Кровь и клятвы

Уголёк вскрикивал при каждом толчке. Злобное ворчание Львиносвета раздавалось над его ухом. — Львиносвет, миленький! Отпусти! Пожалуйста! — жалобно кричал крапчатый воин, судорожно впиваясь в землю когтями. Его тело разрывала невыносимая боль. Казалось, что весь низ живота превратился в сплошную огненную рану. — Умоляю тебя, прекрати!!! — Раньше надо было умолять! — злобно прошипел бывший ученик. Голос его звучал невнятно, так как воитель крепко держал вырывающегося Уголька за загривок. Ещё один особенно резкий толчок. В глазах Уголька засияли слёзы боли. — Ах, больно! Как больно! Львиносвет, пожалуйста! Кусты, зашуршавшие где-то неподалёку, заставили Уголька встрепенуться в надежде, дикой вере в то, что сейчас его спасут, отгонят насильника, помогут вырваться из болезненных объятий… — Помо… Крик застрял в горле, так и не оформившись в слова. — Что-то не так, Уголёк? — скалясь, притворно добродушно удивился Воробей. Взглянув в безжалостные слепые глаза, Уголёк всё понял и задрожал от страха. — Нет! Нет! Умоляю! Пощадите! — Мы тоже умоляли тебя, Уголёк, — тихо произнёс Воробей, медленно приближаясь к извивающемуся на земле воителю. — Мы просили тебя, пытались отговорить от дурацкой, никому не нужной мести. Ты смеялся, смеялся нам в морду, ты не хотел слушать наших доводов. Пришла расплата за неосторожность! Львиносвет внезапно остановился. Уголёк издал невольный стон облегчения, когда почувствовал, что член воителя покинул его разорванный зад. Но грозный золотистый воин продолжал возвышаться над воином, как Карниз над поляной, да и Воробей никуда не уходил, и воитель с замиранием сердца понял, что пытка только начинается. Из тех же кустов, из-за которых минутой ранее явился Воробей, выпрыгнула гибкая чёрная воительница. — Я тут! — громогласно объявила Остролистая, приближаясь к присутствующим. Её зелёные глаза яростно сверкнули, когда кошка бросила взгляд на прижавшегося к земле Уголька. — Попался, — зашипела она, прижав уши к затылку и размахивая пушистым хвостом. — Всё ещё упрямишься? Отлично, этой ночью ты поменяешь своё мнение! Этого-то Уголёк и боялся больше всего. — Нет, оставьте меня! — завизжал он и резко рванул куда глаза глядят, надеясь убежать от насильников. Львиносвет широко ухмыльнулся. Одним прыжком преодолев разделяющее их расстояние, кот прижал Уголька к земле и, не долго думая, снова вошёл в него. Дикий крик Уголька перебудил всех птиц, которые с громким писком разлетелись в разные стороны. Не обращая внимание на всё усиливающиеся стоны, крики, проклятия и мольбы жертвы, Львиносвет продолжал своё чёрное дело, продвигаясь всё дальше и своими немалыми габаритами причиняя бывшему наставнику непередаваемую боль. Остролистая подошла ближе и стёрла слёзы с морды Уголька. — Сопляк! — презрительно сплюнула она. — Жалкая пародия на кота! Настоящий самец бы молча переносил боль от наказания. Уголёк попытался было ответить, но всё, что он мог — это жалобно выть, извиваясь под навалившимся на него Львиносветом. Упругая струя спермы оросила внутренности жертвы. Охрипший от криков Уголёк тихо заскулил, зажмурившись и глотая слёзы. Тогда, на скале, объятый смертельной ревностью и обидой, он поклялся, что расскажет о тайне Белки на Совете. Блин, зачем он тогда крикнул ей это в морду? Знал ведь, что трое котов, которых он хотел сжечь, постараются сохранить свою тайну. Неужели они пойдут на всё ради своей цели? Жёсткие усы Остролистой защекотали его шею. Жаркое дыхание кошки коснулось его подрагивающих ушей. — Ну, что ты скажешь, Уголёк? — хрипло прошептала она в ухо дрожащему от боли и страха воину. Крапчатый кот хрипло дышал. Он знал, что чем быстрее он пообещает ничего не рассказывать, тем раньше они его отпустят. А потом… а потом он сможет рассказать обо всём если и не Совету (ведь обещания он держал), то хотя бы Огнезвёзду, и троих насильников с позором изгонят из племени! Неожиданно резкое шипение заставило замечтавшегося Уголька вздрогнуть. — Не верьте ему! — прорычал Воробей, резко появившись где-то сбоку. — Он врёт! Он хочет, чтобы мы его оставили, но молчать не будет! «Что за?..» — Я умею читать мысли, — страшно ухмыльнувшись, пояснил целитель. «Только не это!» — Нет! Нет! Не трогайте меня, пожалуйста! — снова завыл Уголёк, пытаясь отползти о насильников куда-нибудь в безопасное место. — Я буду молчать! Клянусь Звёздным племенем! Братья и сестра переглянулись. — Поверим? — спросил Львиносвет. Воробей скептически хмыкнул, видимо, не веря в действенность клятвы. — Нужно более сильное действие, — пробормотала Остролистая, лапой придержав уползающего Уголька. — Ага, как с Частоколом! — не удержавшись, фыркнул целитель. — А что с Частоколом? — не поняла чёрная кошка, сев на задние лапы жертвы и тем самым лишая его последней надежды избежать уготованной участи. — Да… ничего. Старая история, — отмахнулся Воробей, немного укоризненно глянув в сторону брата. — Нужна кровь, — вспомнил Львиносвет. Сердце Уголька пропустило удар, когда оба брата как-то нехорошо глянули в его сторону. «Мамочки!» Львиносвет с такой силой прижал бывшего наставника к земле, что тот подумал, что