Недопонимание

Нечаев лежал на широкой кровати под одеялом и уплетал сгущёнку с хлебом, пока его ладонь согревал горячий ромашковый чай. На телевизоре рядышком крутили мультики. Идеальное бинго, чтобы расслабиться после задания. Хороший отдых после хорошего труда — блаженство для него. Не хватало только тёплого, сонного Вити рядышком. Уже темно, а Нечаев всё ещё один в их квартире. Но он не беспокоится, инженер предупреждал, что идёт на встречу со Штокхаузеном. Учитывая, то как немцы любят пиво и как Петров любит баварское — они точно набухаютая. А для этого им надо время. Ну и для того чтоб попиздеть. Так считал Серёжа. Но ложиться спать сам не хотел. Поэтому ждал. Будучи в отношениях с Петровым у него сформировалась привычка засыпать только вместе с ним. Один он уже не может спать. В начале, когда они решили, что пора съехаться и жить вместе, ему часто снились кошмары. О Вавилове, о Павлове, что-то отдалённое о Болгарии, о том как все предают, все уходят, и в итоге оказывается, что он всегда был один. Он боялся. Просыпался, цеплялся за Витю. Тот его успокаивал, прижимал к себе, целовал и гладил макушку и щеки, и в итоге Серёжа всегда засыпал вновь, успокоенный, довольный, обнимая своими большими лапами Петрова. У Вити, в свою очередь, тоже иногда были такие приступы кошмаров. В основном ему снилась собственная смерть, там, в театре. Снилось будто Серёжа не кинулся и не спас его. Майор просыпался от недовольного мычания своего парня сквозь сон, будил его, тот открывал глаза в ужасе, быстро дышал, и сразу же обнимался. Со временем, у Серёжи кошмары совсем ушли. Самому Петрову всё ещё иногда они снились, к сожалению. Но ему, конечно, всё ещё приходили на помощь, успокаивали, утешали, любили. Нечаев с тех пор больше не засыпал без Вити под боком. То ли не мог, то ли не хотел и боялся. На квадратном экране русалка-наоборот пела песню и просила мальчика остаться под водой, обещая богатства и власть, качая оранжевым хвостом... Серёжа улыбнулся, смотря на нарисованный ящик с драгоценностями. —Оставайся, мальчик, с нами... Будешь нашим королём! —Завыла нарисованная искусительница, но её прервал скрежет ключей в замке. Нечаев встал с кровати, выходя из спальни, чтобы встретить любимого. Тот пытается с себя снять ботинки, держась за стену. Не получается. Серёжа на это усмехается и подходит ближе. —Что, напился, лис? Стоять не получается? —Присаживается на корточки и тянется к ботинку, —Дай сюда, помогу. —Серьоооженька, —Протяжно запел Петров, пока названный снимал ботинки, —Нет-нет, я нормально, нормально... Я сам могу. —Ага, по тебе прям блять заметно, как ты сам можешь, —Беззлобно гавкнул Нечаев, расправившись с ботинками и подхватив Витю за талию, чтоб помочь не упасть. —Вечно ты так. Будто первы раз пью, сказал же сам могу. Отлипни, пёс непослушный.., —Начал ворчать инженер, пытаясь оттолкнуть Сергея. С горем пополам они дошли к спальне и Нечаев стал помогать Петрову раздеться. —Давай сюда руку... Ага... Давай теперь штаны, —Сказал майор, после чего ему чуть пяткой в глаз не прилетело, когда Витя поднял ногу, —Ну, аккуратнее! Серёжа сложил всю одежду на стуле и повернулся обратно к парню, который, прикрыв глаза и легко улыбаясь, смотрел в одну точку на стене. Зевая и одновременно с этим потягиваясь, Нечаев обратился к нему: —Вить, пошли спать сразу... И тебе и мне надо... Уже лёжа в кровати, Нечаев засыпал, уставший после задания и от ожидания прихода своего парня. В это время Виктор хоть и также хотел спать, но рассматривал майора, любуясь и улыбаясь. Майор, медленно проваливаясь в сон слышал как Петров полушепотом восхищается им. —Такой ты у меня красивый... Хоть и заебанный... Опять небось таскался весь день, куда Сеченов скажет... Сам себе хуже сделал... А теперь встретил меня... Дождался... Мой хороший.., —Приговаривал он, гладя Серёжу по голове, пока тот его легонько обнимал и улыбался, —Какая ты всё таки собака, Нечаев... Ой! Петров дёрнулся и убрал руку, замерев. Из-за этого Сергей обеспокоенно раскрыл глаза и приподнялся на локтях. Он сонно промычал, как бы вопрошая "что?" Петров как то по-своему расслабленно и одновременно хитро улыбнулся, смотря в глаза сонному парню. —Пока я говорил с Мишей, Серёжа... Он мне рассказал о том, что они с Сеченовым... Решили попробовать кое-что интересное... В постели, —Серёжа угрюмо отвернулся, выражая отвращение. Ну зачем ему сейчас так внезапно прерывать дрему, ещё и затем, чтобы рассказать о половой жизни его названного отца? Витя, ну что за ху... —И я задумался, что.., —Нечаев повернулся обратно, с непониманием на лице. Он, кажется, догадывался, но был немного... —Может нам тоже попробовать?, —В аху... В удивлении, —Ну, то есть... Прищепки какие нибудь взять... Знаешь, наручники... Плётку, можно или... —Да всё, всё, я понял!, —Быстро прервал Серёжа, но Петров так не остановился. —Можно какую-нибудь ролевую игру, например... Ты будешь, ну... Не знаю, солдатом, а