на кровать, — громко произнес Чонгук, со стуком ставя на тумбочку стакан. — Надеюсь, она твоя, роднее как-то. — Ты о чем? — глухо выдохнул, не желая отрываться от мягкой подушки, только сильнее обняв ее, переворачиваясь на живот. — О сперме на двери, — кровать прогнулась рядом, когда Чонгук сел. — А, да, наверное, моя, — кивнул, все же поднимая голову, чтобы найти взглядом стакан с водой. — Каждый раз, глядя на твое похмелье, не могу понять, как ты умудряешься с ним спать в твоем-то состоянии. — Мое состояние не пропорционально моему похмелью. Я не так уж и пьян, просто организм не выносит алкоголь. Проснулся он ожидаемо один. Ничего удивительного. Их с Юнги связывали только алкоголь и вечеринки, которые всегда заканчивались сексом. В обычной дневной жизни они часто цепляли друг друга. Ругаясь в коридорах университета еще год назад могли собрать целую толпу зевак. Если его спросить, как вообще все пришло к тому, к чему пришло, он только пожмет плечами. Они никогда не ладили, абсолютно, и он даже не вспомнит почему. Просто кто-то из них задел первый, а другой не смог промолчать. Тогда же к Чимину прицепилось бесящее «принцесса», на которое он злился, пока одет. Спать они начали так же спонтанно. На одной из вечеринок напились, зацепились между собой и едва не подрались, пока Юнги просто не пропихнул ему язык в рот. Чимин не ожидал, что тот поцелуй настолько выбьет его из колеи, а Юнги не ожидал, что он ответит. Тогда, под влиянием эмоций и алкоголя они впервые переспали, наутро снова поругавшись в стенах университета. Один раз, потом второй, третий, и это превратилось в систему. Чимину это нужно было, потому что с Юнги хорошо. Он только недавно смог признаться себе, что длительное отсутствие студенческих вечеринок заставляло его скучать по Мину, но сильно раздумывать над этой мыслью не стал. — Так может хватит так часто пить? Ты сопьешься скоро, трахайтесь без джина с тоником. Я пробовал, тебе понравится, — усмехнулся, протягивая на ладони таблетку обезболивающего. — Он ненавидит меня на трезвую, ты же знаешь, — закатил глаза, садясь на кровати. — Как и я его. — Ага, особенно ты его, — усмехнулся, пристально глядя ему в глаза. — Когда собираешься признать, что влюбился в него? Когда вы оба вообще это признаете? — Не неси чушь, будь добр, — отмахнулся, закатывая глаза. От Чонгука Чимин свои странные отношения никогда не скрывал, а тот активно твердил, что они влюблены, просто не поняли ничего. Чимин не согласен. Они грызутся, как кошка с собакой, стоит им хотя бы пройти рядом. Хотя, справедливости ради стоило отметить, что с того момента, как они начали спать, ссоры практически прекратились. До самого вечера Чимин отказывался выходить из комнаты, ссылаясь на уборку. Ему просто не хотелось выходить куда-то в дневную жару. Когда Чонгук его все же выпер, на улице была легкая вечерняя прохлада, что не могло не радовать тяжелую от алкоголя голову. Зайдя в свое общежитие, он сразу увидел Юнги, развалившегося на диване в зоне отдыха на первом этаже. Чимин очень хотел пройти незаметно. — Ты ничего не потерял? — Юнги даже не отвел взгляд от телефона. Чимин практически дошел до лестницы, поэтому на чужую фразу только тяжело вздохнул. — Ага, желание тебя видеть, — закатил глаза, сразу же закусывая губу, когда Мин поднял руку с зажатой между двух пальцев пробкой. Черт, он совершенно забыл, что она вообще у него вчера была. — Дарю. — Не горю желанием держать у себя то, что было в твоей заднице, принцесса, — легкое движение кистью, и тот кинул игрушку Чимину. Он сразу поймал предмет, пряча в карман, и тихо радовался, что кроме них никого нет. В общежитии в целом было довольно тихо на выходных — многие уезжали. О том, что они спят, знали, наверное, все, кто ходил хоть на какие-то вечеринки. Сложно это не понять, когда Юнги сначала зажимал Чимина прямо среди толпы, целуя так, что он плавился, а потом уводил в какую-либо из комнат. Но при всем этом светить своей жизнью Чимин не хотел. Половина университета и так следила за их натянутыми отношениями, делая ставки. Ему достаточно. — Тогда я могу оторвать тебе член? — хмыкнул, прожигая того взглядом. — Хочешь всегда иметь к нему доступ? — Юнги наконец-то оторвался от телефона, посмотрев на Чимина. — Ужасно выглядишь. — Как и ты, — фыркнул, наконец поднимаясь по лестнице на третий этаж. Это была чистейшая ложь, потому что Мин Юнги всегда выглядел чертовски привлекательно. Даже когда Чимина полоскало от похмелья все выходные, тому было абсолютно фиолетово, и наутро Мин сиял своей бесящей ухмылкой. Тоже, честно говоря, красивой. Чимин не мог отрицать того, что весь Юнги до безобразия притягивал его. Когда он первый раз увидел чужие рыжие волосы, то натурально поплыл. Даже представить себе не мог, что кому-то настолько мог идти рыжий. Юнги покрасился уже больше трех месяцев назад, обновляя периодически цвет, а Чимин все это время стабильно раз в неделю видел мокрые сны с участием того, кто должен бесить до дрожи, но почему-то не бесил. С Мином они конфликтовали с самого первого курса, и каково же было общее удивление, когда на третьем их комнаты оказались напротив. Ставки среди студентов значительно подросли. Если сравнивать их отношения в прошлом, то секс, пусть и пьяный, многое изменил. Или просто они выросли. Сейчас чаще всего они перекидывались колкими фразами, язвили и просто были далеки от мирных бесед. До крупных ссор доходило крайне редко, и, как правило, в такие моменты Юнги отступал первый. Они будто притерлись и научились бесить друг друга мирно. Весь оставшийся вечер он провел в своей комнате, убивая время за просмотром фильмов. Чимин любил такие ленивые дни, потому что не был падок на пьянки и сборы. Он туда ходил ради Юнги, но пока не готов был признаться себе в этом. Единственная проблема, которая приходила уже ночью — он не мог заснуть. После алкоголя его организм всячески бунтовал, и отсутствие сна — одна из стратегий. Сколько бы он ни пытался уснуть, лишь