***
Она не знала, зачем её потревожили на этот раз, но все же старалась подбадривать себя тем, что самое плохое с ней уже случилось, и дальше её ждёт только спасение, на которое она надеется слишком сильно. Когда перед ней щёлкнула железная балка и дверь в небольшую белую комнату с яркими лампами отворилась, Майю толкнули внутрь и привели к тому же столу, за которым она разговаривала с другом четыре дня назад. Щелчок, пристегнувший её к столу, стал финальным и смотрящий покинул пределы помещения, оставив за собой вязкое: «Десять минут». Трое её новых знакомых стояли, прислонившись к холодной стене, и лишь один Космос сидел напротив нее и листал бумажки в небольшой красной папке, цвет которой больше походил на кровь.Это было её личное дело.
Саша нервно дёргал в руках большую связку ключей, дразня своими звуками извивающиеся сознание Космоса. Фил все же был гораздо лояльнее и старался не выводить друзей из себя, поэтому молча стоял за спиной Космоса, разделив с ним долю чтения бумажек. Около дальнего угла, который находился за спиной у Майи, стоял Витя, он был все в той же черной рубашке, в которой девушка его запомнила. Если бы не оторванная пуговица в кармане, она даже не придала бы этому значения, но бороться с тяжёлыми воспоминаниями ей было невыносимо трудно. Особенно, когда он смерил её таким жестоким взглядом, что вся душа напряглась от ужаса. — Илья нашел вас? — Майя подала голос, обратившись ко всем, не сводя взгляд с Космоса. Когда же он сумел отдать все бумажки Филу, то сложил руки на столе в замок и поднял глаза на подругу. — Нашёл, — ответил Холмогоров, шумно втягивая воздух. — И помог разобраться. Майя шумно сглотнула и поерзала на стуле, округлив большие глаза. Слова, которые мог сказать Космос дальше, страшили её сильнее, чем собственная судьба. — Мы вместе приехали в твой дом и открыли сейф, в котором лежали бумаги на твоё имя. Поэтому, могу тебя поздравить с тем, что ты владелец фирмы «Феникс». — Такое разве бывает? — изумлённо спросила Майя и изогнула бровь. — Я не помню, чтобы что-то подписывала. — Ты и не подписывала, — дополнил Саша и подошёл к столу. Он достал из кармана пиджака свёрнутый вчетверо листок и показал его Разумовской. — Знакомо? Внимательно прочитав содержимое, Майя отрицательно качнула головой и подняла глаза на Белова. — А подпись? — спросил он и указал на неё пальцем. — Она моя, но я это не подписывала, — уже твёрже сказала Майя и вздернула подбородок, будто ребёнок, нежелающий признавать разбитую вазу. — Вот ты и познакомилась с подделкой, — подытожил Фил и сложил все бумаги в единую стопку на столе. — Дело в чём, — произнес Белов. — Фирма твоя и, на самом деле, довольно чистая. Мы не берём в счёт некоторые косяки, которые натворил твой отец, о них мы узнали по своим каналам, поэтому в общем доступе этих данных нет. — К чему ты клонишь? — К тому, что все эти косяки, как на хозяйке фирмы, висят на тебе. Проворачивать их мог кто угодно, но по этой бумажке, — Белов вновь указал на подпись. – Ответственность лежит на тебе. — Бред какой-то, — возмутилась Майя и нервно дернула глазом. — Анатолий Васильевич Круглов. Ты знаешь такого? — спросил Белов. — Косвенно, — ответила Разумовская и задумчиво подняла глаза вверх, будто пыталась что-то вспомнить. — Помню, работали они вместе, но уже лет пять они не общаются. Больше ничего не знаю, меня не слишком посвящали в эти дела — заключила она, откинувшись на стуле и негромко всхлипнув от противной боли в запястьях. — Друг, — шепнул Космос, стоящему у прозрачного окна менту. — Сними цепи эти, девушка все же. — Не имею полномочий. — Цепи сними, тебя же попросили, — злобно фыркнул Витя и подошёл к стулу, оперевшись руками на спинку. Майя тут же почувствовала его теплое дыхание затылком и интуитивно ощутила его раздражение. И вспомнила, как он держал её запястья меньше