Kinder, Kitchen, Kittipong

- Господин Дженг! Вздрагиваешь, как от выстрела в спину. Действительно, день проходил на удивление спокойно. А что обычно происходит в таких случаях? Правильно, налетает черноглазый ураган Пат. Настигает, где бы ты ни был. Вот он, полюбуйтесь. Примчался аж на кухню ресторана. И куда, позвольте спросить, смотрит служба безопасности? Или он уже в сговоре с Тэем? Собираешь остатки воли в кулак и оборачиваешься, встречая лицом к лицу того, кого так старательно избегаешь уже не один день. Даже сегодня не пошёл в офис, малодушно решив пропустить финальный просмотр готового фильма для Forge. Видеть самодовольную физиономию Пута хотелось меньше всего. Такого идеального на экране, ласкающего взглядом своего партнёра по пейрингу… Перед глазами помимо воли сразу бы всплыли фото с первых проб, где его партнёром был вовсе не Крис. И далее по спирали, утягивая в бездонную воронку ревности – их откровенный флирт на воркшопе. То, как лихо Пут ставил под удар весь съёмочный процесс – только для того, чтобы впечатлить свою ускользающую добычу. Позёр, как и любой актёришка. - Вы правда увольняетесь?! Значит, Чот всё же проболталась ему. Впрочем, этого следовало ожидать. Слишком уж откровенно ты прятался от него. Как мог оттягивал момент грядущего собрания, где планировал объявить о своей отставке и о… - Вы можете не увольняться? Но этот невозможный мальчишка, как всегда, спутал все карты. Уже почти год он одним взмахом ресниц рушит все твои тщательно выстроенные стратегии! - Пожалуйста! – он нетерпеливо переступает с ноги на ногу, словно собирается по-щенячьи начать прыгать вокруг, упрашивая. - Пат… А ты только и можешь беспомощно выдавить из себя его имя. Понимая, что отказывать ему становится всё труднее. Но и объяснять причину своего ухода, снова и снова бередя кровоточащую рану – невыносимо. Но он вдруг делает шаг вперёд – так пугающе-решительно, что невольно хочется отступить. - Я всё ещё нравлюсь вам? Положительно, он никогда не перестанет тебя удивлять своей прямотой и откровенностью, порой граничащей с бесстыдством! И ведь сейчас он даже не пьян – ну да, всё же рабочий день в разгаре… Должно быть, возмутился твоим отсутствием на просмотре и пришёл отчитать за безответственность. Забавно будет, если сейчас ударит тебя твоим же оружием, начав вещать о необходимости разграничения личного и рабочего. Вон какой суровый. Глазищи сверкают, подбородок вызывающе вздёрнул вверх, густые брови чуть нахмурены. Ждёт ответа. О, как хотелось бы тебе ответить на его вопрос отрицательно! Уверить его, что ты уважаешь его личные границы и потому честно внял его просьбе прекратить свои поползновения. Что больше не позволишь себе ничего лишнего. Ни одного компрометирующего его поступка, ни одного слова и даже взгляда! Но ты лишь сглатываешь мгновенно пересохшим горлом – потому что понимаешь, что всё это будет ложью. Позволишь. Особенно если он – вот как сейчас! – совсем не помогает тебе. Стоя буквально в полуметре и пожирая тебя одновременно жалобным и требовательным взглядом. Не в силах противиться этому взгляду, обречённо киваешь. Ну как он может не нравиться?! А он… вдруг начинает плакать. Сначала тихо, почти беззвучно – слезинки, обгоняя друг друга, бегут по щекам, капают с подбородка, и ты стоишь как парализованный, потому что совершенно не можешь выносить его слёз. Каждый раз, видя его плачущим, ты ощущаешь, как у самого что-то сжимается под рёбрами, а в горле появляется ком. Поэтому порывисто притягиваешь его к своей груди, как делал все предыдущие разы. Успокаивающе гладишь по спине и робко трёшься носом о его смоляную макушку, незаметно вдыхая. Волосы пахнут мятным шампунем, пылью и ванильной сдобой. Вашей любимой пекарней, куда