***
Знакомство у Минхо с Джисоном вышло странным, сумбурным и в целом не заладилось. Они познакомились ещё в средней школе, на мероприятии, на котором были ученики нескольких школ. Так как само мероприятие было полной нудятиной, Джисон выскользнул из актового зала в коридор, предупредив Чана, что пойдет отлить. Ну и, найдя в коридоре укромное местечко, сел туда, около автомата со снеками, на пол, достал из-за пазухи свою портативную приставку. Sony PlayStation 2008 года выпуска. Джисон всегда глубоко погружался в игры, в которые играл. Он не замечал ничего и никого вокруг, тем более течение времени. Однако кое-кому всё же удалось привлечь его внимание и разрушить спокойствие простого пиксельного мира. — М-м, Соник, — хмыкнул стоящий над ним парень со стаканчиком воды в руках. Смотрел сверху вниз с таким знающим видом. То, во что Джисон играл, он видеть не мог из-за положения его рук. Узнал по звуку. И почему-то, не смотря на то, что Джисон видел его впервые в жизни, он сразу подумал о том, что этот пацан – тот ещё фрукт. — Меня Ли Минхо, — протянул свободную от стакана руку тот. — Хан Джисон, — пожал Джи в ответ, — Я так понимаю, хочешь попробовать? — Не, у меня своя есть дома, поновее. Но от разговора не откажусь, там в зале торчать - скука смертная. — Вот как. Ли Минхо тогда показался ему невоспитанным и самовлюбленным, но они были детьми, так что это его не сильно взволновало. Он позволил выскочке сесть рядом с собой. Хан тогда ярко запомнил эти пушистые, торчащие в разные стороны волосы, детский, яркий пластырь на левой щеке и идеально заправленную в брюки рубашку, но почти упавший с плеч галстук. Он выглядел круто и нелепо одновременно. Ну а потом каким-то таинственным образом они сблизились, стали приходить друг к другу в гости, на ночевки, вместе смотрели каждый сезон Пауэр Рейнджерс, сравнивая с предыдущими, ещё любили Джейк Лонг американский дракон и всякие аниме по 2×2. Каждый раз плакали, пересматривая "как приручить дракона", "хранители снов" или "город героев". Смотря "Шрека" тыкали в экран телевизора почти каждую секунду со словами "это ты". Познавали вместе мир вселенной марвел, Джисон собирал комиксы. Ещё смотрели Сейлор Мун, но это осталось их общим мужицким секретом. Играли во всякие настольные игры с картами, фигурками, магами и эльфами. Так как это был самый расцвет игр на Нинтендо, многие их сверстники не понимали кайфа и острого сюжета, который мог разворачиваться на простой картонной доске, но они вдвоем превращали его во что-то невероятное. Правда, на этой карте метр на метр у них вырастали леса, летали драконы, выстраивались невероятные Королевства, а какой экстрим начинался, когда на кубике выпадала единица и надо было тянуть карту! Потом стали выходить всякие монополии, ещё одна попытка проверить их дружбу на прочность, которую они умело прошли. Минхо всегда уходил в бизнес, напрочь забывая про семейные ценности и любую другую чушь, а Джисон равномерно прокачивал все сферы, и ему вечно как-то не по-человечески везло. Ли оставил попытки поймать его на жульничестве, решив, что его друга просто судьба поцеловала в лоб. Они вместе делали многие вещи, ходили в парки аттракционов или в квеструмы, праздновали дни рождения друг друга, ездили во всякие лагеря или на олимпиады от школ. Это было весело. А потом, однажды, придя за Минхо после школы на его предпоследнем году обучения, (когда Хану оставалось ещё два) Джисон увидел, как тот выходит из своего учебного заведения вместе с каким-то парнем. Другим другом. Феликсом. Джисон почувствовал несвойственный ему укол чистой, нефильтрованной ревности. Хотя, разумеется, никогда не тешил себя мыслями о том, что он у Минхо единственный и неповторимый. Но емае, нельзя же так резко, лицом в правду. Он легко с этим разобрался, быстро найдя блондину девушку из своих подруг, сведя их интересами. Ли Феликс немного отличался от них с Минхо. В детстве он больше времени проводил в компании девочек или своих сестёр, а потому очень хорошо разбирался во всех их штучках, знал, чего они хотят, а главное – шарил за Ханну Монтану, Барби, Винкс, Чародеек и Братц. И конечно же, потрясающе стильно одевался. А ещё был очаровательным, милым и коммуникабельным. Хороший парень. И чем лучше он был, тем меньше Джисон хотел видеть его рядом со своим лучшим другом. Свести его с кем-то, оказалось чертовски простой задачкой. Да, Джисон схитрил, и ни капли об этом не жалел, ведь получил ещё больше внимания Минхо, чем имел до этого. Ну а сейчас они всё равно все в одной компании тусуются.***
Хан сидел на коричневом диване с накинутым сверху выцветшим радужным пледиком, тянул доктор пеппер из жестяной банки и раздумывал над своим вариантом. Почему-то он был уверен, что в этот раз его друг забыл фандом. Именно тот случай, когда знал, но забыл. — Что насчёт Ghost of tale? Минхо расслабленно закинул руки на спинку дивана, а после поднял их вверх, тянясь к солнцу (или же к электрическому свету комнаты) как кот. — Звучит знакомо, — сказал Ли, вновь опуская руки на спинку. — Игра? — Верно, — кивнул Джисон, посмотрев на него с настороженным интересом. — Про что там? — Ну… — Минхо осекся. Да он, блять, понятия не имеет, о чем там. — Там про… Самурая? — Нет, это Ghost of Tsushima, — Джисон покачал головой, легко улыбаясь. — Ты же помнишь моё условие? Если это локальная дешманская штука, созданная на коленке, у которой даже нет конкретной фанбазы, то это не считается. — Помню. И эта штука не подходит под описание, — улыбка Хана стала чуть шире. — Сдаешься? Минхо смотрел в его наглые глаза, читая в них вызов и некий азарт. Он шептал о том, что Ли сдулся, что он больше не тот, кто шарит за всё и вся. — Нет. Дай подсказку. Рука Джисона потянулась к небольшому стеклянному столику, он подхватил пачку стрипсов с сырным вкусом и проговорил, прежде чем лениво высыпать остатки себе в рот: — РПГ с ролевыми элементами, стелс. — Мне это нихуя не дало, — хмыкнул Минхо, чувствуя некоторое недовольство его поверхностным отношением. — Начало? — С предыстории мира, — пожал плечами Джисон, выпрямляя пачку. — Блять, 90% игр начинаются с предыстории. Джисон хмыкнул снисходительно и с лёгкой каплей дерзости, что шла в комплекте с любым его фирменным взглядом, ответил: — Ну а хули ты хотел. Сдаешься? — Нет, — упорствовал Минхо, зачем-то. Пока Хан высыпал крошки из пачки себе в рот, он перерывал папки в своем мозгу. Увы безуспешно. Джисон снизошел до некоторой помощи: — Куплинов даже вроде обзор делал на неё… — напрягая память, как мог, подсказал Хан. Почему-то в нём внезапно загорелась уверенность, что друг уже не вспомнит. Победа в кармане. — Тогда в голове точно должно было отложиться… — Ну так вспомни? Минхо смотрел на расслабленно-ухмыляющееся лицо Джисона так, словно у него на коже написан ответ. Этот диван, на котором они сидели, был третьим стоящим в зале в квартире Чана. Он был чуть дальше других двух. Ему присвоили звание "голубого дивана", несмотря на то, что тот был коричневым, и официально окрестили его как местом Минхо и Джисона, так как из всех других мест, где можно было посидеть, парни, как правило, выбирали именно его. — Блять, ладно, не могу, — Минхо выдохнул, откидываясь на спинку дивана. Он не чувствовал себя побежденным, он слишком пьян, чтобы думать быстро. — Надо же. Даже не знаю, радоваться или плакать. Спустя восемь долгих лет этого спора, я, наконец, тебя побил, — его тон звучал соответствующе какому-нибудь "властелину колец" или "ведьмаку", Минхо пнул его, дабы сбить эту торжественную спесь. Джисон хихикнул, тоже пока не чувствуя победы. Этот спор всегда казался чем-то риторическим. Они никогда не уступали друг другу в мультифандомности, а если выходило что-то новое, то именно Минхо был первым, кто рассказывал об этом Джисону. — Не зазнавайся, — фыркнул Ли, сразу переходя к делу. — Желание? — Подумаю, — отмахнулся Хан. Минхо был натурально удивлен. — Серьезно? За это время ты ни разу не задумался о том, что попросишь, когда выиграешь? Джисон смотрел вверх задумчиво, но в тоже время чертовски расслабленно. Он повернул голову, отвечая: — Странно, да? Просто получал удовольствие от спора, — улыбнулся Джисон, как-то мягко на него смотря. Минхо, свергнутый с трона, уже не казался таким неуязвимым. — Да, ты очень странный, — фыркнул Ли. — Я нормальный, это ты странный! Джисон подхватил спор играючи, собственно, как и всегда. Детские повадки из него не вытурить даже кожаным ремнем. — Я не странный, — в той же манере воскликнул Минхо. — Ты странный! Я люблю всё странное, — зачем Джисон уточнил о том, что любит, ясно не было, но и задумываться о том не было необходимости. Он всегда говорил первое, что приходило в голову. — Правда? — Скажи же, я нормальный по сравнению с тобой, — подчеркнул Хан, всё ещё улыбаясь. — Я люблю всё нормальное, — сказал Минхо, тоже, пожалуй, особо не думая. — Да пососитесь уже, — бросил им с другого дивана Чанбин. — В процессе, милый! — ответил ему Джисон, поворачиваясь, посылая воздушный поцелуй и подмигивая. Минхо даже не пытался сдержать смех.***
— Опять гики сцепились, ну надо же, — лицо Сынмина, видимо, по умолчанию не имело эмоцию "заинтересованность" или же для подключения такой настройки обязательным было присутствие Чонина, а тот так не вовремя пошел отлить. — Интересно, какие клички у них были в школе? Очередной рандомный выброс информации принадлежал Хенджину. Он в целом был довольно хаотичным и странным, а потому просто на ура вписался в их странную компашку, когда столкнулся с Джисоном на первом курсе в университете. Правда, с Минхо у них тогда немного не заладилось. У Хвана было чувство, словно старший его недолюбливает. Но потом они поговорили! И выяснилось, что Минхо его действительно недолюбливает, но это его базовая реакция на любого человека, которого к ним приводит Джисон, ибо у них с Ханом свои странные и особенные отношения. В общем, сейчас у них с Минхо всё нормально. Он его старший, которого Хенджин любит время от времени подъебывать. А потом убегать. Очень быстро. — У Чанбина Оптимус Прайм, — знающим тоном ответил Сынмин. Они были одноклассниками. — Потому что тоже грузовик? — Поинтересовался Хван. — Не, потому что тоже забывает выключать фары, — ответил Мин, выразительно поморгав. Хенджин засмеялся. Ну да, есть такое. Чанбин, который, на секундочку, всё ещё был в комнате, сначала не понял, про что они, пару секунд ровно также тупо моргая, а потом: — Да вы ахуели! — выразительно заявил парень, хлопая ладонью по столу. — Ложь и клевета, и провокация на негативные эмоции! От этой сценки Хвана разнесло лишь больше. — Джисон, наверное, Тайлер Дерден, — подал голос Чан. Неожиданно вернувшийся в комнату Чонин с интересом оглядел его, пытаясь вернуть нить разговора, метнул ещё один странный взгляд в сторону полыхающего от смеха Хенджина и сел рядом с Сынмином, забирая у того свой стакан с соком. — Не, это сейчас у него фигурка, как у атлета, в школе он был той ещё палкой, — покачал головой Феликс. Тот, в свою очередь, единственный в комнате, чья задница не была прибита к дивану. Он стоял у полок с пластинками. В этот раз они собрались дома у Чана, а у того там целый алтарь посвященный формуле 1 и винилу. В зале, где стояло три дивана, стеклянный стол и напротив, на стене висела большая плазма, также имелся небольшой отдельный столик в углу под виниловый проигрыватель, а также красное, большое и мягкое кресло. А вдоль самой большой стены стоял огромный стеллаж, на котором было куча артефактов. Начиная от первых пластинок «Queen» и «Elvis Presley», продолжая очень красивыми от «5 second's of summer», и заканчивая чем-то настолько локальным и старинным, что было невозможно прочесть. Дальше маленькие машинки хотвилс из ограниченных серий, потом рамки с вырезками из старых газет и интересных коллажей, а потом кроссовки, первая версия "adidas racing 1" стояла у него в серванте. Феликс любил бывать у Чана дома из-за того, что тут было много на что посмотреть, включая множество спортивных наград самого старшего. — Тогда… Слендермен? — вспоминая всех дрыщей, что видел в фильмах, предложил Чанбин. — Он не настолько высокий, — напомнил Сынмин. — Леди баг? — неожиданно, как и всегда, вбросил Хван. — Это ещё почему? — усмехнулся Чонин. Его всегда вперала фантазия старшего. — Учителя тоже вечно давали ему супершанс сдать все свои долги в последний день, — пожал плечами Хван. И пусть он с Джисоном в школе не учился, наблюдений за ним в студенческие будни вполне хватало, чтобы сделать выводы о его учебе в школе. Чан, который в свою очередь, учился вместе с Джисоном, усмехнулся. В точку. — Неплохо. Но нет. — Думаю, он что-то вроде… — Чонин задумался. — Белки? — Фу, как скучно, — протянул Хенджин, ловя от Сынмина весьма не добрый взгляд и показывая в ответ язык. — Зато правдоподобно. С каких пор одноклассники придумывают друг другу крутые клички? — младший развел руками, и большинство согласно промычало, мол, да, зёрен истины – целое поле. — Ну это да. Феликс, наконец, отвлекся от полок и вернулся к разговору. Не сказать, конечно, что автоспорт так уж сильно его привлекал, а тем более процесс создания музыки или виниловые пластинки, но посмотреть было очень любопытно. Интересный факт: каждый из присутствующих здесь разбирался в какой-то теме. Будь это музыка или машины, фильмы, сериалы, аниме, а может быть, танцы, видеоигры, мода и многое другое. Они интересовались разными вещами. Но было у них и кое-что общее. Все они были фриками. Или гиками. Тут, как говорится, на ваш вкус. — А Минхо тогда кто? Кошка? — с интересом парировал блондин, не желая обрывать дискуссию, к которой только начал испытывать любопытство. Ему было интересно, к чему это приведёт. Споры людей с абсолютно разным мировоззрением всегда выглядели захватывающе. — Не, это не обидно, — махнул рукой Чанбин, продолжая листать фильмы в собственной черепной коробке. Да-да, они были ярыми коллекционерами, фанатами номер 1 или экспертами своей сферы, ибо все имели общую черту – ярко выраженную и продолжительную гиперфиксацию на любимых вещах. И только Джисон и Минхо не подходили под эту общую черту. Эти двое ненормальных… Ох… — Я бы ему дал "супер-кот", — остановился на простом Чанбин. Это, конечно, не фильм, но этот мультсериал когда-то Минхо их заставил посмотреть почти насильно. Всех. Больше всех плевался Хенджин. А потом, на втором сезоне втянулся, а на финале рыдал так, будто ему показывали смерть тысячи котят, а не детский мультик. — Леди баг и Супер кот? Тогда не удивительно, что они рождены для того, чтобы ебать друг другу мозги, — подметил Сынмин. — Думаю, Джисон – это тот, который вечно в наушниках из Шаман Кинг, — предложил Чан. Лицо Чонина сразу расплылось в абсолютном понимании. — Йоу? — Его реально так зовут? — А почему не свег? — Господи, ставлю сотку, что если бы у Джисона были дети, он бы так их и назвал, — закатил глаза Сынмин, который вообще-то любил эту черту в Хане. Простота и не запарность. Феликс повернул голову в сторону гейского дивана, на котором, поглощённые своим личным разговором и собственным общим миром, сидели два вечных друга. Минхо и Джисон. Сидели, болтали и представлялись Феликсу самыми невероятными, далекими от земли и простых смертных людьми. Эти двое помешанных разбирались сразу во всем. Они шарили за всё, за что только можно было шарить. По крайней мере, так казалось со стороны. По крайней мере, так было до сегодняшнего дня. — Феликс, ты чего завис? Чанбин вопросительно на него посмотрел, хлопая по дивану рядом с собой. Поняв, что он слишком долго стоял в своем тупняке, Ли поспешил прибить задницу к ближайшей мягкой поверхности. — А… Я? Я ничего. На чем мы там остановились? — Феликс мило улыбнулся и забрал из рук Чанбина стаканчик с пивом. Тот, ни слова не сказав, взял другой, усмехнувшись.***