я... —Я понял! Всё!, —Он отвернулся, то ли в смущении то ли снова в отвращении, —Ну, я не знаю... Это всё как-то, ну... Ну странно это, в общем! Тебе что, так не нравится? Как у нас сейчас? Я тебя не устраиваю? —Боже, Нечаев, что ты разгавкался сразу! Мне нравится и то, как у нас есть сейчас, но.., —Он остановился, обдумывая, как бы сказать так, чтобы Серёжа понял, что это не плохая идея, —Миша рассказал, что это так необычно и приятно... Я думал об этом пока ехал дмой... Было бы очень горячо... —Всё! Всё, я не хочу слушать этот бред! Ещё и в участии Штока и... Не хочу, в общем!, —Взвыл майор, —Как вообще боль может быть приятной? Не понимаю я этого!, —Он отвернулся на другой бок, спиной к Вите, но тот в ответ его просто обнял. —Сереженька, не обязательно же нам пробовать что-то... Болючее. Свечи или плети какие. Мы можем... Просто взять что-то другое... Для начала.., —Постепенно лицо Нечаева становилось спокойнее, мышцы расслаблялись и он в задумчивости стал смотреть в никуда, —Ну, Сережа? Петров прильнул щекой к широкой спине и Серёжа почувствовал, как он улыбается. Ну нет, он ещё ни на что не соглашался, рано радоваться! —Всё, всё, хорошо. Я понял. Ложись спать лучше, пьянчуга! Он развернулся лицом к своему возлюбленному и, потрепав волосы, крепко прижал к себе. Пьяный Петров быстро заснул. Усталость, алкоголь в теле, и тёплые Нечаевские объятия сделали своё дело и инженер уже тихо сопел во сне, расслабившись. А вот сам Нечаев, хоть и хотел сна больше, чем этот лис в его руках, не мог теперь уснуть. Думал о том, что сказал Витя... Агент пытался перевести мысли, всё таки он не собирался соглашаться на всякую странную хрень, которую его парню расхвалил бухой Шток, но как бы он ни пытался думать ни о том, что у него скоро выходные, ни о том, как Муся сегодня разбила горшок с растением в кабинете Сеченова, ни даже о том, как противно Шток картавит и какой он раздражающий и тупой, у него не получалось сменить тему мыслей в голове. В конце концов ему всегда виделся Петров. В Сережиных мыслях то Витины бёдра плотно облегали чулки и там, где они заканчивались, кожа была соблазнительно выпуклой. То он, сидя на коленях, оттопыривал задницу с затычкой в ней в виде хвоста и покорно смотрел на него через плечо. То он совершенно голый лежал весь в засосах и укусах, полюбившихся Нечаеву, а руки и ноги были наручниками прикреплены к кровати. Ему представлялось, как он в любой из этих вариаций вбивает Петрова в кровать, а он только громко и жалобно мычит, потому что во рту кляп. И как бы Серёжа не думал, что всё это должно быть странно и слишком развратно, что это всё какая то заморская хрень, которая обычному советскому человеку должна быть неприятна... Всё равно он не мог отрицать, что это его дико возбуждало. Такого Петрова ему бы хотелось хотя бы раз в жизни увидеть, услышать, и оттрахать. Когда сознание окончательно измоталось от всех этих мыслей и к агенту снова пришёл сон, он, глядя на спящего Витю, решил, что он... Лучше подумает над этой идеей. Целых два дня перед выходными он думал об этом между делами. И пришёл к выводам, что, ну, не так уж и странно это. Он и так встречается с парнем в своей стране, где это не просто что-то "необычное", а вообще наказуемо законом. Да и сам светила СССР, директор предприятия Сеченов, так же, встречаясь с мужчиной, уже пробовал эти "заморские вещи". Так чего же стыдиться Нечаеву? Да и вообще, живём раз в жизни и всё такое... Убеждал себя Серёжа, чтобы было не так стыдно соглашаться. В итоге, заинтересованный этой идеей, он набрался смелости подойти к Сеченову и сквозь краску на щеках спросить не может ли он достать ему "вещи для постели". Директор сначала посмотрел на него, как на идиота, не понимая, что за вещи такие для постели, которые его подчинённый не может просто купить в магазине для мебели, но затем, ещё раз оглядел красного Нечаева, понял. Усмехнулся и рассказал Серёже к кому обращаться. Ласточкин ему не понравился. Он ему не особо нравился и из рассказов Вити, но при личной встрече мнение точно закрепилось. Слишком противный и высокомерный. Но кого не перетерпишь ради любимого человека. В итоге выходил из театра П-3 вместе с самым обычным целлофановым пакетом, но внутри коего лежали игрушки, которые ему было стыдно даже просто в руках держать. Идя домой он прятал пакет в руках и мял целлофан, стараясь убедить себя, что ничего стыдного в этом нет. Вечером, когда он вернулся, Витя лежал на кровати и читал какую-то французскую заумную книжку. Майор долго снимал обувь на входе, собираясь с силами, чтобы показать любимому, что он взял для него, и вообще чтобы сказать, что он согласен на его предложение разнообразить сексуальную жизнь. А когда зашёл в спальню ему стало ещё более неловко, от того, что Виктор, не отрываясь от книжки, только безразлично поздоровался с ним. —Привет, Сережа, —Сказал он, не переведя взгляд со строк на названного парня. Сам Серёжа держал