недели назад, когда они вместе согревались на балконе. Мужчина, громко хмыкнув, застучал подошвой и подошёл к девушке. Быстро повернув ключ в тонком замке наручников, он поспешил удалиться и напомнить компании об уходе времени. Пчёлкин, всё это время меривший его взглядом, непрерывно дышал за шеей Майи настолько жестоким тоном, что ей начинало казаться: живым отсюда никто не выйдет. Когда же руки её были на свободе, она заметила новые багровые отметины, от которых жгло и резало каждую клеточку восстановленной за ночь кожи. Мягко погладив их, она убрала руки под стол, зажав друг в друге. Витя, просунув голову за ее плечо, опёрся на него, смотря на следы от железа, спрятанные под тенью. — Головой за неё ответишь, — не посмотрев на мужчину, буркнул Витя и отошёл от Майи. — А Круглов здесь каким образом? — спросила Майя и вернула всех к теме разговора. — Смотри в чём корень зла, — голос Белова прозвучал слишком грозно. — Пару лет назад Круглов был соучредителем в «Фениксе», но по какой-то причине был исключен из совета через год после заключения контракта. — Ко мне это отношение какое имеет? Белов устало вздохнул, но невозмутимо продолжил. — Чтобы обезопасить себя, твой отец провернул всю эту огромную схему. Но есть проблема, — сказал он. — Есть вероятность, что Круглов узнал о твоей доле в фирме и теперь может на неё претендовать. Ведь ты тоже согласишься с тем, что убрать юную деву гораздо проще, нежели закоренелого мужика? — спросил Белов и наклонился к Майе. Что читал в её глазах, он и сам не знал, но четко понимал, что ничего хорошего в них нет. — Смотри, — сказал Космос, повернул бумагу с договором к подруге. — Единственный твой шанс выбраться — дать показания против отца. Внутри Майи упало сердце, истошно бившееся где-то в районе пяток. Майя совершенно не представляла себе сегодняшний день. В голове лабиринты отказывались работать, будто бы от этого станет легче и она проснется от страшного кошмара. В глазах кадры сменялись друг за другом, выдавали ей то счастливое детство, то умершую мать, то отца, прячущего документы в сейф в ванной. Если бы Майя могла, она сбежала бы от этого далеко за пределы собственного разума, но от себя убежать невозможно. — Если я дам показания, что будет дальше? — спросила она и подняла взгляд испуганной овечки. — Правда вскроется, и твое имя будет очищено от клеветы. С фирмой разберемся чуть позже, но ты всегда сможешь воспользоваться нашей защитой. — Защитой? — удивлённо произнесла Майя и выпрямила спину. Пазл в её голове сложился окончательно, и она поняла, почему Юрий Холмогоров так неохотно рассказал два слова о работе своего сына. — Ты имеешь что-то против? — спросил Саша, но Майя отрицательно покачала головой. — Вернёмся к этому вопросу позже, — ответила она, подперев голову руками. Ещё немного и она рухнет прямо здесь. Вытянув руку на столе, она легла на нее и слегка прикрыла глаза. Веки нервно дергались под наплывом отсутствия здорового сна, которое сказывалось на ней неоправданно жестоко. Какие бы мысли не крутились в ее голове, заполняло ее сознание только желание убежать. — Больно, что ты делаешь? — громко спросила Майя, подскочив, когда рука Космоса коснулась её. — Мы им заплатим, — строго отрезал Пчёла, наводя взгляд на девушку. — А-то такими темпами сгнинешь здесь раньше, чем дашь показания. «Коррупция творит чудеса», — вновь пронеслось в сонной голове. — Ты очень мил, — саркастически учтиво сказала Майя, подняв на него глаза. — Когда я смогу дать показания? — Хоть сейчас, — подхватил Витя. — Но до выяснения в камеру тебя другую переведут. Видел я тех собак в общей, — рубанул Космос и злобно хрустнул костяшками. — Спасибо, там со мной ещё девочка есть, Алиса. Её со мной можно? — сухо спросила она и получила одобрительные кивки головой. — А у кого-то есть таблетка от головы?Вновь четыре кивка головы.
