Подарок

Умирая, Дольф старался не жалеть ни о чем. Страна перешла в надежные руки сына, пусть и без той же Призрачной Канцелярии, но Людвиг не дурак и так справится. Возлюбленные ожидают по ту сторону Завесы, хочется верить, что в лучшем месте, но коль приговорены к аду, то и самому темному королю там место. А жизнь заберет лучший друг, верный и любимый. Умирать в нежных объятиях вампира не так уж больно и страшно, как от кинжала в спину. О, нет, Дольф не боялся смерти, в какой-то мере ожидал ее, желая вновь увидеть тех, с кем его разлучили Те Самые Силы. Счастья некроманта было их платой, любовь — закуской. Взяв свое, они более не стали бы тревожить душу, перешедшую границу Завесы. И все же удивительно было встретить в смерти не развернувшиеся у самых ног пучины ада, а чисто белое поле. И никаких криков страдающих узников, только тишина. Давно Дольф такой тишины не слышал. Небо было голубым, таким светлым, словно глаза Нарцисса, только те, право, были во сто крат прекраснее. Выпрямившись, Дольф сел и, не почувствовав на руке привычных четок из жемчуга, сначала испугался, а затем и вовсе от шока чуть не задохнулся. Он помнил свою смерть так же ясно, как карту Межгорья. И вот он, сидит на мягкой траве под голубым небом. Не уж то так и выглядит посмертие некроманта? — Если быть честным, не совсем так, — ответил мелодичный голос из-за спины. Дольф обернулся. Позади него также на траве сидела дева. Платье на ней было совсем простое, без оборок и рюш, чисто белое, ни пылинки. Черные косы доставали до самой земли. Кожа на вид напоминала белый камень, холодный, без изъянов. Красота то была неживая, но и не вампирская. Нечто совсем другое. Возвышенное и далекое, смертным не доступное. — Кто вы? — настороженно спросил Дольф. Дар молчал, будто даже льнул к неизвестной девушке, покорный и любезный. — Как поется, вернее, будет петься, я — Смерть и Рождение, я — Взлет и Паденье, я — Мир и Боренье, Покой и Движение, — откинув косы на спину, девушка подтянула колени к груди. Увидев откровенное напомнимание на лица собеседника, она продолжила: — Вы называете меня по всякому. Для тебя будет привычнее имя Господь Бог. — Никогда бы не подумал, что бог — женщина! — вырвалось у Дольфа непроизвольно. — А сего взял ты, что я женщина? Только из-за этого облика? Так это лишь тело, оболочка, не более, — пожала плечами богиня и ласково улыбнулась, словно с несмышленым ребенком общалась. — В таком случае, Господь Бог, чем я удостоился встречи с вами? — уж увидеть Создателя, восхваляемого Святым Орденом, король-некромант не наделся. Кто-кто, а не он этого достоин, уж точно. Девушка между тем снова улыбнулась и пригласила Дольфа сесть рядом. Когда тот выполнил, что было велено, она заговорила на пол тона тише, словно боялась, что ее услышат. Хотя кому тут подслушивать? Поле чистое, ни души вокруг! — Нравишься ты мне, Дольф. Очень нравишься. Подарила бы тебе я бесконечное счастье, если бы не Те Самые. Властвую я и над ними, чего уж таить, только влезать в дела мира нижнего все же не следует, баланс расшатывать не надобно. А они ведь хорошо за твой счет поели, сколько любви тебе было уготовано, в разных ликах, с разным посылом, и все погибли, не проведя с тобой и года. На душе Дольфа стало тоскливо и горько. Живо вспомнилась виселица, тело, завернутое в плащ, с дырами вместо глазниц, стрелы, выпущенные не пойми кем, и шпилька супруги, острая и длинная. И вдруг так злость накатила, что Дар аж вспыхнул внутри огнем. — К чему сейчас все это? Уж лучше дайте повидаться с ними хоть напоследок, коли мне место не с ними! Печально улыбнувшись, девушка покачала головой. — К тому, Дольф, что душу твою Те Самые на забрали, и я могу не ждать, когда они с ней наиграться, а сразу вручить подарок. — Подарок? — оторопело. Какой еще подарок от Бога? Наклонившись ближе, к самому лицу мужчины, девушка последний раз улыбнулась, хитро и игриво и, прошептав «такой», поцеловала некроманта в лицо, чуть выше верхней губы, прямо в черную родинку. И очнулся Дольф уже не в поле, а в холодной постели в старом флигеле. Здесь ужасно сквозило, пахло пылья и сыростью, а балки так и норовили свалиться, обрушив на бедного жильца потолок. Никаких сомнений, именно тут жил принц Дольф в детстве. В единственном треснувшем зеркале отражалось юное, совсем мальчишеское лицо. Не короля-некроманта и даже не наследного принца. Так выглядел младший сын короля Гюго, с детства проклятый дурной кровью. Не осознав сперва всей сути происходящего, Дольф долго рассматривал себя в зеркале. Ребенок. Какой же ребенок. И это Бог называет подарком? Возвращение в печальное детство? Морщась, Дольф осматривал серебряный ошейник на шее, призванный сдерживать его силы, как вдруг ясно понял. Он может его снять хоть сейчас. Мало того, ему это труда не составит. Он и целую армию поднять может легко, столько в нем силы. Дар горел ярко, словно не в теле ребенка плескался, а перешел от того, старого тела короля-некроманта, способного в одиночку войну выиграть. Раздевшись, Дольф долго и упорно искал на своем теле отметки Тех Самых. Ни единой. И внутри чисто, ни единого напоминания о Той Стороне. Неужели? Да, действительно, Дольф еще не заключал своей первой сделки, не просил могущества в обмен на счастье. И надо же, чувствовал, что может и не просить. Так справится, только захотеть надо. И пришло понимание. Более Те Самые не будут брать платы, не нависает над головой их темный взгляд. И нечего боятся потерь не продиктованных Богом, а взятых в качестве дани за силу. Какой прекрасный подарок! Перед Дольфом лежало множество возможностей. При своей силе и знаниях он мог хоть сейчас, будучи тринадцатилетним мальчишкой, захватить трон и вновь начать править. Еще раз проходить через преобразование Междугорья в великую страну не хотелось, но не оставлять же все как есть при отце? И бунты можно в зародыше подавить еще до того, как у их организаторов такая идея появится. И на Розамунде жениться не придется, если правильно карты разыграть! Да не о том Дольф думал, не о том. Корона впервые за многие годы лежала так далеко и то вовсе не волновало. Другое тревожило душу. Накинув первые попавшиеся одежды, Дольф выскочил в коридор и, срываясь на бег, обежал весь замок в поисках одного единственного человека. В одном из коридоров они и столкнулись. Один — взлохмаченный принц, другой — по правилам всем одетый паж с зелеными глазами и рыжеватыми волосами. Нэд… Парень от неожиданности чуть не забыл поклониться, пролепетал «Ваше Высочество» и замер, как олень при виде охотника. А Дольф взял его за руку и насмотреться не мог. Тот самый! Такой юный, чистый и такой живой. Нэд, милый Нэд. И никто во всем мире не мог заставить некроманта отказаться от него. И от Нарцисса, еще, должно быть, маленького мальчишки, еще не такого по-девичьи красивого и нежного. И от Магдалы, еще незамужней принцессы, полной сил и радости. И от Питера, едва ли слово первого сказавшего, а уже записанного в попрошайки. Никто не посмеет встать между некромантом и его счастьем. Никто, ибо на его стороне Бог.