Баллады о Полуночном герое

      Дилюк редко вслушивался в пение бардов, когда ходил через этот сквер. Обычно здесь пытали счастья молодые таланты, ещё не доросшие до приглашений в таверны, но время от времени происходили и выступления иного рода, когда свои дарования демонстрировали мастера фривольных песенок. Сегодня, судя по собравшейся толпе, был как раз второй случай. Дилюк не собирался засорять голову якобы весёлыми непотребствами, но пока обходил зевак, невольно расслышал слова:              И воскликнул старик: «Полуночный герой,       Всем известно, что ты за мондштадцев горой,       Я так долго страдал,       Дни и ночи не спал,       Помоги, покарай же ты мой геморрой!»              В толпе засмеялись, а бард, чей звонкий молодой голос оказался слишком хорошо знаком Дилюку, продолжил пение, не теряя пафоса:              И спаситель ответил: «Пусть профиль не мой,       В Ли Юэ говорят, по легенде одной,       Полуночный нефрит       Геморрой исцелит,       Если в зад его сунуть под полной луной».              — Святые ветра, — пробормотал Дилюк, пока слушатели счастливо хохотали.       Выбравшись из толпы, он не оглянулся из принципа, но ещё с десяток шагов его не покидало чувство, что Венти смотрит вслед и счастливо смеётся. Дилюк не считал себя таким уж злопамятным, однако тут мстительно подумал:       «Только попадись мне этой ночью».              ***              Ночью Венти настиг его сам. Это случилось вскоре после слежки за новым информатором, чересчур удачливым, чтобы быть простым парнем, недавно перебравшимся в город, поэтому когда в тёмном переулке кто-то спикировал Дилюку на спину, он ответил мгновенно — так несносный бард оказался прижатым к стене, с ножом у горла.       — Ого, — прошептал Венти, — а ты умеешь встречать гостей.       Помянув исчадий Бездны, Дилюк убрал нож и сделал шаг назад.       — Не люблю плохие сюрпризы.       — И баллады в свою честь?       Глаза Венти светились мягкой зеленью Анемо. Дилюку стоило больших усилий перестать позорно тонуть в его взгляде.       — Не стоит называть балладами любую чушь, которую ты сочиняешь.       Венти рассмеялся. Стряхнув пыль со своего плаща, он спросил:       — Ты уже закончил наносить добро? Хочу показать тебе кое-что.       Было непросто удержать тяжёлый вздох. Каждый раз Дилюк убеждал себя, что теперь-то сможет отказаться от сомнительного предложения, и каждый раз всё шло не по плану. Стоило остаться с Венти один на один, как исходящее от него очарование затмевало все доводы здравого смысла.       — Показывай, — буркнул Дилюк.       — Прямо здесь? О-о, я не ошибся, выбирая себе отважного героя!       «Обойдёмся без пошлых фраз», — хотел сказать он, но не успел даже открыть рот, как Венти уже отстегнул свои плундры, и те соскользнули вниз. Под ними не оказалось никакого исподнего, лишь кружевной пояс, к которому крепились чулки.       — Что… что ты делаешь?! — прошипел Дилюк.       На мгновение он словно ослеп от вида его наготы. Словно оказался в одной из запретных фантазий. Этому совершенному телу, отмеченному сияющими следами Анемо, неоткуда было здесь взяться. Стало жарко, в штанах потяжелело, а горло свело от ужаса при мысли, что кто-то застукает их. Днём переулок не пользовался популярностью, однако ночью через него частенько возвращались по домам пьяницы, засидевшиеся в тавернах на нижних улицах.       — Неужели не нравится? — Венти выпятил губу.       — Нас могут увидеть!       — То есть, когда ты собирался ударить меня ножом, тебя это не волновало, а теперь вдруг стесняешься?       — Просто замолчи, — пробормотал Дилюк, прижимая его к стене.              Маска мешалась при поцелуях, но сегодня Венти не разрешил её снять. В глубине души Дилюк был ему благодарен: персонаж из городских легенд мог позволить себе гораздо больше свободы, чем связанный многими обязательствами господин Рагнвиндр. Это Полуночный герой сейчас до следов сжимал сияющую нежную кожу перчатками, рычал от нетерпения, от невозможности вставлять член ещё быстрее, и брал своего любовника как одержимый.       