ворочался. Если бы завтра ему не нужно было готовиться к семинарским занятиям, он бы просто продолжил смотреть фильмы, но ему нужно было поспать, поэтому, дотянув до двух часов ночи, он все же спустился вниз. С самого детства горячее молоко с медом буквально убаюкивало его, как бы это ни казалось странным. Чимин спустился на кухню в полной тишине и включил небольшую лампу, что находилась под верхними ящиками. У большинства студентов холодильники стояли в комнатах, но на кухне было несколько основных, и Чимин часто оставлял тут некоторые продукты. Его бутылка молока стояла ровно на том же месте, где он ее оставил, правда, была уже наполовину пустая. Ругаться бесполезно — все смирились, что из общих холодильников пропадала еда. Оставляя тут что-то, ты должен отдавать себе отчет, что вечно оно лежать не будет. Пока он наблюдал за маленькой кастрюлей, в которой было налито молоко, позади скрипнул пол. Чимин обернулся, едва сдержав отчаянный вздох — Юнги. — Что, снова не спится, принцесса? — Мин усмехнулся, подходя к нему и останавливаясь рядом. — Тебе-то какое дело? — закатил глаза, снова поворачиваясь к плите. У Юнги влажные волосы убраны назад, от него пахнет гелем для душа, каким-то ненавязчивым и свежим, и слегка сигаретами. Чимин немного напрягся, стараясь никак не реагировать на этого человека. В последнее время ему казалось, что он сам вел себя странно, ведь стоило только Мину появиться в его поле зрения, как Чимин не мог больше сосредоточиться на чем-то еще. — Может, мне скучно. — Достать некого? — поджал губы, немного прибавляя огонь на конфорке. — Некого, — согласился, не двигаясь с места. Чимин буквально физически чужой взгляд на себе ощущал. — Я тоже уснуть не могу. — А мне на кой черт эта информация? — он под этим взглядом замирал, потому что тоже хотелось вот так глаз не отводить. Юнги все еще чертовски привлекал просто своим присутствием, и Чимина пугали собственные мысли. Он давал им волю, когда пил, позволял себе рваться к Мину и удовлетворять желание. И желал он не секса, абсолютно. Он желал Юнги. — Просто не дергайся, принцесса. То, что Юнги внезапно обнимет сзади, Чимин не ожидал. Удивленно уставился в молоко, которое уже начало пузыриться от температуры, но Юнги убрал огонь на минимум, останавливая процесс закипания. Чимин чувствовал, как крепко тот прижимал его к себе, и дыхание в заднюю часть шеи тоже чувствовал. Его внутренне потряхивало от того, что Мин просто обнял, и он совершенно не хотел мириться с тем, что ему, черт возьми, приятно. Юнги не делал ничего, просто стоял и глубоко дышал, явно не подозревая, что разрушал Чимина изнутри. В последнее время подобное происходило слишком часто. Юнги стал тактильным абсолютно без причины и в своей раздражающей манере, но Чимин не смел воспротивиться ни разу. Даже после секса он засыпал в чужих руках, хотя раньше Юнги не задерживался с ним в постели, уходя сразу после оргазма. Это устраивало обоих. Чимин каждый раз хотел спросить, что происходит, но каждый раз молчал, просто позволяя прикасаться, а внутри себя боролся с мыслью, что ему самому это нравилось. — Юнги. — М? — У меня молоко уже закипело, — тихо произнес, не желая рушить какую-то замершую атмосферу. Юнги только цыкнул недовольно, полностью выключив конфорку, и вернул руку на его живот, обнимая сильнее. — Не остынет. От горячего дыхания шею буквально осыпало мурашками, а Чимин прикрыл глаза, медленно выдыхая. Боги, что этот рыжий уникум делал вообще, по его мнению. Хотелось глубоко вдохнуть, но Чимину даже пошевелиться страшно — спугнет. В такие моменты закрадывалась мысль, что, возможно, Чонгук прав, и он позорно влюбился, но потом Юнги обязательно что-то говорил, и наваждение исчезало. — Отпусти меня. — Принцесса, меньше стресса. Чимин вновь закатил глаза, толкая локтем Юнги в ребра, выкручиваясь из кольца рук. Открыв ящик, чтобы достать мед, он обнаружил лишь его отсутствие. Ровно в этот момент с тихим стуком Юнги опустил на стол перед ним новую упаковку меда. — Я видел, что он закончился, — Юнги больше ничего не сказал, разворачиваясь и уходя к лестнице. Чимин уставился на стеклянную баночку, хлопая глазами. Так вот зачем тот сюда приходил. — Нет, сейчас я не буду об этом думать, — Чимин покачал головой, говоря это в пустоту сам себе, и вылил горячее молоко в кружку, добавляя туда несколько ложечек свежего тягучего меда.***
Чимина не беспокоило ничего больше недели. Он жил свою спокойную жизнь, все еще пререкался с Юнги, ходил на пары и не думал ни о чем лишнем. Пока Чонгук не сообщил, что Мин зажимался в коридоре с какой-то девушкой. Чимин не видел, насколько именно тот с ней «зажимался», и вообще, какое ему до этого дело, но в груди что-то неприятно укололо. Он даже перестал есть свой любимый фруктовый салат, упираясь взглядом в стол. — Все еще не влюблен в него? — Чонгук рядом хмыкнул, откусывая большой кусок от какой-то мягкой булки. — Ты мне это сказал, чтобы подтвердить или опровергнуть какие-либо мои чувства? — мрачно произнес, поджимая губы. Почему же ему так неприятно? — Нет, я просто сказал тебе о том, что увидел, — пожал плечами, говоря с набитым ртом. — Потому что, если бы не сказал, ты бы обиделся, я же тебя знаю. — Возможно, — медленно перемешивал фрукты в тарелке. Аппетит полностью пропал. — Они встречаются? — Без понятия. — Спроси у Тэхёна, — Чимин ненавидел в этот момент то, с какой надеждой он это сказал. Чонгук вообще-то предатель, потому что встречался с лучшим другом Юнги, но Чимин ему это простил. — Пожалуйста? — Я уже спросил, но он мне ничего не ответил, — покачал головой. — Точнее, сказал, что не знает, и они с Юнги особо не обсуждают личную жизнь, если это не что-то серьезное, — посмотрел в упор на Чимина, запивая булку соком. — Или если это не ты. — Кто бы сомневался, — вздохнул, отодвигая от себя тарелку с салатом. Это не должно его волновать, но почему-то волновало. У Юнги действительно мог кто-то появиться? Чимин никогда не отрицал, что