Нюансы гастролей

Весенний гастрольный тур шёл своим чередом, до начала концерта оставалось несколько часов и вся команда импровизаторов собралась в одном на четверых гостиничном номере, привычно перебрасываясь забавными историями и идеями для шоу, но Антон то и дело бросал встревоженные взгляды на своего парня, спокойно сидящего рядом, и подкатывал глаза к потолку с тяжким грустным вздохом. Из своего любимого Питера Арс в этот раз приехал с температурой чуть не под сорок и всё хорохорился, но было видно, что ему не так уж легко, тем хуже, что от любой помощи этот упрямец отказывался наотрез. Но, как говорится, надежда умирает последней, и, снова обыденно склоняясь к Попову и нежно целуя его в лоб, Шастун предпринял очередную попытку добиться невозможного и его нельзя было в этом винить, уж точно не сейчас. — Может всё-таки перенесём концерт? Хотя бы на завтра, публика поймёт, я уверен. Знали б они, насколько ты сейчас напоминаешь раскалённый утюг, сами бы тебя в постель уложили и таблетками напичкали, и вот там ты точно не открутился бы, количество не оставило бы такого варианта. — уже не пытаясь настаивать, парень лишь трепетно ласково просил, в глубине души осознавая бесполезность происходящего, и мысли привычно подтверждались, другого можно было и не ждать. — Ну Тош, будто первый раз такое... Я и не в таком состоянии работал, знаешь же. Со мной всё абсолютно нормально и это, кстати, наша работа, если не забыл. Зрители соберутся в зале сегодня, посмотреть, за что они заплатили немалые деньги, подарить нам свою любовь и поддержку. Скажи, ну как мы можем их подвести, какое право мы имеем? — эта принципиальность и трудоголизм себе во вред всегда доводили до ручки больше всего, но слегка мутноватый взгляд ослепительных голубых глаз, всё равно щемяще нежный, в миг убирал любое раздражение, оставляя лишь бескрайнюю любовь и желание хоть как-то помочь, не сопротивлялись бы этому так настырно... — Может хоть таблетки выпьешь тогда? Хоть легче станет немного, хоть ненадолго, ну на тебя смотреть даже жалко, все же поймут всё в первые же пять минут, надо оно тебе? — от безысходности уже прибегая к практически прямому шантажу, он всё равно почти не надеялся на результат, но ответ заставил яркие зелёные глаза немало округлиться от удивления, и теперь времени терять не следовало, опыт никогда не ошибается в таких вопросах. — Ну... Ну хорошо, давай. Одну только, больше не надо... — от таких поворотов резко активизировались все, находя в дорожной сумке более-менее пристойное жаропонижающее — мало ли что может пригодиться в долгих разъездах, лучше быть готовыми ко всему — термос с тёплым чаем и совсем скоро Арс выпил всё необходимое, откидываясь на стену и прикрывая глаза, и следующее решение пришло само собой, благо, времени в запасе было достаточно и упускать его никто не собирался. — Родной, ты подремай немножко, хорошо? Час у нас точно есть, мы обязательно тебя разбудим, тебе отдохнуть надо, лекарство так лучше подействует... Давай ляжем сейчас, хорошо? Аккуратно, потихонечку, всё нормально, я тебя держу... Вот и всё, вот и умничка. Спи, солнышко, мы рядом, всё хорошо... — плавно опустив уже практически спящего мужчину на подушку, потеплее укрыв одеялом и нежно поцеловав в щёку, Антон выждал несколько минут, пока не раздастся рядом тихое мерное сопение, и теперь обратился к друзьям уже куда менее радостно, что в нынешних обстоятельствах совсем не удивляло. — Ну что, вы сами всё видите... Что с ним делать я не знаю, но так же блять нельзя. Я понимаю, ответственность там перед зрителями и тд, но как можно так наплевательски к себе относиться? А если он упадёт на сцене или чего похуже произойдёт? У него же совсем нет сил, и всё хорохорится, надолбень... — Ты ж не хуже меня знаешь, что в этом вся его суть. Упёртый как стадо баранов, чистейший ребёнок, как бы ни шутил, ни выражался, и ужасно хрупкий, беззащитный, как бы старательно ни демонстрировал совершенно обратное... — имеющий более чем богатый опыт общения с этой исключительной личностью, Матвиенко понимал, что переубедить не сможет уже никто и ничто, и искренне сочувствовал Шастуну, слишком хорошо понимал, каково наблюдать такое и не иметь возможности хоть что-то изменить, мог, разве что, предложить единственный пока выход, вдруг это хоть чуть-чуть поможет всем им. — В такие моменты договориться с ним нереально, можно даже не пытаться... Но мы можем как-то отформатировать концерт, максимально снизить нагрузку для него и устроить, чтоб кто-то из нас троих всегда был рядом с ним, если вдруг понадобится помощь, хоть и очень не хотелось бы, чтоб до такого дошло. — А что, это мысль... Ну да, я даже знаю, как именно. Куклы убираем из банальной конспирации, вместо них ставим Вечеринку и из предложенных образов выбираем самые простые, чтоб слишком его не утомлять. Я убрал бы её вообще сегодня, но это уже может насторожить фандом, люди там и так слишком подозрительные стали. В Суфлёре, как всегда, вы с Димкой вдвоём, в остальных номерах, думаю, не станет проблемой слишком далеко и надолго от него не отходить хоть кому-нибудь из нас. После сразу сюда и тогда уж по обстановке посмотрим, что делать дальше. Все согласны, возражений нет? — естественно, их и не могло быть в таком вопросе, это согласовали короткими кивками и продолжили обсуждение нейтральных тем, будто и не говорили о чём-то другом. План был шикарен и надёжен