First Floor People

Лифт всегда был сломан. Данный пункт даже прописали в договоре аренды. Однако для Тома это никогда не являлось проблемой, он был не против подняться на один этаж выше, чтобы добраться до своей квартиры. Но в эту ночь Том отдал бы все на свете, лишь бы лифт заработал. Он был измотан, и у него сильно болела голова. Поднимаясь по лестнице, сумки с продуктами становились тяжелее с каждой ступенькой, он мысленно оскорблял своего босса: дрочер, козел, засранец, подлец. Через одну ступеньку он свалил сумки на пол и стал искать в кармане ключи. На пол упала пачка сигарет, за ней — ключи от машины. Он вздохнул и наконец поднял голову в сторону двери. Вот он, чертов розовый стикер. Чтобы полностью понять, что означает этот стикер, давайте вернемся на четыре месяца назад… Когда Том выходил из своей квартиры зимним утром, он заметил грузчиков возле своего дома. Он заметил их потому, что большой грузовик припарковался прямо перед его машиной, мешая ему выехать. Это было первое плохое впечатление из множества тех, которые еще предстояло пережить. Разозлившись, он достал из сумки зеленый стикер и ручку. Когда он начал идти, а не ехать на свою новую работу, зеленая бумажка выделялась, приклеенная к одной из бежевых коробок. — Пошел ты со своим грузовиком. P.S. Добро пожаловать в здание, мудак. — Но о чем Том не подумал, так это о том, что те же самые коробки, только уже без зеленого стикера, собрались перед дверью его соседа, когда он вернулся с работы. — Ну и дела… — пробормотал он, входя в свою квартиру. Он бросил ключи на тумбочку у двери и направился к холодильнику, чтобы взять пиво. Подойдя к французской двери, ведущей на его маленький балкончик, Том снял ботинки, аккуратно поставил их в левый угол, а затем прикурил сигарету. На следующее утро к его входной двери был приклеен розовый стикер. — Здравствуйте, сосед, не могли бы вы не курить, дым проникает в мою квартиру и досаждает мне. Спасибо! 1A — Том осторожно взял записку в правую руку, осмотрел ее, усмехнулся и бросил на землю. Эта записка не помешала ему курить, а даже наоборот. Тому очень нравилось досаждать своему соседу. Однако, выйдя на улицу в этот вечер, он увидел то, что показалось ему экскрементами животного. При ближайшем рассмотрении это действительно оказались экскременты животного. Том стоял и смотрел на дерьмо на своем балконе. Ни голубиное, и ни какой-либо другой птицы. И тут он услышал его — кота. Он мяукнул с балкона, принадлежащего его соседу, явно гордящийся тем, что запятнал территорию Тома. Так Том приступил к написанию своего следующего послания на зеленом стикере. Так что каждый день они оставляли друг другу свои жалобы. 1A — на его привычку курить, а он (1B) — на долбаного кота. Сначала они были вежливыми и понимающими, но со временем стали грубыми и угрожающими. Вот и сейчас Том смотрел на розовый стикер, ключи от машины лежали на полу рядом с пачкой сигарет. На стикере было написано следующее: — Иди и сдохни в одиночестве в норе вместе со своими сраными сигаретами, придурок. 1A — Том рассмеялся: по крайней мере, у них одинаковые оскорбления. Поначалу он выбрасывал их, но теперь хранил, зная, что однажды они могут пригодиться ему как рычаг давления. Он собрал вещи, открыл дверь, взял пиво из холодильника, вышел на балкон и прикурил сигарету. Надев наушники, он заметил, что кот сегодня не нагадил. Он проверил, выключен ли свет в квартире 1А, и прижался к левой стороне балкона. К стороне балкона 1А. Выпустив дым, он убедился, что тот попадал прямо в квартиру. Да, это было мелочью, но ведь и стикеры тоже. Том просто закрыл глаза и позволил себе насладиться музыкой. Вдруг сигарета перестала быть в его руке, а медленно упала. Он обернулся. Первое, что он увидел — вьющиеся каштановые волосы, затем карие глаза, затем розовые губы, на которых легко читались слова: «ты что, издеваешься?». Том достал наушники. — Ты хоть знаешь, сколько сейчас стоит пачка? — рявкнул он. — Ты что, блять, серьезно? — Девушка почти кричала. — Ты пускал дым в мою квартиру! — У тебя нет доказательств. — Я все видела! — Все равно нет доказательств. Она застыла на месте и просто смотрела на него. Тишину нарушил кот. Оба взгляда упали на него. Девушка поставила левую ногу перед своим питомцем, чтобы не дать тому пройти на территорию Тома. — Он нагадит на моем балконе! — Том показал на кота. Это был самый уродливый кот, которого он когда-либо видел. Лохматый, рыжий и косоглазый, а главное — он выглядел как самое глупое живое существо на свете. — Нет, это не так! — 1A защищала свое животное. — Если этот дьявол еще раз придет на мой балкон, клянусь богом, все закончится так же, как с сигаретой. Этажом ниже, трупом на асфальте. — Ты психопат! — Это ты психопатка со своими стикерами! Тебе место в сраной психушке. — Ты тоже их оставляешь! И вообще, это ты начал… Да! В день моего переезда! Том молчал, потому что она оказалась совершенно права, но он никогда бы не признал этого. — Ну, ты… — начал Том, но остановился, услышав странный звук. Как будто кто-то что-то царапал. А если точнее — кто-то царапал его чертовы ботинки. Его глаза расширились от осознания этого, и он нетерпеливо обернулся. — Живоглот! — пробормотала девушка сквозь стиснутые зубы. — Вернись сейчас же! Том поднял кота на расстояние вытянутой руки. — Не урони его! — Я не собираюсь его ронять, — огрызнулся Том, когда кот начал шевелиться в его руках. — Ты держишь его неправильно. — Просто возьми его! — Он впихнул кота в ее руки и бросил на пухлого зверька злобный взгляд. Том поднял ботинки и осмотрел беспорядок, который только что устроил Дьявол. — Ты должна мне новые ботинки, — сказал он девушке. Она обнимала своего питомца, глаза ее были мягкими, а на губах играла насмешливая улыбка. Она как будто поздравляла кота с тем, что он уничтожил его новую пару обуви. Том просто вернулся в квартиру, с силой закрыл дверь и выдохнул. — Черт меня побери. А она горячая штучка.

