о параллельности прямых

      как бы Мирон описал Фаллена? непонятный, алогичный и… этим привлекающий.       на своем же концерте Мирон с открытым ртом вглядывается в него, надеясь, что не палится так сильно перед поклонниками, пока Светло предпочитает не замечать его фигуру на сцене, болтая с кем-то знакомым из собранной заново тусовки.       у Мирона с Фалленом две параллельные прямые, вселенные; они — две несуществующие в реальном пространстве личности.       на двоих общего у них не набирается ни на йоту, ни на грамм.       у Фёдорова даже тяжёлых наркотиков, пущенных по венам, в международной эвердьюпойсной унции больше наберётся, чем общего с Ваней.       Мирон не хочет знать, что он тут делает, но все равно подходит поздороваться-попиздеть после выступления, невзирая на привычно-сковавшую усталость.       это что-то штампированное, за что кореш Светло и разъебал его на баттле, только ноги работают быстрее, чем великий и ужасный Оксимирон успевает подумать, что не должен идти на поводу у любопытства.       если бы за плечом был Рудбой, он бы удивился той резвости, с какой Фёдоров оправился от выматывающего душу вечера. его всегда перемалывало напрочь во время исполнения треков.       но Рудбоя больше нет.       и Ване Фаллену от этого заметно лучше.       он улыбается, когда Мирон, подошедший поздороваться, упоминает, что Охра больше не его бэк-эмси и вообще самостоятельный монстр. в вздернутом в свойственную для Светло ухмылку уголке Окси читает вину, которую Ваня не признает: «мол, он твой бро, и я это знаю, но если бы он тут был, я бы не пришел».       Фаллен зачем-то оправдывается, объясняет, что уехал, ушел из социальных сетей и от медийности, а на концерт зашёл от скуки по родине.       Мирон понимает, что Ваня непривычно не шутит про евреев (мозг сам додумывает то, что Светло должен был сказать, но промолчал), не разговаривает капсом и… в остальном это всё тот же Фаллен.       они прощаются на довольно приятной ноте, и Мирон надеется, что эта встреча останется между ними.       если Светло и ушел из интернета, то рот ему это не закрыло.       пресловутый Фаллен какое-то время не выходит у него из головы, хотя Мирон знает, что вряд ли встретит его еще раз в ближайшие годы, поэтому, очевидно, достаточно скоро мысли о Ване перестанут к нему возвращаться.       он немного ещё борется с назойливым желанием найти контакт Светло, поскольку, не сдержав любопытство, уже знал, что страничек в твиттере и инстаграме действительно больше нет.       в следующий раз Фёдоров встречается с ним по рабочим процессам, что окончательно ломает его привычный мир.       здесь, в эмиграции, в новом пространстве, не было Антихайпа. более того, его никогда здесь и не существовало.       где-то далеко, там, за куполом, отделявшим прежнюю и новую жизнь, все еще существовал Машнов, заебывающий и требующий, но здесь его никогда не было.       был только Фаллен, которого рекомендовали ему, как высокого специалиста, настоящего профессионала.       только заметив его, Мирон подумал, что Ваня не мог так долго косить перед ними всеми за дурака. или в Антихайпе он действительно был незаменим?       Рудбой любил его за сумасбродного Фаллена или ответственного Светло?       виноватая улыбка Вани, которую он уже встречал на концерте около двух месяцев назад, как бы поясняла, что всё, что было между ними, забыть сложно, и Ваню не заденет, если Мирон сейчас свалит.       Мирон не свалил. более того, выслушал предложение, внес корректировки, а всю остальную работу Светло сделал сам, да так хорошо, что Мирон, изначально готовый встретить результат в штыки, признал, что ему искренне понравилось.       Фёдорову было интересно, что о посещении концерта и работе с Оксимироном может думать Слава.       об Охре вспоминать не хотелось.       Светло оказывается в его постели случайно, хотя, судя по спокойному, расслабленному выражению лица, где-либо оказаться случайно Ваня не мог. скорее Мирон в собственной же кровати был лишним.       Мирон думает, что Фаллен одним присутствием помогает избежать ему клише.       Ваня не требовал отношений и считал, что будь то разовый перепихон или постоянный секс — всё хорошо, потому что ебется Оксимирон действительно лучше, чем читает рэп.       зачем-то Мирон всё же задает беспокоющий его вопрос: что теперь скажет священный Антихайп?       Светло рассмеялся и ответил, что атеист.       улыбка у Фаллена волшебная, но предназначена не ему, и Мирон это знал. чему-то прошедшему, недостаточно отболевшему.       Светло еще раз, словно оправдываясь, повторил историю, которую пытался объяснять после концерта. он уехал, оставив прошлое там. попытался забрать всё лучшее с собой, конечно, хоть и захватил лишнего, но ему сейчас все равно, Оксимирон или Бабангида.       точнее, с Бабангидой они бы не могли переспать ни в каком случае, но это просто красивая метафора на то, что они не на разных сторонах.       вот Бамберг чокнутый, говорит Светло.       Мирон согласен.       они видятся еще два раза, довольно весело проводят время в баре, только это не заканчивается сексом, просто потому что Мирону стыдно перед бывшим другом.       он не должен спать со Светло, пока Вани не разобрались друг с другом.       у Фаллена в плейлисте нет ни одного трека Мирона.       у Мирона аналогично на ютубе не просмотрены его видео с готовкой.       в отличие от Рудбоя, который ждал каждый стрим Светло.       Мирон, вероятно, хотел бы, чтоб у них было что-то. будущее, квартира, коты или…       нечто другое, чего ещё у Мирона никогда не было.       а потом видит стрим Рудбоя с Замаем. Мирон не знает, чье внимание Евстигнеев привлекает больше — Мирона или Вани? побесить Фёдорова, показав, что вполне себе может сам? или намекнуть Фаллену, что готов идти на уступки, дружить с его корешами?       ведь раньше сложно было представить, будто Охра может появиться с Ваней на людях. хоть и бегает, оберегает, «Ванечкой» называет, а все равно оставляет за закрытыми дверями.       они могли бы встретиться когда-нибудь еще.       лучше, если бы они встретились в какой-нибудь из параллельных вселенных, в которой не были бы собой.       но все случилось именно так, и Мирон не жалел ни капельки.       иногда ошибки случаются.       в одну из последних встреч Ваня садится напротив него в кресло, складывает ногу на ногу и говорит, что это нормально.       поэтому больше они не видятся, а затем Ваня, не выдержав пытку бывшего Антихайпом, возвращается к Рудбою.       Мирон не был уверен, что в их случае любовь победила.       на этом Фёдоров закрывает историю, пообещав себе обязательно выпустить трек, посвященный самым странным месяцам в его жизни, и даже сходу отпускает.