Мин мог спать не только с ним, это и не должно было так быть, но отношения — это другое. Он поморщился, останавливая себя в размышлениях, ведь про отношения вообще не было и слова. Он почти убедил себя положить на это все огромный болт, когда Юнги вошел в столовую со своими одногруппниками. И с девушкой рядом, которая буквально висла на его руке. К черту все. — Оу, — Чонгук перевел взгляд с Мина на него, когда Чимин приложился лбом о стол. — Почему меня это волнует, блять? — вопрос скорее риторический, а в горле неприятный ком. Потому что они спали вместе уже больше полугода несколько раз в месяц; потому что Юнги носил ему мед на кухню в два часа ночи, ведь у него закончился; потому что Юнги обнимал его после секса, вместо того, чтобы свалить, как делал это раньше; потому что Юнги все еще чертовски красив и от прикосновения его невероятных рук плавило. Когда Тэхён потянул Мина вместе с той самой девушкой к их столику, Чимин готов был взвыть. — Привет, — Ким сел рядом с Чонгуком, поставив на стол поднос с едой. — Мы пришли знакомиться. — Нахера? — вырвалось у Чимина, за что в момент стало стыдно, потому что грубить он не хотел, но эмоции внутри припекали. — Принцесса, не кусайся, — Юнги сел рядом с ним, будто специально двигаясь как можно ближе. — Я же говорил тебе, что он язва, — обратился тот уже к девушке. — Честно говоря, зная тебя, странно, что он не придушил тебя ночью, — флегматично произнесла та, немного наклоняясь, чтобы Юнги не закрывал ей обзор на Чимина. — Привет, я о тебе много слышала. У брата рот не затыкается о тебе рассказывать, рада, что могу наконец-то познакомиться с тем, кто вогнал занозу ему в задницу. Я Хаюн, восстановилась после академа недавно. — У брата? — Чимин не сдержал удивления, переводя взгляд на Чонгука. — Ой, надо же, у Юнги есть сестра… — натянуто посмеялся, избегая смотреть на Чимина. — Мы больше не друзья, предатель. Внутри отпустило, но от этого стало еще хуже. Осознание того, что он приревновал, ударило, как молот по наковальне. С ним разговаривала Хаюн, которая оказалась под стать своему брату, только не бесила, потому что ее язвительность была направлена исключительно на самого Юнги. Чимин пару раз даже посмеялся. Но на протяжении всех сорока минут, что они сидели в столовой, он не мог вылезти из собственной головы, чувствуя себя откровенно пришибленным. Ничего лучше, как ограничить общение с Юнги, ему в голову не пришло, но эта идея не радовала. Ему не хотелось прекращать ничего из того, что сейчас у них было, абсолютно. — Принцесса, не хочешь вынырнуть из разума? — прозвучало почти на ухо, отчего он сильно дернулся. — Да хватит меня так называть, — нахмурился, отшатнувшись, потому что Юнги оказался слишком близко. — И хватит нарушать мое личное пространство, ты задрал. — Не так-то часто я тебя и драл, — улыбнулся, потягивая через трубочку кофе со льдом. И когда только успел купить, кофейня в другой части универа. — Закрой рот, — прошипел, не желая, чтобы они разговаривали на подобную тему в общественном месте. — Какой ты злой, — усмехнулся, подпирая голову рукой, поставив локти на стол. Только сейчас Чимин заметил, что они остались за столом одни. — Приревновал, что ли, принцесса? — Тебя? Не смеши, — закатил глаза, задумываясь о том, что не просто так Чонгук не сказал про то, что Хаюн — лишь младшая сестра. — На кой черт ты мне нужен, Мин? — поднялся, забирая так и не съеденный обед, и закинул рюкзак на плечо. — Тебе без меня скучно, признай, — тот поднялся следом. — Без тебя мне прекрасно, — оставил поднос на платформе, со вздохом поворачиваясь к Мину. — Что ты от меня хочешь? — Ничего, — пожал плечами, усмехнувшись. — Тогда отвали от меня, Юнги. Тот ничего не сказал, только смотрел своими хитрыми глазами так, будто насквозь видел все, о чем Чимин думал.***
Он себя доконал окончательно. Мысли о собственных чувствах давно проскальзывали в его голове, но после испытанной ревности поселились там окончательно. Чимин осознал одну вещь: он привык, что Юнги его. С того самого момента, как они переспали в первый раз, он не видел Мина ни с кем другим. Ни на вечеринках, ни в университете, ни в общежитии. Тот не приводил кого-то в комнату, и слухов о том, что у него могли быть отношения, тоже не было. А слухи вообще быстро распространялись. Между ними уже давно не было каких-то серьезных ссор, и они цеплялись друг к другу скорее по привычке. А с тем, каким тактильным стал Юнги, все совсем сбивалось с привычных путей. Истина в том, что Чимин просто не хотел делить того с кем-то. Ему нравилось быть особенным, нравилось видеть, что Юнги с ним такой, какой есть, и даже это дурацкое «принцесса» абсолютно нравилось, независимо от алкоголя в крови. Разговаривать с Юнги на эту тему было страшно, а признаться — тем более. Любому другому человеку он бы признался, если бы его отшили — не проблема, пережил бы. Но это ведь Мин Юнги, он не хотел в плохом исходе быть объектом стеба. И отношения их терять тоже не хотел, какими бы странными они ни были. Ему оставалось только молчать, но от этого хуже было. Чимин накручивал себя, пытаясь не выдать. Казалось, что он такой очевидный, и своим присутствием, иногда излишне близким, Юнги только издевался. Хотелось кому-то поплакаться, но даже к Чонгуку идти не хотел. Для того все кристально просто, и он не понимал, почему Чимин разыгрывал драму, вместо того, чтобы просто сказать Юнги все как есть. Несколько дней для Чимина прошли в постоянном нервном напряжении и осознании собственного положения. Он шарахался от Юнги по углам, стараясь не пересекаться с ним ни в общежитии, ни в универе. На очередную вечеринку не пошел, а вот сам Юнги — да, поэтому Чимин сейчас прокручивал в голове мерзкие картинки того, как тот нашел ему замену. Это не первый раз, когда он пропускал вечеринки, но первый раз, когда мозг работал против него. Ко всему прочему, он несколько раз за эти дни попадал под дождь, пока шел до общежития десятой дорогой, и сейчас