Дрейфующий

— Изгнаник семь, приём… — рация хрипло заквакала, — Изгнаник семь, вы меня слышите… — Изгнаник семь, вас слышит, — ответил Саске, выбежав из душа — Чёрт! — прошипел он, заметив мокрые следы на титановом сплаве и лужу подле себя. «Снова мыть пол». — Что, простите? — Это не вам. — Изгнаник семь, нужно забрать агрария с Фиопейи и подбросить до Хороксимуса. — Агрария? — с удивлением переспросил Саске, ведь если он кого и подбирает, то блуждающих — людей, скачущих с одной планеты на другую в поисках лучшей жизни. Никак не аграриев, за этими ребятами прилетают корабли посерьёзней. У аграриев всегда с собой много груза, и небольшой Изгнанник, мало чем поможет: крошечный грузовой отсек и три каюты. Да и мощностей не хватит, чтобы быстро преодолеть путь. Аграрии всегда спешат — то тут посев, то тут сбор. Всё по расписанию. За ними летают Грузоглоты — огромные имперские корабли, способные быстро разгоняться и перевозить тонны, — я правильно расслышал? — Да. Фиопейский финик поспел на месяц раньше. Мы не можем выслать Грузоглота, ближайший на Галиопсе, — «Да, от Галиопса до Фиопейи лететь не меньше месяца световых, даже для Грузоглота». — Ну, и это же фиопейский финик, — засмеялся мужчина в рацию, — много места не займёт. — И то верно, — прошептал он. Безумно дорогой плод был чуть больше горошины. Рос исключительно на Фиопейи, как не старались аграрии, но вырастить их на других планетах было невозможно — не приживались, сразу усыхали. Всему виной была особая почва с большой примесью кобальта и аномальная жара. Он как-то подбирал одного разговорчивого блуждающего с Фиопейи, тот угостил его чудо-плодом (приторно-сладкий, оставлял странное соленное послевкусие после себя на языке), и поделился впечатлениями: «Зарплата тут хорошая, — сказал он, только вот эта синева уже в печёнках и постоянно в скафандре, чтобы не испечься. Только под куполом и можно. Но это разве жизнь». Собственно для блуждающих всегда всё не то и не так. — Так подбросишь? — Да. Через два световых буду около Фиопейи. — Отлично. Скажу, чтобы собрали для тебя провиант в знак благодарности. Можно сказать, что тебе повезло, дружище. «И правда, повезло», — сказал про себя Саске, отключившись. Фиопейя была богатой планетой: торговали не только финиками, но и производили кобальтовый порошок и детали для космических кораблей, популяризировали туризм. Раз в четыре месяца небо над Фиопейей покрывалось фиолетовой мерцающей пудрой, а синяя почва становилась ультрамариновой. Выглядело незабываемо. Поэтому если и загрузят провиант с Фиопеи, то ожидать нужно что-то дорогое: вяленое мясо, специи и кофе. Их особый фиопейский, после которого два дня не можешь заснуть, а аромат стоит три недели — не выветривается. Ну, может и горсть фиников подкинут. Он порядком устал от пресной еды, хотелось разнообразия. Два световых прошли в делах, пришлось чинить шлюз — заело люк. День был потрачен в поисках инструментов и смазочной жидкости (за ненадобностью он закинул в самый конец с барахлом). А второй — освобождал место в грузовом отсеке и подготавливал каюту. Давненько никого не перевозил. Когда через иллюминатор стала видна синяя сфера с переливающимися серебряными полосами, Саске встал на капитанский мостик и запросил разрешение на посадку. Через некоторое время на табло высветились координаты, где ему разрешается сесть. Сам он высаживаться не планировал, хотя мог провести день на Фиопейи — по уставу разрешалось, однако решил помочь аграрию занести груз и отчалить. Что он на этой Фиопейи не видел. Пришлось облачаться в космический костюм и надевать тяжёлый скафандр. Сапфировая пыль разлеталась в воздухе, пока они с аграрием перетаскивали груз в шлюз, в ушах звенел рёв двигателей воздушных кораблей. Когда люк закрылся, они встали в жёлтый круг, он видел своё отражение в чёрном матовом скафандре агрария. Вскоре они потонули в белом паре, система