На следующей неделе они вдвоём собрались дома у Хана, чтобы Ли освежил свою память и посмотрел летсплеи по игре. Как всегда затарились чипсами со вкусом паприки и рёбрышек гриль, а также захватили карамельный попкорн Джисону, ведь после соленого ему всегда хотелось сладенького. А также Минхо решил конкретно проставиться и взял целую коробку энергетиков Монстра с манго. И банку снежка, о назначении которой решил благородно промолчать. Прохождение Куплинова, как всегда, было душевным. Он стал в их компании почти своим человеком. Родственником. Игра была про крыс. Вот серьезно, все крысы, и главный герой крыса, и другие тоже крысы, типа вот случилось что-то вроде апокалипсиса и выжили только крысы. Надо же. Парни, конечно, не забывали время от времени показывать на экран, и говорить "это ты" когда появлялись какие-нибудь особо стремные. В целом, время тогда пролетело незаметно, они действительно просмотрели весь плейлист прохождения, и им нужно было придумать, чем заняться дальше. —Мы, конечно, можем посмотреть что-то из нестареющей классики по типу Пауэр Рейнджеров или H2O, или там, ну, удивительный мир Гамбола? — Может, аниме какое-нибудь? — Например? — Хантер х Хантер. — Я тебя люблю, ты знал? — Джисон всегда говорил что-то такое, когда Минхо предлагал посмотреть, сделать или съесть то, что Хан просто обожал. Для Минхо нарваться на подобное признание в любви было чем-то вроде самой лёгкой задачи, ибо они были два абсолютно взаимозависимых организма. Если один начинает любить какой-то сериал, второй смотрит его по умолчанию и ему, разумеется, тоже нравится. Они были одинаковыми, они любили одни и те же вещи и чувствовали себя комфортно друг с другом. Так что да. Конечно, Минхо знал. — Ещё бы. Джисон, быстро печатая название в строке ввода, легко нашел любимое аниме на одном из часто посещаемых пиратских сайтов. Однако в последний момент отвлекся на звонок. Минхо некоторое время качал головой в такт биту. У Хана уже несколько лет на звонке стоял опенинг тетради смерти. Однако концерт закончился, когда Джисон, наконец, перестал пилить экран телефона задумчивым взглядом и ответил: — Да, Соми? Минхо не слышал, что именно говорила ему в трубку эта так называемая "Соми", но по движению бровей и постепенно меняющемуся выражению лица понимал, что там мало хороших новостей. — Ага, понял… Угу… Ладно… Что прям сегодня? Ну не прям сейчас же? Потом, да? Нет? Окей… Спустя три минуты подобного разговора, Джисон сбросил трубку и очень виновато посмотрел на него. Минхо не надо было гадать или тешить себя фантазиями о том, что ему сейчас скажет его лучший друг. У того, как всегда, всё было на лбу написано. — Минхо… Тут такое дело… Джисон ломался, не зная, как сказать. Оно и ясно, Минхо тоже было бы стремно на его месте. — Хани, всё нормально, дела нарисовались? Без проблем, на следующих выходных встретимся, — подбодрил Минхо. Джисон грустно улыбнулся, взглядом проходя по ещё нескольким оставшимся банкам энергетиков. Сегодня их уже не выпьют. — А ты, как всегда, пиздецки понимающий, да? — вернув свой взгляд обратно на Минхо, негромко и как-то риторически спросил Джисон. Не хотел прощаться так рано. Не хотел прощаться вообще. — Ну конечно. Мне надо уйти? — Ли задал этот вопрос, уже вставая. И так ясно, что надо. — Я ужасно сильно этого не хочу. Но сейчас сюда приедет девчонка с уника, у нас там какая-то херня совместная. Джисон поднялся следом за ним, неловко потирая шею. На деле, конечно, неловкости он не испытывал. Может быть, грусть, намешанную с разочарованием, или растерянность от того, как быстро поменялись планы. — Ясно. Ну ладно, тогда на следующих выходных у меня. — Забились. Минхо оделся очень быстро, Джисону показалось, что даже как-то слишком. Исчез, словно того и не было. Какой же облом. Невозможно.***
Минхо часто ревновал Джисона. В основном это проявлялось, когда тот был в старшей школе и после, а Минхо уже закончил. Когда Минхо перестал видеть Джисона каждый день, он начал чувствовать невероятную тоску по нему и замечать, как много времени тот проводит с другими. Он ненавидел всех, кто был на его фотках в инстаграме, если самого Ли на ней не было. Он терпеть не мог всех, кто оставлял под этими фотками комментарии, и вёл себя так, словно они близки, каждый раз мысленно говоря что-то вроде "не переоценивай свои возможности", обращаясь к аккаунту какой-нибудь незнакомой девушки или парня, что набивались в приятели. Минхо терпеть не мог мысль, что кто-то из них может считать Джисона своим лучшим другом. У него один лучший друг. Все мы знаем, кто именно. Минхо понимал, что это нездоровая херня, но от этого меньше желать быть для него самым близким не стал. Он скучал по временам, когда они были детьми, гуляли во дворе, и Минхо мог бы просто обнять его, ядовито посмотреть на остальных и сказать, что делиться не собирается. Джисон всегда так искренне с этого смеялся. Минхо было класть сколько рук в этом дворе потрогают его приставку или пнут его мяч, но если кто-то захочет отбить его лучшего друга, он просто расплавит его. И всё было так просто. Один раз продемонстрируешь свою силу таким образом, и больше никто никогда не полезет… А сейчас. А сейчас Минхо из раза в раз на одни и те же грабли. Соми. Однокурсница Джисона, которая к нему, очевидно, неровно дышит. Под каждой его фоткой в инсте он видит её комментарии, хихикает с его высеров в твиттер, Минхо видел, как сообщения от неё частенько мелькают на экране его телефона, когда они играли в плойку у Минхо в квартире. Благо, Хан никогда при нём ей не отвечал, а то Ли совсем бы взорвался. Никогда не отвечал, до этого волшебного момента. И нет-нет, разумеется, он не против, чтобы у друга появились какие-то отношения. Но, как и любой близкий человек, он считал, что Джи достоин самого лучшего. Только самого лучшего. А это явно не тот кадр.***
И этот "не тот кадр", стал слишком часто обламывать им планы какой-то якобы студенческой суетой. А потом и не только ею. Эта Соми… То у неё домашка не получается, Джисон срочно помоги, (Джисон, который отроду ни одной домашки не делал? Ага, побежал помогать, ещё бы.) то собака рожает, то кран течёт, то полку не может прибить, то на почту за посылкой одна боится сходить, то домой должны приехать ремонтники, а она занята, подожди их пожалуйста, но в итоге она спустя двадцать минут приходит домой и заставляет его остаться на чай, а ремонтники так и не приходят. Ох, а как часто их "случайным" образом ставили в пару на всяких проектах. Джисон иногда игнорировал её сообщения или сбрасывал звонки, когда, например, у них с Минхо завязывался интересный разговор по пути в их любимую кофейню, и тот просто не смел его прервать чем-то подобным. Но в последнее время эта Соми всё больше и больше набивалась ему в подружки и всё больше и больше теснила собой Минхо. Стоит ли говорить о том, как Ли к этому относился? Да он её терпеть не мог. Он мечтал просто стереть её в порошок. Вот попадись она ему на глаза и… — Компьютерная игра в жанрах пазл-платформер с элементами survival horror, разработанная независимой датской студией Playdead. Проект был анонсирован в 2010 году для приставки Xbox 360 и выпущен 21 июля 2010 года. В течение последующих трех лет игра была портирована на такие платформы как Mac OS X, Microsoft Windows, PlayStation 3, Linux, Vita, iOS и Android и другие, — зачитывал Минхо статью из интернета. — Limbo… — задумчиво повторил Джисон название находки. — Мне нравится. — Красивое название, — кивнул Минхо, ставя игру скачиваться. — Отзывы так себе, но не попробуем – не узнаем. — Главное, чтобы не выяснилось, что мы в неё уже играли, просто забыли, — усмехнулся Хан, растягиваясь на чужой кровати. — Ага. Ну, всегда есть вариант в миллиардный раз пересмотреть Наруто, если с игрой не выгорит, — пожал плечами Ли. — О да, Наруто – моя жизнь, чувак, — яростно закивал Джисон. Минхо не упустил возможность уцепиться за фразу: — Ох, я думал, это я твоя жизнь… — Конечно. Ты на первом месте, малыш, — очень мультяшно подмигнул Хан. И только Минхо собирался бросить что-то шутливое в ответ, как на телефон Джисона пришло сразу несколько сообщений, на которые тот отвлёкся. С каких пор на телефоне Джисона вообще включен звук? У Минхо неприятно заскребло под ребрами. Он уже знал, кто написал, что-то внутри ему об этом настойчиво шептало. — У Соми опять какие-то проблемы? — усмехнулся Минхо как-то совсем не весело. Джисон поднял голову от телефона теперь улыбаясь как-то совсем ломано. — Прости… И это, прости, было таким раскаивающимся, словно всё уже решено. Как же это подожгло дрова внутри Минхо, просто подорвало. — Тебе не кажется, что она тебя за нос водит? — ещё как-то держась за мозг, спросил Ли недовольно. И Джи этого искренне не понял. — Ты о чем? — Я не хочу тебя обидеть, но ты ведь бежишь, куда она скажет, только пальчиком поманит. Она просто пользуется твоей добротой. Джисон никогда не был тем, кто понимал намеки. Иногда даже был тем, кто не поймет фразу, сказанную прямо в лоб. Но конкретно сейчас поведение Минхо было для него самым странным и не вяжущимся. — Может, ей просто больше некого попросить? — Ну конечно, — закатил глаза Ли, садясь рядом с ним на постель и откидываясь на руки, запрокидывая голову. Джисон подобрался тоже. — Хей, почему ты злишься? Минхо чувствовал его теплую ладонь на своем плече и чувствовал себя как-то совсем недолюбленно. В этот раз даже игру скачать не успели. Вздохнув, Хо повернул голову в его сторону, посмотрел в глаза как-то устало. — Джи, скажи честно, она тебе нравится? — это звучало так снисходительно, что Джисон растерялся ещё больше. — Э… Нет. Не думаю. — Даже на один перепихон нет? — прищурился Ли. Весь этот разговор уже начал мешать в Хане какие-то непонятные чувства. Это было не похоже на их обычный разговор. — Что за жаргон, чувак, я же сказал, что нет. — Тогда не отвечай, — Минхо сказал это так легко, словно это самая простая на свете истина, и поднялся с постели, идя на кухню. Хан на пару мгновений застыл, фильтруя, а после поднялся следом, догоняя его в коридоре. — А я должен помогать только тем, кого потенциально хочу трахнуть? Если изначально Джисон думал, что Минхо просто расстроен тем, что он уходит, то это уже начало становиться чем-то оскорбительным. Наверное, не умышленно и не со зла, но так или иначе, это было мерзко. — Нет, конечно, ты можешь помочь, но ты не находишь странным, что ей внезапно стала нужна твоя помощь, чуть ли не каждый день? Ли сказал это, уже находясь на кухне, он кончиками пальцев провел по столешнице, а после поднял руку, как-то слишком плавно открывая шкаф и слишком резко доставая оттуда банку растворимого кофе. Всё в поведении Минхо сейчас было слишком. Особенно то, что он говорил. — Всякое в жизни случается, — пожал плечами Джисон. Минхо поставил банку на столешницу с глухим стуком и снова повернулся к нему, медленно и с самым скептичным выражением из всех, которыми располагал. — Ты идиот? Усмешка вышла слишком едкой. — Больно, — не то чтобы обиженно, но с укором сказал Хан. Что не так то пошло? Минхо вернулся обратно к приготовлению кофе. Вторую кружку доставать не стал, зачем? Джисон все равно сейчас свалит к своей подружке. Это же интереснее. — Джисон, вот серьезно, она зажмет тебя в каком-нибудь углу и заставит сказать, что ты к ней чувствуешь. И если ты ей откажешь, то она найдёт другого, кто поможет ей и с домашкой, и полку прибить, — спокойно сказал Минхо, словно говорил с ребенком.. Учил жизни малолетку. — Ты просто бесишься из-за того, что из-за неё у нас часто летят планы, — насупился Хан, ловя его руку и вынуждая на себя посмотреть. Молодец, помог взорваться окончательно. — Конечно, я буду беситься! Ладно, раз, второй, третий, но блять, на постоянной основе? Мне что теперь Соми звонить, чтобы отпросить тебя погулять? — Ты преувеличиваешь, — подметил Джисон, пожалуй, к месту. Минхо вздохнул. В конце концов, не стоило рассчитывать на то, что Хан сможет понять это. Это вообще не каждому дано понять. — Ладно, окей, можешь идти, я останусь здесь и продолжу преувеличивать, с твоего позволения. Минхо больше на него не смотрел. И теперь, пожалуй, пришло время Джисона взрываться. Но он пропустил свою очередь, сжав губы в тонкую линию. — В перерывах ещё над поведением своим помозгуй и о том, что у меня в жизни может быть кто-то помимо тебя. Подхватив свою куртку, Хан покинул квартиру. Уже через минуту от него не осталось даже звука шагов на лестнице. Когда за Джисоном хлопнула дверь, Минхо слетел с той сдерживающей пружины, что позволяла ему не кричать весь их разговор. Он бы никогда не повысил голос на Джисона всерьез. Но этим сраным обиженным чувствам нужен был хоть какой-то выход. Он бил рукой по кухонной столешнице. — Я знаю-знаю-знаю-знаю, я, блять, знаю, — кофе рассыпался по столешнице, кружка упала на пол, и он следом за ней. Когда устал насиловать руку о лакированное покрытие, опустился, скатившись по деревянной створке вниз, и затих насовсем. — Подумать над своим поведением? Почему, блять, в нашем дуэте за функцию "подумать" всегда должен отвечать я? — усмехнулся он негромко. Негромко, но очень горько. Даже кофе, нынче, рассыпанный везде, где только можно, не мог похвастаться той же горечью, что сейчас чувствовал Ли на своем языке. Как чувствовал себя Минхо? Так, словно от него отказались. Словно человек, который был единственным и самым особенным в его красочным мире, перестал хотеть быть его частью. И пусть Ли понимал, что трагичность ситуации далеко не так глобальна, внутри он мелко-мелко крошился от обиды и несправедливости. Ну, он же не со зла, чёрт возьми! Из ревности может. Может, из недостатка внимания или жадности, но точно не из чего-то злого! Если жадность и ревность не являлись чем-то злым… Минхо вновь врезал столешнице локтем и ослаб. В тот момент Минхо решил, что первым он Джисону точно не напишет. И не позвонит. И в универ к нему не придёт. И встретиться не предложит. Первый шаг он делать не собирается. Брошенная собака теперь ничья. — Чтоб я ещё раз за тебя побеспокоился. Минхо продолжал сидеть на полу кухни и тупо смотреть куда-то вперёд. — Ещё хоть раз.***
Таким образом, прошло полторы недели. Минхо провёл выходные без Джисона, ходил с однокурсником в ТЦ. И это было так… скучно? Но ново. Полезный опыт общения с человеком, который не ограничивает себя необходимостью постоянно гнаться за новостями, быть в курсе всех новостей о любимой кейпоп группе или же постоянно читать новости в страхе пропустить новость о любимой хоккейной команде. В какой-то момент Минхо понял, что с ним невозможно говорить на какие-то отвлеченные темы или же обсуждать что-то помимо повседневной жизни и межличностных отношений. А потому, когда тема заходила про друзей, Минхо сжимал зубы очень крепко, чтобы не ляпнуть ничего про Хана и их недавние разногласия. Не только потому, что это личное. Но и потому, что где-то в глубине души Хо понимал, что был не прав. Что личная жизнь лучшего друга – это, по сути, вообще не его дело, а высказывать недовольство в такой грубой форме он вообще не имел права. Но если бы он услышал это со стороны, он бы сломался. — Что-то ты какой-то особо задумчивый сегодня, — сказал парень, поправляя свои пепельные пряди. Он был красивым малым, модным. Светлые волосы и голубые глаза делали своё дело. На него часто оборачивались. — У тебя что-то случилось? — Да? Нет? Не знаю? — Интересный ответ. Воистину. На Минхо смотрели так, словно у него на лице маркером было написано что-то оскорбительное неразборчивым почерком. Блондин щурился, словно это поможет заглянуть внутрь слишком молчаливого однокурсника. Не помогало. И всё же ослабший морально за это время Минхо немного подкосился под этим гнетом: — Я недавно поссорился со своим близким другом и до сих пор не знаю, должен ли извиниться первым или продолжать свою браваду, — нехотя поведал он. — Если он тебя обидел, извиняться должен он, — пожал плечами парень, прикрывая голубые глаза. Святая простота. — Я обидел его тоже, — заметил Хо. — Прям обидел? — Не знаю… Я не уверен в том, какое значение для него имели мои слова, — стушевался Ли. Действительно. Он ведь не может утверждать наверняка, что подумал о нем Хан после этой стычки. Может, он хрен забил сразу, как вышел из его квартиры. А может, его действительно всё это задело даже больше, чем самого Минхо. Он не может знать. — А что ты сказал… Настороженно-любопытный вопрос вывел Хо из очередной задумчивости. И что ответить? Точно не правду. — Э… Кое-что очень глупое. — Не хочешь говорить? Проницательность голубоглазого начинала раздражать, Минхо искал пристанище для глаз в полках и витринах проплывающих мимо магазинов. Они шли слишком быстро, и в этом вина Минхо, он всегда ускорялся, когда начинал волноваться. Он в буквальном смысле пытался убежать от этих мыслей. Но у них были ноги той же длины, и они бежали с ним вровень, совсем не уставая. — Сложно сказать, — наконец остановившись, ответил Хо коротко. — Ладно, как знаешь, — просто согласился с этим парень, добавляя на последок: — Но я бы не пополз извиняться, если тебе интересно. «Мне не интересно», — пронеслось в голове Минхо, прежде чем он сменил тему, предложив зайти в компьютерный магазин, у которого так удачно припарковался. Почему-то захотелось купить какую-нибудь новую игру. После этого, вернувшись домой, он провел некоторое время за дискуссией с котом, живущим около их подъезда, которого вечерами подкармливал снежком. Кот открыто поддержал его позицию, мурчанием давая необходимую поддержку и поддакивая его мыслям о том, что вообще-то дни без Джисона какие-то слишком долгие. Однако годных идей кот тоже не спешил подкидывать. Мучительное бездействие, которое Ли ещё окрестил гордым словом "бойкот" продолжалось. Остаток недели Минхо всё ещё не звонил и не писал Джисону. К своей новой игре тоже не притрагивался. И к телефону перестал. Что-то посмотреть он может и на ноутбуке. Разве что на звонки отвечает нечастые. Так и на звонок Чанбина ответил. Тот позвал его в бар на неделе и, видимо, ожидал, что Ли придёт не один, коль так удивился его сольному появлению. — А где твой бойфренд с самыми зауженными в мире джинсами? — уточнил мистер Со, получая от официантки свою тарелку с вафлями с просто убийственным количеством кленового сиропа. — Поссорились. Голос звучал с некоторым флером раздражения, но уверенно. Настрой Чанбина как-то сразу поменялся. Он не поверил. — Как?! Вы с Джисоном? Мужик, это невозможно! Лицо Со выражало натуральное неверие, тарелка вафель сразу ушла на второй план. Минхо бы с радостью пошутил о том, что новый год не приблизится от того, что он устроит марафон новогодних фильмов, завалит дерево и будет пить кофе с корицей и вафлями, но голову занял другой вопрос: — Это ещё почему? Бровь Бина поползла вверх и выражение лица трансформировалось в "а то ты сам не знаешь" позицию. — Ну… Вы же идеальный дуэт. Вы как дэдпул и человек паук, как Канье Уэст и Джейзи, как мистер и миссис Холмс, как Тарантино и его многострадальные блокноты, как Соник и Шедоу, хлопья и молоко, братья Эверли, я не знаю… Вы же неотделимы, ребят! Друг без друга вы неполноценны! Как сиамские близнецы из дома восковых фигур! Вас можно только бензопилой, и то не факт… — Ладно, всё, заканчивай, — Минхо махнул рукой, показывая, что не собирается слушать это и дальше. Он лениво подвинул чужие вафли к себе и воткнул в них вилку. — Я просто правда не представляю вас по отдельности, — развел руками Бин, подзывая официантку и заказывая ещё тарелку вафель. Без лишних слов. — Ну, спасибо, что просветил о том, что не считаешь, что я чего-то стою без него, дружище, — уже спокойно поглащая чужие вафли, размеренно жуя, тыкнул в него Ли. Ну, наконец-то он что-то нормальное ест, а то Со думал, что тот питается только чипсами и кошачьим кормом. — Да перестань ты дуться, знаешь же, что я только с добром, — улыбнулся Бин. — Ага, — закатил глаза Минхо. С самым добрым добром они все. Как же. — Ну чего вы… Вы же так любите друг друга! — Да ничего подобного, — парень сбросил эту фразу с себя, словно чуму. Словно действительно противно стало. — Ты просто зол. Но представь, что тебе придется провести без Хана хотя бы неделю, — предложил Чанбин. Старший, напротив, задумался. — Протянешь? — Запросто, — легко ответил Минхо. Уже продержался полторы. И ещё одну продержится. Чанбин улыбался так, словно был старцем, познавшим жизнь. Той черепахой из Кунг Фу Панды. Знал всё наперед и пожил уже на своем веку. Ему только у персикового дерева доживать свои годы, да палку бы прикольную найти во дворе. — И не позвонишь ни разу? — Ни разу, — Минхо был уверен, что справится, в нем говорили уязвленная гордость и обида. — Ну, посмотрим, — усмехнулся Чанбин, получая от официантки уже вторую тарелку вафель с ещё большим количеством сиропа.***
