плохие привычки

когда прохладный ночной ветерок пробирается сквозь щели открытого окна, вынуждая кожу, привыкшую к теплу, покрыться мурашками, юноша отвлекается всего на секунду, подмечая резкую смену температуры. и спустя мгновение возвращается к своего рода терапии. бомгю давно перестал использовать синие чернила для привычного письма на бумаге, предпочитая применять жидкий краситель для закрашивания своих уязвимостей. ромашка. тощие и покрасневшие из-за содранных заусенцев пальцы сжимают основание ручки, выводя на коже аккуратные лепестки любимого растения. когда-то давно, уже в минувшем детстве, маленький бомгю устраивал самую настоящую игру на выживание с собственным, ещё неокрепшим организмом и даже не думал проигрывать сладкому и неистовому желанию быстрее уложить тяжёлую голову на подушку и окунуться в мирный сон, продолжая слушать умиротворяющий голос бабушки, которая заканчивала очередную историю и прогятивала мальчику венок из милых цветочков. сказанные однажды ею слова, возможно, не имеющие глубокого смысла, навсегда засели в голове бомгю. «ромашки выглядят так просто, да, милый мой? но меня всегда привлекали именно они. помню, твой дедушка притащил мне целый ящик, я и не знала, что с ними делать-то. он тогда сказал, что весь посёлок обчистил, а я разозлилась, не знаю почему, и заявила, что выброшу все до единой. потом он каждый день приносил мне по несколько штук, приговаривая, что я заставляю его заниматься совсем не мужской работой. с того дня он никогда не обворовывал чужие палисадники, а выращивал ромашки сам только для меня.» в детстве бомгю влюбился в белые лепестки и жёлтую сердцевину, верил и надеялся в глубине души, что ромашки сыграют важную роль и в его жизни, наполняя её той детской беззаботностью и искренним счастьем, которые он растерял в период раннего взросления. юноша хочет стать ромашковым полем. таким простым, но притягательным и до невозможного волшебным. мечтает олицетворять счастье, доброту, невинность и солнце. пока что ромашки лишь скрывают отчаяние, злость, ненависть и печаль. последний лепесток зарисован синими чернилами. и вот длинная рука вытягивается вперед, теперь юноша может увидеть свою работу под тусклым светом одинокой настольной лампы. ромашка не выглядит мило или красиво, она всего лишь скрывает новую ссадину. рассматривая руку дальше, бомгю насчитывает семнадцать цветков и грустно улыбается. совсем недавно их было на восемь меньше. а несколько лет назад не было вовсе. бомгю помнит свой первый удар по лицу от разгневанного отца, когда впервые почувствовал неприятное покалывание в носу и увидел, как одежда пачкается в крови. помнит он дикий испуг. как с детским, чистым и необъяснимым страхом в глазах, он смотрел на возвышающегося над ним взрослого. тогда и заработал второй удар куда-то в район рёбер за непрошенные слёзы, которые не мог сдержать от непонимания. бомгю не считал сколько раз получал нагоняй от сурового родителя и не вел дневник с бесконечными мольбами матери простить её. он зарисовывал синяки и ранки ромашками, наивно полагая, что они унесут боль с собой, когда придёт пора прощаться с сезоном цветения. — какого черта ты творишь, заразу ведь подхватишь. — но бомгю держал в голове каждые, брошенные с волнением слова одного человека, которого тайно прозвал тайфуном. ведь он появлялся в жизни чхве также внезапно и намеревался разрушить его самоконтроль до основания. бомгю удивлённо уставился в угол, куда только что полетела его ручка, он не отвёл взгляд, даже когда почувствовал чужие прикосновения к собственной коже на коленке, где красовалось недорисованное растение. парнишка, которого почему-то волновало здоровье бомгю недовольно шикнул и отошёл на пару шагов назад, предупреждая: — погоди, я возьму салфетки и сотру чернила. зачем ты вообще рисовал на кровоточащей ранке, бомгю? — он никогда не отвечает на постановленный вопрос, возникающий всякий раз, стоит бомгю потерять бдительность. и не понимает желания помогать ему. не понимает, но принимает по не известной причине. и сейчас, наконец, поглядывает на чужие махинации, проводящиеся с его ногой. прислушивается к комфортной тишине и прикрывает глаза, пока кожа неприятно щиплет, хотя на ранку не забывают подуть. — твоя страсть к ромашкам пугает меня, — умиротворение уходит, сдавая смену дикому желанию заплакать. снова рядом с ним, снова под его успокаивающие