ты хотел бы водить его каждый день – и плевать на здоровое питание! Пат – видимо, ощутив под собой привычное надёжное плечо – решает дать себе волю и ревёт уже навзрыд, пугая тебя ещё больше. Что именно его так расстроило? Устал от постоянных кадровых перестановок в отделе? Опасается за своё профессиональное будущее? Снова достают коллеги, которые нагло расслабились в твоё отсутствие? Изводят придирками клиенты? А может… всё ещё переживает разрыв с Путом? Внезапно вспоминаешь своё обещание стать для него «островком безопасности» – так не всё ли равно, по какой причине он расстроен? Твоя задача – поддержать и утешить, а главное – не давить на него своими чересчур навязчивыми знаками внимания, пока он ещё не до конца оправился от предыдущего неудачного романа. Ну же, заставь его улыбнуться, как делал тысячи раз с младшим братом и племянницей. - Какой же ты плакса… – шутливо потрепав его по затылку, обхватываешь его лицо ладонями и чуть отстраняешь от себя, чтобы посмотреть ему в глаза. – Пожалуйста, не плачь! – ласково гладишь его по лицу, стирая слёзы. Но вдруг подушечка пальца скользит по слегка выпуклой родинке на щеке, посылая электрический импульс прямиком в мозг – и все твои благие намерения моментально испаряются: - Пат, позволь прояснить всё раз и навсегда! Ты мне нравишься, очень нравишься! С каждым днём всё больше! И я ужасно по тебе скучаю! Но он не особо впечатлён твоими откровениями. - Тогда почему вы меня избегаете?! – нескрываемая обида в его голосе заставляет тебя застыть от удивления. Он, похоже, преодолел стадию отрицания и уже не пытается тебя вразумить, заявляя о бессмысленности твоих признаний. Просто принял их как данность. И больше не отстраняется, не сбрасывает твои руки, когда ты мягко поглаживаешь его плечи, всё ещё чуть вздрагивающие от остаточных рыданий. Это… это ведь хороший знак, да?! - Почему уходите из компании?! Я не понимаю! Вы научили меня, как быть лидером! Вы не можете вот так всех нас бросить! - Пат! – ты аж теряешься под его напором. Видел бы отец, как будущий президент Jian Group вынужден лихорадочно оправдываться перед стажёром! – Я тебя вовсе не избегаю! – ну ладно, это лукавство. – И не собираюсь бросать! – а вот это правда. Даже уйдя с должности – или вовсе покинув компанию, мало ли что случится – ты не сможешь заставить себя отказаться от него. Ещё не имеешь понятия, как именно – но ты будешь за него бороться. За то, чтобы быть рядом с ним в каком угодно качестве. Исполняя данное ему обещание – пусть он его и не слышал. – Я по-прежнему здесь, просто изменится моя должность. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя неловко из-за наших неравных рабочих статусов… - Но ведь это всё из-за меня! Давайте лучше уволюсь я! Ещё чего! У тебя на него другие, гораздо более грандиозные планы! - Пат, я всё это начал – мне и исправлять, – объясняешь ты – мягко, терпеливо, словно пытаешься растолковать маленькому Джаабу, почему он не может прямо сейчас забрать домой слоника из зоопарка. - Но… вы мне тоже нравитесь! – вдруг выпаливает Пат и снова с размаху плюхается зарёванным лицом тебе в плечо, пока ты стоишь как громом поражённый. Что он только что сказал?! Нет, разумеется, его симпатия к тебе не вызывала сомнений – когда прошла первая неловкость, вызванная инцидентом с желе, он весьма охотно шёл на контакт, приглашал тебя на кофе с круассанами, легко поддерживал беседу обо всём на свете… Тебе даже казалось, что он исподтишка тебя разглядывал – робко и в то же время оценивающе – и находил зрелище по меньшей мере приемлемым. Вряд ли можно было подделать настолько тёплые улыбки и приятное удивление на лице. Но вся эта лёгкость испарилась в мгновение ока, стоило лишь ему узнать правду о