Минхо действительно не звонил Джисону. Он позвонил Хенджину. Так как тот был однокурсником Хана, он по умолчанию видел того каждый день. Хан, в свою очередь, часто опаздывал, но никогда не прогуливал, а значит, что Хван, заядлый отличник, видел его регулярно. Только одному Богу известно, как Ли умудрился выхватить тот тайминг, когда рядом с Хенджином не было самого Джисона или кого-то ещё. Тот мыл руки в туалете. От неожиданности аж вздрогнул. — Скажи мне, кто, блять, до сих пор звонит, когда придумали сообщения? Или ты слишком стар, чтобы понять, как работает телеграмм? Чувствуя легкое отвращение от того, что держит телефон мокрыми руками, Хван пытался хоть как-то вытереть их о кофту. Минхо, в свою очередь, проигнорировал его интеллектуально недоразвитый комментарий. Хенджин, он и в Африке Хенджин. — Джисон с тобой? — Нет, я ссал несколько секунд назад. Жаль, что не в твой рот. Обнадеживает. — Завязывай, Хван, я не мечтал быть частью твоих фантазий с писс-кинком, — всё же не сдержался и закатил глаза Минхо. — А я не мечтал услышать твой голос посреди учебного дня, но иногда мы делаем то, что нам не нравится, — в тон ему, ответил Хван, бросив попытки вытереть руки. — Че звонишь, кстати? — Рад, что ты спросил, — фыркнул Минхо, он уж думал они ещё пол часа потратят на обмен любезностями, может ещё обсудят погоду и последний футбольный матч рандомной команды. — Как там Джисон? Хван завис на минуту. — Ты серьезно ради этого позвонил? А у него спросить? Стесняешься? Хенджин не знал, смеяться ему или попридержать шутки между десен. — Есть причины, — сухо сказал Ли, не желая уходить в подробности. Их отношения с Хенджином... Имеют свои особенности. Видимо, ситуация реально не располагала к шуткам рейтинга S-класс, так что Хван нехотя поменял градус их беседы на что-то похолоднее: — А эта причина как-то связана с его всратым настроением последние несколько дней? Минхо насторожился. Последние несколько дней? — Он плохо себя чувствует? — Вялый. Нахамил подругам, со мной нормально общается, но я вижу, что он грустный, — Хенджин знал, что сказать, чтобы узнать то, что ему нужно. Это имело на Минхо свой, не самый радужный эффект. — Подругам? Минхо даже не пытался сделать вид, что ему все равно. Хенджин считал себя самым сдержанным человеком на планете оттого, что до сих пор об этом не шутканул. — Ну да, у него много подруг, у нас же в группе подавляющая часть женская, а он харизматичный и забавный малый, — подметил Хван даже серьезнее, чем собирался. Может, ему было приятно открыть Минхо глаза на то, что он не единственный с Джисона тащится, а может, просто хотел дать правильную характеристику. Тем не менее, ему самому будет на руку, если эти двое побыстрее решат все свои проблемы. Унылый Хан и не раздражительный Минхо это какая-то слишком скучная для него реальность. — А Соми его подруга? Минхо плохо прятал свой интерес. Он не злился и даже не ревновал, просто любопытствовал. Не мог это выключить. — Ой, бля, тот ещё кадр, — Хенджин махнул рукой так, словно Минхо может его видеть. — Ей когда надо, она меня спихивает с места и сама с Джисоном садится. Мол, у них там есть что обсудить. Хенджин всё ещё стоял в мужском туалете у раковины и не обращал внимание на входящих и выходящих оттуда людей. На него тоже особо внимания не обращали, только иногда спрашивали, найдется ли прикурить. А у Хенджина всегда найдется, но с этим он спокойно справлялся и одной рукой продолжая свой монолог: — У Хана всегда лицо такое, будто он не ебет вообще, что там им надо пообсуждать и вообще в первый раз её видит. Но она староста, так что ладно. — Вот оно что, — задумчиво подвел Минхо, он был безгранично рад полученной информации, но останавливаться на ней не собирался, заискивающе уточняя: — Бесит тебя? — Ещё как. Ну, сама по себе она, может, и неплохая, но отчего в Джисона так вгрызлась, вообще не пойму. Заебала, на лоскуты бы порвал. Не то, чтобы мне в универе помимо Хана общаться не с кем, просто все такие скучные… Ну, ты знаешь. Минхо кивнул, никак более не реагируя на эту фразу. Прочувствовал. — Чтож, хоть в чем-то мы сошлись, — заключил он скромно. — А как она тебя успела заебать, вы виделись? — Дистанционно. Сухая реплика зажгла в Хване неведомый доселе интерес. Он вскинул руку и громко вскрикнул, пугая ссущего в другом углу туалета первокурсника: — Молчи. Я, ты, пачка чипсов, твоя хата. Минхо засмеялся с такого вспыхнувшего энтузиазма: — А ты, я смотрю, всегда “за”, когда дело доходит до поливания дерьмом. — Тут случай особый, сам Ли Минхо мне жалуется, — подметил Хенджин, не обращая никакого внимания на первака, который явно закончил со своими делами раньше, чем планировал, зачем-то пару раз перекрестил себя и писсуар и вылетел из сартира. — У меня пары через два часа заканчиваются. Минхо вздохнул, как-то слишком быстро ломаясь на это. — Жду. Возьмешь чипсы не с паприкой, домой не пущу. — Блять, да твою паприку хуй найдешь, — заныл Хенджин, поднимая рюкзак с пола и тоже выходя, наконец, из туалета. За время, которое он тут провел, можно было три раза стадион оббежать, да ещё и успеть покурить за углом. — Я всё сказал, — отсек Минхо, сбрасывая звонок. — Пиздец, — заключил Хенджин, двигаясь в сторону лестницы на третий этаж. Однако на удивление даже не злился. Новая сплетня давала ему силы жить.***
Хван действительно ввалился в его квартиру через два часа, держа за пазухой пачку чипсов с паприкой. Себе взял энергетик адреналин и уже за то, что это не монстр, Минхо подумывал всё же выпнуть его из своей квартиры, но среагировал он поздновато. Хенджин уже по хозяйски скинул обувь с курткой и прошел в его гостиную, приземляясь на диван с прыжка. Не забыв, разумеется, вытянуть свои длиннющие ноги на половину комнаты. Минхо это никак не прокомментировал, просто сел рядом. — Ну, давай, рассказывай, как тебя умудрилась дистанционно заебать милая девочка? Бровь Минхо опасно далеко улетела от второй: — Как она за эти два часа успела стать милой? — Никак. Просто у меня есть мотив для её убийства, а у тебя нет. — В таком случае это означает, что все подозрения во время расследования упадут на тебя. — Ох, нет, я сдам тебя сразу же. Минхо фыркнул, решив всё же вернуться и ответить на вопрос. — Да нечего рассказывать. Каждый раз, когда мы с Джисоном тусуется вместе, у неё что-то случается такое, с чем она ни в коем случае сама не справится, — фыркнул Минхо, растягиваясь на диване в тон Хвану, как удобно. — И Хан реально бросает все свои дела, и меня в том числе, чтобы помочь ей. — Ух ты, боже, какой ужасный человек, — с сарказмом протянул Хенджин. Минхо закатил глаза, который раз за этот день. Однажды они просто начнут смотреть внутрь, а не наружу. Хотя, возможно, у этого было бы больше плюсов, чем минусов. — Заткнись, — только и ответил Хо, даже не пытаясь выдать что-то остроумное. — Да, я молчал. Я только подумал о том, что ты ревнивый долбаеб, но вслух то не сказал ведь, — развел руками Хендж. — Ага, спасибо, что сдержался, — нарочито вежливо поблагодарил Минхо, почти не чувствуя желания снести ему кабину. Тем временем, Хенджин, выдув пол банки энергетика за один глоток, всё же уточнил: — Это серьезно вся причина? Минхо задумался на секунду. — Просто Джисон сказал, что она ему не нравится, — сказал Хо немного растерянно. — Тогда я понять не могу, нахуй так стараться. — Он добрый. И не ищет в людях выгоды платонической или какой-либо ещё. Он помогает, потому что может помочь, — пожал плечами Хенджин, вновь отпивая из жестяной банки. — Хотя это действительно какая-то ебнутая хуйня. Помогать просто так? На такое только Джисон способен. — Верно, он чертовски добрый, — выдохнул Минхо мечтательно, словно что-то вспоминая. — Причем с детства. Хенджин хмыкнул: — Ну, тебе лучше знать, — подметил он. — Ага... Во всяком случае, она ему не подходит, — категорично поведал Ли. Хенджин со смешком решил поинтересоваться: — Почему ты так решил? — Не тот кадр. Эти три слова скоро станут девизов Минхо на все времена. Остается только наблюдать его путь становления кончем педальным. — А кто тот кадр? Ты? Хван сказал это с саркастичной, свойственной ему гаденькой усмешкой и Минхо, лениво жующий свои чипсы, впервые задумался. А кто тот кадр? — Во всяком случае, видимо, на сегодня моя миссия здесь – это сказать тебе то, что ты хочешь услышать. Джисону действительно не всё равно на то, что между вами произошло. Он ведёт себя иначе и явно переживает. Не знаю, конечно, насколько сильно, но что есть, то есть, — развел руками Хван, разваливаясь на диване и скользя глазами по окружающему ландшафту. Несколько месяцев тут не был. — Ну, спасибо, что просветил, — подвёл черту под разговором Минхо. Больше они к этому вопросу не вернутся. (Пожалуйста.) Вдруг, зацепившись за интересную новую деталь, валяющуюся на стеклянном столике у дивана, Хенджин медленно повернул башку обратно к Ли: — Это у тебя там "Spiderman2" валяется у плойки? — Ага, купил на днях, — отмахнулся Хо, поглощённый каким-то своими думными думами. — Давай поиграем, — заискивающе шепнул Хенджин. Словно сейчас сюда кто-то ворвётся и поймает их на этом преступлении. — Нет, главный фанат человека паука в нашей компашке – это Джисон, ему и играть первым. Хенджин изобразил сцену, в которой его грудь пронзает воображаемая пуля, он валится на подлокотник дивана и из его груди фонтаном хлещет пепсикола. — Да ладно тебе, даже в ссоре ему самое классное оставляешь, — взревел Хенджин, явно, не особо и ожидавший, что Минхо позволит ему вскрыть новую игру первым. — Что есть, то есть, — подметил Ли. — Ну и скука, — выдохнул Хван. — В ассасин крид гоняй, любитель.***
Минхо действительно всегда мог поговорить с Джисоном обо всём, даже о самой тупой херне. В их дружбе вообще не было линий, которые нельзя пересекать. Ходи куда хочешь, делай, что вздумается и говори, что чувствуешь. Даже если это кажется конченным. И сейчас, перед сном, он не мог избавиться от всплывающих в голове фраз и их тупейших, а иногда в какой-то степени слишком личных разговоров. — Знаешь вот этот момент, когда дрочишь тупо от скуки и понимаешь, что в какой-то момент уже тупо нихуя не чувствуешь. — Да-да-да, ещё типа делаешь это без каких-либо пошлых мыслей, чисто для галочки и когда перестаешь чувствовать хоть что-то, просто лежишь такой "ну и для чего это всё…" — Бля, да. Это типа мини депрессия для члена? — Апатия всего организма. — Пиздец, реально. А что вообще заставляет нас дрочить от скуки? — Ну, у меня такое случается, когда ночью телефон сел, а уснуть не получается. Особенно в старшей школе постоянно. Ты типа такой думаешь "а почему бы и нет?" — Бля, если в сумме посчитать, сколько я дрочил в старшей школе, можно будет поджечь несколько лесов в Сибири. Чисто за счёт силы трения. — Прочувствовал. — А я тогда почти не чувствовал. — Хаха, идиот. В самом деле, это половое созревание какое-то издевательство над личностью. Хочешь трахаться почти на постоянной основе. Хотя не сказать, что я с тех лет сильно поменялся. — Ну, этого хотя бы больше не случается в кинотеатре. — Заткнись, я же просил не вспоминать об этом никогда и не при каких условиях. — Прости, не сдержался. Это всё ещё очень смешно. — А помнишь, как в твоей школе решили устроить маскарад, и ты притащил на него меня? — Да… Святые годы в расцвет Салли Фейса… я тогда специально покрасил голову в синий, а ты нарисовал мне на лице шрамы маркером, а потом мы намотали мне на лицо туалетной бумаги вместо маски. Люди думали, что я нефорская мумия. — А потом ещё выяснилось, что это был перманентный маркер и ты ходил, как чучело ещё недели три. — Ты говорил, что это прикольно! — И мне действительно нравилось, клянусь. Это было… классно. И нестандартно. — Ты тогда нарастил волосы специально, чтобы быть как Ларри. — Самая тупая трата денег в моей жизни, лучше бы парик купил. — Тебе потрясающе шло. — Правда? — Не делай вид, что я ни разу не говорил этого. Тебе очень идут длинные волосы, Минхо. Хотя, думаю, тебе пошла бы любая длина. — Когда ты так говоришь, я чувствую себя красивым, перестань. — То есть в остальные моменты не чувствуешь? Мистер разбиватель сердец Ли Минхо. — Заткнись, — Минхо очень громко засмеялся. — Ты же потом мне и подстригал этот веник. — Да, помню, как уломал тебя оставить чуток по длиннее. — Я думал, что ты просто хочешь поугарать надо мной подольше, но потом в школе многие тоже стали говорить, что мне идёт. — Вот видишь, не один я. Многие считают, что ты сногсшибателен со своими прядями. — Больше всего мне тогда нравилось то, что ты постоянно гладил меня по голове. — Волосы были безумно мягкие, я не мог удержаться. Но ты всегда так отпихивал мои руки, словно тебе не нравится! — Я очень смущался. — Кого? Меня? — Ну, типа. — Ох, моего малыша Минхо так легко смутить? — Заткнись. — Ты очарователен. — Пожалуйста, закрой рот. — Хочешь, поглажу по голове? Минхо выдохнул, резко выпадая из своих воспоминаний и от чего-то очень сильно смущаясь. Он зарылся носом в одеяло, рефлекторно пытаясь спрятать красноту своих ушей. Джисон ведь тогда действительно долго гладил его по голове. А Минхо нравилось это до прикрытых глаз и почти утробного мурчания. Он тогда так и уснул. — А помнишь, как мы ездили тебе уши прокалывать? — Конечно, помню. Я тогда ссал как никогда, а ты держал меня за руку. — Ты тогда чуть не разревелся. — Мне не стыдно. Я очень чувствительный. А ты тогда тоже решил, что тебе нужны проколы в последний момент, тупо предложив в два раза больше денег за то, что тебя примут без записи. — На самом деле я просто хотел подержать тебя за руку ещё немного, красавчик. — Ну, я так и думал, ты просто не устоял передо мной и моими опухшими ушами. — Именно так. Помню, ты тогда ещё предложил мне соски проколоть. — Да-а, я просто пошутил, а мастер, кусок идиота, сразу потянулся показать, где прокол будет. — Ты тогда так громко его по рукам хлестнул, что даже мне стало больно. — Я помню, что у тебя она чувствительная, да и в целом ты не особо любишь, когда тебя незнакомые люди трогают, даже если бы это было не так, совсем ахуел руки распускать что-ли. — Да ладно тебе, он же извинился. — Плевать, всё равно ахуевший. — Ты тоже часто резко вбрасываешь что-то подобное. — Мне можно, это для меня твоя мама такую ягодку растила. — Ну нихуя себе. С чего ты взял? — Она мне сама сказала. Родила тебя, чтоб мне не скучно было. — Но я тебя старше! — Заранее подготовилась. — Иди в пизду, Хан Джисон. — У тебя есть и такое? — Я терпеть тебя не могу. Минхо прижал подушку к ушам, словно от этого перестанет слышать его голос в своей голове. Удивительная штука этот ваш мозг, как же он прогибается под совестью, особенно когда начинает скучать по кому-то.***