Ни одного удовлетворительного.
— Закончили, — звонко бросил тот же мент, что и был до. Он шумно подошёл к Майе и уже было достал наручники, но сильная рука Белова остановила его и постепенно отвела в сторону «на поговорить». — Илья передал тебе, — шепнул на ухо Пчёлкин и положил в ладонь девушки монетку. — Сказал, поймёшь. — Витя, — быстро сориентировалась Майя, но не нашла слов, когда он взглянул на неё мягкими глазами. — Спасибо, — сумбурно ответила она. Он лишь по-дружески подмигнул ей и похлопал по плечу, надеясь, что это хотя бы немного поддержит её. — Свидание окончено, — произнес мент и подошёл к Майе, аккуратно подал ей мужскую руку и поднял с металлического стула. — Какое интересное свидание, — вслух усмехнулась Майя под громкие голоса за своей спиной. — А продолжение можно?***
— То есть… — прочитав с листка, следователь продолжил. — Вы подтверждаете, что Ваш отец, Разумовский Владимир Олегович, незаконно сделал Вас владельцем его фирмы «Феникс»? — с укором задал вопрос следователь. Он без остановки мучил Майю последние полтора часа, и она уже устала доказывать правду. Если сила в правде, то нужно иметь недюжинную волю, чтобы выдержать её. «Звучит слишком абсурдно», — подумала Майя, когда следователь прочёл её показания в третий раз. — Вы же читаете, — сказала Разумовская и глазами повела в сторону белого листа, на котором мягким тонким почерком были выведены признания. Ровно через сутки после разговора с друзьями, она решилась свидетельствовать против собственного отца. От правды не убежишь, даже если она слишком жестока. И Майя прекрасно знала, что в любом случае хитрые семейные игры всплыли бы на поверхность, вопрос касался только времени. Только теперь ответственность за дальнейшую жизнь человека лежала на ней, и Майя понимала, что иного выбора у неё нет. — На бумаге может быть одно, на словах — совсем другое, — отвечал следователь и безостановочно поправлял свою короткую чёлку, на которую Майя была уже не в состоянии смотреть. — Чтобы дочь пошла против отца, — задумчиво произнес следователь. — Такое сплошь и рядом, — сухо ответила Майя и устало закатила глаза. В глубине души она надеялась, что эта пытка закончится раньше, чем её распятие. — Кроме меня, у отца никого нет, — Майя на минуту задумалась и добавила. — Многочисленные любовницы не в счёт. — Вы понимаете, какой мерой карается дача ложных показаний? — спросил следователь и отложил лист на край стола. Сцепив руки в замок, он принялся изучать мимику Майи, на лице которой не дёрнулась и ресничка. — Здесь нет ни слова лжи, — моментально произнесла она и вздернула подбородок. — И не пытайтесь убедить меня в обратном, все нужные бумаги у Вас на столе. — А что об убийстве? Вы не написали о нем ни слова, — упрекнул следователь. — Я не напишу о том, за что потом не смогу ответить. — А Вам есть за что отвечать? — Послушайте, — устало выдохнула Майя, сверкнув потухшими глазами. — Я не знаю ничего об убийстве и говорить о нём не собираюсь, прекратите мучить расспросами. – Больно яркая у Вас реакция. – А Вы попробуйте быть спокойным на моём месте. — Я никогда не буду на Вашем месте, — отрезал он. — Но больше у меня к Вам вопросов нет, — заключил он и поднялся со стула. — Можете быть свободны до выяснения обстоятельств, только подписку о невыезде подпишите. Следователь незамедлительно выдал ей листок бумаги, на котором были пропечатаны тусклые буквы, и встал над её макушкой и смотрел, как Майя слепо расписывалась на бумаге. Никакой подставы, никаких ложных сведений. Следователю Савельеву, если честно, было абсолютно не до этого дела. За последний месяц в отдел навалилось такое количество работы, что выгребать бандитские игры ему совершенно не хотелось. Но работа есть работа, а значит, её нужно выполнять. — Скажите, а есть ли возможность встречи с отцом? — спросила неожиданно Майя и подняла на него голову. — А Вам для души или для показаний? — Для очистки совести. — Ах, ну раз так, — Савельев