слова, снова в пропитанных теплом и комфортом объятиях. — не прячься от меня, пожалуйста. «пожалуйста, прошу, прекрати быть таким мягким и нежным со мной. каждый раз, получая заботу и защиту от тебя, я теряюсь в самом себе. чувствую, будто в моем засохшем поле вновь распускаются тысячи цветов, а на их одурманивающий аромат собираются сотни бабочек. мне так хорошо, но невыносимо больно и страшно.» — вместо потока сумбурных мыслей, бомгю выливает все горячими слезами и твёрдой хваткой, боясь отпустить рукав чужого свитера и вновь провалиться в бездну одиночества. последним человеком, который дарил бомгю счастье и улыбки, была его родная бабушка. она занималась его воспитанием и хотела показать все прелести юношеской жизни. самые радостные и красочные воспоминания бомгю связаны с ней. после её смерти, он припрятал их далеко-далеко в себе, чтобы никакие злые взрослые не лишили его единственного лучика света. скрывая их до сих пор, бомгю позабыл, что значит заботиться, по-настоящему улыбаться, привязываться и искренне любить. последнее казалось наиболее невозможным. постоянные драки с бушующим отцом, его нелестные высказывания в сторону жены и сына, безразличие или смирение матери к такой жизни, ощущение беспомощности и собственной ничтожности — бомгю не мог занять свою голову ничем другим. а особая заинтересованность со стороны одноклассника, который во всем отличался от юноши, начиная от стиля, заканчивая образом жизни, очень пугало, заставляя насторожиться и забить голову кучей ужасных мыслей. бомгю долгое время отвергал предложения парнишки познакомиться «как следует» и подружиться. делал вид, что не понимает и не замечает очевидных намёков. но сам неосознанно тянулся к чужому вниманию и заряжался им. пока не спалился, что зарисовывает синяки, ссадины и раны, оставленные отцом, маркерами и ручками разных цветов, выводя поверх страшных отметин нежные цветы. бомгю заново учился жить, вспоминая, давно забытые чувства и ощущения. поэтому он расплакался, когда увидел в глазах напротив удивление вперемешку с волнением, а не привычное осуждение и злость. отец сказал бы: «как девчонка», но ёнджун спросил как его самочувствие и чем он может помочь. бомгю поздно понял, что начал задыхаться. иногда бомгю думает, что в тот день он все-таки умер и сейчас видит долгий сон. мимолетный мираж, где нет тирана отца и тряпки матери, синяков, ран и ссадин. нет и ромашек, разбросанных по всему телу. только нежные прикосновения ёнджуновых рук и тёплые губы на кончике носа призывают его поверить в реальность. новая жизнь, к которой уж слишком быстро привыкаешь и не хочешь расставаться. — я нашёл это местечко недавно и сразу подумал о тебе, — ёнджун снова приводит его в неизвестный уголок, как когда-то затащил в своё логово и спас от саморазрушения. — знаешь, а я ведь наблюдал за тобой издалека. мне было интересно, что ты постоянно рисуешь на руках, а потом я понял кое-что. все то время меня интересовали не твои секреты, а ты. — тихий и расслабленный смех бомгю нарушает тишину небольшой поляны. ёнджун задерживает дыхание, слушая прекрасный смех молодого человека, считает его своим главным счастьем. думает, что в прошлой жизни спас целый мир, раз ему позволено наслаждаться бомгю целиком и полностью. — ты спас меня и этого достаточно, джун. — бомгю смотрит прямо в карие глаза напротив, не переставая улыбаться, а ёнджун поздно понимает, что рядом с гю чхве опасно много думать. мысли становятся слишком громкими, а эмоции на лице очевидными. благодаря ёнджуну бомгю преодолел длинный путь, начиная с отрицания и страха, заканчивая совместным счастьем и трепетным чувством влюбленности. ромашковое поле. прямо как в мечтах гю: волшебное и притягательное. только теперь он хочет насладиться им, а не стать одним целым. он получает небольшой букет и всматривается в один единственный цветок, который всем своим видом кричит: «обрати на меня внимание!» — люблю. — бомгю двигается ближе, заставляя столкнуться лбами и шепчет в губы. глаза ёнджуна наполняются блеском и чхве ненароком сравнивает его взгляд с небом, усыпанным звёздами. услышав заветное слово, он утягивает парня в длительный первый поцелуй. трепетный и наполненный самыми нежными человеческими чувствами, он останется самым незабываемым. на земле остаётся лежать забытый букет цветов. вытянутая вверх ромашка без одного лепестка означает признание в любви.