Тем же вечером Хван сидел в комнате своей общаги. День у него был просто потрясающий, ведь все его соседи – четверокурсники, уехали на практику в какие-то ебеня, и вся комната, включая кухню, зал и ванную, была в его распоряжении. Ох, это было похоже на сон. Он в тишине делал свои дела, громко слушал музыку, потом нерасторопно умывался, делая свой десятиступенчатый уход, чтобы кожа была идеальной. Потрясающе невероятным казалось то, что никто в это время просто не добился в дверь. Ну... До какого-то момента. Кто-то всё же решил подолбиться. Вздохнув, Хенджин отложил свой крем и пошел к двери, надеясь, что там просто какой-нибудь первак этажом ошибся. Но это оказался не первокурсник, а Хан Джисон, который в общаге вообще-то даже не живёт. — Приве-е-ет, Джинни! Как ты? Опираясь о косяк двери, Хан Джисон максимально старался выглядеть непринужденно. Но у него хоть как это бы не вышло, учитывая, что он стоял в уличной куртке, странной радужной шапке и пижамных клетчатых штанах, что на удивление выглядели неплохо с его громоздкими берцами. А ещё от него несло перегаром за километр. — Ты пьян? Хенджин стоял в ауте и даже как-то не мог сообразить, что ему нужно делать. Никогда ещё он не видел Джисона пьяным. Слегка потдатым – может быть, но пьяным? Он крепче дешёвого цитрусового пива ничего в жизни не пил. — Как тебя вообще пустили? — недоумевал студент, беря друга в охапку и затаскивая внутрь. — Ты грохнул вахтершу? — Она спала. Подумал: не буду будить, человек устал... Голос Джисона звучал действительно сочувствующе и это было бы даже смешно, не будь так чертовски тупо. — Ага, услужил. Её за эту твою выходку вообще уволить могут, — оповестил Хенджин, закрывая входную дверь. — Онет... Что же я наделал... Хенджин посмотрел на друга серьезно, игнорируя его печальную печаль: — Джисон, ты где был? — У Феликса. Он сказал, мне стоит выплеснуть эмоции, — сказал Хан боевым тоном, взбросив вверх указательный палец и пошатнувшись, прислонился к ближайшей стене. Хенджин подошёл, перехватывая того под руки. — Ага, умник, блять. Ну и как, выплеснул? Раздраженный Хван думал о том, что он хорошенько профильтрует эту светлую и невозможно тупую австралийскую голову, пока тащил Джисона на кухню. — Да. Я почти набрался смелости прийти к Минхо и поговорить, — негромко оповестил Хан, пока его транспортировали в другую комнату. — И как оно? — Я струсил. Прямо у двери в подъезд. Хенджин вздохнул, усаживая Джисона на стул у стойки. Он залез в холодильник, думая, что такого ему наболтать, чтобы завтра Хан не сдох от болей в голове, животе и в целом всём организме. — То есть Феликс тебя набухал и отпустил одного на другой конец города? У Хенджина как-то не вязались эти два факта. Феликс всегда казался ему излишне заботливым пацифистом и филантропом. — Я свалил пока он был в ванной, — пожал плечами Хан, будто ничего и не произошло. Хван отчаянно вздохнул: — Придурок... — Я был уверен, что скажу Минхо именно то, что я чувствую... Но я снова не смог, — смеясь, Джисон лег на свои руки, сложенные на столе. Под его уличной курткой оказался полосатый красно-черный свитер. Это свитер Минхо, который он когда-то забыл у Джисона дома и решил не забирать. — А что ты чувствуешь? Хенджин достал из холодильника парочку банок с неизвестным содержимым и поставил их на стойку рядом со своим стаканом с какой-то зелёной дрянью. Хенджин называл эту дрянь "матча-латте", Джисон был убежден, что если это "матча" то в стакан ссал какой-нибудь огр или гремлин, иначе почему она зелёная? — Что очень-очень-очень-очень-очень-очень-очень сильно скучаю по нему, — лениво скинув с плеч куртку, честно заявил парень. — Удивил, — хмыкнул Хван, пригубив немного своего волшебного напитка, что пришел в этот мир прямиком из "Шрека". — А ещё что кажется, я люблю его не как друга. Вот теперь реально удивил. "Матча-латте" моментально оказалась на всех поверхностях. — Что, блять?! — Не знаю. Это казалось чем-то далёким и эфемерным до тех пор, пока мы не поссорились, — вновь укладывая голову на руки, которые мягко обволакивал чужой свитер, негромко тянул Джисон. — Как ты вообще пришел к этому? Вы далеко не первый раз ссоритесь. — Но не так. Так мы давно не скандалили, — серьезно подчеркнул Джисон. — Сама причина довольно сильно мне польстила. Ну, первое время. А потом я стал думать. — Это никогда ничем хорошим не заканчивалось, — подметил Хенджин с надменным фырканьем, уже ожидая удивительную развязку. — Я люблю его, Хенджин, — зарываясь в свои руки глубже, лепетал Хан. — Не Соми, блять, его. Теперь друг смотрел на него растерянно. М-да. Попал. — Ну, это... Да... Мощно... — все, что он смог выдать. — И что делать собираешься? — Не знаю... Мне страшно. А ещё он злится и явно не хочет меня видеть, — заметил Джисон, продолжая раньше, чем Хван бы успел начать его переубеждать. — Ни одного звонка, ни одного маленького сообщения. Вообще никаких признаков его существования. — Может, это не любовь, а ты просто слишком сильно скучаешь? — Я не путаю понятия, Хенджин. Быть с ним – это то, чего я хочу. Хван почти сдаваясь, уточнил: — В смысле? — Во всех смыслах. Вывод из ситуации у парня оставался один: — Я в ахуе. На мгновение, на кухне повисла тишина, а после её разорвал Джисон, своим истеричным смешком: — Прикинь, в каком я ахуе, — Хан поднял глаза, как бы проверяя друга на прочность. — Я влюблен в своего лучшего друга. Мы дружим... Сколько... Лет двенадцать? Больше? Моё признание может всё это разрушить. — Ну уж не так всё критично, — не слишком яро протестовал студент. Он был уверен, что такую дружбу ничто не сможет разрушить. А учитывая их последний разговор с Минхо, чувства Джисона не так уж и обречены. Другое дело как потом бедолаге Хенджину жить с мыслью, что два его друга ебутся. Ну он это как-нибудь переживёт. Джисон невесело принялся объяснять Хенджину одну простую истину: — Если он не чувствует того же, то у него три варианта. Первый: сказать об этом. Мы забудем мое признание, как страшный сон, но он ещё долго будет думать об этом и, возможно, чувствовать неловкость. Второй: соврать, что он чувствует тоже самое, чтобы не разбить мне сердце. Это, пожалуй, самый хуевый вариант из всех. Я не хочу заставлять его претворяться в ущерб себе. Ну и третий: мы перестаем общаться. — Последний можешь вычеркнуть, скорее метеорит на землю упадет, — знающим тоном, махнул рукой парень, допивший остатки своей матчи. Снова ненадолго воцарилась тишина. — Такое уже было, — негромко сказал Хан. — Что было? Хенджин, который мыл свой позеленевший стакан, его явно не понял. — Метеориты падали, Хенджин. Уже явно начинающий раздражаться студент, с глухим стуком поставил сушиться стакан. — Да я не об этом. Блять, ну невозможно, чтобы вы перестали общаться. Просто невозможно. — Нет ничего невозможного. Наруто стал Хокаге, Гон нашел своего отца, Рудеус нашел девушку, тот пришелец из класса убийц стал лучшим учителем... — Так, блять, давай не пудри мне мозги своими локальными приколами, — строго сказал Хенджин, успокаиваясь. В конце концов, Джисон пьян и влюблен. Что с него взять? — Хорошо... — Утром вся эта бурда покажется тебе смешной, и ты даже не поймешь, почему переживал. Давай спать, Хани. — Давай! Джисон сложил руки лодочкой и лег на стол типа спит. Хенджин пару секунд смотрел на него, как на конченного, потом вздохнул, подошел и потащил его к дивану. Видимо, ему действительно очень везет на друзей долбоебов.***
Минхо честно сходил с ума без Джи. Да, они часто не виделись, подолгу, но всё равно переписывались, или созванивались по видеозвонку, или говорили по телефону. А сейчас… Ничего. Совсем ничего. Уже третья неделя пошла. Это ощущалось невозможно. Минхо страдал. Натурально страдал, изнывал от мыслей и скуки, тосковал безбожно. И вот в очередной раз, когда, сидя на своей кровати, он почти сломался, чтобы написать ему и извиниться тысячу тысяч раз, на телефон пришел звонок. Хан позвонил ему сам. Сначала Минхо подумал, что это галлюцинация, но после телефон вновь завибрировал, словно пуская ток по руке и прям к голове. Он выронил его на постель, сердце, что в какой-то момент, казалось, совсем забыло свои функции, забилось быстро-быстро, ладони вспотели. Он почувствовал себя на пару мгновений совсем беззащитным котёнком, наконец, поднял телефон, ответил на звонок и быстро прижал его к уху. — Да? Голос звучал совсем беспечно. Словно он вовсе и не мечтал об этом звонке. Будто только что совсем не пережил одну маленькую смерть. — Минхо… — всхлипнули на том конце, Минхо натурально слышал, как парень шмыгает носом и словно задыхается, не может выдохнуть. — Я больше не могу. — Что случилось? Беспокойство Минхо было таким явным, что он напрочь забыл о том, что должен держать лицо. Всё отошло на второй план. Джисон там. И он плачет. — Прости меня, пожалуйста, — на удивление, без запинок смог сказать Хан, сглатывая ком в горле, а после шмыгая снова. — Что? Минхо рефлекторно встал с кровати. Он не привык слышать его голос таким. — Прости, мне очень жаль, — в этот раз также ровно не получилось. Голос сорвался на какой-то сдавленный писк, и ему пришлось сделать паузу, а после повторить. Джисон в этот момент сидел, свернувшись клубочком на полу своей съемной маленькой квартиры и цеплялся кончиками пальцев за уже давно не мягкий ковролин. Ему было очень-очень плохо. — За что ты извиняешься? Минхо честно не понимал, он был напуган. Джисон позвонил ему в слезах, и ему явно нехорошо, и он лепечет о каких-то извинениях. И не сказать, что Минхо совсем не ждал подобного, ну, извинений, но ему хватило бы и смски, просто сухое "мир?" в какао и всё бы кончилось так, словно не начиналось. — За то, что помогал Соми, — Джи всхлипнул раз. — И за то, что вечно сбегал с наших ночёвок, — всхлипнул второй. — И за то, что вообще отвечал ей. Прости, пожалуйста. Под конец фразы совсем потух, заикнувшись. — Джисон, ты можешь общаться с кем хочешь. Минхо, правда, считал, что это не то, за что тот должен извиняться. Причина ссоры – лишь его личный недостаток его внимания и, может, немного ревности, приправленной красочными рассказами Хвана, но уж точно не сам факт того, что он кому-то помогал или сбежал с ночёвки. — Что мне сказать, чтобы ты простил меня? — отчаянно спросил Джисон. Минхо разрывался. Он понимал, что просто довел его до тона "я правда скажу и сделаю всё, что ты хочешь, лишь бы всё это закончилось". И это было чем-то пиздец неправильным. Так не должно быть. Ли подошёл к шкафу, выбрасывая оттуда первое, что попалось. — Я… Я и не злился на тебя, это просто… Глупо. — Тогда почему… — Джисон снова заикнулся, делая паузу. — Почему ты сегодня не у меня дома, почему мы не смотрим Хост клуб Оранской школы в сотый раз? Почему не лайкаем мемы по южному парку? Почему не играем в мортал комбат? Почему не крутим новые баннеры в геншине? Хан говорил очень быстро, Минхо слушал его вполуха, бегая по дому и собираясь. — Джисон, успокойся, давай, вдох-выдох. Хан действительно сделал и вдох, и выдох, чуть подождав, продолжил ровно: — Ты задолжал мне желание, помнишь? — Конечно. — Моё желание, чтобы ты приехал. И чтобы всё было как раньше. Я очень скучаю. Это отдалось чем-то настолько живым, нежным и до одури печальным в его груди, что в какой-то момент показалось, что он больше никогда не вернет себе способность дышать. — Я уже в куртке, сейчас буду. — Хорошо, — он сказал это почти успокоившись. Почти. — И я не принимаю твоё желание, — оповестил Минхо, прижимая телефон к уху плечом и открывая входную дверь своей квартиры. — Ты всё ещё злишься? Голос на том конце был настолько грустным, что мог убить. Минхо был с ним как никогда мягок: — Нет. Просто это не то, о чем нужно просить. Придумай что-нибудь получше, пока я иду. — Ладно… — Я по пути зайду в кофейню, что тебе взять? — Те большие печеньки с шоколадной крошкой. — И шоколадный панкейк? — И шоколадный панкейк. И глинтвейн безалкогольный. Ну… Ты знаешь. — Знаю. Скоро буду. — Я тебя очень-очень-очень жду. На том разговор и закончился. Минхо побежал так, как никогда ещё не бегал, едва замечая летящий в глаза снег.***
Ли действительно был на пороге его дома уже через 9 минут, хотя живут они совсем не близко. Весь красный от бега, шарф почти развязался и упал с шеи, а на куртке, кажется, несколько снежинок. Снег в октябре? — Представляешь, только ты позвонил, и снег пошел, — Минхо по привычке начал разговор с рандомной вещи. Он не знал, как себя вести после такого ощутимого промежутка времени, проведенного порознь, но интуитивно выбрал путь, который выбирал всегда: Говори, что чувствуешь и делай то, что очень хочется. Джисон налетел прям на пороге, обнял так крепко, что дышать становилось трудно. — Я холодный, только с улицы, — предупредил Ли парня, которому было до безумия плевать. — Ничего страшного, — сказал он негромко, всё не отлипая. — Это ведь ты. И что бы это не значило, это отдалось в ребрах чем-то вязко-сладким, приятным, а после вызвало неподдельное беспокойство. Он попытался заглянуть утыкавшемуся ему в куртку парню в глаза, убедиться, что тот в порядке. Хотя на каком-то внутреннем уровне понимал, что они оба сейчас не очень-то в порядке. — Джисон, ты ни в чем не виноват, ладно? В плане… Ну, мы оба хороши. Это была бессмысленная ссора и… Хан не стал слушать дальше, он поднялся на носках, что заставили сделать берцы Минхо с толстенной подошвой, и столкнулся с его губами своими. Это произошло так быстро, Минхо осознал, что, наверное, что-то не так, когда они уже целовались в коридоре. С настежь распахнутой дверью. Вообще-то это не первый их поцелуй. Они, как и все уважающие себя близкие друзья, прошли период социализации, в котором учились целоваться друг на друге. Где-то в восьмом классе, это было смешно и неловко, но, тем не менее, очень поучительно и действенно. Поэтому сейчас Хо не чувствовал себя странно, чужие губы на собственных ощущались вполне к месту. Единственное, что он заметил, так это большую опытность, чем была раньше. Все их поцелуи в той или иной степени были приятными, но это… Это было что-то с чем-то. То, как его язык проходился по его губе посасывая и то, как легко он пробирался в рот, рукой, чуть давя на подбородок, чтобы Ли не смел от него закрываться. Минхо ловил события уже после их завершения, как-то поздно осознавая, что он уже у стены, да и куртки на нем нет, она где-то на полу, под ногами, а его руки, рукава мягкого черного свитера окручены вокруг шеи парня. Глаза давно закрыты, он просто чувствует, как их языки переплетаются и как тягуче, медленно один скользит по другому. Почему они перестали целоваться, когда выросли? Это же так классно. Мягко и горячо. Самое то по возвращению с холодной улицы. А Джисон горячий весь, Минхо чувствует это сквозь свитер, его руки на талии такие горячие, словно обогреватель, он снова в своей черной майке, искренне считает, что в его доме слишком много батарей и полы с подогревом ни к чему. Может, потому, что Хан Джисон сам как конфорка газовой плиты? У него по венам лава льется, не иначе. Это было так странно и так нормально одновременно. Чем-то, словно против правил и таким желанным. Минхо словно плыл по течению, и он бы много отдал, чтобы это течение не останавливалось. Но оно остановилось. Джисон отстранился, ниточка слюны между ними быстро порвалась, и сейчас они стояли, смотря друг другу в глаза и дыша в губы, с вполне трезвым взглядом и почти легким сердцем. Нужно что-то сказать? — Наверное, стоило спросить на это разрешение, да? И вот тут Минхо не сдержался, засмеялся в голос: — Вовремя опомнился. — Эй! Мог бы для вида хотя бы удивиться, — закатил глаза Джисон, что было абсолютно не его привычкой, но въелось под кожу также сильно, как и парень, у которого он неосознанно это перенял. — Ох, да, прости, что это я, — Минхо театрально поднес руку к губам и якобы удивленно выдал. — Что ты сделал?! — Да, спасибо, теперь это каноничное событие, — выдохнул Хан. Всё встало на свои места, душа спокойна. Хо, всё ещё стоящий в куртке и берцах, заискивающе поинтересовался: — И что ещё входит в список твоих каноничных событий? — Ну, у нас ещё вся ночь впереди, узнаешь. Но сначала чай. Минхо поднял взгляд на старые часы, висевшие у Джисона в коридоре. Те были сломаны и навсегда остановились на без минуты пяти часах. Точнее, остановились то они на шести, но Джисон сам когда-то перевел их на “без минуты, время пить чай”. Поэтому Минхо всегда успевает на чаепитие. Дверь закрылась, неприятный сквозняк, шедший с лестничной площадки, рассеялся в тепле квартиры, куртка небрежным движением полетела в шкаф, а берцы, вполне в стиле Джисона, валялись в разных углах прихожей. Минхо запретили их поправить, за руку волоча на кухню. Он как-то неосознанно улыбался, смотря на увлеченного выбором чая Хана. Теперь всё будет хорошо.***