кашель буквально раздирал горло. Душевное состояние паршивое, а физическое еще хуже. Из-за кашля не получилось даже уснуть, а подозрение на то, что он заболел, только подтвердилось, когда его начало трясти от холода. Он простужался ужасно редко, поэтому у него в комнате не было даже градусника. На первом этаже в общей гостиной была аптечка, но до нее нужно умудриться дойти. Голова тяжелела от температуры все сильнее, а озноб пробивал так, будто он находился в холодильнике, поэтому кое-как он заставил себя буквально стечь с кровати. От фонарика ужасно болела голова, и свет резал глаза, поэтому Чимин оставил телефон в комнате, выходя оттуда в блаженной темноте. Ночь была не самая темная, а в общежитии было много окон, поэтому с передвижением проблем не возникло. Он уже дошел до нужного ящика на первом этаже, рассматривая лекарства, когда позади хлопнула дверь, а в общежитие вошла подвыпитая компания с младшего курса. То, что вместе с ними зашел и Юнги, не удивило совершенно, Чимину же всегда невероятно везло. — Эй, принцесса, решил снотворное, наконец, поискать? — чужой голос резанул по ушам, потому что показался оглушающе громким. Чимин только устало застонал, поджимая губы. — Уходи, — вышло ужасно хрипло, потому что от сильного кашля у него воспалилось и горло. — Тебя я сейчас хочу видеть в последнюю очередь. — Обычно в предпоследнюю, поэтому не страшно, — подошел ближе, останавливаясь около дивана позади Чимина. — Зачем тебе аптечка? — Ищу яд, — мрачно произнес, заходясь кашлем. — Чай тебе потом сделаю. — Я пью кофе. — Еще лучше, — вздохнул, наконец находя градусник и какие-то таблетки от температуры. Чай бы тоже не помешало сделать с лимоном. Чимин вздрогнул, когда его лба коснулась чужая ладонь, а из рук аккуратно забрали бесполезную коробку. Там больше средств от похмелья, хотя чего он ожидал. — Если я попрошу тебя подняться в комнату и подождать, сможешь сделать это и не возмущаться? — Юнги выглядел обеспокоенным и совершенно не настроенным сейчас огрызаться. У Чимина на это тоже не было никаких сил, он только убрал пряди темных волос со лба и кивнул. — Хорошо, тогда иди, я зайду через пять минут. Он тяжело выдохнул, снова заходясь кашлем, и поплелся обратно в комнату. Подниматься по лестнице еще никогда не было для него настолько тяжело. В подобные моменты он был невероятно счастлив, что жил один, потому что терпеть в таком состоянии кого-то постороннего было бы выше его сил. Юнги не в счет. Тот действительно вошел в комнату через пять минут с несколькими упаковками таблеток, бутылкой воды, горячим чаем и градусником. — Пей, — поставил на тумбочку около кровати чай и протянул градусник, — и температуру измерь. Что болит вообще? — Голова, горло и кашель душит, — он подвинулся к стене, чтобы Юнги было удобнее сесть на кровать, и взял градусник, засовывая подмышку. Горячий чай обжигал горло, но уже через несколько глотков боль уменьшилась. — И давно тебя так кроет? — нахмурился, убирая с него одеяло. — Пока температура не спадет, не накрывайся. — Почему ты трезвый? — невпопад спросил, крепко обхватывая пальцами горячую кружку. — Потому что я не пил, — пожал плечами, согнув одну ногу в колене. — А зачем тогда на вечеринку ходил? — Думал, что туда пойдешь и ты. Чимин очень рад, что в комнате темно и можно спрятать улыбку в горячей кружке. У него внутри все огнем горело, и температура тут абсолютно ни при чем. Юнги сидел с ним ночью вместо того, чтобы пойти спать. Принес чай, в который даже мед добавил, дал таблетки и ждал, пока пропищит градусник. Чимин не был способен бороться с собственными эмоциями, поэтому полностью принимал заботу о себе. Раздался тихий сигнал, и Юнги протянул к нему раскрытую ладонь. — Почти тридцать девять, — откинул градусник на полку, беря упаковку с таблетками и бутылку воды. — Почему у тебя нет лекарств? — Я очень редко болею, — пожал плечами, отставляя кружку на тумбочку, чтобы выпить таблетки, и в очередной раз закашлялся. — Вообще с момента поступления впервые. — Мне казалось, ты бывал на больничном. — Я же студент, мне не обязательно реально болеть для этого, — пожал плечами, не сдерживая легкую улыбку. — Я завтра принесу тебе спрей в горло и сироп от кашля. — Зачем тебе это? — нахмурился, закручивая воду трясущимися пальцами — от озноба все еще колотило. — Обычно говорят «спасибо», принцесса, — легко улыбнулся, полностью садясь на кровать, когда Чимин поджал к себе ноги. — Спасибо, — кивнул, решая не задавать лишних вопросов. — Видимо, тебе и правда плохо, раз даже не просишь не называть так, — скрестил руки на груди, заталкивая под спину мягкое одеяло, чтобы было удобно прижаться к стене. — Мне пока больше холодно, чем плохо, верни одеяло, — потянул слабыми пальцами за край мягкой ткани. Юнги перехватил его запястье, притягивая к себе, и закинул его ноги на свои, обнимая. Чимин опешил, боясь двинуться. — Нельзя греться при температуре, принцесса. Не знаешь, что ли? Сиди так, пока не перестанет трясти. И Чимин сидел. Млел от того, как в чужих руках тепло, пусть изнутри и пробивало дрожью. Он уткнулся Юнги в шею, расслабляясь, и чувствовал длинные пальцы в своих волосах. Мин аккуратно гладил его по голове, ненавязчиво прижимая ближе, и закладывал в голову Чимина огромнейшее количество вопросов. — Почему «принцесса»? — он тихо выдохнул в теплую шею, чтобы не сидеть в тишине. — Нравится, как ты бесишься с этого, — хмыкнул как-то довольно, за что Чимин сразу ущипнул того за кожу на груди через футболку. — Не щипайся. — А нечего меня изводить. — Ты сам напросился при первой встрече, я не мог иначе, — он буквально почувствовал, что Юнги улыбнулся. — Ты что, не помнишь, как мы познакомились? — Нет. — Меня толкнули, и я случайно пролил на тебя кофе. Ты был весь в белом, а рубашка была из какого-то крутого материала. Я пытался извиниться, но ты продолжал повторять о том, что теперь придется это выкинуть, а ты так долго выбирал, в чем прийти в первый день на пары, а