твоём положении в компании, а тебе – столкнуться с неизбежностью выбора между необходимой строгостью начальника и неумолимо растущей симпатией – увы, часто в пользу первого пункта. Как результат – его анкета обратной связи, а потом и слова Джааба – «Похоже, он до смерти тебя боится!» – безжалостно низвергли тебя с твоего романтического олимпа. Но влюблённость продолжала затягивать в водоворот, и вскоре пьяные откровения Пата снова подарили тебе надежду. Во время совместной поездки домой после дня рождения Тэя, когда он пожаловался, что не может понять твою истинную сущность – ты испытал громадное облегчение от того факта, что не ты один мечешься между «Дженгом-боссом» и «Дженгом-человеком». И в своём стремлении лучше выглядеть в его глазах незаметно наладил более здоровую и дружелюбную атмосферу в отделе. Сближаясь с ним шаг за шагом, ты всё глубже тонул в запретных мечтах о том, что, возможно, заинтересуешь его не только как начальник, от которого напрямую зависит его профессиональное будущее. И порой ты мог поклясться, что эти мечты сбываются – замечал, как туманился его взгляд, когда он пялился на тебя, как вспыхивали румянцем щёчки, а губы приоткрывались так призывно, что ты предательски потел под своими пиджаками. А как торжествующе сверкнули его глаза после твоих слов о несуществующей девушке! Да, он тут же их отвёл, спрятав за ресницами – но ты-то успел заметить! А неприлично-довольную улыбку он даже особо и не скрывал. Бессонными ночами ты бесконечное количество раз прокручивал в голове эти невербальные сигналы его симпатии, мучительно пытаясь понять – неужели тебе всё это померещилось или ты просто выдавал мечту за явь? Но не совсем же ты слепой идиот?! Или совсем? Потому что реальность ежедневно подкидывала тебе всё новых соперников. Сначала Нэн, потом эти присланные в офис таинственные букеты, потом навязчивый сетевой маркетолог, с которым у Пата неизвестно что было в прошлом… И как вишенка на торте – проклятый Пут, который в очередной раз выжал его до капли, доведя едва ли не до нервного срыва. Неприлично громкое шмыганье носа заставляет тебя отвлечься от этих лихорадочных размышлений и покрепче прижать к себе любимого плаксу. Словно отрезая ему путь к отступлению. Теперь ты не отдашь его никому. Даже если он просто ищет утешения после расставания. Но почему он всё ещё ревёт? Испуган твоим молчанием в ответ на его признание? Оплакивает то, чем вы могли бы стать, если бы вас не разделяла профессиональная, социальная и возрастная пропасть? Но ведь теперь она вполне преодолима! По крайней мере, ты со своей стороны готов идти ему навстречу. - Пат… ты уверен? – робко уточняешь ты, замирая от глупой надежды. Он торопливо кивает – вернее, встряхивает головой с непередаваемым «до чего же тупой у меня босс» выражением, устраивает голову у тебя на плече, мимоходом случайно ткнувшись сопливым носом тебе в шею – и тут же, словно испугавшись этого неожиданного контакта кожи с кожей, снова прячет лицо в складки чёрной кухонной форменки, обтягивающей твоё плечо – к слову, уже насквозь мокрой. Пытается тебя обнять – это проблематично, когда в каждой руке по пакету – и ты с готовностью обвиваешь его руками. - Теперь мы вместе, – шепчешь ты, чуть наклонившись к соблазнительному ушку. Кого ты пытаешься убедить – его или себя? И почему вдруг перешёл на английский? Впрочем, это-то как раз очевидно: потому что это язык свободы. Которой ты так долго был лишён дома и от которой едва не потерял голову, впервые попав в Штаты и окунувшись в ночную богемную жизнь. Всё ещё не веря, что можно вот так запросто завести с понравившимся парнем непринуждённую беседу, плавно переходящую во флирт – и никто не будет шарахаться от тебя или осуждать. Ты не