рвано усмехнулся и собрал все бумаги со стола. Прицепив ручку к карману своей синей рубашки, он смахнул невидимые пылинки с погон и взглянул на Разумовскую, продолжавшую хлопать длинными ресницами. Может, она мечтала взлететь на них? — Так можно или мне не стоит пытаться? Савельев выдержал паузу и учтиво наклонился к Майе, заглянул в зелёные глаза и как-то странно повел бровью, от чего у Разумовской сжалось все нутро. — За такие красивые глаза попытаться можно, — с улыбкой произнес он, и Майе тут же захотелось отряхнуться. — Вась! — окликнул он мужчину, стоявшего по ту сторону двери. Савельев подозвал его пальцем и глазами показал на Майю. — Приведи Разумовского, его неделю назад доставили. Когда утвердительный кивок был получен, следователь проводил взглядом коллегу и бросил последний взгляд на Майю, подмигнув. От этого жеста ей стало не по себе, но она не стала цепляться за такую мелочь. Как бы то ни было, но она рассчитывала больше не появляться в этом месте никогда. И даже это меркло по сравнению с тем, как невыносимо долго тянулись минуты ожидания прихода её отца. Сердце изнутри норовило выпрыгнуть, не оставив ни одного следа. В голове бесконечно крутились воспоминания и прошедшие годы жизни с человеком, предавшим её за кусок собственного эго. Разумовская поверить не могла, что возможно так поступить с самым родным человеком. — Натворил ты делов, папочка, — прошептала она и слегка сжала челюсть, удержав порыв подходящих к горлу слёз. Ещё немного и она действительно взорвется, как тысячи больших остатков живого человека. Майя прокручивала воспоминание за воспоминанием искренне веря в то, что жизнь сейчас — страшный сон, от которого она скоро избавится и всё вернётся в привычное русло, когда папа — самый родной, а дом действительно дом, а не улика. Услышав со стороны двери шаги, Майя волнительно бросила туда взгляд и заерзала на стуле. Она поправила пряди волос, убрав их за уши, и выпрямила спину в ожидании самого страшного диалога в своей жизни. Когда открылась дверь, Майя уткнулась взглядом в отца, но не нашла на его лице и капли раскаяния. Он молча прошёл к столу и сел напротив нее, при этом не удосужившись даже сказать простое «привет». — Здравствуй, — отстранено начала Майя и пожала плечами. Она не знала, что сказать и как, слова не складывались в предложения и только крутились в виде маленьких цитат из оскорбленной души. Разумовский, услышав голос дочери, лишь качнул головой в знак приветствия и не произнес ни звука. Может, слова также не лезли в голову, а может, он решил, что промолчать будет лучше, чем сказать тысячу ненужного, но он не отвечал ей. — Так и будем молчать? — спросила она, бросив на отца короткий взгляд. Она смотрела куда угодно, только не на него. — Тебе собранные волосы идут больше, — в своей привычной манере ответил Владимир и забросил ногу на ногу. — Конечно, — произнесла Майя. — Больше ведь нечего мне сказать. — Но тебе действительно лучше с убранными. — Достаточно, — отрезала она и приняла тщетную попытку не уронить слезу, но не смогла, тут же смахнув ее с левой щеки. — Ответь мне на один вопрос, — чуть громче сказала Майя и встала. Она обошла стол по кругу и остановилась рядом с отцом, смотря на него сверху вниз. В какой-то момент Майя подумала, что такое их положение даст ей немного больше власти, чем ему. — Как можно настолько любить деньги и настолько не любить свою дочь? — безэмоционально спросила Майя и скрепила руки в замок, уперевшись взглядом в отца. В этот момент он впервые посмотрел на нее глазами подбитого оленя. Хоть он и пытался сохранять хладнокровие, получалось у него из рук вон плохо и Майя надеялась, что он сломается и откроется ей впервые за двадцать лет. — А тебе разве плохо? — глаза его выражали крайнюю отрешенность от ситуации. — По документам мой бизнес теперь твой, ты с деньгами и властью. — По документам, — буркнула она. — По документам — ты убийца, я — мошенница, как тебе такое «счастье»? — губы