сообщила о завершении дезинфекции, и они принялись раздеваться. К его удивлению, аграрием была невысокая девушка в рабочем костюме тёмно-серого цвета, с синими пятнами на коленях. Лицо приятное с еле заметным румянцем на щеках, пухлыми розовыми губами; красивые тёмные волосы отливающие то синевой, то пурпурной крошкой, и глаза бледно-серые, словно лунный пепел. Глаза до боли знакомые. Как же он мог забыть одну из ярких черт Хьюг — богатой и знатной семьи, служащих в имперском флоте. Аграрий непривилегированная профессия, и совсем не для них. Это и сбило с толку, заставив минуту таращиться на гостью. — П-привет, — немного запинаясь, еле слышно прошептала девушка. Если бы не звенящая тишина, он бы её не услышал. Она мягко улыбнулась, внимательно изучая, своим странным пронзающими взглядом, добавила: — Саске. Звук собственного имени звучал непривычно и отдавал эхом прошлого, имел привкус ностальгии — горько-сладкий. Он не слышал его, как встал на помост — прошлое исчезло вмиг, превратив его в Изгнаника семь. От неожиданности он вытаращил глаза. «Откуда она его знает?» — Х-хината… Хьюга. Н-не помнишь? — разочарование коснулось её губ. Красивое лицо тут же погрустнело, — мы учились в одной школе на Айтерии. Правда, не общались, — прошептала она, отведя взгляд. — Я мало с кем общался, — хмыкнул он. На потоке, до распределения, было много Хьюг, тем не менее они редко общались не со своими, в основном сторонились своей кучки и не отходили друг от друга. Собственно, как Учиха, в этом две влиятельные семьи были похожи. Они не любили чужаков и впускали только нужных людей. Классы формировались по иерархии: Хьюги шли третьими, Учиха вторыми, и между ними всегда была неприкрытая холодная вражда за право занять место повыше. Поэтому школа добавляла несколько Хьюг к Учиха и наоборот, чтобы избежать конфликта, что кому-то достаются лучшие учителя и знания. Теперь он припоминал странную сутулую девочку за второй партой, которая сильно заикалась и поэтому никогда не тянула руку из-за своего изъяна, контрольные писала хорошо, тем самым и удерживала себя в десятке лучших студентов. Однако она была странной, якшалась с кучкой землян-отщепенцев, правда, под пристальным присмотром брата, который сейчас, если не изменяет память, служит в имперском флоте; бродила по пустым коридорам, распевая песни; задвигала за всеми стулья и мыла доску в классе. И она всегда опускала голову вниз, стоило ему пройти мимо неё. — Я тоже. Но, я т-тебя узнала. Т-ты ничуть не изменился. Р-разве что стал выше, — и она протянула руку вверх, как бы показывая между ними разницу. Заикание уже не было настолько сильным, видно, что она долго и упорно работала, чтобы свести до минимума. — До Хороксимуса двенадцать световых дней, — прервал он её, возвращаться в школьные годы и пробегаться по старой памяти ему совсем не хотелось. Там было много хороших воспоминаний, но выбрав путь Изгнанника, он оборвал все связи, и вычеркнул то, почему мог скучать, — я покажу тебе твою каюту. — Хорошо, — тихо сказала девушка, явно расстроенная, что не удалось поговорить. Аграрии сами по себе тоже были одиночками, но не такими как изгнанники. Они могли годами работать в одиночку, где-то на крошке планете выводить новые сорта или новые виды скота, а иногда их засылали группами. Например, на сбор фиопийского финика сгодиться один, а вот на Хороксимусе, её, скорее всего, будет ждать группа — засеивать пустынные поля подсолнечником и рожью. Там сейчас как раз наступила весна и лазурные льды растаяли. — Я почти всегда на мостике, если что понадобится. Хината проблем не вызывала, почти целыми днями проводила в загрузочном отсеке — сортировала семена, расфасовывала финики по герметическим упаковкам. Он же собирал межгалактический мусор, который в последнее время стал больше. Хоть империя и предпринимала действия по его уменьшению, но, казалось, что ситуация