— Что думаешь по поводу того, что Минхо с Джисоном теперь вместе? — отбивая шайбу специальной пластмассовой насадкой, подал голос Ким. Они снова напали на автомат аэрохоккея в холле кинотеатра. Парни могли зависать здесь часами, быстро отбивая шайбу и ведя непринужденный разговор, отвлекаясь лишь на то, чтобы купить ещё жетонов. Сынмин спрашивал это без особого интереса к самой теме, но то, что его действительно волновало, так это мнение Чонина. Потому что этот парень в глазах Мина был достаточно… Влиятельным и умным человеком, чтобы просто разделить его мнение на какой-то вопрос, над которым не особо хочется размышлять самостоятельно. Сынмин никогда не делал так ни с кем другим, но Чонин был особенным кадром. Его слово имело вес. Особый вес в глазах Ким Сынмина. Он был единственным человеком в мире, что имел подобную власть, и один лишь Бог мог сказать наверняка, осознавал младший собственное могущество или недооценивал силу. — Это был вопрос времени, — отбивая шайбу лёгким движением, сказал Чонин, пожимая плечами. Ян был самым младшим, но самым умным, образованным, находчивым и сдержанным из них. Он был привлекательно зрелым и душевно взрослым. Наверное, потому, что из всех гиперфиксаций, которыми располагала их компания, он выбрал именно литературу. Причем классическую. И некоторых избранных современных авторов вроде Робин Хобб. — Они слишком взаимозависимые друзья. Со стороны они выглядят как обычные парни со слишком широким спектром интересов, но факт остаётся фактом. Им всегда скучно с кем-то другим. Они другие. — Как мы с тобой? Чонин пропустил шайбу. Она влетела в его ворота одним прямым и чётким ударом. Ян усмехнулся и посмотрел в его глаза тем самым заискивающим взглядом. Но быстро спрятал мелькнувший интерес, опустившись за шайбой. — Да. Как мы с тобой. У Чонина был невероятно широкий и необъятный внутренний мир, и он мог поддержать любую беседу на самом высоком или хотя бы приличном уровне. Сынмин, в свою очередь, не читал. Он предпочитал поглощать всю информацию в видео или аудио формате. А потому просто обожал, когда Чонин, прочитав какую-нибудь книгу, от которой остался в восторге, рассказывал ему сюжет в мельчайших подробностях и с ярчайшим эмоциональным окрасом. — И им всегда будет скучно. Они уже стали одним целым. Никто никогда не удовлетворит их желания, и никто никогда не сможет подстроиться под этот хаотичный, вечно меняющийся поток интересов. Сегодня они без умолку говорят об одном, а завтра совершенно о другом. Сколько всего они обсуждают за десять минут, аж страшно… Иногда я даже не успеваю улавливать логику разговора. — Потому что в их разговорах нет логики, — усмехнулся Ким. Сынмин с Чонином, в свою очередь, были другими друзьями. Они были теми, кто при желании смог бы вписаться в любую компанию и подружиться с кем угодно. Но желания не было. Они не нуждались друг в друге на таком уровне, что увяли бы на расстоянии. Но их сосуществование рядом было взаимным выбором. Желанием обоих. Пусть иногда и казалось иначе. — Жетоны кончились, я возьму ещё, — сказал Ян, отходя от автомата. — Не иди за мной. — Это я уж как-нибудь сам решу, — оповестил Сынмин, что уже шел за ним. — Бесишь, — без злобы сказал Чонин, закатывая глаза. — Рад слышать, — сухо ответил Мин, замечая смеющуюся улыбку на лице младшего. У них своё веселье.***
Разумеется, кучка гиков вроде них не могли пропустить такой праздник, как Хэллоуин, но отмечали они его весьма необычно. Учитывая то, что для каждого из присутствующих этот праздник значил что-то своё, они делили его на несколько частей. Чонин рассказывал самые страшные истории из прочитанных им книг. Сынмин подкреплял его ненастоящие рассказы настоящей информацией из статей, о всяких серийных убийцах и маньяках, как бы говоря о том, что успокоиться за счёт мысли "в жизни так не бывает" не выйдет. Феликс, не желая трястись в комнате от страха, как Хенджин, готовил на кухне. Чан выбирал музыкальное сопровождение их вечеру. Чанбин отвечал за кинематограф. В этом году их Хэллоуин был в классических тонах, а потому и ужастики Бин выбрал классические, такие как Сияние (Чонин особо заценил фильм, снятый по книге Стивена Кинга), Дом восковых фигур и напоследок Поворот не туда, который они уже толком не смотрели, играя в притащенные Джисоном старые карты с человеком пауком. В детстве он болел коллекционированием этих глянцевых картонных прямоугольников. Теперь это, так сказать, местный антиквариат. Ну а после карточной игры были видеоигры, которыми занялся уже Минхо. Играть дали Чану и Сынмину, так как Джисон с Минхо уже не раз их все прошли, Хенджин слишком громко орал, Феликс не желал участвовать в этом дерьме, предпочитая в особо жуткие моменты отворачиваться, а Чонину нравилось быть и наблюдателем, читая субтитры для отвернувшегося Фела. В общем, уютный выдался праздник. Джисон с Минхо свалили с него сразу, как кончилась вся еда и пройдены были все игры. Они не остались на ночёвку, желая оставить кусочек праздника на своё личное пользование. Весьма приятное и немного смущающее личное пользование. Вообще, учитывая то, что Минхо с Джисоном и так знали друг о друге всё и больше, позволяли себе в отношении друг друга многое и раньше, и всё, что им оставалось – это снести последний барьер, пробуя то, что всегда хотелось. И это было очень занимательно. — Ты и вправду чувствительный, да? — улыбался Джисон, чуть ли не мурча от удовольствия видеть старшего таким. Его подбородок утыкался тому в живот, рубашка на Минхо была полностью расстегнута, а ноги в обтягивающих джинсах и с толстенным кожаным ремнем скрещивались где-то на его спине. Джисону нравилось так играться, особенно когда руки Ли были крепко привязаны к изголовью кровати. — Нет, я прикалываюсь, — с сарказмом ответил Минхо, вызывая на лице Джисона ещё более широкую улыбку. Смущается. — Ну, давай ещё немного поприкалываемся. Хан провел языком по коже от начала ребер до соска. Держа чужую талию в руках, он чувствовал, как тот рефлекторно втягивает живот, вдыхает воздух. Когда Джи поймал губами его сосок, очерчивая его языком, он запрокинул голову, сдавленно пискнув. Он быстро облизнул два пальца на левой руке и несильно сжал второй сосок между ними, правой продолжая придерживать его за талию. Минхо выгибал спину, его словно разрывало от ощущений. Он сжимал губы, но иногда сдавленное мычание и стон всё же вырывались вместе с рваными вздохами. И Джисон чувствовал своей кожей, как ему это нравится, как натягивается ткань чужих джинс и как упирается в его живот. Невероятное чувство знать, что ты можешь влиять на него вот так. — Как я вообще согласился на это… — выдохнул Минхо, чувствуя себя уже на пределе, когда Джисон поменял руки и теперь вылизывал другой его сосок. Эта шершавость горячего языка доводила его до ручки. Странно, но стыдно за это не было совсем. — У тебя не было выбора, ты проиграл мне. Так что я могу делать с тобой всё, что хочу ещё где-то час, — совсем без каких-либо метаний совести оповестил Джисон. Радостно и непосредственно. — Странно, что от твоей победы удовольствие получаю только я, — негромко подметил старший. — Не правда. Джисон приподнялся так, чтобы прижаться к паху Минхо собственным. Тот из-за своего положения не мог увидеть, но вполне мог почувствовать, что не прав. — Во всяком случае, ещё шестьдесят минут у меня есть, чтобы превратить это удовольствие во взаимное. И это звучало... Любопытно.***
Удивительно, как быстро он вошёл во вкус. Сначала Джисон и не думал торопиться. То, что Минхо сам не позволит ему остановиться на полпути, когда он в таком положении, казалось чем-то очевидным. Однако терпение всё натягивалось и натягивалось, как струна, с каждым вздохом, всхлипом и негромким писком, которые Ли так усиленно пытался держать в начале и которые уже совсем не мог контролировать после, время от времени кусая губы. В общем, эта струна порвалась. Как порвалась бы любая другая, разве что, возможно, чуть быстрее и жарче был этот разрыв. Жарче был и поцелуй. Джисон всё же отвязал руки Ли от изголовья кровати, подметив, что время, которое было озвучено, при желании истекло, а потом, в свойственной ему манере, добавив в слух, что просто хочет, чтоб тот его трогал. Хочет, чтоб прикасался к нему везде, что это обжигает и творит потрясающие вещи с его внутренним ослабшим миром. Ладно, здесь не стоит привирать, Хан Джисон был далеко не так поэтичен, пусть и любил иногда почитать романы британских классиков, что так активно подсовывал ему Чонин. Он выразился в духе: "Твои руки на моей шее смотрятся куда лучше, чем на этой доске, по крайней мере, мне так кажется". Минхо со смешком усомнился, стоит ли ему верить этому "кажется". Ну а дальше всё пошло своим чередом. Ли, наверное, никогда не вспомнит уже, куда Хан в ту ночь закинул его брендовый ремень, да и переживать не станет. Это явно волновало его меньше, чем чужие раскрасневшиеся губы и мутный желающий взгляд. Это перестало быть волей случая и лишь ведением момента, наверное, на третий раз? Джисон размашистыми толчками сам насаживался на член. Это было чертовски приятно, а ещё хорошо снимало напряжение. Он любил, когда Минхо звонко шлёпал его по заднице и когда целовал в шею. Это, пожалуй, был единственный процесс, в котором Джисон мог позволить себе ни о чем не думать, пусть он был и недолгим. Так, по крайней мере, казалось по окончанию. Всегда мало. Но очень хорошо. Вверх-вниз-вверх-вниз. Правильно подобрать угол и вот с каждым толчком он не в состоянии выдать больше, чем стон или жалкий вскрик. Удовольствие застилало глаза, а бедра болели от усталости. Но как только Джисон начинал замедляться, Минхо менял их местами, укладывая Хана на простыни и продолжая дальше с той же скоростью. Стонать Джисон не стеснялся. Так сказать, чувствовал себя у Минхо абсолютно как дома уже давным давно, где-то на периферии, размышляя о том, слышат ли его завывания соседи, или же Ли достаточно хорошо позаботился о шумоизоляции в своей квартире, предугадав что-то подобное. Может быть, думал, что на месте Джисона будет кто-то другой или не сомневался в том, что однажды всё сложится именно так? Хан не думал долго. Он лишь подмахивал бедрами навстречу, повторяя его имя и сходя с ума от периодичности толчков, чувствуя эти разряды по всему телу, что били волнами. Ещё одна шальная мысль скользнула в его голову о том, почему в подростковом возрасте они не додумались... попробовать? Они же как-то догадались, что можно научиться целоваться друг на друге, так почему не пошли дальше? Это бы было "слишком" для "друзей"? Почему же тогда сейчас Джисону совсем не "слишком"? Наверное, потому, что трахались они совсем не по-дружески. — Знал бы я, что твоё желание будет таким, давным давно проиграл бы тебе, — выдохнул Минхо в его губы, когда они, наконец, успокоились. — Думал об этом хоть раз? Джисон, конечно, имел ввиду именно такую их близость, а не возможность проигрыша Минхо или что-либо ещё. Было действительно интересно, приходил ли он хоть раз к такому образу своего лучшего друга. — Вообще-то я очень старался не думать, — дал честный ответ Ли. Джисон усмехнулся. — И как? Хорошо постарался? — Как видишь, можно было и лучше. И это было действительно смешно. И это было то, что действительно можно было назвать самым тупым разговором после секса. Самым тупым разговором после секса с лучшим другом. Ну вот, теперь вся строчка абсолютно тупая, можно вырезать.***
Секс с Минхо именно то, чего так не хватало. Вот к чему пришел Хан через некоторое время такой практики. Разумеется, Джисон любит его совсем не за это, а за многое, многое другое, но нельзя исключать то, что член у него, черт возьми, тоже хорош. Это то, в чём Джисону было вообще не стыдно признаваться, пусть он и не спешил молоть языком. Как говорится – один раз попробуй, всю жизнь повторяй! Так, кстати, никто вроде не говорит. — М-м, ещё, — с предыханием просил Хан. Ему очень нравилось всё, что происходило, он был готов поставить ночь на репит, ибо так чувствовать кого-то было верхом его чувствительности. Так чувствовать Минхо было верхом его вменяемости. — Малыш, глубже, — Джисон говорил всё это больше под влиянием аффекта и из дурной привычки, однако это не значит, что он не наслаждался моментами, когда Ли податливо менял уровень наклона и размашисто толкался в него на всю длину. Он как бы говорил этим своё "всё что угодно". Это был язык любви Ли Минхо. Хенджин проявлял к их дуэту особенное любопытство, после того, как случайным образом оказался в самом центре событий. И был крайне недоволен тем, что его оставили без подробностей. Он действительно не понимал, почему у обоих внезапно так часто стали отключаться телефоны. Как-то раз он даже припёрся к квартире Джисона, но ему не открыли. Не потому, что были заняты чем-то, просто в тот день они были у Минхо. Ну и да, были заняты чем-то. — Я хочу грубее. Минхо действительно следовал любой его просьбе или приказу, словно пёсик. Он мокро целовал Джисона в его припухшие красные губы, когда тот был близок к концу сжимал головку члена и продолжал, пока тот, хныча, просил просто дать ему кончить. Но нет, они сегодня долго не закончат. Очень долго. Отныне они не ссорились совсем. Точнее, бывало, да. Но решение находилось слишком быстро. Минхо трахал его сначала на столе. Рабочий стол, казалось, был создан для того, чтобы вжимать Хан Джисона в него лицом. Учитывая то, что за это время Хан ни разу не попытался его остановить или убить, ему нравилось. Хотя, если так припомнить, за всю жизнь Джи поднимал на него руку только для того, чтобы шлёпнуть по заднице. Они никогда не дрались. Минхо втрахивал его в стол размашисто и грубо, ведь Джисону это приходилось по вкусу. Нравилось слишком сильно. И его рот. Боже, он вообще не затыкался. — Блять, да, вот так, — закидывая голову, шептал он, чувствуя, как они оба приближаются к чему-то большему, чем просто секс, это становилось как будто... — Кончишь в меня? Джисон сверкнул глазками, ловя его взгляд в ответ. Минхо не до конца понимал, он просто слишком возбужден и несёт всякий бред или действительно этого хочет. Хан растолковал его недоверчивый прищур как несогласие. — А если скажу пожалуйста? Парень улыбался игриво, зная, что если хорошо попросит – получит. — Я очень хочу, знаешь, чувствовать себя ещё более мокрым, чем сейчас, — слишком честно признался Джисон, внутри Минхо волна странного удовольствия прошлась вверх и вниз по телу. Он почти физически почувствовал поводок, ошейник, который лично застегнул на собственной шее. — Когда мы были в гостях у моих родителей, ты был поприличнее, — хмыкнул Минхо, пытаясь как-то спрятать то, как разгорались сердечками его глаза. — Прям ангел воплоти, образец непорочности. Джисон негромко засмеялся, прервавшись на рваный стон. — О каких приличиях может говорить человек, чей язык побывал в моей заднице? И это, черт возьми, в самом буквальном смысле, — улыбаясь так просто, словно рассказывал базовую смешную ситуацию из своего базового набора смешных ситуаций, негромко напомнил Хан, вновь прогибаясь с размашистым толчком. — Чёрт, твой гребаный язык... Конец предложения он скомкал, промычав, давя в себе жалкий вскрик. Это было даже лучше, чем играть во второго человека паука на пятой плойке. Почти непреодолимо высокая планка рассыпалась на его глазах. — Стоило проиграть тебе раньше, — вновь повторил Хо, больше для себя, нежели для Хана. — Ах, да, вот так, — совсем уж тонким голосом попросил Джис, прикрывая себе рот рукой и с силой давя эту неутихающую жалость пальцами. Лишь бы не разреветься. Слишком хорошо. — Я испорчу момент, если признаюсь тебе в любви прямо сейчас? — Что? — Мне кажется, что сначало на свет появилась моя любовь к тебе, а только потом уже я, — выдохнул Джисон, еле как говоря сквозь сжатые на его губах пальцы. — Я жил с этим так, словно это естественно и само собой разумеющееся, но я всегда хотел быть с тобой ближе возможного. Возможно, его слова ощущались настолько личными из-за тона, в котором он говорил, или почти настигшего их обоих оргазма, но Минхо словно выкинуло из реальности и вернуло обратно с последующим толчком привыкших двигаться в одном темпе бёдер. Джисон чертовски сильно не хотел, чтобы Минхо считал его ребенком, который воспринимает простое физическое удовольствие как начало чего-то большего между ними, но он также знал, что Ли никогда не осудит его за подобное. Точно не тогда, когда его член в чужой заднице. — Я тебя люблю, Минхо, — сказал Джисон негромко, но при том с абсолютной уверенностью смотря в его глаза. Он даже не почувствовал слезу на щеке до тех пор, пока Хо не стёр её большим пальцем. Чёрт. Всё же разревелся. Оргазм накрыл такой резкой сокрушающей волной, что Хан сам от себя не ожидал, вскрикнул на всю квартиру. Минхо, сделав ещё пару толчков, действительно кончил внутрь, наполняя чужое тело чем-то большим от себя и чувствуя то самое "более мокрое". Джисон неровно дышал, прижимаясь к нему всем телом и чувствуя внутри себя чужое семя. Чувствую себя при том так хорошо, будто его заклеймили или вроде того. Словно теперь можно не бояться. — Я тоже тебя люблю, Джисон, — ответил Хо устало, укладываясь на него сверху в попытке успокоиться. — Но момент для признания ты и вправду подобрал ёбнутый. Джисон засмеялся, поглаживая Минхо по волосам, немного влажных от пота. — Уж как сумел, — пожал он плечами, чувствуя себя лучше, чем когда-либо.***
Какое-то время спустя.