я испортил тебе день. Ты тогда был действительно как принцесса. — Избалованным? — Ага, и красивым. Чимин замер в чужих руках, сглатывая своим больным горлом. Щеки полыхнули от смущения, но он для себя решил, что это все температура. И не важно, что та уже падала. — Мне хотелось казаться круче, — Чимин сделал вид, что произнесенный комплимент абсолютно его не тронул. — Точно принцесса. Движение пальцев в волосах буквально убаюкивало. Чимину становилось жарко, пока температура приходила в норму, а измученный организм требовал сна в начале четвертого ночи. Глаза слипались, и он краем сонного мозга понимал, что сейчас уснет прямо на Юнги, а ему бы не хотелось. Точнее хотелось, очень, но ему и так нужно будет завтра как-то переварить эту тотальную заботу. Чимин отстранился, перекладываясь на подушку. Он в очередной раз тихо поблагодарил своего внезапного помощника, наконец-то забираясь под одеяло, когда Юнги поднялся, чтобы открыть окно на проветривание. Пожелание спокойной ночи и обещание зайти завтра он уже слышал, будто через вату. Юнги пришел. И на следующий день, и еще через день. Пихал в Чимина таблетки, считал, сколько раз в день он брызнул лекарство в горло и напоминал в смс выпить сироп от кашля. Сказать, что Чимин был удивлен — не сказать ничего. Юнги заботился так, будто он при смерти, не издевался, только язвил иногда, но если бы этого не было, Чимин бы сам задумался о здоровье самого Мина. Очень хотелось верить в то, что Юнги все это делал не потому, что был добрым, ведь тот и не был. У Чимина собственные чувства уже не получалось игнорировать, но признать их все еще страшно. Чонгук бился головой об стену в попытках доказать ему, что им нужно просто поговорить, что не будет Юнги от нечего делать ему супы готовить. Чимин понимал, что Мин действительно не такой пример бескорыстной добродетели, но со своими тараканами сладить было слишком сложно. В какой-то момент, когда организм полностью вылечился, он даже набрался смелости, чтобы хотя бы попытаться обсудить это с Мином, но у того как отрезало. Юнги вернулся к язвительности, стал меньше прикасаться, а иногда казалось, что даже избегал. Это злило. Просто чертовски злило. Чимин ненавидел эмоциональные качели и именно на них катался с такими догонялками. Он Юнги совершенно не понимал и чувствовал себя идиотом из-за того, что принял собственные чувства. Лучше бы и дальше все отрицал. Мин все так же проделывал в нем дыры глазами при любой удобной возможности, но все равно заметно отстранился, раздражая этим до ужаса. У спортсменов очередная вечеринка, о которой Чонгук ему сообщил еще несколько дней назад. Это казалось отличным шансом выпить и расслабиться. Отключить мозги, перестать о чем-то думать и отключиться в комнате Чонгука, желательно без Юнги, потому что Чимин того сейчас не готов вывозить. Хотя в глубине души надежда была, но он не признался бы из-за банальной вредности. Вот только придя в душное от вновь большого количества людей общежитие, Чимин понял, что сегодня плохой день, чтобы напиться. Хотелось куда-то в тишину, обратно в комнату, ломать себе мозг нужными и ненужными мыслями. Перед тем, как уйти, нужно было найти Чонгука и сказать тому об этом, потому что друг наверняка оставил незапертой комнату для них, а сам, как всегда, планировал уйти к Тэхёну. Главное — найти друга и не встретить Юнги, потому что тот наверняка уже выпил. Вот только Чонгука на первом этаже не было, тот как сквозь землю провалился. В очередной раз заглянув на кухню, Чимин решил забить болт и просто написать другу смс. Если повезет — увидит. Он уже выходил из кухни, когда его так привычно дернули за руку, а чужое тело преградило дорогу. Легкий запах сигарет был таким знакомым, а пространство между ними такое маленькое, что Чимин почувствовал знакомую тяжесть в паху. У его тела словно сработал какой-то инстинкт, когда Юнги пристально смотрел на него. — Эй, принцесса, кого-то ищешь? — хмыкнул, привычно растягивая губы в усмешке. У Чимина от прикосновений будто кожа на запястье горела. Что-то внутри него совершенно не хотело сейчас покидать чужое личное пространство, но он слишком замучился от собственных метаний. — Отойди от меня, — уперся руками в грудь, говоря громко, чтобы Юнги услышал сквозь музыку. — Не понял, — тот не сдвинулся с места, пытаясь заглянуть ему в глаза, но Чимин отводил взгляд. — Что не так? — Что не так? — он удивленно посмотрел на Юнги, снова упираясь тому в грудь. — Блять, да все так, просто отвали от меня, — попытался уйти, но ему, как в дешевом фильме, преградили рукой путь. — Юнги, дай пройти. — Что происходит? — голос стал серьезный, без капли веселья. — Ты никогда не был против. — Я всегда был пьян, а сегодня, как видишь, нет. Поэтому дай пройти. — Настолько паршиво со мной, что тебе налакаться нужно, чтобы мои прикосновения терпеть? — грубо произнес, а Чимина окатило той обидой, что прозвучала в чужом голосе. — Я не насильник, принцесса, зачем трахаться со мной, если не хочешь? — Боже, Юнги, я не хочу это обсуждать, дай мне уйти, и обсудим как-нибудь в следующий раз, — у него сердце колотится отчего-то как сумасшедшее. Он скучал по Юнги, по его прикосновениям, по его рукам и голосу. Ему хочется оказаться в комнате Чонгука, но собственные чувства уже не хотят просто секса. — Будешь до следующей вечеринки меня шарахаться, пока опять не напьешься? — усмехнулся как-то разочарованно, опуская руку и отходя в сторону. Чимин поджал губы, чувствуя, что все раздражение вот-вот вырвется наружу. Это не Юнги должен тут разочарованным стоять. — Я напьюсь? Серьезно? Да ты сам подходил ко мне только под градусом! — громко произнес, теперь не собираясь никуда уходить. И плевать было на людей, которые заходили на кухню, недалеко от которой они стояли. В том дурацком коридоре к прачечной. — Ты достал меня своим дурацким поведением, Мин Юнги! Достал тем, что совершенно не думаешь о других! Ты мне нервы все вытрепал, ты постоянно… — Да я не лез к тебе