Айеро 31

      — Добрый вечер, любители футбола!       — А также доброе утро и добрый день всем тем, кто смотрит нашу трансляцию на других континентах, в других часовых поясах и в записи.       — Нам сделали замечание, что мы не желаем доброй ночи. Так что всем, кому не спится — доброй ночи!       — Динамо Загреб и ФК Дюнс сегодня собрались в приветливой и солнечной Хорватии. Стадион Полюд города Сплита, который находится в потрясающей живописной бухте, самый большой стадион Хорватии на данный момент. Совсем недавно таким являлся стадион Максимир в Загребе, однако количество его мест было уменьшено из-за землетрясения, которое нанесло городу, и в том числе стадиону, урон.       — Нежно-голубое Адриатическое море омывает Сплит. Наверное, игроки ФК Дюнс уже сходили полюбоваться, а то и искупаться. Вот, кстати. Фрэнк Айеро на ваших экранах показывает сердечко из ладошек в камеру. Вот уж точно такая романтичная натура должна была наведаться к морскому побережью. Тем более у него там якорь на руке появился.       — Там есть буквы «Н» и «Дж», в честь его родного штата Нью-Джерси.       — Такер Рул в кадре.       — Бруно Петкович, нападающий Динамо Загреб.       — А с вами Джефф Рикли и Стив Педалла.       — Ваши любимые и неповторимые.       — Поехали! Ну, или побежали, как футболисты после свистка.       — Как думаешь, есть у ФК Дюнс преимущество в сегодняшней борьбе?       — Они команда более именитая и больше на слуху у мирового футбольного сообщества, и не только благодаря историческому соперничеству с Ливерпулем. Однако, бывают сюпри…       — Гооол!       — А мы только беседовать начали…       — Довольно неожиданное начало матча, которое ваши комментаторы чуть не пропустили. Честно — пропустили, сейчас будем внимательно смотреть на повторе.       — Гол в ворота ФК Дюнс… Бруно Петкович забивает чуть ли не с первой минуты, оставив растерявшимися всех на поле, и свою команду, и команду соперников, и у хорватов появляется преимущество — и сила духа на весь матч.       — Покажите-ка еще раз повтор, мне любопытно, что делали Дюнсы все это время.       — Думаю, как и все на поле — тихо раскачивались.       — Все, кроме Бруно Петковича.       — Всякое с Дюнсами случалось, но вот так проворонить мяч…       — Тут явная ошибка Дюнсов, пас прямо на соперника.       — Потрясающее начало, давайте смотреть, что будет дальше. Может быть, нас ждет много красивых голов.       — Что-то англичане отдыхают. То ли гол первый опустил моральный дух, то ли тактика такая…       — Не припоминаю у Рэя Торо такой тактики раньше. Скорее, обычно она подразумевает хорошую, активную правильную игру. И немного обмана от Айеро. Иногда кажется, что фуллбэк сидит ночами и придумывает, чтобы ему такого попробовать на новом матче.       — И чтобы ничего не нарушить.       — Видна его футбольная… начитанность?       — Насмотренность.       — Да, так вернее. Он, бывает, применяет приемы легенд.       — Видна его растущая спортивная форма, на форумах всерьез обсуждают, что место в сборной ему гарантировано уже в ближайших международных турнирах.       — Будем за него только рады.       — Рул бьет в угол, но мяч не долетает. Первая попытка гола Дюнсов.       — Да, как-то вяло они сегодня.       — Угловой зарабатывает Динамо. Хороший удар, но Пэйн мастерски пресекает возможность попасть в ворота. Неужели Дюнсы начинают просыпаться?       — Пэйн по уже сложившейся традиции работает в тандеме с Айеро и передает тому пас.       — Айеро с секунду думает, но все же решает вернуть мяч в медленную игру.       — Дюнсы разыгрывают мяч.       — И разыгрывают неторопливо, отчего Динамо легко подстраивается и идет в атаку.       — Ну точно на юге расслабились.       — Марко Булат, полузащитник Динамо, не дает нападающему англичан прорваться к воротам и перехватывает мяч. Точным пасом отправляет сокомандникам.       — И как точно Бродич ловит мяч!       — И творит чудо с двадцати метров! У нас снова гол, снова Динамо Загреб.       — Но это было как по книжке, четко и точно.       — Дюнсы уйдут на перерыв проигравшими, но еще есть один тайм.       — И вот сейчас Дюнсов будто подменили.       — Ну так появилась причина действовать резче.       — Или витаминок попили.       — Покажет анализ крови их витаминки потом.       — Нет, уважаемые зрители, никаких «специальных» витаминок никто не принимает, конечно. Ибо разные лекарства, принятые во время матча, могут испортить анализ крови после.       — На допинг проверяют спортсменов сразу после соревнования. Если проигнорировать процедуру, то можешь быть дисквалифицирован, причем на долгое время — до четырех лет. Бывают и внезапные проверки, инспекторы могут приехать рано утро и поздно вечерам к любому футболисту, который попадет под подозрение.       — Однако футбол считается относительно чистым видом спорта. Допинговые скандалы здесь редки. Один из английских тренеров говорил, что если спортсмен не умеет бить левой, то пусть хоть сто таблеток выпьет, это ему не поможет.       — Футболисты могут попасться на большом количестве болеутоляющих.       — Бывают и терапевтические исключения. Игрок может получить разрешение на прием запрещенных препаратов, если того требует его лечение.       — Рэй Торо выглядит недовольным.       — Имеет право, надо сказать.       — Очень неплохая подача!       — Мяч у Айеро. Смотрим, что он будет делать.       — Интересный игрок, действительно. Непонятно, что от него ждать.       — Айеро оглядывается…       — Ох, ну это известный прием! И как же хорваты на него попались! Айеро дернулся в одну сторону, а на деле пошел в другую и оббежал соперника, выдав отличный пас своему нападающему.       — Несмотря на преимущество, Динамо нервничает. Не хочется упускать победу, которая, как кажется, уже в кармане после разгромного счета первого тайма.       — Думаешь, они будут напирать на защиту?       — Я думаю, это основной план — удержать тот счет, что есть. А в остальном — по обстоятельствам.       — Такер Рул и Коннели играют, будто они забыли, где находятся — по-детски пинают мячик друг другу по пути к воротам.       — Интересно, кто ж из них забьет?       — Победит тщеславие или ответственность за команду?       — Рул всегда отличался командностью и верностью ФК Дюнс, поэтому делает резкую передачу Коннели и тот забивает первый гол ФК Дюнс. Молодцы, ребята, хорошо сыграно!       — Теперь игра пойдет повеселее. Должны зашевелиться хорваты в атаке, а Дюнсы — зашевелиться везде.       — Айеро красиво бежит с мячом, не отдает, аж перекрутился как в вальсе между двух соперников. Ах, жаль, упустил.       — И будто бы разозлился, что игрушку отобрали, тянется к мячу, совершает прыжок и… ой-ой-ой. Кажется, он слишком сильно переразогнул колено… Айеро падает на поле, ударяется и хватается за ногу.       — Фанаты Ливерпуля сейчас дружно сказали слово «карма».       В колено как будто выстрелили. Может, так и есть? Фрэнк поднял ладонь. Потная, грязная от того, что он схватился за землю, падая, но без крови.       — Фрэнк! — над ним нависло обеспокоенно лицо Тима, в тот момент он был ближе всего к нему. — Ты как?       Фрэнк попытался пошевелить ногой, но сделал только хуже.       — Не двигайся, Джамия уже летит сюда.       — Привет, — Джамия присела рядом с ним. — Отпусти руки, мне надо посмотреть.       Фрэнк отрицательно помотал головой. Ему казалось, что его ладони защищают колено и от боли тоже.       — Эй, давай, будь смелее.       Джамия ласково взялась за его руки и медленно отвела в стороны.       — Уху-ху…       Это «уху-ху» не сулило ничего хорошего. А еще рядом бегал оператор. Фрэнк перестал кривить рот. Он знал, кто сейчас смотрит этот матч. С трибуны, между прочим. Наверняка обеспокоенно вскочил и всматривается в большой экран, где на весь стадион, на всю Хорватию, Европу и мир показывают, как упал и некрасиво корчится травмированный футболист!       Фрэнк попытался изобразить лицо поспокойнее и улыбнуться. Только для Джерарда. Мол, всё нормально, мне не больно и не страшно. Мне… непонятно.       Джамия сняла с него кроссовок и прощупала ногу.       — Фрэнк, мы сейчас переложим тебя на носилки.       — Я сам пойду! Какие еще носилки, Джамия?       — Просто поверь мне и не смотри на свое колено.       — Джамия, какие носилки! Я в сознании! Я… — Фрэнк сел и глянул на свою ногу, несмотря на предупреждение. Елки-палки… Сустав смотрел в неположенную сторону, вокруг образовался отек, в голени чувствовалось покалывание, несмотря на то, что, казалось, боль в колене заглушала все чувства.       — Фрэнк, срочно — целую ногу на носилки, оттолкнись рукой. Слушай меня!       Фрэнк дернулся, болеть стало сильнее. И он решил послушать Джамию. Да, стыдно уезжать с поля на носилках, Энтони дошел сам, Джерард ему позволил. А тому не менее больно было! Но Джамия толкнула Фрэнка в плечо.       Нехотя Фрэнк перелез на чертовы носилки. Он хотел сидеть на них, но Джамия нажала на его грудь. Она быстро зафиксировала больное колено, приложила холод. Легче не стало — казалось, холод делает только хуже, делает обморожение.       Ладно, просто вспоминай потом, будто этого не было… и это попадет во все спортивные новости, хайлайты… ой, блин. Фрэнк вскинул вверху руку, изобразив рокерскую козу. Стадион взревел, провожая его.       Обезбол ему вкололи только в машине скорой помощи. Но, кажется, не особо-то это и помогло, потому что Фрэнк чувствовал каждое движение в своих костях, пока врач вправлял сустав.       — Сколько восстановление? — спросил он.       — Как правило, от двух месяцев до года. Но в вашем случае скорей всего минимальным сроком вы точно не обойдетесь, плюс физиотерапия, чтобы полностью восстановиться и не допустить повторной травмы при первой же нагрузке. Не волнуйтесь, это не редкая травма, ее знают как лечить. Вернетесь еще на поле.       Ночь в больнице, куда не пустили никого, кроме Рэя и Джамии. А уж Джерарда и подавно, он никто ему по документам. Мама в Халле. Звонит часто и пишет. Фрэнк уверяет, что все хорошо.       Джерард выпытывает диагноз вперемешку с уменьшительно-ласкательными и поддерживающими словами.       «Фрэнки, спроси врача, какой у тебя диагноз точно? От тебя его не скрывают».       «Я стесняюсь( и потом еще гуглить начну, начитаюсь всякого».       «Не надо ничего гуглить! Ладно, малыш. Я, в принципе, понимаю, что с тобой случилось. Больно?»       «Да не».       В ответ Джерард отправил смайлик, который закатывает глаза.       «Медиальная коллатеральная связка не повреждена?»       «Я даже не знаю, что это и где(».       «Только не гугли! Заяц, все будет хорошо. Ты сильно напряг ногу и упал на нее. Вывих дети получают на физре и уже через пару недель идут на урок получать новый. Все будет хорошо, милый. Ты такой молодец! Колено зафиксировали?».       «Да, неудобно так. Хочется согнуть ногу, а никак».       «Солнышко, ты привыкнешь, а потом посгибаешь, сколько душе угодно! Разрыва связок нет? Отек прошел?»       «Наверное…»       «Ты быстро восстановишься, потому что сильный и очень хочешь вернуться на поле) Поверь мне, желание и настрой очень важны в выздоровлении. И все же, тебе ведь провели все обследования? Мениск в порядке?».       Но Фрэнк, кроме слова «вывих», ему ничего сказать не может. Вернее, может. Ему хочется сказать, что любит и хочет, чтобы Джерард был рядом с ним сейчас.       