Над головами скрипнули ставни, и Дилюк замер, мгновенно выпадая из образа.       — Это… мой ветер, — выдохнул Венти. — Извини.       Он снова поцеловал, теперь совсем невесомо, будто коснулся губ Дилюка ласковым вечерним бризом. Как могла такая малость мгновенно развеять тревогу, подарить столько тепла? Закрыв глаза, Дилюк удобнее подхватил Венти под бёдра и продолжил, забыв обо всём. Ветер в переулке задул сильнее, поднимая песок, закручиваясь в маленькие вихри… Это уже не имело значения. Осталось только удовольствие.       Кончив, Дилюк издал громкий стон и уронил голову на плечо Венти. Руки уже дрожали, но он не хотел так быстро отпускать того, кто каждый раз вместе со страстью дарил ему утешение, кто, как оказалось, видел его насквозь в любой маске.       — Господин Полуночный герой всегда такой горячий.       — Пожалуйста, не сейчас.       — Раз уж ты вспомнил волшебное слово…       Тихо рассмеявшись, Венти провёл носом по его шее до уха, а обратный путь проделал уже губами, легонько целуя. Едва ощутимые завихрения Анемо играли с прядями волос, выбившимися из хвоста. В голове Дилюка было пусто. Он так хотел продлить эту волшебную минуту, что даже не сразу услышал стук рыцарских сапог.              Раньше, чем Дилюк вскинул голову, Венти от души стукнул его по спине и капризно отчитал:       — Я разве разрешал тебе туда кончать?!       — Эй вы, двое, — почти одновременно с ним строго крикнул патрульный, — вы чем тут заняты?! А ну, стойте!       Судя по голосу, это был Хоффман.       — Господа рыцари, посмотрите только, каков нахал: кончил в меня без спроса!       «Так их там двое?» — с тоской подумал Дилюк. Повернувшись, он даже не нашёл сил помянуть исчадий Бездны. Вторым рыцарем оказался его злосчастный братец. Кэйа стоял с крайне задумчивым лицом и пока, по счастью, молчал.       — Э-э-э, в каком смысле? — спросил Хоффман, поднимая фонарь ещё выше.       — В прямом!       Вывернувшись из объятий, Венти спрыгнул на брусчатку, после чего без всякого стеснения повернулся к рыцарям спиной. Мягкий жёлтый свет озарил его ягодицы со следами от двух ладоней и растянутый зад, из которого ещё сочилось семя.       — Ладно бы чуть-чуть, но там же… там же целое озеро!       — И впрямь, немало, — согласился Кэйа. — А ты что же молчишь, Хоффман? Сегодня твоя смена.       — Как я теперь надену плундры? — не унимался Венти. — Всё запачкаю!       — Подарить тебе исподнее? — не удержался Дилюк.       Кэйа закусил уголок губ, как делал всегда, если еле сдерживал смех. Хоффман же некоторое время беспомощно хватал ртом воздух, переводя взгляд с голого зада Венти на его насупленный профиль и обратно, после чего наконец произнёс:       — Я всё же должен уточнить, это было соитие по согласию или нет?       — Что?! — опешил Венти. — Конечно, по согласию! Но это не повод в меня кончать!       — Слава Архонтам, — пробормотал Хоффман и тут же стал серьезным. — В таком случае, вы оба оштрафованы за секс в неположенном месте.       — С каких пор в Мондштадте за такое штрафуют?!       — При всём уважении к твоему таланту, господин Венти, незнание законов не освобождает от ответственности.       — Хоффман шутит? — Венти беспомощно посмотрел сначала на Кэйю, потом на Дилюка. — Какой ещё штраф?       — Не такой уж большой, как хотелось бы, — пробормотал Дилюк, убирая член в штаны. — Для тех, кто готов рассчитаться на месте, по три тысячи моры с каждого участника, если не было других свидетелей, кроме патрульных. И четыре с половиной, если хочешь, чтобы тебя сопроводили в орден и составили официальный протокол.       — Это грабёж!       — Господин в маске хорошо осведомлён для ночного хулигана, — хмыкнул Кэйа.       — И что с того? — Дилюк скрестил руки на груди. — В нашем случае осведомленность не является отягчающим обстоятельством.       — Мастер Ди... Кхм, господин в маске, — Хоффман нахмурился, — хотя бы потрудись изобразить раскаяние!       — Можешь записать в журнал патрульного, что я сожалею о содеянном, а также пользуюсь правом оплатить штраф на месте и сохранить свою личность в тайне.       — Но у меня нет с собой трёх тысяч моры! — воскликнул Венти.       — Какая жалость, — Кэйа покачал головой. — Значит, придётся пройти с Хоффманом в орден и осчастливить там кое-кого бумажной работой.       Венти возмущённо топнул ногой. Снова скрипнули ставни — на этот раз точно распахнувшись, — и раньше, чем сверху хлынул целый водопад, Кэйа отпрыгнул далеко назад, закрывшись ледяным щитом, а Дилюк успел дёрнуть Венти на себя и спрятать под своим плащом. С головы до ног окатило только Хоффмана.       — Что за... — рыцарь закашлялся от затопившего переулок зловония и, задрав голову, крикнул: — Выливание помоев из окон тоже карается штрафом, между прочим!       Однако неизвестный захлопнул ставни, не удостоив замечание никаким ответом.       — Капитан Кэйа, — Хоффман развернулся, — разве было так сложно накрыть куполом нас всех?       — И потом отмывать от брызг фасад? Ну уж нет. Судя по запаху, на нас вылили то сумерское удобрение для растений, которое недавно усовершенствовал Альбедо, а оно не замерзает даже на Драконьем Хребте. В качестве извинений могу разве что узнать, кто снимает эту комнату у мадам Лотты.       — С этим я справлюсь сам, — вздохнув, Хоффман достал из-за пазухи подмокший журнал патрульного, — а пока закончим с… Архонты, какая же вонь! — он закашлялся. — Итак, господин в маске оплачивает штраф сейчас, а господин бард...       Венти что-то горестно замычал под плащом, зажимая нижнюю часть лица обеими руками. Дилюка и самого уже вело от тошнотворного запаха. Вероятно, лишь поэтому он сказал:       — Я внесу мору за двоих.              ***              — Мастер Дилюк, — канючил Венти, — сколько можно дуться? Всего по одному бокальчику для нас с капитаном за счёт моих будущих выступлений!       — Не раньше, чем рассчитаешься за…       Хлопнув по стойке, Кэйа захохотал так громко, что говорить, пока он смеётся, просто не имело смысла. В том, кто выпьет больше, они с Венти состязались не первый раз. Что заставляло братца снова и снова соглашаться на заведомый проигрыш: незнание, что тягается с самим Барбатосом, или нечто сугубо каэнрийское вроде желания одолеть бога хотя бы в таком глупом поединке?       — Ха-ха-ха, мастер Дилюк, нельзя быть таким злопамятным, Венти ведь даже не сочинил о том случае куплет!       — Тогда ему тем более нечем меня шантажировать, — фыркнул Дилюк, протирая бокалы.       — Как это я не сочинил? Конечно же, сочинил, но по доброте душевной ни разу не исполнил.       Дилюк закатил глаза.       — О братец, ты зря рискуешь, ха-ха-ха!       — Рискую, потому что вы оба блефуете.       Вместо ответа Кэйа молча поднял бокал, на дне которого ещё плескалось.       — Кх-кхм, — Венти откашлялся.       Затем он насвистел мелодию. К сожалению, уже до боли знакомую Дилюку после нескольких вечерних смен в роли бармена. «Баллада старике, Полуночном герое и чудо-средстве от геморроя», как окрестили опус неравнодушные слушатели, мгновенно ушла в народ и теперь повсеместно исполнялась другими шутниками.       — Нет. Не смей. Не в моей таверне!       Но было поздно.       На радость Кэйе, Венти запел ещё и тоненьким, влюблённым голоском:              Как сильна была страсть! Полуночный герой       Овладел мной за миг в подворотне сырой.       О каков жеребец!       Стук влюбленных сердец       Не стихал до конца этой ночки шальной.              Потемнев лицом, Дилюк поставил на барную стойку очередную бутылку вина из одуванчиков.       — За счёт заведения, — процедил он.