практически последние полгода, — перебил Юнги, не сводя с Чимина взгляда. — Да заткнись ты хотя бы сейчас! — ткнул больно пальцем в грудь подходя ближе. — Ты хоть представляешь, что у меня в голове происходило все это время? Твое поведение такое странное, и ты никогда ничего не говоришь напрямую! Ты трахаешь меня на каждой вечеринке так, будто я единственный, кто тебе вообще нужен, засыпаешь рядом со мной, чего раньше не делал, а потом снова выплескиваешь на меня свою язвительность! — по мере того, как он говорил, взгляд Юнги становился мягче. Тот опустил руки и просто слушал все, что Чимин вываливал. — Я устал от тебя, Юнги. Ты то издеваешься, то лезешь обниматься, то не разговариваешь со мной, то приносишь мне мед в два часа ночи. Ты лечишь меня, говоришь, что пошел на вечеринку из-за меня, ухаживаешь, а потом… а потом снова становишься собой, не подходишь, язвишь на расстоянии, и тебе будто снова на меня плевать до нескольких стаканов спирта, — его злость сходила на «нет», и он понимал, как устал от того, что пытался скрывать. Шагнул к Юнги, упираясь лбом в чужое плечо, потому что что-то внутри тянуло ближе, и он уже задолбался спорить сам с собой. — Я устал, я не хочу больше травить свой организм, чтобы получить тебя… не можешь быть со мной трезвым, тогда вообще… — Я не пил, — перебил, выдыхая ему на ухо. Сегодня Юнги совсем не давал ему заканчивать свои мысли. — Ни разу. — Что? — он замер, чувствуя, как мышцы будто сковало. — В смысле, ты не пил? — Я никогда не спал с тобой пьяный, — легко вплел пальцы в его темные волосы, слабо потянув, чтобы Чимин поднял голову. — Н-но я же каждый раз… чувствовал запах алкоголя, — удивленно смотрел, боясь двинуть даже пальцем на ладони, которые лежали на теплой груди. Юнги аккуратно обнял его, прижимая к себе, и слабо улыбнулся, пожав плечами. — Я выпивал стакан пива. Мне от него ни холодно, ни жарко, а запах оставался. Ты его чувствовал, когда целовал меня, а дальше тебе уже было все равно, — рассматривал его так, словно искренне наслаждался всеми эмоциями, которые сейчас переживал Чимин. — Первый раз — исключение, тогда мы были в равных условиях. — Но почему ты не сказал мне? — нахмурился, сжимая пальцами белую футболку на чужой груди. — Я потом каждый раз умирал от похмелья, думая, что на трезвую ничего не будет! — Я тоже думал, что ты спишь со мной, только когда пьяный. Принцесса, ты скалился на меня при каждой встрече, — закатил глаза, пока Чимин медленно сжимал ворот чужой футболки. Желание задушить этого актера было максимальным. — То есть ты хочешь сказать, что я зря мучился, хотя мог получить тебя в любом случае? — потянул за ворот, заставляя Юнги немного наклониться. — Ну, выходит, что да, — Юнги кивнул, выдыхая ему прямо в губы. — Тогда ты должен мне качественный секс без головной боли, Мин Юнги. Сейчас. Юнги дважды объяснять не нужно, до него явно и с первого раза хорошо дошло. Чимин едва вскрикнул, когда тот поднял его на руки. Он обвил ногами крепкие бедра, сразу привычно зарываясь пальцами в рыжие волосы, сжимая их в кулак с отдельным удовольствием. Он чувствовал, как пальцы Юнги, на которые он сам молиться готов, впивались ему в ягодицы, пока тот поднимался на второй этаж. — Комнату Чонгук оставил открытой, — Чимин хрипло выдохнул, чувствуя, как внутри разливалось такое знакомое предвкушение, что приятно тянуло в паху. У него на Юнги определенно какие-то рефлексы. — Ты же и сегодня готов для меня, принцесса? — опустил его на пол, выдыхая в самые губы. — Да. — Молодец, мой хороший. Чимин едва ли не заскулил, но Юнги легко дернул к себе, наконец-то целуя. От долгожданного ощущения чужих губ его буквально окатило какой-то негой, против которой он ничего не мог сделать. Вцепился пальцами в ткань футболки, раскрывая губы, и со стоном пропустил чужой горячий язык. Юнги углубил поцелуй настолько, насколько это было возможно, а Чимин несдержанно стонал прямо в его губы, выгибаясь в крепких руках, что так приятно мяли его бедра. Он рассыпался, пока горячий язык сплетался с его, лаская и заставляя млеть от возбуждения. Чимину казалось, что до этого его ни разу так сильно не ломало от возбуждения. Хотелось быть ближе, чувствовать больше. Он потянул с Юнги ненужную футболку, разрывая поцелуй на секунду. Боги, он бы не прекращал целоваться вовсе, если бы это было возможно. Чонгук был прав: трезвый секс — тоже очень хорош. Алкоголь совершенно не туманил мозг, позволяя эмоциям быть чистыми и совершенно ничем не сглаженными. — Ты такой кайф мне обламывал, позволяя напиваться, — недовольно произнес, наконец-то проводя горячими ладонями по чужой обнаженной груди. — Прости, принцесса, — улыбнулся, вжимаясь своим пахом в его, позволяя почувствовать, насколько возбужден. — Я обязательно залижу свою вину, — выдохнул с усмешкой, проводя языком по его губам. У Чимина от этих слов прошла волна возбуждения по позвоночнику, заставляя ноги подкоситься. Он чувствовал себя подростком, который загорелся, как спичка, но ему плевать, просто с Юнги слишком хорошо. У него туман в голове от простых прикосновений тех самых рук, на которые у Чимина отдельный пунктик. Видеть, как эти пальцы впивались в его тело — отдельный вид искусства. Иногда Чимину начинало казаться, что весь Юнги — один большой фетиш для него. Поддаваясь чужим рукам, он подошел ближе к кровати, неотрывно смотря в темные глаза. Юнги сел, задирая его футболку, и медленно провел языком по чувствительной коже на животе, одновременно с этим расстегивая его штаны. Чимин сам приподнял светлую ткань, не мешая дразнить себя такой простой лаской. Горячий язык коснулся лобка, отчего он слабо вздрогнул, вплетая пальцы в рыжие волосы, снова сжимая с нескрываемым наслаждением. Юнги оставил засос на нежной коже и рывком развернул его к себе спиной, снимая джинсы вместе с бельем. Чимин только расслабленно выдохнул, когда на влажный от возбуждения член прекратила неприятно давить ткань. — Иди сюда, — Юнги потянул его за