Чонин сидел в кресле, в квартире Чана. Рядом на виниловом проигрывателе крутилась пластинка Майкла Джексона. Рядом лежала ещё парочка с каким-то неизвестным ему кантри исполнителем и инди-роком. Но они были также прекрасны, ведь музыке не обязательно быть известной, чтобы трогать за душу. Чонин чувствовал её изнутри, под кожей, винил его действительно трогал своими эфемерными, светящимися пальцами. Сам Чан был в другой комнате, занимался своими делами. Они часто так коннектились, Чонин приходил к нему послушать музыку, почитать, просто побыть в тишине, не уходя в одиночество. А старший не был против. Против был кое-кто другой. Пусть и не говорил об этом прямо. Телефон, лежащий на полке с проигрывателем, завибрировал. Чонин протянул руку, поднимая его и сразу заходя в мессенджер. Это был Сынмин.— "Не хочешь кофе?"
— "Возможно."— "Это откровенное да?"
— "Это откровенное, я тоже хочу тебя увидеть." Ответа не было почти минуту.— "Не делай так."
— "Я знаю, что ты сейчас красный, как машина Чанбина."— "Игнорирую. Ты дома?"
— "У Чана."— "О"
— "О?"— "Буду через шесть минут."
— "Ты сейчас ускорился, да?" Ким на это ничего не ответил. Эта так называемая "дружеская ревность" для Чонина была самой очевидной вещью в мире. И это заслуга нехорошо развитого эмоционального интеллекта, знание своего друга или жизненный опыт, разглагольствовать о котором было просто смешно, в двадцать то лет. Просто Ким Сынмин был для него как открытая книга. Сборник загадок с очевидными ответами. Потянувшись вверх и размяв спину, Чонин поднялся с кресла. Снял пластинку с проигрывателя и аккуратно засунул обратно в коробку, а после поставил на полку, откуда взял. Туда же отправились кантри и инди. — Чан-а, — крикнул Чонин, пытаясь определить, Чан всё еще в студии или же нет. — М? Звук шел из кухни, а потому Чонин направился туда. — Хочешь кофе? Старший, стоящий у стойки в белой футболке, с беспорядочно торчащими в разные стороны каштановыми кудрями и капучинатором в руках, пытался взболтать молоко, не засрав всю кухню. Пока что получалось. — Не, я сейчас пойду пить с Сынмином, — поведал Чонин открыто. Чан вскинул брови: — Уже уходишь? — Ага, он как-то чувствует, когда я у тебя, — усмехнулся парень, облокачиваясь о столешницу и наблюдая за крутящимся молоком в стакане. Не особо обижаясь, скорее для галочки, Крис уточнил: — Почему из всех наших друзей жертвой его запоздалого переходного возраста стал именно я? Чонин пожал плечами, аккуратно протягивая руку и выключая капучинатор, который явно уже выполнил и даже перевыполнил свою задачу. — Ты просто удачливый, — посмеялся Ян, уходя в прихожую за верхней одеждой. Чан, как хороший друг, залив молоко в свой кофе без сахара, пошел проводить. — Даже Минхо ведёт себя поспокойнее, а у них с Джисоном ролевая игра в дочки-матери-сестры-братики началась, кажется, ещё до их рождения, — подметил Чан уже в прихожей, наблюдая, как младший обматывает длиннющий шарф вокруг своей шеи. — Есть вещи, на которые мы никак не можем повлиять, Чан-а, — объяснил ему Чонин такую незатейливую истину, натягивая ботинки. — Остается только любить их такими. Старший кивнул, улыбаясь: — Остается... Тем временем Ян уже оделся и легко открыл дверь, справляясь со сложной системой замков словно в своей собственной квартире. — Ну всё, я побежал! — Давай, прибегай, как станет скучно, мелкий лис, — усмехнулся Крис, подходя, чтобы закрыть за ним дверь. Чонин крикнул уже с лестничной площадки: — Обязательно!***
Это был один из хороших дней в хорошей жизни Ян Чонина. Он хорошо провел время с Сынмином, а после вернулся домой. Это был один из хороших дней в жизни Минхо, который в очередной раз провел его с Джисоном, но чем они занимались в этот раз и какой новый спор придумали – история умалчивает. Это был хороший день в жизни Чана, который читал принесенную младшим книжку о мотоспорте. И это был хороший день в хорошей жизни Чанбина, на кухне которого пытался готовить Феликс, ведь у того дома не было духовки. Сам же Со писал критику на новый, вышедший на днях фильм и параллельно отвечал на сообщения Хенджина, у которого, в отличие от всех остальных, день был весьма так себе. Причина, что удивительно, женщина. После того, как Джисон по неизвестным причинам перестал отвечать на её сообщения, она стала писать Хенджину, дабы выяснить что-то о объекте своего обожания, который явно не обожал её в ответ. И последнее, чего в этой жизни желал Хван, так это слушать треп девушки о её важных делах. Ведь та умудрилась вломиться в его комнату в общаге. Однако и от неё была определенная польза, учитывая то, что в мире не было ни одной вещи, в которую Соми не засунула бы свой нос, она не смогла остаться в стороне и от долгов Хенджина. И со словами "так тут же всё проще простого" стала объяснять ему то, что он не понял. А потом и за домашку его сама села. Возможно, с её приходом день Хвана и перестал быть так себе, но о его чувствах по поводу этого никто и никогда ничего не узнает. В общем, как-то так и пролетела осень.***
А там, где близится зима и выпадает первый снежок, там и начинается эра студенческих вечеринок. И вне зависимости от того, куда приглашают Джисона, он всегда тащит на вечеринку всю ораву своих припизднутых лучших друзей. Таким образом, хозяин большого двухэтажного дома имел честь познакомиться с Бан Кристофером Чаном, который выбрал для себя роль на этот вечер: споить диджея и лично встать за стойку. Чанбин, уже пьяный в усмерть, с какой-то компанией повторял сцены из фильмов у бассейна. Сейчас вместе с какой-то дамой они изображали Титаник. Хенджин что, кажется, набухался раньше, чем в этот дом начали приходить гости, успел потанцевать на столе, сожрать все чипсы, выиграть в твистер, в карты, в алкогольное поло(?), там, где мячиком надо попасть в стакан с виски, а потом уснуть в зале на плече какого-то парня, который рассказывал очень захватывающие истории о том, как прошли его выходные. А... Так это, собственно, и был хозяин дома. Феликс тусовался на кухне, вместе с Сынмином и Чонином которые пытались помочь ему потушить вспыхнувшую микроволновку, а главные герои сей компании... Для остальных людей, что были на вечеринке, Джисон с Минхо выглядели так, будто просто обнимаются, стоя в углу. Никто не видел их близко, да и мало кому в пьяном угаре это было интересно. А потому никто не застал то, как Джисон, зажав Ли в углу, водил рукой по его вставшему члену сквозь джинсы, просто гладил стояк, нагло смотря ему в глаза, пока уши старшего отчаянно краснели. — Ты такой очаровательный, и вправду, — лукаво улыбнулся Хан. Он оставил мягкий поцелуй чуть ниже подбородка, заставляя запрокинуть голову, после на шее, потом языком провел по ней дорожку, слегка задерживаясь на кадыке посасывая. Минхо открыл рот, не в силах издать звука. Это было слишком и хорошо одновременно. Джисон уже словно профессионал, доводил его до ручки и совсем не стеснялся. Но в момент, когда Минхо начало казаться, что он от удовольствия готов совсем размякнуть, к ним подошла девушка. Соми, тупая сука, всегда была там, где ей не стоит быть. — Джисони, а почему ты здесь один? Ой, Минхо, тебе тоже привет. Джисон всё с той же пьяной улыбочкой повернулся к ней. — Прости, милая, у нас тут очень серьезный разговор, который требует незамедлительного обкашливания. Да, Хо? — Джисон посмотрел на него, продолжая двигать рукой по члену. Минхо, тем не менее, повернулся на неё со спокойным лицом и безразличным видом, кивнул, мол, да, проваливай, и вновь вернул внимание Хану. Его это то ли развеселило, то ли умилило, но эмоции принесло исключительно приятные. Такой послушный котик, его хочется поцеловать везде-везде. — Если хочешь, я позже тебя найду, — отмахнулся Джисон от девушки, желая продолжить их очень серьезный разговор в другой комнате. — Хочу. Ладно, тогда не буду мешать, удачно покашлять. Только она скрылась из вида, как Джисон захотел сообщить Минхо о том, какой он чертовски милый, шепотом в самое ухо. После этот ублюдок, разумеется, провел языком по ушной раковине и задержался, дабы немного прикусить мочку. Минхо не помнил, чтобы когда-то он так сильно кого-то хотел. Скажи ему кто-нибудь пару лет назад о том, что он настолько сильно будет хотеть секса, что всерьёз задумается о том, чтобы разрешить своему лучшему другу трахнуть себя на вечеринке при всех. Он бы… Ладно, он бы поверил. Не сразу, конечно, но в старшей школе Джисон был горяч, в университете тоже. Минхо не помнил, как Джисон взял его за руку и повел на второй этаж, не помнил, как они нашли свободную комнату, но очень хорошо помнил, как Хан бросил его на кровать и забрался сверху, расстегивая ширинку его джинсов, приспуская их. Он прижался губами к члену прямо через нижнее бельё. Минхо чувствовал тепло его языка так близко, уже чертовски близко. А Джисон был только рад помучить лишний раз, как ни в чем не бывало, посасывал головку члена сквозь ткань, та терлась и вызвала очень странные ощущения. Приятно. — Ох, ну вот, видимо, свои хайповые Кельвин Кляйн из рекламы с Чонгуком ты больше не наденешь, — Джисон состроил очень грустное лицо. Минхо не стал сдерживать своё желание рассмеяться, пока Хан стянул с него футболку через верх. Он засунул себе в рот сначала один палец, потом второй, тщательно и медленно их смачивая, наслаждаясь внимательным взглядом парня, а потом ими же сжал и оттянул его сосок, чувствуя сводящее с ума тянущее чувство внизу живота. Следом прижался губами ко второму соску, сухой рукой продолжая гладить член сквозь нижнее белье, видимо, мечтая испортить его посильнее. Дай ему волю, зубами бы порвал. Джисон знал о чувствительности Минхо очень хорошо, но любил повторять пройденный материал. — Хочешь, чтобы я тебе отсосал? Ох, нет, он снова открыл рот. Спасайся, кто может. — Ох, тебе, наверное, будет проще отпустить меня, поговорить с девушкой, которую ты ненавидишь, зная, что я этими губами сначала вылизывал твой член, прося кончить мне в рот, а потом проглотил всё до капли? Джисон с особым удовольствием наседал, смотря ему в глаза и словно играясь с тем, что плескалось там, на дне. Такое темное и манящее. — Или всё-таки кончишь мне на живот? Джисон рассуждал об этом вслух так, будто они выбирали видео игру, за которой проведут вечер, а не... — Прости, в задницу не дам, я, конечно, люблю, когда тебя во мне много, но мы не дома, и до ванной ты меня не донесешь, — пожал плечами Хан, чувствуя, как его слова действуют на тело под ним. — Твой рот совсем не закрывается, да? Минхо выглядел очень мило, когда пытался сделать вид, что не сходит от этого с ума. — Хей, не смей жаловаться, тебя это заводит больше, чем кого-либо, с кем я спал, — подчеркнул Джисон. Минхо, как никто другой, знал этот длинный список. — Думаю, это правда, — кивнул Ли, ни капли этого не стесняясь. Джисон воспринимал отсутствие его красных ушей как вызов для себя. — Мне интересно, если бы я хорошо тебя попросил, ты бы трахнул меня в общественном месте? Минхо усмехнулся, придерживая забравшегося на него верхом парня. — Это спрашиваешь ты, или последний выпитый тобой коктейль? — Нам обоим интересно, — просто ответил Хан, оплетая его шею руками. — Смотря какое место, — в тон ему ответил Хо. — Я много где хочу, — протянул Джисон, действительно задумавшись. — Но больше всего не даёт покоя одна мысль. Мой дедушка держит в собственности детский парк развлечений, — напомнил Джисон то, о чем Минхо и так прекрасно знал. — Там есть что-то вроде полосы препятствий с горками и бассейнами с шариками... Минхо понял его мысль раньше, чем Хан смог бы её закончить. — Блять, ты хочешь в бассейне с шариками? — Да. Ну, сначала мы, конечно, там побесимся. Попрошу дать нам с тобой остаться там ночью, — Джисон легонько куснул его за нос, вновь опускаясь к кромке его брюк и освобождая его от ткани. — Почему именно он? — Помнится, в детстве мы там играли вместе, — прикинул Хан, проводя рукой по вставшему члену. — Просто повторить опыт и поиграть ещё разок. — Я согласен, — кивнул Ли, закидывая голову и чувствуя за раз слишком много. — Отлично, — улыбнулся Джисон, возвращаясь глазами вниз. — Так на чём мы остановились, котенок? Джисон звучал так, словно у них был небольшой перерыв на рекламную паузу. — Ах да. Ну, понадеемся, что никто не будет нас здесь искать, ибо я не помню, закрыл ли дверь, — с удовольствием сообщил парень, ведя по чужому члену рукой и полностью игнорируя собственное возбуждение. — Хотя, знаешь, возможно, какая-то часть моего пьяного мозга хотела бы, чтобы кто-то увидел, как я с тобой развлекаюсь. Минхо засмеялся, чувствуя, как с каждой секундой он всё больше и больше тонет в своих чувствах. — Серьезно? С каждым днём я всё больше и больше узнаю о твоём кинк листе. — Извиняюсь за столь быстрое погружение в это болото, но тебя ждёт ещё много сюрпризов. — Пока они только приятные. — Я счастлив. Джисон, наконец, перестал играться с его вставшим членом. И, видимо, перед вечеринкой он уже что-то с собой делал, ибо, натянув презерватив, сразу опустился на него, издав сдавленный писк и начиная медленно двигаться, постепенно набирая темп. — Знаешь, мне казалось, что когда мы выросли, ты стал любить меня меньше, — выдохнул Хан, двигаясь вверх и вниз, придерживаемый чужими руками. — Это потому, что щёки стали меньше? Минхо удивился, не понимая, как, по мнению Джисона, размер его щек связан с любовью к нему Минхо. — С чего ты взял? — Не знаю… Мой ревнивый малыш Минхо больше не борется с другими за каждую минуту со мной, — Джисон говорил медленно, прерываясь на рваные вздохи и стоны. — Это потеряло ценность? — Нет, я подумал, что это нормально, если у тебя есть друзья помимо меня, — выдохнул Минхо в его губы. — Раньше ты так не считал, — подметил Хан словно уязвлено. — Я был эгоистом, — рассуждал Ли, внимательно наблюдая за эмоциями на чужом лице. — Что же поменялось? От заданного вопроса, Хо почувствовал себя загнанным в угол. — Я… Джисон прервал его попытку несдержанным вскриком, продолжая двигаться чуть более резко и выбивая все мысли как из собственной, так и из головы Минхо. Пришлось собирать их заново по кускам: — Я был так взволнован, когда понял, что ты ревнуешь меня к ней, что не мог спать всю ночь, — Джисон негромко сообщал об этом ему на ухо, всё больше и больше теряясь в ощущениях. — Это ещё один твой кинк? — Нет, придурок, я тоже эгоист, — из последних сил выдал Хан. — И в чём твой эгоизм? Минхо искренне не понимал. На его памяти самым эгоистичным всегда был он сам, а ещё надменным, высокомерным собственником, красным флагом, невыносимым язвой и ещё сотни тысяч пунктов, несовместимых с нормальным существованием. — В том, что я хочу быть только твоим. Мне не нужны другие друзья, кем бы они там себя не считали в моём окружении, у меня всегда был один лучший друг. Вне зависимости от того, в каких компаниях я тусовался, — напомнил Джисон, продолжая двигаться с каким-то отчаянным желанием. — Я не хочу других, Минхо. Джисон опустил взгляд туда, где он всё ещё скользил на чужом члене. — Наверное, можно пошутить про буквальный смысл, — подметил он, с кайфом слушая, как Минхо прыснул. — Дурак, — окрестил Ли, обнимая его крепче. — Верно, — безропотно согласился он. — Пьяный дурак, — подбавил Ли. — И мне очень хорошо, — кивнул Хан. Минхо смотрел на него, как на самую важную часть своей жизни, ощущая весь этот момент, словно в замедлении и еле как приведя себя в чувства: — Давай поменяемся. Минхо аккуратно уложил Джисона под себя, оставляя поцелуй у него под глазом. Дальше он будет вести сам.***