пакет за спиной, неуверенно склонив голову, и сжимал его в руках. В конце концов, не дождавшись пока парень посмотрит на него, он заговорил: —Витя, —Но сил хватило только на это. Петров вопросительно хмыкнул, наконец уделив своему любимому внимание, взглянув на него. —Что такое?, —Он снял очки и отложил их в сторону, садясь на кровати. Серёжа явно что-то прятал за спиной и это не укрылось от внимания инженера. —Я тут подумал, —Медленно начал он и сразу остановился, подбирая слова. —Молодец, Нечаев, по головке погладить?, —Без чувств съязвил Петров. —Иди нахуй!, —Рыкнул он, а затем, —Я согласен на твою хренову извращенскую муть!, —Разозлившись из-за подъеба не к месту от своего парня, крикнул П-3. Руки сразу появились из-за спины, располагаясь по бокам, сжатые в кулаки и явили взору Петрова пакет с содержимым. —Что ты сказал? —Витя встал с кровати, оказываясь близко к Нечаеву, и второй уже начал жалеть из-за риторического вопроса, будто только он помнил о том, что пьяный Петров предложил три дня назад, —Серёжа! Я не думал, что ты правда согласишься!, —Инженер быстро заулыбался, обнимая агента, явно довольный его ответом. И сам Серёжа тоже начал улыбаться, гладя по спине своего парня. Он тоже был доволен. Петров не посмеялся и не начал стыдиться своего предложения, как это делал П-3. Он уже начал представлять, как они сейчас хорошо, хотя скорее охуенно, проведут время, счастливо прикрыв глаза. Витя, прижимаясь щекой к Нечаеву, продолжил: —Я думал ты не захочешь пробовать, потому что ты слишком "мужественный", и "брутальный" и вообще, "это слишком по-пидорски, Петров, озабоченный уёбок"! —Честно сказать, я первое время так и думал, но потом... Представил как это будет и мне очень захотелось попробовать. Блять, мне пришлось признать, что это было бы слишком жарко, —Совсем избавился от стыда Сергей, позволяя Вите отлипнуть от себя, и смотрел в его радостное лицо. —Ох, я так рад, что ты думаешь так же, —Прикрыл глаза и усмехнулся краешком губ Петров, —Когда я ехал домой и думал об этом... Представлял как это будет выглядеть... —Ты представлял это по пути?, —Прервал его Нечаев, раззадорившись. У него моментально всплыли похотливые картинки в голове с участием его Вити. Он положил ему руки на талию и огладил её своими широкими руками. —Да... Не мог перестать и с каждой деталью меня это больше возбуждало. Понимаешь, Серёжа?, —Тот положив руки на шею агента, гладил её, затем спускаясь на грудь. —Блять, ещё как понимаю. Когда ты сказал мне об этом пьяный и заснул, я только и мог что думать об этом, —Он склонился к Петрову и начал зацеловывать его щеки и шею, спускаясь ниже. Витя довольно промычал, сжав Нечаевские бока в руках, и отступил назад. Кусая шею своему парню, Серёжа завалился на него, придерживая спину, чтобы падение на кровать было мягким. Соприкоснувшись с губами, он схватил его щеки и сразу углубил поцелуй. Петров, уже возбуждённый елозил и извивался на кровати, а руки его потянулись к застёжке на костюме П-3. Он расстегнул его и огладил ключицы. Серёжа не отставал и забрался ему под домашную футболку руками, оглаживая грудь и слегка задевая соски. Витя застонал в поцелуй и потянул молнию ниже. Затем, задыхаясь убрал свои губы с Нечаевских, пока руки оного всё ещё жгли прикосновениями, но уже ниже. Затуманенный взгляд обратился к Сереже и тогда Петров сказал: —Стой, смазка. Агент отстранился от него и Витя потянулся к небольшому шкафчику возле кровати, доставая с одного из ящиков тюбик смазки. Он со вздымающейся грудью раскрутил его и быстро выдавил себе на пальцы, будто больше не мог ждать. Серёжа и сам хотел быстрее ко всему приступить, да и не против был посмотреть на то, как Петров сам себя растянет. Он смотрел на это уже пару раз, но это было бы всё ещё горячо, как и раньше. Только Витя почему-то потянулся к нему руками, целуя в губы. Серёжа, не задумываясь, ответил, дав делать своему парню, что он хочет. Затем он почувствовал как рука со смазанными пальцами нырнула ему под комбинезон и потянулась к пояснице. Он в непонимании раскрыл глаза и впал в ступор, пока Петров одной рукой оттянул сзади резинку боксёров Нечаева и другой проскользнул в них. Почувствовав руку у ягодицы, Нечаев вскрикнул в поцелуй, дёрнулся, отрываясь от Вити и почувствовал мазок от смазки на копчике. Витина рука вынырнула из под одежды агента. —Ээ, —Ошарашено промычал Серёжа, —Не понял, ты хочешь чтобы я был снизу? Витя, полностью уже отстранившись назад, похлопал глазами удивлённо, а лицо его вытянулось и след возбуждения спал. —А ты нет? От такого заявления Нечаев совсем в ахуй впал. —Мы вообще то об этом не договаривались!, —Раздражённо нахмурился он. —Ты сам только что сказал, что согласен, пёс плешивый!, —Крикнул Петров. Затем П-3 приподнял бровь, выглядя потерянным и Витя продолжил, —Ты ведь сам сказал, что это было бы горячо и... Я тебе об этом не сказал, когда был пьяный? —О чем, ебаный ты пирог?!, —Кричал агент, находясь