бедра, одновременно с этим полностью ложась на кровать. — Ты что хочешь… — Посадить тебя себе на лицо? Да, принцесса. Чимин только сдавленно простонал, становясь коленями на кровать. Чужие пальцы сжались на его упругих бедрах, заставляя двигаться ближе. У него внутри смешивалась неловкость и бесконечное возбуждение, стоило ему лишь подумать, как они выглядели со стороны. Юнги медленно сжал его ягодицы, разводя в стороны, когда Чимин остановился на нужном уровне. Ощущение горячего мягкого языка на растянутой дырке было таким приятным, что он довольно простонал, опуская бедра ниже. Юнги несколько раз уже вылизывал его, и Чимин потом позорно дрочил в душе на размазанные воспоминания. Тот так правильно и хорошо двигал своим языком вокруг чувствительного входа, что Чимин сорвался на несдержанный стон. Он банально стеснялся просить Мина о таком сам. Он чувствовал, как Юнги сильнее тянет его на себя, заставляя буквально сесть, прекращая упираться на колени. Это смущало, но от движения горячего языка так плавило мозг, что было откровенно плевать на стыд. Он неосознанно двинул бедрами, требуя более активной ласки, и захлебнулся стоном, когда Юнги толкнулся языком внутрь. Его собственный член буквально пульсировал от возбуждения, а налитая кровью головка пачкала чужую грудь каплями смазки. Чимин опирался на живот Юнги, оставляя короткие царапины на оголенной коже, и прижимался бедрами сильнее. Мин, не сдерживаясь, трахал его растянутую дырку языком, пачкая ягодицы слюной и заставляя Чимина стонать от волн удовольствия, которое тягуче обволакивало тело. Он так сильно скучал по этому, что желание кончить пульсировало в самом мозгу. Он не хотел сдерживаться, он хотел залить грудь Юнги спермой, пока тот так потрясающе вылизывал его, вжимая ягодицами в собственное лицо. — Пальцы, Юнги… пожалуйста, — застонал, чувствуя очередное проникновение языка, и приподнял свою футболку, комкая ткань в кулаке. Даже факт того, что потрясающие пальцы Мин Юнги проникали в его растянутую задницу — приносил удовольствие. Чимин даже подумать не мог, насколько сильно Юнги на самом деле влиял на него. Тот аккуратно добавил к языку сразу два пальца, которые спокойно проникли в растянутое колечко мышц. Пусть Чимин не настраивался закончить этот вечер так, но все же предполагал такое развитие событий. Чужие длинные пальцы глубоко проникали внутрь, давя на мягкие стенки, отчего он ощущал дразнящее чувство наполненности, но этого было чертовски мало. Чимин почувствовал третий палец, и в следующий момент Юнги медленно и ощутимо надавил на простату, заставляя его буквально вскрикнуть от волны удовольствия. — Громче, принцесса, — хрипло произнес, когда Чимин приподнялся на коленях. Снова глубокое движение пальцев, которые так приятно надавили в нужном месте, и Чимин застонал громко и бесстыдно, как ему и сказали. Потому что Юнги любил его голос, любил слышать, как ему хорошо, и делал от этого еще лучше. Он слабо дернулся от короткого шлепка по ягодице, когда неосознанно отстранился слишком сильно. Послушно вернул бедра на место, сразу же вновь ощущая горячий упругий язык. Его член скользил по чужой груди, пока он насаживался на пальцы и язык, которыми Юнги так хорошо трахал его, что Чимин не мог прекратить стонать. Он обхватил влажный ствол, сильнее прогибаясь в пояснице, и начал скользить ладонью по всей длине, пачкая свои пальцы собственной смазкой. Юнги снова прошелся подушечками пальцев по чувствительной точке, и Чимин не выдержал, позволяя оргазму обжечь тело. Его сперма пачкала грудь Юнги, пока тот продолжал мягко надавливать на простату, оставляя на его ягодице болезненный, но приятный укус. — Ты молодец, принцесса, так старательно стонал для меня, — хрипло произнес, меняя их местами. Чимин послушно лег на спину, снимая с себя футболку. Похвала приятно разливалась по телу, заставляя едва утихшее возбуждение снова возвращаться. Юнги быстро стер сперму со своей груди пододеяльником. — Нам это стирать потом, — сжал разведенными коленями чужие бедра, притягивая того к себе для очередного поцелуя. — Разберемся. Язык привычно скользнул между его влажных губ, и Чимин мягко застонал в поцелуй, чувствуя, как пальцы Юнги вновь сминают кожу на его бедрах. Эти прикосновения так приятно отзывались в разгоряченном теле, потому что ему до безумия нравилось чувствовать чужую жадность. Мин оторвался от его губ, опускаясь к шее, и сомкнул зубы на чистой коже, оставляя первый укус, сразу же зализывая след от зубов. Чимин рассыпался от каждого засоса, которым Юнги украшал его шею и грудь. Он сжимал рыжие волосы, цвет которых все так же обожал, и пытался подставить больше пространства для поцелуев. Укусы обжигали чувствительные соски, но Чимин только стонал громче, чувствуя, как Юнги толкнулся в его бедра, имитируя проникновение. — Ты же будешь громким, принцесса? — хриплый выдох на ухо, пока сам Чимин пытался стянуть с того мешающие джинсы. — Чтобы я тебя похвалил. — Да, — кивнул несколько раз, нетерпеливо потираясь полувставшим членом о чужой живот. — Умница, — усмешка слышна в горячем шепоте, и Чимина ломает от похвалы, настолько она ему нравится. Юнги снова затянул его в поцелуй, сплетаясь своим языком с его, буквально вылизывая его рот, и развел колени Чимина шире, потянувшись за смазкой. Прохладный гель приятно ощущался на чувствительной коже, а растянутый влажный вход пульсировал от нетерпения. Чимину так хотелось наконец-то почувствовать себя заполненным. Он переложил подушку себе под поясницу, чтобы было удобно, и приподнял бедра. Ощущать горячую головку было так приятно, что собственный член слабо дернулся от волны возбуждения, когда Юнги надавил на податливые мышцы. Тот входил медленно, не сводя с него взгляд, и давал почувствовать, как хорошо его задница растягивалась. Длинные пальцы вновь сжались на бедрах, буквально натянув Чимина на член плавным движением. Из горла вырвался несдержанный громкий стон, такой, который от него хотел