Майи непроизвольно поджались, а лицо девушки сотворило настолько злое выражение, что её отец невольно выпрямил спину в попытке удержать власть. — Никогда бы не подумала, что ты способен на такое, — дополнила Майя, коснувшись пальцами уложенных бровей. — Твою подпись в документах я действительно подделал, — неожиданно для Майи признался он, хрустнув костяшкой на руке. Разумовская вернулась за стол и вновь оказалась напротив отца. — Но убийство я не совершал. — Илья нашёл пистолет в твоем сейфе. — Пистолет есть у каждого в доме. Сама знаешь. — Знаю, — кивнула она. — Знаю, что ты ни разу за всю жизнь не сказал мне правду. — Вот не надо утверждать! — Почему маму убили? — спросила она и вздернула подбородок. — Ты никогда не рассказывал. — Потому что её не убили, она погибла в результате несчастного случая. Майя издала нервный смешок и шумно откинулась на металлическом стуле, поправив волосы. В голове не укладывалось, как родной отец мог провернуть такую жестокую и бесчестную авантюру по отношению к ней. Грубо возмутившись в собственной голове, Разумовская прижала палец к губам и вздрогнула, стараясь унять накатывающую дрожь. — Три огнестрельных в живот и одно в грудь давно стали в нашем мире несчастным случаем? — Майя хотела остановиться, но позже решила продолжить монолог. — И не смей отнекиваться, мне рассказали о содержимом сейфа. — Интересно, что ты за столько лет в него не залезла, хоть и знала код. — В отличие от тебя у меня есть совесть, — заключила Майя, вновь усевшись на стул и сложив руки на коленях. — От меня ты сейчас чего хочешь? — спросил её отец, приблизившись к ней. — Если правда вскрылась, то играть больше не за чем. Поддельная подпись — залог недействительного договора, так что ты можешь спокойно жить дальше, – Разумовский негласно возмутился. – Но в любом случае ты остаёшься единственной наследницей моего бизнеса и можешь управлять им, как угодно душе. — Мне не нужен твой кровавый хлеб. — Ты на него живёшь всю свою жизнь и учишься за его счёт! — возмутился Владимир, вскинув руки вверх. — Больше не учусь. — С каких это пор? — Пока я была здесь, Илье позвонили, чтобы он передал нашему молчащему телефону информацию об исключении меня из рядов студентов. — Расстроилась? — А тебя действительно это волнует или все же сумма на столе ректора? — Брось паясничать. — Даже не начинала, — Майя шумно вскинула руки вверх и провела по волосам, опустив голову вниз. Она старательно переводила дыхание и пыталась действительно понять, в какой момент сделала что-то не так. — Я хочу, чтобы ты знал, — продолжила Майя. — Я свидетельствовала против тебя. Ты мой отец, но это не значит, что я стану расплачиваться за твои грехи. — Право твоё, — незаинтересованно бросил он и как-то слишком болезненно взглянул на дочь. — Но я всё же храню надежду, что ты помнишь о выражении «кровь за кровь». — Это угроза? — Это предостережение, — сурово ответил Разумовский. Майя не стала вдаваться в ненужные подробности и только учтиво усмехнулась. Поднявшись со своего места, она прошла к выходу и остановилась прямо у двери, будто задумалась над чем-то по-настоящему важным. Когда уставшая ладонь залезла в карман черных брюк, Майя смогла нащупать ту самую монетку, что передал ей Пчёла буквально несколько дней назад. Майя резко развернулась и сократила расстояние между ней и отцом, остановившись около стола. В последний раз заглянула она в его расстроенные глаза и положила монетку рядом с ним тыльной стороной. — На удачу, — обронила Майя и поспешила как можно быстрее покинуть пространство, в котором её душил даже холод сопровождающих стен. Разумовская не могла представить себе, на что обрекает отца, но выбора иного у неё попросту не было. И чем дальше Майя удалялась от комнаты с большой железной дверью, стук которой все громче звучал в её ушах, тем сильнее Владимир Разумовский крутил в пальцах маленькую золотую монетку, где на тыльной стороне была изображена его убитая жена.