Когда-то у Сынмина с Чонином были не самые милые отношения. Во времена школы, так совпало, что они оба были старостами своих классов и встречались на собраниях и подготовках мероприятий. Ян Чонин раздражал своим оригинальным подходом. Из-за него планка класса Сынмина летела вверх с геометрической прогрессией. Ведь теперь, чтобы не уступать параллельному классу, мало простого танцевального номера или сценки. Нужно было ставить целый ебаный мюзикл. Ян выжимал из своих бездарностей всё. Недоумки его класса едва ли сопли не ели, а весь их словарный запас ограничивался репликами из Покемонов или Бакугана. Сынмин искренне считал, что не бывает людей, которые не вышли ни внешностью, ни умственными способностями, ни спортивным сложением, ни харизмой, ни индивидуальными талантами, но, смотря на параллельный класс, понимал, что нет. Такие есть. Однако под руководством Чонина эти гномы, брызжущие слюной, открывали себя с таких сторон, с которых Сынмин их и представить не мог. Да и не хотелось. Очередной раз в их школе проводили конкурс чтецов. И вот бугай из А класса, груда сраных мышц, выращенных протеином и стероидами, выходит на сцену, по пути зацепив все стулья своей огромной задницей. Выходит на сцену, бегает глазами и умилительно натыкается взглядом на Чонина, который показывает ему пальцы, поднятые вверх где-то с самых задних рядов. Ким еле-еле давит усмешку. Неприлично фыркать в такой кромешной тишине. И вот мистер стероид начинает повествование. Читает Мандельштама. Мандельштама, сука! Да у него на лице ведь написано, что он даже кто такой Пушкин, в душе не знал, а тут нахуй, Мандельштам. И читает так, словно сам эти стихи писал, сидя у потрескивающего камина с бокальчиком какого-нибудь благородного вина. Сынмин опешил. Он застыл. Не потому, что его тронул стих, как всех учителей в первых рядах актового зала. Они так театрально давили свои слезы, что Киму аж тошно стало. А потому, что ну это ведь невозможно! У этой гориллы IQ минус четырнадцать, он таких слов, как "табор" и "колесница" в жизни не знал, а словосочетания вроде "рессорная карета" вообще никак не могли выйти из его рта. Но почему-то выходили. Он ещё жестикулировал своими огромными руками, делал длинные паузы, а после продолжал глубоким низким голосом. Сынмин снова повернулся назад, на Чонина, тот легко улыбался, иногда тихонько кивая. Ну нет, тут точно где-то подстава. Фонограмма? Индивидуальные уроки с каким-нибудь известным чтецом стихов? Может, кто-то за кулисами стоит и за него читает стих по бумажке? Нет. Читает точно он. Что же тогда? Стих подходит к концу. Громила прикрывает глаза, отходит от микрофона и кланяется залу, и тот разрывается такими овациями и криками, которых, кажется, не бывает даже на футбольных матчах, где этот бугай блистает как вратарь. Причем стал только в последний год. Только когда в школе появился этот Ян Чонин. Ох, какой он молодец! В каждой жопе затычка, каждой двери отмычка. Бесит до невозможности. Сынмин подавил это едкое чувство. Сейчас его очередь читать стих, и уж он позаботится о том, чтобы дебют спортсмена обошёлся без первого места. Эти выходки и эксперименты Ян Чонина со своими подчинёнными, точнее, одноклассниками, вечно стояли Сынмину костью в горле. Девизом его класса стало: — Ставьте что угодно, делайте что хотите, но если вы уступите А классу, я повешу вас на заборе над входом, — именно с этими словами староста Б класса прошел в кабинет, громко хлопая по ближайшей парте папкой с распечатками. — А класс? Они же дегинераты, — нескромно подметила Лия. Сидящая рядом с ней Юна хихикнула, прикрывая рот рукой. — Уже нет. Давно как нет, — сказал Тэмин, лениво поднимая голову с парты. Тут голос подала Юна, уверенная, что у них всё ещё нет поводов для переживаний: — Нас всегда сравнивают с ними, но каждый раз, как я захожу в их кабинет, чтобы отдать учителю журнал, они либо играют в карты на раздевание, что так-то запрещено уставом, либо дерутся. Что ещё хуже, они ведь разносят кабинет в щепки, — девушка развела руками, Лия что-то шепнула ей на ухо. Сынмин медленно втянул воздух через нос, мягким тоном ей отвечая: — Юна, родная, ты видела, блять, рейтинг?! Он открыл папку, размашистым движением выкидывая листы из неё на стол. Сидящий рядом Марк с любопытством их оглядел, подхватывая парочку. Юна притихла, Марк протянул ей лист. А класс был на втором месте и по баллам дышал им в спину, нет, даже не так, почти целовал в шею и тыкался хуем в жопу. — Если бы не победа Сынмина на конкурсе чтецов, мы бы уже были вторыми, — оценил положение класса Тэмин. Он был немного ленивым технарем с хорошей успеваемостью, но почти критическим количеством прогулов. — В этом сезоне надо будет серьезно постараться, чтобы сохранить место, — сурово подвёл черту Ким, оглядывая актив их не самого дружного, но очень деятельного сборища. И они действительно стали пахать как лошади, там, где раньше они получали всё, приложив минимум усилий, сейчас они рвали волосы на голове, не зная, как ещё им надо выебнуться. Однако на собраниях старост мистер Ян Чонин всё равно получал все лавры, ведь он "смог организовать самый буйный класс". Всё, на что мог рассчитывать Сынмин, это: "как всегда прекрасно, Б класс", "вы наша гордость". И Чонин так искренне улыбался и хлопал со всеми, когда ему вручали грамоту за лучший класс. Словно не был в паре шагах от того, чтобы выдернуть её у него из рук. А потом случилось страшное. Сынмин заболел. Обычная простуда, которую он долго игнорировал, продолжая ходить на учебу, но в какой-то момент всё же слег с температурой. Его выбило из школьной жизни на полторы недели. А потом положили в больницу ещё на одну. Эта самая обычная простуда перетекла в пневмонию из-за того, что он долго игнорировал её, продолжая ходить в школу. И когда Сынмин вернулся, отлежав две недели в больнице, его встретили потрясающие новости. Во-первых, так как он пропустил аж три собрания старост, на которых Ян Чонин предлагал свои потрясающе абсурдные идеи по совершенствованию школьной жизни, проведения мероприятий и системы обучения, все его идеи рассмотрели и приняли. Ну конечно, не нашлось ведь ни одного человека с критичностью и здравым смыслом Кима, никто же, кроме него, не в состоянии возразить, выразить недовольство, банально задуматься о том, а всем ли это будет удобно? Мин буквально зубами скрипел, когда узнал, что за его больничный отменили систему пропусков и сделали какие-то значки, которые можно прицепить на школьный жилет и забыть. Магнитная арка на входе сама считывала код значка и засчитывала посещение. Так они решили проблему с тем, что многие школьники регулярно забывали свои пропуски дома. Но Господь Всевышний! Как вообще администрация школы одобрила такой удар по бюджету? Это казалось Сынмину чем-то немыслимым до тех пор, пока он не узнал, что мистер Ян Чонин через знакомого отца связался с компанией, которая производила эти значки, приехал туда, толкнул свой мечтательный и глупый бизнесплан, очаровал взрослого дядьку своими амбициями и договорился на первую партию значков. Потом этот умник поехал в администрацию города, там добился встречи с Мэром и презентовал просто потрясающую речь о том, что пока мир развивается, образование стоит на месте, и о том, что Тэгу просто обязан сделать этот шаг вперед первыми. Это даже немного пугало. То, насколько этот малолетний интриган становился ебнутым, когда речь шла о его личных авантюрах. Он мало того, что проделал такую капитальную работу, так ещё и поднял затухающий бизнес какого-то деда, который теперь поставляет эти сраные значки не только в их, но и во все школы города, а в министерстве образования рассматривают такой план как уместную идею для всех школ страны. Сынмин болел три недели. Гребаных три недели Ян Чонину хватило для того, чтобы провести свою реформу, предложить новый дизайн школьной формы, предложить сделать по два варианта на каждый сезон, предложить сделать регулярными уроки на улицах в теплое время, предложить сделать походы в театры и культурное просвещение частью программы по таким предметам, как изобразительное искусство и литература, обогнать его класс в ебаном школьном рейтинге. А ещё выдвинуть свою кандидатуру на место президента школы, выборы которого будут через неделю. Ещё только три месяца назад Сынмин считал, что это место у него в кармане. И что теперь? — Как ты меня раздражаешь… Словами не передать, — сказал Сынмин, хлопнув крышкой ноутбука. Он читал план мероприятий школы на ближайший месяц переведенный для удобства в гугл-таблицы. Ни за что не догадаетесь кем именно переведенный. Так уж вышло, что в этот самый момент он сидел в небольшом подсобном кабинете, определенном как гримерка театрального клуба. Он пришел туда, чтобы поддержать своих одноклассников, которые на следующей неделе будут выступать с номером на мероприятии, где будут несколько районных школ. И, разумеется, когда он пришел, Ян Чонин уже сидел здесь, читая какую-то книжку и всем своим видом демонстрируя примерного ученика. Да кто он, блять, такой?! Сынмин не видел его тут несколько лет, и вдруг, откуда ни возьмись, выплыл сукин сын, мистер оригинальность, что своим светом просто топит его. — А? Ты что-то сказал? Спросил Чонин, глазами всё ещё оставаясь в книге и лишь спустя пару секунд повернулся к нему. Сынмин выносить его не мог. — Говорю, как ты всё успеваешь? Куда не посмотрю, ты везде, — постарался быть вежливым Сынмин, из последних сил сжимая спинку стула. — О, ну у меня просто есть свободное время, — пожал плечами Чонин. — Или нет друзей, да? Чонин замолчал. — Причем тут это? Сынмину вдруг стало весело. Он пожал плечами. — Да ни при чем. — Нет уж, отвечай, — напрягся староста А класса, при том, усиленно стараясь не подавать виду, что его это хоть каплю интересует. — Зачем? Сынмин поинтересовался так, словно всё это изначально было слишком поверхностно. Так, собственно, и было. — Теперь мне интересно, что ты имел ввиду, — скрестив руки на груди, с зажатой меж пальцев книжонкой, Ян смотрел прямо на него. — Ну... Будь у тебя друзья, ты бы так не рвался проходить этот квест под названием "вывести придурков на первое место в рейтинге", — заметил Ким. — Следуя твоей логике, у тебя с друзьями всё ещё хуже, мистер "первое место на протяжении трёх лет", — усмехнулся Чонин. Он всегда был довольно наблюдательным. — Да, хуже, — согласился Сынмин, просто мечтая добавить: "Мои друзья невозможные дебилы. После общения с ними требуется реабилитация". — Чтож, это объясняется, почему ты так яро лезешь соревноваться со мной, — возвращаясь к книге, решил для себя Чонин. — Я лезу соревноваться с тобой? В каком месте? Сынмин, в отличии от него, заинтересованность скрыть и не пытался. — Ты даже сейчас сидишь в этой подсобке со мной. Я раньше не замечал у тебя этого стремления поддерживать своих. — Значит плохо смотрел, — отрезал Ким, пойманный за нос. — Вот как, — легко закончил Ян. Ну и каким-то магическим образом они стали пересекаться на абсолютно каждом мероприятии. Чонин появлялся на них, потому что быть в каждой жопе затычкой – его работа, а Сынмин – потому что больше всего жопу затыкало именно ему. Борьба двух классов в большей степени стала борьбой двух старост. Ким никогда ещё не был записан на такое огромное количество внеклассных мероприятий и лекций, но он не жалел. Если такова цена за то, чтобы напомнить Яну о том, где его место, он с удовольствием её выплатит. Ну, так думал Сынмин ровно до тех пор, пока при школе не открыли клуб туризма по их городу и вне его. И нужны были ученики, которые вступят первыми. Он вступил, потому что увидел имя Чонина первым в списках. Но никогда не думал, что в итоге окажется в нескольких километрах от родного города, в лесу под ливнем, в одной палатке с ним. — По-моему, именно так начинается любое порно в фильмах, — подметил Ян нескромно. А почему бы и нет? Это его палатка, и если Ким захочет покинуть её, выскочив под дождь, это его позабавит. — Фильмы? Я думал, ты только книжки читаешь. Значит, эволюция и до тебя дошла? — Ха-ха, юморной какой. — Не знаю насчёт порно, я только сейлормун и винкс смотрю. Чонин непроизвольно засмеялся. В этот раз по-настоящему. — Чего ты? Не уважаешь Усаги? — Безмерно уважаю. Но больше люблю друзей ангелов. Сынмин понимающе кивнул. Сульфус стоит всех почтений мира. — У меня с собой ноут, — просветил Ким, подвигая к себе рюкзак, который висел у него на плече, когда он завалился сюда к мирно читающему парню. Сейчас яркая и толстенная книжка с нарисованным драконом «обитель апельсинового дерева» валялась на салатовом пледе. — Не хочешь посмотреть со мной Алису в стране чудес? Глаза засверкали. — Ту, где Джони Депп играет? — Именно, — кивнул Мин, сразу запоминая приязнь парня к актёру. Как хорошо, что у Сынмина ещё скачен «Эдвард Руки-Ножницы» — Очень хочу, безумно сильно хочу. С тех пор как-то... Всё пошло на лад? Алису в стране чудес можно делить только с кем-то близким, она что-то почти интимное, но на душевном уровне. Ну а следующие пять фильмов, найденные в папках компа, накрепко связали их друг с другом. Они не заметили, как кончился дождь тогда. После ужина у костра Сынмин так и не вернулся в свою палатку. Он остался с Чонином и уснул под историю, зачитываемую Яном вслух. И Сынмин в жизни не вспомнит, кого тогда всё-таки выбрали президентом школы, но точно не кого-то из них. Он вырос и помнит только длинные пальцы в своих волосах, то, как они с Чонином вместе пересмотрели весь «Форсаж» и как чтение для него вслух у парня вошло в привычку. Мягким тембром, в старшей школе Мин прослушал «Неночь» все три книги Джей Кристоффа, «Ученик убийцы» Робин Хобб и следующие за ней три книги, «Бойцовский клуб» и огромное количество классической литературы, к которой раньше не проявлял интереса. Сынмин не помнит, как влюбился в него. В его увлечения и характер, в его любовь к книгам и поиску всяких пустых занятий. Случилось это тогда, под дождём в палатке или же многим временем позже – не имело значения. Ким познакомил его со своими друзьями, Чонин влился как-то слишком быстро. Они проводили вместе очень много времени в последние года в школе и после неё. Сынмин помнит, когда впервые его поцеловал на крыльце закрывшейся на ночь кофейни и как тут же начался дождь, словно выделяя это событие как самое важное. Ох, как же это было глупо и импульсивно и как он был тогда счастлив прижимая его податливое тело к ребристой деревянной обивке ближайшей стены. С тех пор они целовались много.***