совсем в недоумении. —О том, что хочу трахнуть тебя в зад, Нечаев!, —Ответил тем же Петров, размахивая руками. Чего-чего? —Чего-чего?.. —Повторил свои мысли Сергей, —Ты думаешь я совсем ебнулся? Дать тебе трахнуть меня? Быть заднеприводным, что-ли?!, —Разозлившись, он рывком встал с кровати. —Ну, да, Нечаев!, —Подхватил настрой ссоры Виктор, так же поднимаясь с кровати, и подходя ближе к Серёже, —Мы с тобой встречаемся уже полтора года, я спокойно давал тебе засаживать свой член мне между булок, но когда я, черт возьми, хочу сделать то же самое с тобой то это называется "совсем ебнулся" и "заднеприводный"! Серёжа почувствовал небольшой укол вины, но быстро отмахнулся от этого: —Это другое! Я не могу дать тебе это! Я ведь!.. Я! Я слишком мужественный для такого! Петров в раздражении закатил глаза: —Ага! Ты ещё "брутальный" забыл, Нечаев!, —Кричал он, —Ты думаешь, что если я пользуюсь гигиеничкой, люблю "бабские книжки", которые называются повестями о романтике, хожу в ебаный театр и люблю балет, то мне можно насаживаться на твой член, а тебе "мужественному" и "брутальному" майору и личному агенту Сеченова — нет!, —Петров склонил ближе лицо к парню и продолжал яростно жестикулировать, —Не заднеприводный ты для такого! —Витя, блять! Сеченов тут не причём, Во-первых! Во-вторых, что это как-то слишком.., —Запнулся он, пытаясь сам понять "слишком" что? —"Слишком" что, Нечаев?! Слишком по гейски? Или слишком по бабски? Что на этот раз в своей псиной башке выберешь?!, —В лице Петрова теперь отразилась грусть, он поднял края бровей вверх, —Я, между прочим, тебе всё делаю! И член твой заглатыввю, и тупую преданность к Сеченову принимаю, и даже носки по квартире собираю, хотя я говорил тебе не раскидывать их! Теперь Серёжа откровенно себя виноватым почувствовал и даже задумался, когда он Витю последний раз в театр водил. Не так давно, на самом деле, но всё равно вина повисла над душою. —Ну, Витя.., —Уже жалобно протянул он. —Никаких "Витя", Нечаев!, —Снова прикрикнул тот, затем успокоившись и сложив руки на груди, —Просто попробуй, Серёжа, я буду очень аккуратен и буду следить за всем. Если тебе не понравится, мы больше не будем. Попробуй для меня. Интонация Петрова быстро стала на столько нежной и при том уверенной, что П-3 решил поддаться. —Хорошо... Один раз, —Вымолвил он, отзеркалив позу Вити, складывая руки на груди, как бы защищаясь этим от смущения, что окрасило его щеки. Витя в момент просиял, заулыбался. А затем его улыбка перешла в ухмылку, когда он обратил взгляд на пакет, что они забыли где-то на кровати, в порыве страсти. —И ещё!, —Начал Петров, —Мои книжки не "бабские" и вообще, то что я люблю, когда ты в меня входишь, не связано ни с чем, что я перечислил раньше! Это всё твоя бессмысленная, собачья логика! П-3 в самом деле, как виноватая собака, склонил голову, просто соглашаясь: —Да понял, понял я... А затем его взгляд уловил, как Петров тянется к пакету, про который Серёжа благополучно забыл, и он слегка запаниковал. В предвкушении Витя медленно вытащил оттуда предметы, и повертев в руках, взглянул на Нечаева. Серёжа тут же пожалел, что всё таки купил их у Ласточкина. В руках Петрова красовался кляп и наручники. —На кровать, —Скомандовал Витя, чувствуя, что доминирует в данный момент. Серёжа же почувствовал себя беспомощным, хотя его парень ещё ничего не сделал. Эта мысль по странному волновала его. Не смотря на то что он был выше Вити, он умудрился посмотреть на него снизу вверх в данный момент, —Нечаев. На кровать. Обращение, которое использовал Витя к нему, когда они ссорились заставило Серёжу почувствовать, что ему лучше подчиниться. Он медленно сел на кровати и посмотрел на Витю. Тот дал ему следующую команду: —Снимай одежду. Серёжа потянулся к возлюбленному руками, намереваясь стащить с него футболку, но тот остановил его словами: —С себя, собака. Тут Серёжа совсем засмущался. И из-за того, что неправильно его понял, и из-за этого обращения, и из-за того, каким властным Петров казался сейчас, и больше всего из-за того, что снова его послушался. Сняв с себя комбинезон и сложив его в углу кровати, он присел обратно на неё и ждал реакции Вити. —Всё снимай. И тот перевёл взгляд на его боксёры. П-3 снова не понял и посмотрел туда же. В который раз смутившись, он судорожно вздохнул и под пристальным Петровым взглядом стянул с себя белье. Сидя на коленях, опустил голову вниз, боясь на него посмотреть, чувствуя будто его изучают и дают ему оценку. Он волновался. —Руки за спину, —Снова скомандовал голос любимого и Серёжа послушался уже спокойнее. Он завёл руки за спину и Петров потянулся, держа наручники, чтобы сковать их вместе. Взял запястья П-3 и прижал их друг к другу, затем застегнул наручники на них. Отстранился, снова приказал, только не таким строгим голосом, а как-то ласковее: —Посмотри на меня. Серёжа все ещё стыдился, чувствовал себя беззащитным абсолютно голый, ещё и в наручниках. Было