сейчас сдохнет. — Не дёргайся! — рявкнул золотистый воитель и махом вошёл в бедный зад Уголька. Низ живота словно объяло огнём. Крапчатый кот выгнулся дугой и хрипло закричал. Воробей подошёл ближе и как-то брезгливо повёл ушами. — Это отвратительно! — Что именно? Что я его трахаю? — не врубился Львиносвет. — Да. Золотистый воитель дёрнул ухом и склонился над бывшим наставником. — Он сам виноват, что хочет сломать нашу жизнь. Кстати, помог бы мне, что ли. — Чем? — настороженно уточнил Воробей. — Да хоть наказать бы его помог! — Львиносвет ритмично двигался туда-сюда. Увидев расцветшую на морде брата кислую мину, он фыркнул: — Да ладно, ничего с ним не станет! Он же не кошка, авось не забеременеет! Ещё немного поколебавшись, целитель подошёл ближе и сел у морды Уголька. — Я делаю это не потому, что мне нравится, а потому, что не хочу, чтобы ты открыл тайну Белки, — прошипел он в ухо Угольку. — Но я же обещал, что не скажу! — едва сдерживая рыдания, прошептал крапчатый воитель. — Я не верю тебе! — отрезал Воробей и ткнул под нос жертве свой мягкий кожаный мешочек. — От того, насколько хорошо ты управишься, зависит, как быстро мы тебя отпустим. Уголёк понял, что ему не отвертеться от наказания. Обречённо прикрыв глаза, он прикоснулся до интимного места целителя. Как бы скептически не относился Воробей к правильности своих действий, он не мог не признать, что осторожные вылизывания Уголька довольно-таки приятные. Спустя минуту он издал свой первый стон и что есть силы вцепился когтями в окровавленный загривок Уголька. Последний вздрогнул, но не дёрнулся. «Мама, как это противно и мерзко!» — думал Уголёк, когда целитель, похоже, решил взять дело в свои решительные лапы. Он сжал голову крапчатого кота крепкими лапами и принялся несильно долбить его в рот. Уголёк издал невнятное мычание, дёрнул головой, но слепой целитель ещё сильнее зажал его в своих объятиях и, порыкивая, задвигался быстрее. Поняв, что большее сопротивление лишь усугубит неприятную ситуацию, Уголёк покорно обмяк. — Так то лучше, — оценил Львиносвет. Его правая лапа прошлась по взмокшей от пота спине бывшего наставника. — Не будешь мешать, всё кончится быстрее. Пока братья долбили несчастную жертву во все мыслимые и немыслимые дырочки, Остролистая сидела неподалёку и внимательно вслушивалась в замерзшие звуки ночи. Она следила, чтобы никто не застал их за таким делом. Уж слишком много сил и времени она потратила на то, чтобы разузнать, когда Уголёк будет охотиться ночью один, подкараулить его в дальнем от лагеря месте в лесу и устроить ловушку! Чёрной кошке очень не хотелось, чтобы её труды пошли насмарку! Объятый оргазмом, Львиносвет издал просто ужасающий рёв и с такой силой сжал Уголька в своих крепких лапах, что крапчатому коту показалось, будто его рёбра треснули. Обессилев, золотистый воитель упал на задыхающегося от боли бывшего наставника, тяжело дыша. Воробей ещё немного потрахал Уголька в рот и резко вышел. — Довольно с него боли, — сердито буркнул он в ответ на изумлённые взгляды брата и сестры. — Но ты не кончил, — протянул Львиносвет. — И не надо, — ощерился целитель. — Где там твоя кровь? Краем затуманенного шоком сознания Уголёк услышал неясный шорох. В следующее мгновение запах свежей крови заполнил его обоняние. — Клянись, что никому и никогда не скажешь о том, что узнал от Белки. И будешь помалкивать о том, что произошло сегодня ночью. Уголёк слышал грозные слова Львиносвета, но их смысл не достигал его сознания. Лишь после того, как взбешенный золотистый кот дал ему хорошую оплеуху, туман в голове немного разошёлся. — Клянусь, что никому и никогда не скажу о том, что услышал от Белки, и о том, что сделали со мной трое мышеголовых, — равнодушным и каким-то до жути спокойным голосом ответил кот. Львиносвет переглянулся с братом и сестрой. — Сойдёт, — разрешающе кивнула чёрная кошка, и Воробей с неё согласился. Тут сознание Уголька окончательно отключилось от реальности. Крапчатый кот потерял сознание.

***

— Кажется, мы переиграли, — заметил Воробей, тронув лапой бесчувственное тело грозового воителя. — Да придёт он в себя, не переживай, — беспечно махнул хвостом Львиносвет. Он осторожно взял бывшего наставника за загривок и с помощью Остролистой взгромоздил на себя. — Сейчас отнесём его в лагерь и всё будет просто зашибись! — Всё и так будет просто зашибись. Особенно, если он сойдёт с ума от совершённого насилия, — не успокаивался целитель, медленно бредя за братом по ночному лесу. Остролистая закатила глаза. Она помнила, каких трудов стоило уговорить слепого брата помочь им. Даже согласившись, он продолжал сомневаться в правильности данного поступка. — Не сойдёт. — Откуда такая уверенность? — Не сошёл же Частокол. — Частокол привычный, — пробормотал Воробей себе под нос. — К тому же, ты брал его в одиночку. Львиносвет облизнулся. — Всегда хотел попробовать групповуху, — мечтательно мяукнул он. Целитель шокированно зашипел и чуть не упал, споткнувшись о незамеченную кочку: — Ты извращенец! Смотри, Львиносвет — узнает об этом Звездоцап… — И что? — Что-что! Будешь уроки по жестокости в Сумрачном лесу преподавать!