Чонин лежал на груди Сынмина, глаза слезились, но он не плакал. Под ними распластался мягкий плед, фиолетовый, с желтыми звёздами, а на телеке играли титры после второй части "как приручить дракона". Сынмин мягко пропускал его волосы меж своих пальцев, давая время отойти от смерти Стоика, о которой Чонин прекрасно знал, ведь смотрел мультик далеко не в первый раз, но все равно морально рассыпался, как в первый. В целом, Чонин любил тему драконов, а ещё любил время от времени зависать с Минхо, который услужливо подкидывал ему целые списки фильмов, мультфильмов, мультсериалов, игр, другой фигни, связанной с ними. Из всей этой горы информации Чонин усваивал где-то процентов 30 и в основном самую волшебную из неё: мультики. После них он, как правило, оставался разбит, ибо, имея какой-то невероятный дар понимать всё в сотни раз глубже и полнее, чем другие люди, Чонин страдал, стоило показать ему историю с незаурядным, а может, и с очень даже заурядным, но хорошо прописанным сюжетом. "Как приручить дракона" относился к категории мультфильмов, не нуждающихся в защите. Для Яна он был слишком прекрасным и слишком болезненным, ибо он слишком долго думал. Ким на самом деле чувствовал тоже самое, такая чудесная семья, как у Икинга, всё никак не могла воссоединиться, это ужасно. — Можно хоть один гребаный раз они будут все вместе и счастливы… — раздражённо фыркал Чонин, сжимая Сынмина в своих лапах лишь крепче. Мин даже не думал жаловаться на заскрипевшие ребра. Пусть это и было бы вполне в его стиле, Чонину он делал слишком большие поблажки. — Боюсь, как Стоик и говорил, только на том свете они смогут снова спеть свою песню, — очень умело процитировал парень, давя пальцем и словно ковыряя открытую рану в душе Чонина. — Не добивай меня, — коротко попросил он, не чувствуя внутри своей изувеченной души. Ебанные мультики 6+ создаются словно специально, чтобы убить в нем стерву. — Прости, — коротко отозвался Сынмин, продолжая гладить мягкие волосы. Чонин поднял на него глаза: — Посмотрим третью часть? — Уже поздно, тебе завтра рано вставать, давай перенесем просмотр на завтрашний вечер, — предложил Сынмин, как-то по умолчанию вступая в роль родителя. Даже забавно. — Хорошо… — Ты такой милый и сговорчивый, когда растроен, — заметил Ким, ожидая, что после его фразы последует парочка тычков под ребра. Но нет, тот лишь слабо отозвался: — Ещё и нежный очень. Сынмин с интересом продолжил, ожидая какого-то свойственного только Чонину поворота событий: — Правда? Чонин смотрел ему в глаза, подбородком утыкаясь в грудь, вроде как собирался встать, оперевшись локтями по сторонам от него, но не сильно торопился. Он выглядел слегка уставшим, но глаза сверкали осознанностью и чем-то вроде... — Я люблю тебя. Да. Действительно неожиданно. Так, что весь воздух из легких выдрало. Не то, чтобы у них было так не принято признаваться в любви на ровном месте, просто... Иногда прошибает сильнее обычного. Сынмин пару мгновений очень глупо моргал. Чонин, который вроде как собирался подняться и встать с кровати, опустился снова, оставляя на губах Сынмина самый мягкий поцелуй, на который только был способен, потом ещё один и ещё парочку. Он не заметил, как просмотр мультиков перешёл в то, что они лежат на постели, словно склеившись, и целуются долго-долго, очень сладко. Чонину слишком нравится чувствовать на себе его руки. И ему слишком нравятся такие вечера.***
По ожидаемому стечению обстоятельств Ким Сынмин и Ян Чонин оказались не единственными людьми в этом городе, которые тратили ночь на то, чтобы пересмотреть любимые мультфильмы. Были парочка таких ребят, у которых в этом спорте на пожизненном были первые места. — Мы серьезно посмотрели пять частей Шрека за ночь, — падая на подушки, озвучил Минхо, даже как-то не веря, что из всех возможных вариантов они занимались именно этим, но ни капли не жалея. — Ну, один из фильмов был новогодним дополнением, а не полноценным фильмом, — пожал плечами Джисон, подползая ближе и ложась рядом с ним. Забытый всеми ноутбук валялся где-то в ногах. Минхо решил уточнить: — Почему мы смотрим новогоднее дополнение сейчас? — Ну, не знаю как ты, а у меня уже полный ласт крисмас, ай гив ю май харт, — хмыкнул Джисон, пальцем указывая в сторону стола, на котором стояла маленькая фигурка Лелуша в костюме деда мороза. Да, обычно этим и ограничивалось для парня украшение дома к новому году. — Услышал, — коротко отозвался Минхо в тоне полной боевой готовности, но свойственной ему легкой напускной не заинтересованности. Этот голос был буквально олицетворением фразы "если хочешь..." — Тогда можно ещё черепашек ниндзя посмотреть, всё равно до утра ещё два часа. Джисон подскочил, пойманный этой идеей, словно на удочку: — 2012 года? Они тоже у тебя с зимой ассоциируются? — С тем вечером, когда ты решил приготовить тыквенный латте на моей кухне, — фыркнул Ли, абсолютно готовый припомнить парню во всех подробностях внезапно всплывший в голове инцидент из детства. Джисон рухнул на подушки, также, как и подорвался с них, зарываясь лицом и оттуда мыча: — Не вспоминай… — Ты капнул этой оранжевой дрянью на мамины французские обои, — с гаденькой улыбочкой вещал Хо. У него, наверное, со слухом проблемы, но в просьбе Джисона он расслышал уверенное "не останавливайся". — Не-е-ет, — стонал Хан от боли и стыда, вдруг настигшего его словно то было вчера. — А когда я тебе на это показал, ты сказал не переживать, сделал второе пятно и нарисовал улыбку типа смайлик, и сказал: "Теперь это часть хэллоуинского оформления". Минхо уже откровенно ржал, поглощенный памятью о том беззаботном времени. — А-а-а, нет, я тебя не слышу, — Джисон зарывался в подушку всё глубже. Ещё чуть-чуть, и он станет с ней одним целым. И тогда можно будет шить красные трико, брать псевдоним "pillowman" и идти сниматься в фильмах не менее провальных, чем он сам. — В ноябре, — с удовольствием добил его Ли, почти успокаиваясь от приступа смеха. — Хэллоуинское оформление в конце ноября. — Тогда мне казалось, что это умно, — в свою защиту возразил Хан. — Я взял вину на себя, и меня наказали на две недели, — уже спокойно сказал Хо, рассматривая потолок. Джисон подобрался, готовый вступить в очередной глупый спор: — Я тогда тоже страдал! — Да что ты говоришь, — усмехнулся Ли, состроив сочувствующую Мину. — Без тебя было очень скучно, — подвёл Джисон, ни капли не задетый его сарказмом. — Да? — Знаешь же, я не могу без тебя долго, — пожал плечами Хан, ложась к нему под бок ещё ближе, чем был раньше. — Ого, как поешь сладко, — Минхо продолжал эти легкие препирательства уже чисто для галочки. Интересно было посмотреть, до чего они дойдут. — Я не только это умею делать сладко, — будничным тоном проговорил Хан. — Не смей сводить эту фразу к сексу, — так же буднично ответил ему Хо. — Я и не собирался, — невинно отозвался Джисон, тоже смотря в потолок, на котором ничего не было вообще-то. Однако молчание стало другим. — Ей Богу, я не шучу, у меня из-за тебя скоро жопа откажет к чертям собачьим, — не выдержал Ли давления в комнате. — Металлический чехол куплю, чтоб не домогался. Джисон с упоением поддержал идею: — Заодно кольчугу закажи на вайлдберриз, чтобы и грудь твою не трогал, — намекая на участок кожи, который чаще всего подвергался тактильному расстрелу, кивнул Хан. Пришла его очередь крыть сарказмом. Минхо, как назло, решил прикинуться дурачком: — На вайлдберриз продают кольчуги? — Мне кажется, в этой дыре дьявола можно купить всё, что угодно, — с удовольствием объяснил Джисон, всё же заканчивая их совместную сессию втыкания в потолок, и поднялся, чтобы сесть ему на живот и удобнее держать зрительный контакт. — Дыра дьявола? Звучит как название какого-то ужасно дешманского хоррора, — заметил Хо, никак не мешая парню устраиваться на себе поудобнее. — Ага, и в нем все умирают от СПИДа, — кивнул Джисон, вызывая в Минхо очередную волну искреннего звонкого смеха. — Я терпеть тебя не могу, — отдышавшись, отозвался Хо, в противовес сказанному, поглаживая его по бедру. — Наверное, мне стоит это исправить, пока металлический чехол для жопы ещё не появился в этом доме, — улыбнулся Джисон, понимая, что всё же выиграл в игру "сведи к сексу любую фразу". Черепашек, видимо, сегодня не посмотрят.***
Новый год в этом году выдался просто крышесносный. В буквальном смысле. Учитывая то, что родители Минхо в разводе, им нужно было за одну ночь успеть и к его маме, и к папе. С мамой Минхо Джисон пережил, как всегда, кучу уютных разговоров, попил самый вкусный в мире чай, подарил ещё чая и красивый заварочный чайник, просто обожрался салатами, посмотрел очередную кучу детских фотографий Ли, за которую будет стебать его ещё весь следующий год, и, разумеется, посплетничал с ней о том, какие черты в характере Минхо от отца, а какие, безусловно, в неё. Новый муж мамы Минхо – довольно молчаливый, но вполне хороший дядька, между ними с Ли чувствовалась сильная неловкость, оба не знали, как себя стоит вести. Не а каком "зови меня папа" и речи быть не могло, когда он такой взрослый, да и в целом это не то, что было нужно. Казалось, у них совсем не было точек соприкосновения, пусть Ли безусловно уважал и свою мать, и её выбор. Потому Хану пришлось ненавязчиво вмешаться, подливая им обоим шампанского каждый раз, как бокал пустел. В какой-то момент оба дошли до той самой точки, в которой слушали Цоя, старший рассказывал смешные истории из службы, а Минхо с университета. Так и ушла неловкость. Мама Минхо совсем не злилась на них за то, что мужа пришлось уложить ещё до курантов, лишь поставила плюсик Хану в карму за сообразительность и полетела к подружкам. Это женщина навсегда останется молодой, а Джисон всегда будет восхищаться ею. Благо Минхо отпускало быстро, и когда они приехали к его отцу, он уже снова выглядел как человек, ну или хотя бы умело делала вид, жуя десять жвачек за раз. У отца во втором браке родилась дочь, и она была действительно очаровательным и скромный ребенком. Совсем не как Минхо в её возрасте. Ну, это так, к слову. За неделю до праздника Джисон около трех часов шарахался с Минхо по огромному торговому центру, выбирая малышке её первую портативную приставку. Ну, а родителям, как обычно, шампанское, конфеты и банка коллекционного чая. Универсальный набор на все времена. Потом они поехали к родителям Джисона, там и встретили куранты, выпили все горелые бумажки с шампанским и полетели к бабушке, с которой праздновать тоже как семейная традиция. В доме бабушки всегда весело и шумно, у Хана какое-то пугающее количество двоюродных братьев и сестер, но большинство из них в возрасте от 5 до 14 лет, так что найти с ними общий язык не составило труда. Там они очередной раз обменялись подарками, завязали на красной нитке по узлу "на счастье", поиграли с младшими во всякие игры и сходили выгулять собаку одного из родственников вместе со всей сворой детей. — Почти полная семейная жизнь, как тебе? Вопрос Джисона прозвучал в аккомпанемент с поддатым смешком. Дядя Хана обладал каким-то особым даром, садясь с ним за стол, уже через несколько минут встаешь из-за него в усмерть пьяный. Наверное, это семейная черта вложена в них генетически. Минхо повернулся на него, держа в руке поводок от собаки и смотря с искренним интересом. Ого, такого вопроса он не ждал. Ли повернулся обратно и оглядел двор, на котором играли дети, закапывая друг друга в снег и шумя так, будто живут свой последний день и последнюю ночь. Повернулся на Джисона снова: — Умоляю, давай лучше побольше кошек заведем, — со вздохом и действительно, как-то моляще попросил он. Джисон рассмеялся. — Как скажешь, милый. Ну, а потом они поехали к друзьям. Решили собраться дома у Чана, ибо есть примета такая, что если в первые два часа после наступления Нового года Минхо с Джисоном не посидят на голубом диване, то будет всем им несчастье. А ещё несчастье будет, если они не доползут до круглосуточного и не накупят чипсов, ибо никто не догадался захватить у родителей салатиков со стола. Ну, в общем, уже на второй волне трезвости, пошли парни в магазин. По пути Чанбин поспорил с Хенджином, что тот не сможет лизнуть асфальт на спор. А тот, между прочем, парень не промах и всё может. Ну, в общем, Хван лизнуть то лизнул, только вот прилип языком к земле. Чанбин сначала очень громко ржал, а потом, когда понял, что его тупоголовый друг действительно не может отлипнуть, сообщил другим друзьям, что у них возникли определенные трудности. Ну а дальше понеслось, Феликс побежал в ближайший ларек с сигаретами, рассчитывая, что у продавца в подсобке найдётся чайник, и он подсобит, Сынмин первым же делом достал телефон, начав съемку документального новогоднего фильма под названием "ебланы с которыми я дружу", Чонин успокаивал Хенджина на случай, если отодрать его от асфальта всё же не получится. Говорил, мол, весна не за горами и вообще, зима у них короткая. Чан отчаянно вздыхал, понимая, что эта толпа неадекватов сейчас ввалится в его дом, а Минхо с Джисоном, измученные слишком долгим днём, уже спали где-то в сугробе. В общем, в итоге всё вышло хорошо. Продавец в табачном ларьке оказался человеком очень добрым, чайник с кипятком пожертвовал, Хенджин был спасён, документальный фильм закончился на счастливой ноте. Они дошли до магазина, купили всё, что надо было, включая, разумеется, необходимую пачку чипсов с паприкой, без которой Минхо автоматически вычеркивал их всех из списка своих друзей, и огромное количество чупачупсов, ибо Хенджину иногда всё-таки стоило затыкать рот. Ну а потом с полными пакетами добра шли домой. Так сказать, волочились на последнем издыхании. Особенно Минхо с Джисоном, что, казалось, вдвоём уже давно были не на этой планете и обсуждали, какой же всё-таки классный у Тони Старка сын (а у него, на секундочку, дочь). До дома они, разумеется, добрались в полном составе и добром здравии, там два "лучших друга" очень романтично вышли на балкон, поговорили о какой-то тупой бессвязной херне, поцеловались, очень много раз поцеловались, а потом вырубились под просмотр Гарри Поттера в гостиной. В общем, день был из разряда "пиздец, не поверишь" однако в этот раз в качестве доказательства у них был документальный фильм, который Ким Сынмин решил всё же доснять. А имя этой потрясающей картине дали: "посиделки мультифандомщиков", что больше походило на пьяный бред, выданный Чанбином на последнем издыхании. Но знаете, иногда именно пьяный бред становится гениальной идеей. Иногда именно пьяный бред становится новогодним чудом. — Блять, Фел, что ты там мямлишь? — Ну должен же кто-то нормальную концовку вашему фильму дать! — Иди лучше проверь Чанбина, он, кажется, умер. — Он не умер! Он всегда так выглядит, когда спит! — Оу... Короче... да. С Новым годом!