Юнги. Чимина абсолютно не смущало то, что их могли услышать, он позволял наслаждению пропитывать собственный голос, пока Юнги так правильно трахал его в чужой комнате. Он откинул голову, вновь раскрывая покусанные губы, когда их коснулись влажные пальцы. Чимин обхватил фаланги губами, слизывая собственную смазку, которую Юнги собрал с его вновь текущего члена. Он проводил по ним языком, млея от того, как его раздирало чувство возбуждения. Юнги буквально имел пальцами его рот, двигая между плотно сжатыми губами, пока его член с каждым толчком задевал простату. Через несколько толчков тот убрал пальцы и вышел из него, переворачивая на живот. Чимин на слабых ногах встал на колени, касаясь простыни грудью, и расставил ноги, максимально открываясь перед чужими глазами. Юнги вплел влажные от его же слюны пальцы в волосы, потянув на себя, заставляя Чимина подняться к своей груди. — Будь еще громче, принцесса, — почти приказ и плавный глубокий толчок, от которого Чимин окончательно поплыл. Та жадность, с которой руки прижимали его к горячему телу, сводила с ума. Он чувствовал новые поцелуи на шее, что оставляли за собой пульсирующие следы, и готов был кончить уже от этого. — Громче, — новый выдох и блядские стоны практически превращались в крик. Чимин опирался об изголовье кровати, сжимая в себе твердый член, который так идеально давил на него изнутри, растягивал и заставлял мозги плавиться. Он слышал глухие шлепки бедер о свои ягодицы и чувствовал, насколько становилось жарко. — Ты так хорошо стараешься для меня, принцесса, — снова горячий шепот, который сопровождался короткими сильными толчками. Чимин практически не прекращал чувствовать такое необходимое давление, а чужие слова только приближали второй за сегодня оргазм. — Так красиво стонешь для меня. Уверен, ты хочешь кончить уже просто от моих слов. — Д…да, — кивнул, захлебываясь очередным стоном, когда прохладные пальцы сжали чувствительный сосок, оттягивая. — Я сейчас кончу, Юнги, — всхлипнул, откидывая голову на плечо позади себя. — Кончай, принцесса. Чимин завел руку за спину, вплетая пальцы в рыжие волосы, и потянулся за поцелуем. Юнги вновь целовал жадно и глубоко, сжимая его тело в своих руках, так, чтобы не оставалось никаких сомнений в том, насколько Чимин тому необходим. Это осознание ломало, заставляя рассыпаться от накатывающего удовольствия. Юнги только опустил ладонь на его член, сделав пару движений, и этого хватило, чтобы Чимин, разрывая поцелуй, кончил с громким протяжным стоном. Он уже практически охрип, и завтра связки точно не скажут ему спасибо, но сейчас было плевать. Юнги вышел из него, сразу заливая спермой покрасневшие ягодицы, и Чимин только довольно улыбнулся, мысленно благодаря, что тот не кончил в него. Постель казалась такой прохладной по сравнению с температурой тела, что Чимин блаженно прикрыл глаза, позволяя себе расслабиться. Юнги, лежа рядом и пальцами размазывая сперму по его ягодицам, ленивыми поцелуями покрывал его шею. Было столько вопросов, но ему было абсолютно плевать сейчас на них. На первом этаже все еще гремела музыка, и вечеринка была в полном разгаре, но Чимин хотел лишь одного: чтобы Юнги помог ему дойти до душа.***
Проснуться утром без больной головы было искренне прекрасно, только разбудило Чимина чувство, что ему бесконечно жарко. Он разлепил глаза, понимая, что практически лежал на Юнги в его руках. От того, что они не закрыли шторы, солнце пекло прямо в комнату, и было ужасно душно. Юнги заворочался, прижимая его сильнее к себе, и Чимин снова закрыл сонные глаза — нужно время, чтобы проснуться. — А я говорил тебе, — послышался голос Чонгука после хлопка двери. — Ты должен мне десять тысяч. — Я отработаю, — хмыкнул Тэхён. Чимин вновь приоткрыл один глаз. — Вы тоже, что ли, ставки делали? — Ага, только этот так скрывался, — Тэхён недовольно произнес, подходя к кровати и поднимая с пола одеяло. — Блять, прямо на пододеяльник, — Чонгук застонал недовольно, видимо, видя на ткани пятна. — И на наволочку, — сонно выдохнул Юнги, шевелясь под Чимином. — А я не скрывался, я тебе каждый раз ныл о том, что меня кроет. — Я не думал, что ты серьезно, — Тэхён пожал плечами, а Чимин сел на кровати, морщась от яркого солнца. — Мы там на кухне завтрак сделали, спускайтесь. — И белье постельное снимите, закинете в стиралку, — Чонгук тяжело вздохнул, явно больше не планируя так сдавать свою комнату. Открыл окно, опуская жалюзи, и увел Тэхёна обратно, вновь оставляя Чимина с Юнги одних. — Ты ныл Тэхёну, что тебя кроет? — Чимин легко улыбнулся, чувствуя руки на талии и легкий поцелуй в плечо, когда Юнги обнял сзади. — Да, — сильнее притянул к себе, проводя кончиком носа по его волосам. — Каждый раз, как оставлял тебя ночью, принцесса. — Почему тогда оставлял? — Сложно сказать. Ты не казался тем, кто заинтересован во мне, но ведь и не был. — Не сразу, — согласно кивнул, потому что скрывать бесполезно. Он развернулся к нему, коротко целуя. — Ты просто потом изменился. Сначала мы просто спали, и ты уходил, а потом тебя стало так много. А заводился я рядом с тобой не только выпивший. Мне было мало тебя, ужасно мало, — снова короткий поцелуй. — Мг… я просто понял, что влюбился, принцесса, — легко потянул Чимина сильнее к себе. Он перевернулся, садясь на чужие выпрямленные ноги, и с удовольствием зарылся в спутанные волосы. — Но ты так мило приревновал к Хаюн. — Чонгук же знал, что она твоя сестра? — Ага. Он делал ставки на то, что мы будем вместе. — Так он и с тобой в сговоре был, предатель, — наклонился, ощутимо кусая того за нижнюю губу. — Я просто не хотел на тебя давить, — легкое поглаживание пальцами на талии плавило. — Ни через Чонгука, ни через Тэхёна, ни сам, поэтому сбавил обороты после твоей болезни. Ты так упорно отрицал все. — Ладно, ставка на нас определенно выиграла, — он легко надавил на чужой затылок, медленно и ласково целуя Юнги. — Только у нас больше не будет пьяного секса, Мин Юнги. — Хорошо, моя принцесса.