очень непривычно чувствовать себя так. Он медленно поднял взгляд вверх и его встретило лицо Вити совсем близко. Его руки потянулись к голове Нечаева и принялись гладить её. Петров повёл их ниже и огладил щеки любимого, затем очертил шею и плечи и спустился ими на спину, теперь нежно и легко оглаживая её. —Умница. Совсем ведь не сложно иногда слушать меня, да? Он наклонился к лицу П-3 и поцеловал его в щеку, затем в другую и легонько чмокнул в губы. —Такой молодец, мой милый. После похвалы Нечаев мгновенно успокоился, а поцелуи в шею расслабили его окончательно. Петров спускался губами ниже, целуя ключицы и грудь и затем прошёл ими по линии преса к животу. Его руки опустились на чужие бока и гладили их большими пальцами. В немую просчитали рёбра и затем спустились вниз. Пальцы аккуратно оглаживали тазовые кости и гладили живот, пока Витя принялся зацеловывать бедра Серёжи. Тело вдруг стало слишком чувствительным и агент втянул живот из-за нежных ласк, судорожно вдыхая воздух. Петров тыкался носом во внутреннюю часть бёдер,кусал и зализывал их. Совершенно случайно задев щекой член Нечаева в ходе этих прелюдий, он услышал сверху тихий, мычащий стон. Посмотрел вверх переместив руки на живот, совсем близко к члену своего парня и проводил невесомо по коже ногтями. П-3 промычал из-за этого взгляда и того, как близко Витя был к полу-вставшему органу. —Серёжа, —Совсем нежно протянул Петров, —Не сложно ведь меня слушаться, м?, —И посмотрел ему прямо в глаза, ожидая ответа. Агент едва ли сумел сосредоточиться, чтобы ответить на вопрос. —Не.., —И прервался, когда Витя подвинулся прямо к головке и горячо на неё выдохнул, —Н-нет. Петров довольно облизнулся и вопреки мыслям П-3, отстранился от него. —Приподнимись, Серёжа. Агент снова послушался и выполнил команду, опираясь на колени. Виктор потянулся к оставленной смазке и вновь выдавил её себе на пальцы, растирая и разогревая её между них. У Нечаева от волнения потянуло под животом и он, сглотнув слюну, продолжил наблюдать за Витей. Тот, прильнул к Майору и завёл свои руки ему за спину. Не смазанной он водил ему по позвонкам, успокаивая. —Мой милый, —Приговаривал он, целуя его за ухом и продолжал шёпотом, —Мой хороший мальчик, —Целовал мочку и касался дыханием ушной раковины, пока смазанные пальцы переместились к ягодицам, —Готов?, —Отстранился и с придыханием посмотрел в его серые глаза. Серёжа не мог не кивнуть, хотя и беспокоился. Когда Петров раздвинул ягодицы пальцами одной руки, Нечаев постарался расслабиться, отвлекаясь на покусывание губ. Он закрыл глаза, когда почувствовал жар пальцев совсем близко к его нутру. Инженер огладил кольцо мышц и легонько толкнулся одним пальцем, сразу же целуя Серёжу в плечи и шею. Когда тот промычал, он впился ему в губы и стал горячо ластиться языком. Нечаев отвлекся на поцелуй и когда Виктор заметил это, он протолкнул палец глубже. Когда реакции никакой, кроме того, что П-3 слегка промычал не последовало, палец вошёл в него целиком. Серёжа оторвался от Вити, тяжело дыша и пытался привести дыхание в порядок. Тогда Витя спустился губами на его грудь и свободной рукой принялся тереть сосок. Нечаев простонал, сразу стыдясь этого, и дёрнул руками, чтобы закрыть себе рот, но они не поддались, звякнув цепью наручников. Тогда, вспомнив, что его руки скованы, он готов был застыдиться ещё больше. Но когда Петров взял в рот уже твёрдый сосок, царапнув зубами ореол, а другой стал играть с лишённым внимания вторым соском П-3, у последнего всё лицо загорелось. Серёжа пытался сдержать стоны, плотно сомкнув рот, но оттуда всё равно выходило мычание, а от того, как ему понравилось, как Витя трогает его соски, член почти стоял колом. Когда же Петров, лаская его внутри и давя на стенки, наткнулся на простату, надавив на неё, Нечаев весь дёрнулся и, раскрыв рот, громко простонал. Хотелось хныкать от того, как инженер с ним игрался, с голым, скованным и возбуждённым Серёжей, при этом оставаясь в одежде. Петров, оторвавшись от груди П-3, зачарованно посмотрел на него: —Какая милая реакция, Серёжа... От этой похвалы, почувствовав себя ещё более безоружным, Нечаев не сдержался и заскулил. Заметив, как член Вити дёрнулся в ответ на этот звук сквозь одежду, он громко сглотнул в ещё одном рваном стоне. —Нравится, когда я тебя хвалю?, —Серёжа отвёл взгляд, пойманный с поличным, вжав голову в плечи, —Ну, смотри на меня, умница. Когда Нечаев не послушался, слишком стыдясь всего происходящего, второй рукой Петров ударил его по ягодице. Серёжа дёрнулся и взвизгнул, раскрыв глаза, снова обращая взор на лицо парня. —Нравится, Нечаев? Названный запутался и потерялся, не знал чего больше хотелось: чтобы похвалили или поругали. Он коротко кивнул. Витя улыбнулся и потянулся поцеловать его снова, на что Нечаев с радостью ответил. Заметив, что Серёжа всё больше расслабляется, а мышцы легче поддаются пальцу инженера, тот ввёл второй. В агенте было тесно даже