Но они не признавались друг другу в любви, Фрэнк немного стеснялся начать первым. Да, все первые шаги — поцелуй, совместный отпуск, секс — это его инициативы, пусть спонтанные, но тут он что-то тушевался. Вдруг Джерард воспримет такое как предложение? Вдруг это что-то серьезное — любить, и должно пройти два-три года, чтобы можно было признаться?       Дюнсы выиграли три-два. Фрэнк очень рад за команду и друзей и поздравлял их по видеосвязи. Но они выиграли без него, он ничем не помог, и иголки, которыми шьет обида, тихонечко кололи в сердце. Но не так сильно, как колено от проходящего обезбола.       Попросить бы еще, но врач сказал не колоть, потому что ему надо знать характер боли сейчас. И более адекватную оценку боли начальной, потому что высказанная Фрэнком тысяча из десяти — это от шока.       Фрэнк попросился в свой номер в гостиницу через день. После снимков и ощупывания его отпустили под ответственность Джамии. Она обещала заходить часто, что и делала почти весь день, оставив Фрэнка одного лишь к вечеру.       Но вот кто ворвался в номер, как ветер, как только Фрэнк остался один (потому что имел второй ключ и жил в этой же гостинице), так это Джерард.       — Заяц! — он присел на кровать и взял ладошку Фрэнка в свою. Притянул к губам, поцеловал. — Ну как ты, малыш?       — Ты же наверняка знаешь все-все про вывихи у футболистов и видел травмы серьезнее. Наверное, это тебя не впечатляет, и ты в курсе, что да как.       — Фрэнки, я не твой врач, я твой молодой человек. И я буду переживать за порезанный палец. Мои чувства к тебе нежнее и сильнее, чем к спортсменам Ливерпуля, я переживаю за тебя очень-очень. Да, я в курсе, что у тебя за травма, и почти точно назову, какие процедуры тебя ждут, но я ведь буду участвовать в них не как доктор. Более того, большую часть времени меня просто не будет рядом!       — Не ругайся на меня, я травмированный, — Фрэнк вздернул нос. Джерард наклонился и поцеловал его в этот нос.       — Я не ругаюсь, заяц. Послушай, я… я… хотел бы тебе кое-что сказать… вернее, подарить. Думал, погуляем с тобой вечерком по набережной и уже там, но так как… обстоятельства…       Джерард протянул Фрэнку белую коробку, разрисованную национальными узорами и перевязанную красным бантом.       Фрэнк улыбнулся, схватил коробку и развязал бант. Медленно открыл. Что это? На него смотрело большое пряничное сердце, покрытое красной глазурью, белое белковое кружево окружало его по контуру, желтые завитки и бело-розовые цветы с салатовыми листиками. А в центре, неожиданно — зеркальце.       — Это лицитарский пряник, — пояснил Джерард. — Он включен в список нематериального культурного наследия Юнеско.       И замолчал. Джерард подарил ему просто национальный исторический пряник? Это мило. Но Уэй продолжил:       — Традиционно в центре пряника помещают зеркало. Форма сердца пряника означает «Я дарю тебе свое сердце». И, если ты в него заглянешь, то увидишь…       — Себя? — закончил Фрэнк, посмотрев в зеркало.       — Ага, — покивал Джерард.       Фрэнк растерялся. Джерард смотрел на него большими распахнутыми глазами и с «котёночным» выражением лица, что явно говорило о том, что он не просто так это дарит, а… признается?       — А я хотел купить какую-нибудь туристическую безделушку, которая тебе понравится, чтобы отвезти в Хорнси, — сказал Фрэнк, глядя на себя в зеркальце. — Чтобы тебе почаще хотелось приезжать туда.       — Мне хочется, — тихо ответил Джерард. — К тому же до маяка хотел дойти.       — Я тоже.       — Хотел сходить на маяк?       — Люблю тебя.       Джерард коротко, но нежно поцеловал Фрэнка в губы, прислонился к его лбу своим.       — Болит сейчас, зайка?       — Немножко.       — Покажешь?       — Да там бандаж.       — Ортез, скорей всего. Неважно. И если так, то это очень хорошо. Значит, не было повреждения связок.       — В Халле будут еще смотреть.       — Все будет хорошо.