Повседневная жизнь Повелительницы Ада

В парке, сидя на скамейке и вцепившись в неё ногтями, одинокая девушка любовалась полной луной, свет которой едва проникал через густую крону деревьев. Синий бархат ночного неба был усыпан звездами, словно мелкими алмазами, которые можно было разглядеть в этот безоблачный летний вечер, но они не были так ярки, как луна, словно не желали затмить ночную царицу. Некоторые фонари не горели, отчего летний сумрак казался гуще и загадочнее. От легкого ветерка после тяжелой летней духоты едва колыхалась трава, а листья успокаивающе шелестели, словно перешептывались между собой. Вечерняя прохлада была какой-то ободряюще-приятной, освобождающей от тяжести прошедшего дня, словно ты проваливаешься в глубокий и спокойный сон после изнуряющего труда. Белокурые волосы рассыпались по спине и закрывали лицо своей хозяйки, как будто она хотела спрятаться в них от мирской суеты. Белоснежная кожа девушки, казалось, излучает свой едва заметный свет, а в полных тоски и печали голубых глазах отражалось ночное светило. Девушка так пристально смотрела на луну, словно ждала от неё ответов на свои вопросы, которых её молчаливая компаньонка не могла дать, а потому она опустила голову и закрыла глаза. Ей только оставалось перебирать в голове множество воспоминаний о своей долгой и безрадостной жизни, словно проматывать плёнку какого-то старого драматичного фильма. Рождение. Смерть. Многолетние скитания по земле вместо загробной жизни. Болезненно-раздражающая ностальгия, от которой нет спасения, как неизлечимая болезнь, которую возможно только ненадолго заглушить. Она была так погружена в свои мысли, что не подала виду, когда услышала хруст гравия за спиной. – Снова прячешься от всех? – поинтересовался ласково женский голос, и в ответ получил лишь молчание. Пришедшую скрывали вечерние сумерки, и когда она вступила в круг лунного света, от расшитых мелкими камушками молочно-белых одеяний появилось мерцание. Длинные чуть вьющиеся волосы карамельного оттенка были собраны в высокий хвост, и чёлка закрывала лоб, едва касаясь черных глаз, в которых не было ни малейшего осуждения, скорее, только сочувствие и понимание. Пожалуй, самой яркой её отличительной чертой были настоящие жемчужные крылья, аккуратно сложенные за спиной. Ангел села рядом с белокурой девушкой, с едва слышимым шуршанием расправив крылышки, и принялась пристально смотреть на сидящую и, к своему небольшому удивлению, не обнаружила у неё спиртного, как это бывает в большинстве случаев, а потому не стала высказывать эту мысль вслух. – Даже не удосужилась их спрятать, – ответила блондинка, наконец взглянув на свою собеседницу. Кажется, крылья абсолютно её не удивили, и она сделала замечание вполне будничным тоном. – Лучше скажи, почему в столь прекрасный вечер ты проводишь не в компании друзей, а грустишь и печально глядишь на луну? – Виктория, вот ты как служительница Бога когда-нибудь думала о том, что всегда есть нечто стабильное и неизменное, несмотря на все потрясения рода человеческого? Мы сейчас смотрим на луну, которую видели как простолюдины, так и великие деятели науки и искусства, знатные особи и даже сами короли на протяжении веков. Одна эпоха сменялась другой, человечество переживало голод, войны, эпидемии, но появление на ночном небе луны всегда было неизменным. Я так долго хожу по этой бренной земле, что любой другой потерял бы счет времени, и видела множество катаклизмов и смену поколений, но продолжаю каждую ночь видеть этот шар на небе. – Такова воля Божья, – гордо ответила Виктория, а блондинка лишь усмехнулась. – Ах, так и знала, что ты меня не поймешь. Ты существо высшее, приближенное к Богу. Ну а я... Она осеклась, не закончив предложение. – Дух, запертый в теле человека и обреченный на вечную жизнь? – Как точно подмечено, – кивнула девушка. – Интересно, как долго мне ещё придется нести это бремя? Ангел собиралась ответить, но её перебили: – Если хочешь сказать про божью волю, лучше не надо. – Как пожелаешь, Изабелла. – Иззи, ну просила же! Не люблю свое полное имя. Как отголосок прошлого, о котором хочется не думать. – Но у тебя не получается, как бы сильно ты не старалась, верно? Иззи кивнула. Слеза блеснула в темноте, упав на обнаженные колени. – Ты до сих пор не сумела принять все, что с тобой произошло, а потому рана на твоем сердце продолжает кровоточить. – А чтобы мне полегчало нужны время и смиренное терпение, уже слышала. Но сколько еще? Неужели всех моих скитаний недостаточно? Виктория промолчала. – Я не могу сказать наверняка, ведь пути Господни неисповедимы. Тебе лишь остается жить дальше и посмотреть, что, в конце концов, из всего этого получится, – наконец изрекла ангел, мягко улыбаясь. Иззи фыркнула. – Всё-таки твои утешения слабоваты для такого создания как я, а потому продолжай заниматься божественными делами. И вообще, почему ты здесь? Опять какое-то дело ко мне? – ехидно поинтересовалась Иззи. – Твоя подруга искала тебя, а потому попросила меня помочь. Она выглядела очень взволнованной. Но и тебе, судя по виду, жизненно необходимо было побыть одной. Иззи вскочила. – Проклятье, забыла, что обещала ей помочь. Ох, она наверное опять будет громко ругаться и злиться. – Думаю, она не будет долго возмущаться. Раз все разрешилось, позволь покинуть тебя. – Спасибо, что выслушала. До встречи. Ангел с улыбкой кивнула и, взмахнув своими крыльями, исчезла, оставив легкий ветерок, а Иззи встала и направилась к выходу из парка, бросив мимолетный взгляд на луну.