Бабочка с чёрными крыльями на твоём плече

      Вэй Ин аккуратно проводит по длинным волосам Ванцзи, пропуская сквозь пальцы пряди и концы белой ленты. Лань Чжань вздрагивает от подступившей вибрации в плече. Чужие руки совсем невесомо дотронулись до плеча, спускаясь ниже. Обхватив тонкое запястье в своих руках, Вэй Ин чувствует, насколько чужая кожа холодная. Вторая госпожа Лань, второй нефрит Гусу Лань сидит прямо перед ним, продрогшая от утреннего тумана, и где-то под всеми слоями одежды, на плече была чёрная бабочка, что начинала жечь кожу. Лань Чжань подавляла в себе накатившую дрожь, стараясь лишний раз не давать повода беспокоиться о проклятье. Но сколько бы она не старалась, по глазам Вэй Ин видел, как его Лань Чжань не боится столкнуться с проклятьем, когда боль начнёт проходить по рукам, ударяя в голову, она готова сгореть с ним заживо вместе.       Медленно Вэй Ин поднёс к губам чужое запястье, целуя мягкую ладонь. В ответ на его действие Лань Чжань глубоко выдохнула. Оставляя на открытых участках кожи поцелуи, он совсем невесомо поднимался выше, проходясь по складкам одежды. Сквозь одежду Вэй Ин не мог полностью насладиться белоснежной кожей Ванцзи, но так для них было безопасней. Он видел, как для Лань Чжань этого было мало — как и много это было для её тела, которое начало видимо дрожать. Очередной поцелуй пришёлся на место на плече, совсем рядом с меткой-бабочкой. Ванцзи уже не старалась как-то подавить дрожь, закрывая всю боль в себе — теперь это их боль. Боль, что будет разделена на две души.       Цепляясь второй рукой за волосы Вэй Ина, Ванцзи не понимала, чего хочет больше: притянуть его ближе к себе, чтоб заглушить в ушах чужим сердцебиением ударившую боль, или же оттолкнуть, не дав вытворить такое бесстыдство.       — Вэй Ин… — её голос хрипит, а плечо жжёт всё сильнее. Чёрная бабочка словно расправляла свои крылья.       Орден Гусу Лань славился своей нравственностью и чистотой помыслов — благоразумность, целомудрие. Вэй Усяню никак не мог представить себе, что этот клан святых, кроме жёстких наказаний за нарушение правил, может выделиться умением наложения «проклятий безбрачия». И хоть рисунок бабочки предполагал защитить носителя от гнусного вторжения, какой должен быть внутренний стержень, чтобы перенести все те мучительные минуты действия «проклятья».       От новых поцелуев кружилась голова, но трезвость рассудку приносила боль в метке-бабочке. Защитное заклинание, что оберегало членов ордена Гусу от лишнего покушения на чистоту тела. Расправленные чёрные крылья при близком контакте начинали разрывать плоть, мучая тело в агонии. И только родственная душа могла помочь разбить печать. Разъедая тело изнутри, принося невыносимую боль, напоминая о чистоте тела, метка могла убить чужое вторжение. Слишком непостижимая цена за безопасность собственного тела, думал Вэй Усянь.       — А-Чжань, — Вэй Ин прижимал чужие кисти рук к своим губам вновь и вновь. Он улыбался, наблюдая за каждой реакцией Ванцзи от поцелуев.       — Бесстыдник, — она отвернула от него голову, чтобы не видеть эту бесстыдную улыбку. Она услышала, как тот засмеялся, звонко, по-настоящему, продолжая целовать её руки. А уши всё больше краснели, в горле пересохло, но и смотреть на Вэй Ина невыносимо.        — Мы сможем, вместе.       Подправив прядь волос у Ванцзи, Вэй Ин неожиданно наклонился ближе, оставив поцелуй на скуле. От такой резкой смены темпа, Лань Чжань дёрнулась, практически выпадая из чужих рук. У Вэй Ина сердце трепещет, а в теле отдаётся гул от «проклятья».