как швейцарские часы, оставалось лишь наблюдать за его свершением, но разве с этим человеком всё шло хоть когда-нибудь по какому-то плану? Концерт, как и всегда, отгремел на "ура", в кои-то веки удалось уложиться в полтора часа, единым чудом обошлось без эксцессов, но если б это значило, что беспокоиться больше не о чем... Путь от сцены до отеля вышел очень даже непростым, ведь покорно спавшая благодаря таблеткам температура от не весеннего холода на улице вновь резко поползла вверх, Попов едва держался на ногах и только глухо что-то бормотал, отчаянно цепляясь за любимого человека, в номер его пришлось заносить на руках и градусник из всё того же походного набора цифрами далеко не радовал, впрочем, глупо пока было ждать чего-то другого. — 38.9, сука... А я дурак ещё надеялся. Арсюш, ты как? Ты нас видишь, слышишь? Господи, мокрый весь, продует ещё, вообще пиздец будет... — еле сдерживаясь, чтоб не взвыть от этого отвратного ощущения собственного бессилия, Антон всё-таки испустил секундный обречённый полустон, когда по номеру гулким эхом разнёсся сухой надсадный кашель, но быстро взял себя в руки и только нежно гладил это маленькое солнышко по влажным растрёпанным волосам, примерно догадываясь, чем можно сейчас помочь, и вот тут уже сопротивление воспринимать никто не собирался, оно не имеет никакого значения, когда всё становится так серьёзно. — Как же я жалею иногда, что мы публичные люди и нельзя даже скорую вызвать, не привлекая внимания прессы... Поз, у нас вроде ампула оставалась ещё одна с жаропонижающим? Тащи сюда и закажи ещё набор, и от кашля что-нибудь, он же всё горло себе обдерёт, взвоет потом. — Не проблема, один момент. А ты иди сюда, для тебя тоже важное кое-что есть. — с деловитым видом порывшись во всё той же сумке, Позов вместе с ампулой и шприцем достал упаковку других таблеток и буквально втолкнул её в руки немного зависшего от неожиданности и усталости друга, этот вечер всем им дался нелегко, но это не значит, что стоит забывать о бдительности и осторожности. — Не пялься так, это всего-то противовирусное, и вот сейчас даже не начинай. Я тебя столько лет знаю, ты же через несколько секунд буквально целоваться к нему полезешь, а потом оба будете с температурой валяться и от чувства вины ему окончательно башню подорвёт, оно тебе надо? Вот именно, нахер не надо, поэтому пей живо, а я пока укол сделаю. Две минуты и хоть до утра от ангела своего не отлипай, мозгами-то надо хоть иногда пользоваться, хоть для вида. — Самого-то не бесит, что ты всегда прав? — беззлобно огрызнувшись на лучшего друга, Шастун глубоко вдохнул, выдохнул и покорно принял лекарство, запивая его всё тем же горячим сладким чаем. За много лет рядом все четверо слишком привыкли друг к другу и не могли элементарно не позаботиться, и отбиваться от этого было совершенно бесполезно. Не прошло и пяти минут, как инъекция была поставлена, заказ сделан в первом попавшемся под руку приложении подобного рода, а с кровати вдруг раздался тихий жалобный стон через новую волну мучительного кашля, и не нужно было гадать, кому адресован этот призыв. За сотую долю секунды преодолевая расстояние в половину обычной небольшой комнаты, Шастун слегка неловко приземлился рядом с любимым на кровать и крепко обнял его, как возможно, прижимая к себе и действительно осыпая покрасневшее влажное от пота лицо тёплыми мягкими поцелуями вдоль и поперёк, и правильнее этой картины ничего ещё на свете не придумали. — Тшшщ, тише маленький, тише, я тут, я с тобой... Арсюш, хороший мой, всё будет хорошо, тебе обязательно станет легче, слышишь? Лихорадка отступит, как и кашель, до того времени все мы никуда отсюда не денемся, у нас три свободных дня аж впереди... Я всё сделаю, чтоб ты как можно скорее поправился, всё возможное и невозможное, веришь? Я люблю тебя, я так люблю тебя и так ненавижу, когда тебе так плохо... Но я рядом, рядом и так будет всегда. Милый, тебе надо поспать и всё наладится, вот увидишь... А я буду здесь, рядом, согрею и от всего защищу. Я вижу, тебя знобит, но в твоём состоянии это нормально, не волнуйся... Надеюсь, моего тепла тебе хватит вместе с одеялом. Иди сюда, держись за меня, вот так, молодец... — и правда вцепившись в мужчину, как в последнюю опору, Антон более чем ярко ощущал ответную хватку и чуть не плакал от раздирающих изнутри эмоций, но сейчас больше всего желал только защитить любимого от всего, что может хоть на миг потревожить его покой, и только благодаря этой простой мотивации держал себя в руках, насколько выходило, и, фактически, не только себя, а ещё и самое ценное, что вообще имеет в этой жизни, продолжая нежно пылко шептать всё, о чём думает, не больше и не меньше. — Спи, сокровище моё, спи, тебе отдыхать надо... Я со всем тебе помогу, всегда... Я жить без тебя не могу... Не могу и не хочу... Наблюдая за этой сценой, их друзья поняли, что пора бы уже всем укладываться, это был действительно долгий и сложный день, тем более, доставка была получена, лекарства оставлены на тумбе между кроватями, мало ли, а Дима с Серёжей спокойно улеглись в обнимку на вторую кровать, засыпая куда быстрее этих двоих, но не менее чутко. Вместе они и не с таким справлялись, хоть и мелочи подобного рода всегда немало тревожат, но при их опыте возможно побороть практически всё, было бы время и средства, а уж настоящей любви и дружбе ничто и никогда не сможет всерьёз противостоять...