пальцам, и от одной мысли об этом Петров заводился, как ненормальный. Он хотел бы растянуть ласку, но это становилось всё труднее и труднее. Пока Нечаев мычал в поцелуй и тянулся всем телом к своему парню, Витя стал растягивать его на манер "ножниц". Серёжа легко поддавался и Петров стал толкаться пальцами глубже, пока майор выгибался и ерзал. —Витя.., —Тихо обратился он, пытаясь теперь самому толкаться назад, чтобы инженер наткнулся ещё раз на комок нервов внутри, —Витя, п-пожалуйста, —Сквозь стыд проговорил Нечаев. Благо, этого хватило, чтобы Петров усмехнулся и снова надавил, куда надо. А затем ещё раз и ещё. Серёжа дергался в удовольствии и в итоге свалился головой Вите на плечо, опираясь на него. —Эй, Нечаев, ты не лёгкий, если что, —Намекнул инженер и попытался оттолкнуть его плечами, но того будто лихорадило, разум был где-то далеко и слышать было труднее, будто звуки заглушались, он тихо стонал из раза в раз и не мог послушаться, —Ну, непослушный пёс, отцепись, —Витя укусил его в шею, приводя в чувство, и Серёжа, взвизгнув, отодвинулся. Петров вытащил пальцы, на что Нечаев жалобно сдвинул брови. Он вошёл во вкус и хотелось ещё. Витя стянул с себя футболку, наконец обнажаясь и Серёжа засмотрелся. Он любил рассматривать своего парня, последний часто ругался сам на себя, находил недостатки, но Сергей этого не понимал и видел только прелесть, всегда был рад посмотреть на инженера в любом виде. Так и сейчас. Когда Петров стянул с себя штаны и боксёры, Серёжа вспомнил о том, для чего изначально они это начали и по-приятному заволновался в предвкушении. Он долго смотрел на член своего парня, помутненный рассудком, после ласк и это позабавило Петрова: —Хочется, собака? Нечаев недоуменно посмотрел, очнувшись и вопреки ожиданиям Вити, что он сейчас засмущается или застыдится, тот серьёзно кивнул, ложась на кровати лицом к Петрову. Серёжа приглашающе раскрыл рот и призывно облизнулся. Тут инженер сам покраснел, довольно улыбаясь. Приподняв одной рукой голову майора, держась за челюсть, второй он направил член ко рту. Поводил им по губам Нечаева и толкнулся внутрь. Горячее и мокрое горло Нечаева хорошо встретило член, судорожно сжимаясь в объятиях вокруг него, пока Серёжа не начал кашлять. Тогда Витя вышел, подождал пару секунд и толкнулся обратно, снова и снова выходя и затем врываясь в глотку агента. Затем прервался, чтобы не кончить от того, как майор старательно втягивал щеки и водил языком по члену, пока его парень трахал его рот. Пусть Нечаев ещё ни разу не принимал Петрова задницей, сосать он всегда любил, показывая всю любовь к нему через это. Петров вышел, скользнув головкой между губ Серёжи и последний стал ластиться щекой к члену. Витя с трепетом и одновременно возбуждением посмотрел на это и сказал: —Умница, Нечаев, такой старательный, хороший мальчик, да?, —Потрепал его волосы на голове одной рукой, и затем, схватившись за них, стал тянуть назад, —Теперь ложись на спину, Серёжа, —И взявшись за его плечо, помог подняться снова на колени. Затем агент поднялся и опрокинулся спиной назад. Руки в наручниках мешались, вжимаясь в спину. Витя схватился за колено Нечаева, поднимая его ногу и затем сделал то же самое со вторым. Тогда Серёжа засомневался, от волнения. Теперь он боялся не того, что ему не понравится, а того, что ему понравится и он не сможет себя сдерживать в вскриках или стонах. —Витя, подожди, —Петров замер и недовольно посмотрел на Нечаева, думая, что тот хочет отказаться от всего этого, —Что если... Что если меня услышат?, —Тихо проговорил он, смущённо отворачиваясь. Инженер удивлённо поднял бровь на это. Затем, хмыкнув, ответил: —Закрою тебе рот рукой, Нечаев. —Витя... Я боюсь прокусить тебе случайно руку, —Серёжа грустно-стыдливо поджал губы. Сначала Петров хотел посмеяться, мол: "Как это так?" А затем подумал, и понял, что в случае с наполовину титановым-стальным парнем, которого он всегда сравнивает с собакой, и который иногда не умеет себя контролировать, лучше правда так не делать. Он повернул голову и удачно наткнулся на второй предмет, который Серёжа купил в борделе у Ласточкина. —Правильно, Серёжа, —Он потянулся за кляпом, хватая его в руки и затем наклонился к Нечаеву, —Поэтому ты такая умная псина, что купил это, да? Агент стыдливо отвёл взгляд. Петров приводил его в смущение любым диалогом сейчас. Оскорбляет, хвалит, просто открывает свой рот — не важно. Сейчас Серёжа возбуждался бы ещё сильнее, хоть повторял бы инженер алфавит наизусть с таким тоном голоса и заведенным взглядом. Было видно, что Вите уже тяжело было держать себя в руках и это льстило Сергею. Петров вставил шарик кляпа в рот Нечаеву и застегнул его ремень на затылке: —Я вхожу?, —Спросил он, невесомо проводя по растянутым мышцам подушками пальцев и бросил взгляд на лицо майора. Тот кивнул, смотря инженеру в глаза. Они всегда ему нравились. Зеленые, как тёмный лес и скрывают в себе столько всего, такую интересную