Сокровища

— Майтимо нас убьет, — сказал Курво со всей убежденностью. — Ни за что не простит. — Не нас, а тебя, — поправил Турко. — Это ты не уследил. С этим было невозможно спорить. Именно из мастерской Курво дракончик улизнул, а Курво так увлекся работой, что почуял неладное, лишь когда на пороге возник Турко с очень выразительным лицом. Без лишних слов брат привел его на верхний, еще строящийся ярус стен Аглонской крепости. Прямо к висящему над огнем котлу с жидкой смолой. В котле, счастливо раскинув лапки, плавал дракон. Серебряной у него оставалась только мордочка. Смущенные строители стояли вокруг с виноватым видом. — Мы должны его вытащить и отмыть до того, как Майтимо хватится, — решительно сказал Курво. Но сказать было проще, чем сделать. Выловить дракончика из обжигающей смолы руками было невозможно, даже рукавицы не помогли бы. Попытка вытащить его с помощью пары палок тоже провалилась, потому что чешуйчатое тельце скользило, и скользило подозрительно ловко: прерывать купание Ясноглазый не желал. Курво и Турко, однако, не отступили. Турко связал из строительной ветоши нечто вроде помочей, и с помощью палок и крепких квенийских выражений их удалось просунуть дракону под брюшко. Ясноглазый был явно не рад, что его вытащили из смолы, но перестал недовольно махать в воздухе лапками, когда увидел, что Курво снова несет его в свою мастерскую. Это было его любимое место, где для него к приезду Майтимо всегда освобождали полочку над верстаком (честно говоря, уже ставшую ему тесноватой). Оттуда он следил, свернувшись, как создаются украшения и прочие блестящие вещи, к которым питал слабость, и спускался иногда, чтобы потереться шкуркой о горячие бока тигля. И на этот раз Ясноглазый собрался юркнуть на свою полку, но Курво водрузил его на наковальню, а концы ветоши отдал держать Турко, чтобы дракончик не мог убежать. — И как мы его отмоем? — спросил брат, изогнувшись так, чтобы не запачкать свою слишком нарядную одежду. Смола по дороге не вполне успела застыть и стекала на наковальню тяжкими черными каплями. — Скипидаром, разумеется, — ответил Курво, открывая шкафчик, где хранились кислоты для травления и прочие едкие жидкости. Однако у Ясноглазого было свое мнение на этот счет. Приближаясь к дракончику с бутылкой скипидара в руках, Курво вдруг очень ярко вспомнил две вещи: что драконы — создания не Йаванны, а вовсе даже Моргота; и что драконье пламя жарче, чем доменная печь (это они с Тьелпэ проверили лично). Дракон умел смотреть очень красноречиво. — Знаешь, Курво, я бы не рисковал, — осторожно сказал Турко. — И что ты предлагаешь? Отдать его Майтимо в таком виде? — фыркнул Курво, но бутыль отставил подальше. Турко сказал: — Посмотри, на спинке смола уже застыла. Может, она отдерется легко? Они в три руки (левой Турко по-прежнему держал тряпки) попытались подцепить черную корку на шкурке. Ясноглазый не возражал, почесывания он любил. Однако толку не было: смола прилипла к драконьей чешуе намертво. — Знаешь, когда он перелиняет, всё само сойдет… — задумчиво сказал Турко. Он перестал ковырять спинку, признавая поражение, и дракончик недовольно на него обернулся. — Он-то перелиняет, Турко, но мы с тобой этого уже не увидим. Братьев у Майтимо много, а дракон один. Что-то нужно было делать. Старший брат, сидевший наверху с аглонским казначеем, мог хватиться своего сокровища в любой момент. Курво снова посмотрел на бутылку со скипидаром. Дракончик снова посмотрел на Курво. Ситуация была безвыходной. — Папа, Турко, вы тут! Майтимо вас давно уже зовет! — Тьелпэ, которому Курво обрадовался бы во всякое иное время, сейчас явился на пороге мастерской вестником беды. — Мы немного заняты, — процедил Курво. Скрывать их позор, впрочем, не имело смысла. Тьелпэ зашел внутрь и присвистнул, увидев черного дракона. — Осторожно, он еще жидкий местами, — предупредил Турко. Ясноглазый, завидев еще одного своего поклонника, сделал попытку принять красивую позу. Курво с ужасом заметил, что в полузастывшей смоле он стал двигаться скованно. Когда она застынет совсем… Тьелпэ, будто не понимая всей серьезности положения, вопросительно глянул на отца. — Он против скипидара. Очень резко против, — неохотно пояснил Курво. — Ну еще бы не против! Он едкий и вонючий! — возмутился Тьелпэ. — Да зачем вам скипидар-то? Его не так надо отмывать! — А как? — с надеждой воскликнул Турко. — Он же дракон! Папа, разжигай горн, я постою на мехах! Курво едва не стукнул себя по лбу. Как он сам не догадался?! Они втроем (вчетвером, считая драгоценный груз Турко) поспешно выкатились в соседнюю кузницу. Курво щедро насыпал угля, и скоро пламя заплясало, раздуваемое мощными движениями Тьелпэ. Но Турко вдруг прижал к себе дракончика, забыв про свой наряд. — А это точно ему не повредит? — Точно, мы уже так делали! — засмеялся Тьелпэ. Турко вздохнул и положил дракончика в огонь вместе с его тряпками, едва не опалив себе рукава. Ветошь прогорела мгновенно. Смола закипела, вспухла на драконьем теле черными пузырями, пустила чад. Ясноглазый довольно потянулся и потоптался на углях, устраиваясь поудобнее. Смола горела прямо на нем, и дракончик счастливо жмурился в коконе пламени и дыма. Потом стало проступать чистое, будто только что отлитое серебро его чешуи. — Что это вы творите? — раздался голос, который Курво надеялся услышать позже. Майтимо стоял в дверях кузницы, отмахиваясь от смоляного дыма. Курво призвал на помощь всю свою прирожденную наглость. — Мы устроили твоему дракончику прекрасную горячую ванну! А то вы в Химринге его совсем заморозили.