***

— Итак, как поживает 1А? — Абраксас рассмеялся, присоединяясь к парням в кабинке. — Она ненормальная, — проворчал Том. — Значит, это она? — Долохов ухмыльнулся со своим сильным русским акцентом и обменялся понимающим взглядом с шестью другими ребятами, окружавшими Тома. — Она секси? — спросил Изодор. — Перестань говорить о ней. Я пытаюсь насладиться вечером. — Значит, это означает «да». Ты слегка покраснел, и теребишь пивную крышку, и… — О, заткнись, Тор, — огрызнулся Том, защищаясь. — И ты занимаешь оборонительную позицию. Да, она определенно секси, — Торус рассмеялся, ударив кулаком Милтона Малсибера, сидевшего перед ним. Том просто закатил глаза и сделал глоток пива. Он рассказал своим друзьям о 1А, всю историю целиком, и им всегда нравилось строить планы о том, что Том мог бы сделать дальше. Но он понял, что теперь, когда всем известно, что она девушка, они попытаются свести его с 1А. — Итак, как она выглядит? — спросил Эдгард Лестрейндж. — Ну, девушка как девушка: волосы, глаза, ноги. Ты знаешь, — Том пожал плечами. — Давай, Том. — Что? Что ты хочешь, чтобы я сказал? Что она действительно хорошенькая? Что у нее красивые глаза? Что у нее длинные ноги, а ее губы действительно хочется целовать? — Ты говоришь как девчонка, — передразнил его Изодор. — Иди нахер. С этими словами Том поднялся со своего места и подошел к бару, чтобы заказать еще выпивку. Ожидая пиво, он посмотрел на своих друзей и увидел, что они все время болтают, иногда бросая на него мимолетные взгляды. Они что-то замышляли. Он знал это. Бармен протянул ему стеклянную бутылку, и Том кивнул в знак благодарности. — Итак, что мне делать дальше? — спросил он парней, усаживаясь рядом с ними поудобнее. — Спрятать что-нибудь на ее балконе? Например, дохлую рыбу или что-нибудь еще? Молчание, последовавшее за его идеями, было одновременно неловким и тяжелым. — Что? Первым заговорил Абраксас: — Нет, нет, ничего из этого ты делать не будешь. Ты будешь очаровательным, купишь ей цветы, пригласишь на приятный ужин. — Зачем мне вообще это делать? — Чтобы потрахаться, приятель, — рассмеялся Долохов.

***

Спустя четыре бутылки пива он оставил своих друзей в баре и вернулся к себе домой. С тех пор как они поссорились два дня назад, он не увидел ни одной мизинчиковой записки. Том не признался бы, что улыбнулся, когда увидел ее в тот вечер, и что ждал ее. Но он точно почувствовал облегчение, когда нашел стикер. — Если еще раз я обнаружу пепел на своем балконе, клянусь, я прикончу тебя. 1A — Том уже собирался забрать записку, как заметил, что к нижней части бумаги что-то прикреплено. Сигарета. Улыбка растеклась по его лицу. Затем Том приступил к своим повседневным делам: он бросил ключи на тумбочку у двери и направился к холодильнику, чтобы взять пиво. Подойдя к французской двери, ведущей на его маленький балкончик, он снял ботинки, аккуратно поставил их в левый угол и зажег сигарету. Конечно же, он выпустил дым в сторону соседской квартиры и позаботился о том, чтобы оставить пепел.