душу. Но продолжить любоваться ими боле он не смог, почувствовав горячую головку члена у дырки. Петров слабо толкнулся, тут же чуть ли не жмурясь от того, как хотелось сейчас сразу целиком войти и начать двигаться. Нужно было помнить о Серёже, о его любимом, и быть с ним нежным, как он и обещал. Максимально аккуратным... Он хотел медленно входить дальше. Ноги Серёжи стиснули бока Вити и потянули вперёд, заставляя, опрокинувшись на него, упереться руками ему в грудь, а член войти до конца. Петров простонал и уже собрался посмотреть на майора злобно, когда, подняв взгляд, увидел его лицо. Нечаев поджал брови друг к другу жалобно, сощурил глаза и весь раскраснелся, а его ноздри вздувались из-за частого дыхания. В абсолютной тишине Виктор услышал, как он мычал и скулил. И от этого негласного знака, что Серёжа уже не может сдерживаться сам, что даёт ему волю двигаться и от его вида, такого красивого, всего красного, голого, в наручниках, с кляпом во рту, со своим твёрдым членом и красивой задницей с членом Петрова в ней и с этим просящим, кричащим взглядом, глаза инженера загорелись и в миг Нечаев увидел в них что-то животное, ничуть не страшась этого. А когда Витя стал двигаться, постепенно переходя на быстрый темп и задевая каждый раз простату, Серёжа ни чуть не пожалел об этом. Он дергался от удовольствия и изгибал спину. Запрокидывал голову назад, врезаясь ей в матрас кровати и громко стонал. Стоны его получались всё время глухими и смазанными из-за кляпа во рту, он с трудом ели успевал сглатывать слюну, но по нему было слышно и видно насколько ему это нравится. Петров гортанно стонал, не боясь, что их кто-то услышит, теперь видя пользу от кляпа во рту Серёжи только в плане эротическом. Очень горячо он выглядел с ним. Набирая больший темп, он засмотрелся на своего парня в удовольствии и сказал: —Ну, как, Серёжа, жалеешь?, —Глаза Нечаева стали намокать от того, что он слишком перевозбудился и испытывал волны эмоций и удовольствия, настоящее цунами из них, —Мечешься весь по кровати в желании кончить, putain chaud... Мычишь, хнычешь, блять... Как самая настоящая собака в течке. Блять, пес, Нечаев, —Серёжа сжал Петрова внутри от этих слов и второй протяжно застонал. Инженер сжимал бёдра и бока разнеженного и возбуждённого под ним парня, водил ими по груди и животу, царапаясь ногтями. И снова хватался за бёдра, чтобы удобнее было вбиваться в тело. —Такой горячий, такой возбуждённый. И всё из-за меня внутри, —По майоровской щеке потекла слеза и Витя потянулся к кляпу, чтобы отстегнуть его, замедляясь при этом в движениях, —Серёжа, всё хорошо?, —Спросил он, стараясь унять сейчас возбуждение. Как только кляп покинул его рот, Нечаев начал стонать в голос и, только когда инженер почти остановился, ответил: —Д-двигайся, Витя, —Протянул его имя он, сразу начиная двигать задницей сам, пытаясь трахать себя же членом Петрова. Последний усмехнулся на это и полез целовать Серёжу. Майор ответил на поцелуй, больше лижась, не в состоянии нормально целоваться, когда его парень снова перешёл на быстрый темп. Отстранившись от Нечаева, Витя сразу же услышал всю симфонию его стонов, мычания, хныканья и скулежа в полной красе и не смог сдержаться и не смутить майора ещё больше: —Такой грязный и развратный chien , а ведь я называл тебя хорошим мальчиком, Сереженька, —И от этой грубости и одновременно ласки Нечаев не мог длительно, жалобно не промычать и не посмотреть в зелёные глаза с неистовым обожанием, —Пошлая, наглая собака, —Обратился Витя, чувствуя, что скоро кончит от этого вида и ощущения горячего, сжимающегося нутра Серёжи, —Хочешь кончить? Нечаев ответил через стоны, кое-как связывая слова в одно единое: —Да, пожалуйста, очень, —Он не мог больше терпеть раздирающего возбуждения и точных толчков внутрь, —Кончить, пожалуйста, Витя, да. Петров простонал и сжал в руке член агента, быстро надрачивая тому. Серёжа закатил глаза, громче захныкал, выгнул спину в приблизившемся удовольствии и, закричав, кончил от оргазма в руку Вите. Тот, не прекращая двигаться, отвесил шлепок Нечаеву по ягодице, и, толкнувшись ещё пару раз, слыша слабое скуление П-3, кончил внутрь с протяжным стоном, чувствуя, как он его сжимает. Переведя дыхание, Петров вышел из Серёжи, держась за его дрожащие после оргазма колени, и посмотрел на того, лежащего с закрытыми глазами, красного и часто дышащего. —Ты в порядке?, —Обратился он к агенту, и не услышав ничего в ответ снова, —Серёжа? Солнце? Нечаев, полежав ещё пару секунд, открыл глаза и коротко, слабо кивнул, утомившись. —Сними мне... Сними наручники.., —Еле выговорил он, пребывая в неге. Витя тихо ойкнул, забыв, что майор всё ещё лежит, скованный ими, с трудом перевернул его на живот и отстегнул ремешки на наручниках, вытаскивая его руки из них, легконько огладив их своими пальцами в процессе. Он отстранился, положил их в шкафчик у кровати и посмотрел на Серёжу. Тот повернул голову на бок, прижавшись