имеешь понятия, что значат Штаты для Пата и где именно он жил – но его реакция не заставляет себя ждать: всхлипы моментально прекращаются, а ушко отчётливо розовеет. Он медленно поднимает голову, глядя на тебя во все глаза. Последняя слезинка срывается с мокрых ресниц, и это выглядит так трогательно, что ты невольно тянешься за поцелуем. Но Пат вдруг отстраняется и испуганно вертит лохматой головой по сторонам. - Господин Дженг, нет! Нас могут увидеть! Здесь же камеры! Да, моё неуловимое счастье. А ещё панорамные окна. Мы как на ладони для всего мира. Которому я хочу прокричать, что ты наконец-то в моих объятиях! - Всё в порядке… – скользишь кончиками пальцев по его спине, обтянутой рубашкой, по шее чуть ниже линии роста волос, и эти поглаживания уже гораздо больше ласкающие, чем утешительные. – Это место принадлежит мне… Как и ты – вертится на языке, но тебе ещё пока слишком страшно произносить это вслух. Пат замирает, как кролик перед удавом – как делал всякий раз, когда вы оказывались так близко друг к другу. Ты решаешь воспользоваться его минутным замешательством и осторожно касаешься губами его румяной щёчки, горячей и влажной от слёз. Родинка тянет словно магнитом – о, сколько раз она маячила прямо перед твоим жадным взглядом, когда вы сидели голова к голове перед одним монитором, исправляя его кривые слайды! Накрываешь её губами, обводишь кончиком языка, и не удержавшись, втягиваешь нежную кожу в рот, получая в ответ сладкий стон, от которого твои колени стремительно слабеют. Глухой стук заставляет вас обоих синхронно вздрогнуть и отпрянуть друг от друга. Но это всего лишь пакет выскользнул из непослушной руки Пата и плюхнулся на пол. Пат испуганно ахает, торопливо проверяет содержимое и поднимает на тебя виноватый взгляд. - С днём рождения! Простите, торт теперь выглядит ужасно… С любопытством заглядываешь в коробку – да не так уж и «ужасно». Любит он делать из мухи слона! Подумаешь, немного покосился корпус и плюхнулась в крем одна декоративная морковка! Конечно, на кулинарную выставку такой экспонат вряд ли бы допустили – но тебе ещё никогда не дарили ничего настолько милого! При мысли о том, что он, невзирая на ваш конфликт, мчался сюда, чтобы поздравить тебя, ты чувствуешь себя до слёз растроганным – и немного виноватым за все те разы, когда тебе приходилось отчитывать его за излишнюю эмоциональность и импульсивность. Да, в работе это чаще мешает – но в личной жизни такие вот неловкие, но искренние порывы и делают любимого человека счастливым. - Ничего страшного. Мне не нужен торт на день рождения. Тебя достаточно. Помимо английского, на который Пат так недвусмысленно отреагировал несколько минут назад, ты добавляешь в голос побольше вкрадчивых кошачьих ноток – и он откровенно плывёт. Румянец становится ярче, дыхание заметно учащается, глаза наполняются желанием и неотрывно пялятся на твои губы – видимо, созрел для поцелуя. Аккуратно берёшь из его рук пакет, чтобы снова не уронил, отставляешь в сторону и, не в силах больше сдерживаться, буквально вгрызаешься в его распухшие губы. Они солёные с лёгким привкусом васаби – неужели он ел твой подарок?! Неужели у тебя действительно появился шанс?! Пат что-то пищит в поцелуй – больше удивлённо, чем протестующе – а через мгновение уже сам пытается перехватить инициативу, легонько прикусывая тебя за нижнюю губу, и это срывает тебе крышу окончательно. Не сдержав гортанного стона, лихорадочно притискиваешь этого провокатора к себе и мягко оттесняешь его к столешнице, мимоходом смахивая с её поверхности мисочки с ингредиентами. Прости, братишка, но твоей любимой пиццы сегодня не будет. Съешь кривоватый кусочек морковного тортика за своего hia. А я свой подарок разверну прямо сейчас.