лишь ухудшалась. Слишком много новых планет, слишком много транспорта, галактика постепенно засорялась. Может они тоже скоро станут как земляне, загадившие свою планету за триллион лет. Также удалось уничтожить пару астероидов, которые летели прямиком к Сифлону, кто знает чем могло всё обернуться, пропусти их. Они находились в полной тишине, каждый в своём мирке, только изредка пиликали приборы и доносилось шуршание из отсека, напоминая, что они не одни. — Т-тебе помочь, разложить п-провиант, — сказала она, потрогав рукой взмокшую от пота чёлку. Песчаный полукруг Хороксимуса показался вдали, завтра они уже будут на месте. — Не надо, я сам, — сказал Саске. Не любил он чужой порядок. Только свой. — К-как знаешь. Это тебе, — мягко сказала она. Протянув герметический пакетик с финиками. — Спасибо. Может кофе? — неуверенно спросил он, просто забрать было как-то неприлично. — Было бы неплохо, — протянула она, глянув на компактный металлический стол. — Он с Экзентрии, не против? — добавил он, открыв шкафчик. Экзентрийский был некрепкий с терпким горьким вкусом. Мало кто любил такой, но блуждающий подарил, а от подарков не отказываются. — Никогда не пробовала, — приподняла она слегка брови, наблюдая, как он насыпает в кофейник. — Думаю с финиками, будет в самый раз. Не была на Экзентрии? — Нет. Д-девушек не берут, — огорчённо произнесла она, добавив: — из-за сложного р-рельефа: скалы, валуны. — Понимаю. Он был согласен — Экзентрия не место для хрупкой девушки. Хотя хрупкой ли она была, таскала же с ним провиант наравне. Они заедали финиками горький кофе, попеременно смотря в иллюминатор. Там за толщей стекла, мерцала золотая пыль в темноте, точнее, песок разлетающийся от Хороксимуса. Вдалеке белой вуалью сверкали хвосты проносившихся комет. — Почему ты стал дрейфующим? — осторожно спросила Хината, подняв на него взгляд. «Дрейфующий» — забытое слово, взятое со школьной скамьи. Именно так их называли, пока не переименовали название корабля в Изгнанника, выпустив новую модель. Теперь тела умерших дрейфующих не возвращались в капсуле в родные края, слишком затратно — сжигались на месте, превращаясь в галактическую пыль. Он помнит, как перекатывал на языке слово «дрейфующий», ощущал солоноватый вкус, чувствовал запах свободы, и его душа рвалась увидеть галактику и всю её красоту. Дрейфующие, как неприкаянные призраки бороздили просторы, собирали мусор, уничтожали астероиды, подбирали блуждающих и временами передавали почту. Они никогда не возвращались домой, единственное, что у них было — корабль. Мало кто хотел создать семью с дрейфующим — обречь себя и детей на полную изоляцию. Хотя в истории были случаи, где целые семьи исчезли во тьме и их прах в итоге поглотила чёрная дыра. Желающих стать дрейфующим при разделении не было, но если не было бы его, кто знает, сколько планет было бы уничтожено и сколько кораблей наткнулись на мусор, пробив обшивку. — Кто-то же должен. А ты? — М-мне нравится видеть результат своего труда, — сказала она и обхватила кружку двумя руками. Монитор запищал, и белые цифры появились на экране. Разрешение получено. Хината прошла к люку, и застыла у двери, а затем повернулась, рассыпав волосы по плечам: — П-прощай. Было п-приятно встретить кого-то из прошлого. С-спасибо, что подбросил. — Ты знаешь, — сказал он, — покидая корабль, нужно что-то оставить. Такая примета, — пожал он плечами. Хината нахмурила брови, закусила нижнюю губу, а затем, потянувшись к нагрудному карману, протянула семечку от подсолнечника. Саске крепко зажал в своей ладони, опустил рычаг. Она облачившись в костюм, вскоре исчезла в красно-буром песке. Подсолнух в небольшом горшке тянулся к иллюминатору, и казалось, его ярко-жёлтые лепестки, любовались песчаной мерцающей пылью. Пролетая над Хороксимусом, теперь уже лимонно-жёлтым, Саске подумал, что через месяц-другой, аграрии будут собирать урожай.