щекой к подушке и максимально расслабленно, каким его Витя, наверное, практически никогда не видел, просто смотрел в стену, размеренно дыша. Мышцы тела всё ещё подергивались, отходя от экстаза, на щеках были мокрые полосы от слез, волосы растрепаны, а правая ягодица светилась красным следом от руки Петрова. Видимо перестарался. Дырка Серёжи сжималась и текла спермой инженера, красная и мокрая. Он присел на кровать рядом с Нечаевым и, проведя руками по ягодицам, большим пальцем затолкал часть спермы, что вытекла, обратно внутрь. Серёжа устало промычал и сжался снова, поелозив тазом на кровати. —Слишком горячо, —Оправдал свои действия Петров, —Хочешь принесу воды, Серёжа?, —Спросил, гладя его по волосам и щекам, ласково улыбаясь и целуя в макушку. Нечаев устало моргнул и ответил: —Да, хочу. Он подождал пока Витя сходит на кухню, нальет воды в стакан и принесёт ему, протягивая, питьё. Большими глотками он осушил весь стакан, пока инженер сидел и гладил его по спине. Затем Петров положил стакан на шкафчик и присел рядом с Серёжей, прижимая того к себе и обнимая. Они молчали и оба успокаивались, отошедшие от оргазма, затем Петров ещё раз чмокнул Нечаева в нос, на что тот пожмурился и слабо улыбнулся. —Мне понравилось, Витя. Инженер усмехнулся: —Я заметил это, —Ответил он, подкалывая, —Ну, что Серёжа, в душ и спать?, —Петров ласково улыбался и уж совсем зачаровано смотрел на лицо майора. —Нет, —Он пожмурился, пока его гладили по волосам и будто надул губы, —Не хочу в душ, —И повернулся на бок, поджимая ноги и просунув руку под подушку, —Хочу спа-а-ать, —Нечаев протянул гласную, сладко зевая. Витя мгновенно стер нежность с лица и поморщился, чувствуя брезгливость от этих слов: —Фу, Боже, собака ты грязная, —И тыкнул ему пальцем в спину, стараясь привлечь внимание, —Тебе нужно помыться, ты грязный даже изнутри. Серёжа перевернулся лицом к Вите со смущенным лицом и вздохнул, понимая, что всё же придётся пойти помыться, а не сразу валиться в дрему. —Пойдем, волчишка серый, я помогу тебе помыться, хорошо?, —Уговаривал того Петров, легонько взяв за руку. Это прозвище заставило Серёжу улыбнуться, прикрыв глаза. Оно было любимым его прозвищем по отношению к нему. Любимое прозвище по отношению к Вите было, конечно, "лис". Они стали так называть друг друга ещё в начале отношений и обоим всё ещё это нравилось. Пусть и называли они друг друга так редко, но в этом и была прелесть. И конечно в том, что в этих прозвищах был смысл. Не пустое "зайка", лишь бы ласково было, а настоящие ассоциации с этими животными. Серёжа сжал руку Вити и лишь ответил: —Хорошо. Получив поцелуй в губы в награду за согласие, он прижался к своему парню и вместе с ним пошёл в душ. Стоя вместе под струями горячей воды, смывая гель для душа с тел друг друга, Серёжа задумался о том, что нужно будет отблагодарить одного человека за такой приятный экспириенс. Штокхаузен сидел в своём кабинете, заполняя отчёты, которые ему отдал Сеченов и перечитывая документы. День был у него тяжёлым, чувствовал он себя уставшим, но работал ибо в этой жизни больше всего он был предан только двум вещам — работе и Дмитрию Сергеевичу. Перечитывая документы и вздыхая от умственных нагрузок, что нахлынули за день, Миша услышал стук. В дверь формально постучали, предупредив о присутствии кого-то другого и сразу же её открыли. Она скрипнула и показала Михаэлю человека, которого он точно не ожидал увидеть в своём кабинете. Только под дулом пистолета или по крайне важному приказу Сеченова. У выхода в кабинет стоял суровый агент главы предприятия — Сергей Нечаев. То же лицо, та же причёска, та же униформа, лишь одно его выделяло: за спиной в руке он явно что-то держал. Михаэль молча смотрел на эту картину, пребывая в непонимании и ожидая действий Серёжи. Зачем ему появляться в кабинете "фрица"? Тот пересёк кабинет за несколько шагов и встал прямо напротив стола Штока за которым названный и сидел. Миша держал ручку между пальцев и с застывшим лицом смотрел, как Нечаевские руки достают что-то из-за спины. Спустя секунду на тёмно-коричневом лакированном столе Штокхаузена стояла бутылка коньяка. Нечаев посмотрел ему прямо в глаза, когда Шток в непонимании открыл рот и затем агент Сеченова с серьезнейшей физиономией, чью нервозность выдавали только напряжённые лицевые мышцы, кивнул в знак благодарности, будто Миша и так всё понимает. И когда Серёжа уже развернулся и направился к выходу, а правая рука Сеченова издала один единственный звук, чтобы спросить "Что?" и "Зачем?", дверь ещё раз отворилась. В неё вошёл Петров с стопкой бумаг в руке, а заметив Нечаева повеселел в лице. Последний остановился и Виктор подошёл к нему с улыбкой, ласково чмокнув в щеку. Реакции Серёжи не было видно, зато потом, Шток, сидя в кабинете с отчетами по комплексу, что принёс Петров, проигрывая эту ситуацию в голове снова, понял одну вещь, из-за которой его пробило на лукавую улыбку. А Нечаев ведь хромал.