Mist

- Хва-я, ты такой красивый… Капелька пота скользит с поясницы вниз по позвоночнику, Сонхва глубже зарывается лицом в подушку, пока Хонджун свободной рукой разминает подрагивающие мелкой дрожью бедра. - Расслабься, милый, посмотри как хорошо ты принимаешь уже три пальца. Хонджун на секунду чувствует, как мышцы сфинктера сжимают его, после чего мягко скользит пальцами наружу и добавляет еще масляной смазки на пальцы, размазывает по кисти, добавляет немного внутрь. Трет большим пальцем раскрасневшийся чувствительный вход, снова погружая три пальца, а затем толкает к ним мизинец, мягко растягивая мышцы. - Хон… Сонхва начинает дрожать ощутимее, мурашки покрывают плечи. Ему невыносимо жарко, невыносимо плохо и хорошо, он не может вздохнуть полной грудью и лишь мелко глотает воздух. - Что такое, мой прекрасный? Тебе неудобно? Больно? Хонджун замедляет движения и замирает, дожидаясь ответа Сонхва. Его потрясающий хен доверяет ему полностью и предать это доверие он не может. - Пожалуйста… Пожалуйста, возьми меня за руку. Хва не оборачиваясь, чувствует как на лице Джуна расплывается мягкая любящая улыбка, он чувствует ее сведенными лопатками, на которые ложится нежный поцелуй. - Конечно. Всё, что захочешь. Хонджун переплетает пальцы левой руки с пальцами Хва, которыми он судорожно сжимал подушку, целует каждый палец и прижимает к кровати. - Хен, твои руки - произведение искусства. В ответ на смущенный стон, возвращается в прежнее положение за спиной Сонхва и возобновляет движения. - Ты такой расслабленный, такой влажный и податливый для меня… Боже, Хва, я готов часами растягивать тебя. Хонджун скользит четырьмя пальцами до упора, костяшки упираются в растянутое кольцо мышц, кончики пальцев мягко потирают простату. - Хен, ты можешь кончить сейчас, если хочешь. Сонхва поднимает лицо с подушки, пытаясь сфокусировать зрение в этом крутящемся в калейдоскопе мире, в ушах набатом стучит кровь и ощущение, будто он сейчас потеряет сознание от сенсорной перегрузки. Хва смотрит под живот на то, как от члена к простыне тянется вязкая нить смазки, как бедра блестят от лубриканта, как подрагивают мышцы от желания рухнуть на постель и наконец потереться о грубую для гиперчувствительного тела ткань. Сконцентрировавшись на пальцах Хона, держащих его за руку, Пак выдыхает: - Нет, я… Я хочу до конца. Хонджун задыхается от переполняющей его любви, пытается сдержать стон, зарождающийся в груди. Внутри все переворачивается от полноты доверия и возбуждения, которые прокатываются горячей волной от затылка к пояснице. Он прижимает колени ближе друг к другу, благодаря себя за предусмотрительно надетые спортивные брюки, которые не сдавливают его. В первую очередь Сонхва - всё остальное второстепенно. - Как пожелаешь, мой золотой. Ким перестаёт контролировать речь. Нежность затапливает его мысли, мешая бурный коктейль с похотью. Он разводит пальцы в стороны, контролируя каждый вдох Сонхва. Смазка помогает расслабить мышцы и двигаться без каких-либо препятствий и боли. Когда он снова сводит пальцы вместе и толкается глубже, то костяшки проникают внутрь до самого большого пальца и его оглушает стон Хва, который уже не способен контролировать дрожь, содрогаясь в мелких судорогах и хватая воздух. - Боже, Джун, боже, это… - Всё хорошо, любимый, ты так хорошо справляешься, ты такой умничка, я горжусь тобой. Сонхва падает грудью на кровать, сердце колотится на запредельной частоте, а все ощущения сосредоточены в руке Хонджуна, растягивающей его так сильно, как никогда раньше. Это кажется сумасшествием и нереальностью. Он он здесь, Джун здесь и он не даёт ему сорваться. Хва хочет плакать от всего того, что он чувствует, но глаза сухие и лицо горячее настолько, что кажется слёзы испарятся мгновенно. - Милый, ты готов? - Да… Да, я… Давай сделаем это… Хонджун снова аккуратно вытягивает пальцы, зачерпывает из банки смазку, потирает ее между пальцев и снова проникает внутрь четырьмя. Слушает как в тишине комнаты слышно судорожное дыхание Сонхва и хлюпанье пальцев от обилия лубриканта. Выдыхает и подставляет большой палец, проникая по миллиметру, насколько это возможно медленно, контролирует дыхание, но всё же срывается на обреченно- возбужденный стон, когда чувствует, как красное припухшее кольцо мышц смыкается вокруг его запястья, через секунду начавшее сокращаться, выталкивая капельки смазки по руке. Сонхва хрипит в подушку, едва почувствовав чувствительным входом бешеное биение сердца Хонджуна на запястье. Он кончает так, будто умирает. Он не может дышать и абсолютно ничего не видит перед широко распахнутыми глазами. Внутренности меняются местами, а стрелки часов реального мира замирают. Он не понимает, кричит или рыдает, эмоций так много, что хватило бы на небольшой город. Каким-то образом он чувствует как горячая сперма толчками выплескивается на простынь и слышит стон Хонджуна, который разомкнул их руки и прижал свой член тыльной стороной кисти, кончая, так и не раздевшись, до головокружения и абсолютной неспособности мыслить. Сонхва приходит в себя на сухой стороне кровати, свернувшись в клубочек. По натруженным бедрам мягко скользит влажная махровая ткань полотенца. В голове кристально ясно и лениво, а тело расслаблено до состояния желе. - Хон… - М? Спи, Хва-я, я всё уберу и лягу. Пак чувствует легкий поцелуй в висок и уже проваливаясь в сон, понимает, что его укутали в одеяло. Этой ночью он наконец-то сможет выспаться и отдохнуть.