***

Его еженедельное «свидание» с Олив Хорнби только что закончилось. Том оделся, кивнул обнаженной девушке на кровати и просто вышел из ее квартиры. Он выругался, увидев, что на улице идет дождь. К счастью, она жила недалеко от его дома, и ему нужно было просто пройти пару минут, чтобы попасть в свой собственный жилой комплекс. Как обычно, стикер уже ждал его. Том взял его, чтобы прочитать, предварительно укрывшись от дождя. Оказавшись на балконе, с сигаретой на губах, он прочитал послание. Оно было простым, остроумным, смешным и угрожающим. Том улыбнулся про себя. — А они тебе нравятся. — Услышал он слева от себя. Том слегка вздрогнул и повернул голову, чтобы увидеть ее, сидящую на стуле, с котом на коленях и глазами, полными злобы. — Может быть, и нравятся Он улыбнулся. Она улыбнулась в ответ. — Не мог бы ты курить на другой стороне балкона? — спросила Гермиона. Том вздохнул, но повиновался. Не зря он всегда курил с левой стороны: помимо того, что это мешало ей, правую сторону загораживали несколько предметов мебели. Том попытался устроиться поудобнее, но не смог, и в конце концов решил прислониться к ограждению. — Что ты читаешь? — спросил он. Она подняла голову и закрыла книгу. — В поисках утраченного времени. — Пруст? Серьезно? — Что ты имеешь против Пруста? — Это скучно. — Нет, не скучно. Прекрасно написано. Изысканная лексика, глубокий смысл… — Глубоко скучно, — оборвал он ее. — Да, это скучно, — фыркнула она. — Но я обещала своему лучшему другу прочитать ее. — Тебе стоит сменить лучшего друга. Она рассмеялась, и Том не смог удержаться от легкой улыбки при этом восхитительном звуке. В этот момент, когда она беззаботно рассмеялась, слегка запрокинув голову, Том понял, что она не только горяча, но и просто красива. — Так как тебя зовут? Или мне следует продолжать называть тебя 1А? — Ты не проверял? — искренне спросила она. — Проверял что? — Мой почтовый ящик. — О… — Том понял, что мог бы сделать это месяцем ранее. Но он также понял, что она проверила. — Итак, ты рылась в моем почтовом ящике. Она посмотрела на него. — Да, я сделала это, Том. Не могла же я и дальше продолжать называть тебя придурком. — Достаточно справедливо, — Том рассмеялся. — Но я все еще не знаю твоего имени. 1А поднялась и подошла к ограждению, разделяющему их балконы. Он повторил ее движение, и они встали друг напротив друга. Она протянула к нему руку. — Гермиона. Он взял ее за руку и улыбнулся. — Гермиона, — повторил он.

***

В тот вечер, когда он возвращался домой, ее не было на балконе. Это стало уже привычным делом. Они встречались каждый вечер и разговаривали. Гермиона по-прежнему просила его курить с правой стороны, а Том по-прежнему жаловался на кота. Но она ласково улыбалась ему, когда он капризничал из-за неудобства, а он смеялся над ее остроумными замечаниями. И, может быть, он один раз погладил ее кота. Может быть. Он выдохнул белый дым и наклонил голову к ночному небу. День был длинным, слишком длинным. Сейчас Том задавался вопросом, почему он до сих пор остается на той работе: он терпеть не мог своих коллег, его начальник был занозой в заднице, да и сама работа была неинтересной. — Ты уже поел? — услышал он торопливый вопрос Гермионы. Он повернул голову и увидел ее, вернее, только голову высунувшуюся наружу. — И тебе привет, — фыркнул он. — Ответь мне: ты уже поел? — Нет, я не ел. — Хорошо. Гермиона вернулась в квартиру, оставив за спиной недоумевающего Тома. Через несколько секунд она вернулась с несколькими контейнерами китайской еды. Она поставила их на свой маленький столик. — Кто-то очень голоден, — подметил Том. — Должен был прийти Рон, поэтому я заказала на троих, потому что он ест как двое. Том не знал, что ответить. — Тот, который дал тебе книгу? — он старался говорить непринужденно. — Нет, то был Гарри. Том кивнул. Круто, круто, круто, подумал он про себя. — У тебя в квартире есть стул? — спросила она его. Том все еще был погружен в свои мысли, пытаясь выяснить, кем мог быть этот Рон. — Прости? — выпалил он. — Стул. Чтобы сидеть на нем. — О да, да. Он зашел внутрь, чтобы взять один из них. — Хочешь пива? — крикнул он, чтобы она услышала. — Да, пожалуйста. Он схватил два и устроился перед ней, их разделяло только ограждение. Она протянула ему контейнер и палочки для еды, и они начали есть. — Итак, как ты познакомился с этим Роном? — наконец спросил Том, не отрывая глаз от своей еды. — Мы всегда были вместе, начиная с дошкольного возраста. Круто, круто, круто. — Мы как бы следовали друг за другом от дошкольного учреждения до университета, — продолжила она. Круто, круто, круто. — Хочешь попробовать мою? — предложила она. Том поднял голову и увидел, что Гермиона небрежно сидит на своем стуле и улыбается ему. — Конечно. — Тому было не по себе. Его мысли постоянно возвращались к Рону. Каким он был? Как он выглядел? Ему требовались ответы. — Тогда как обстоят дела? — Теперь это стало довольно-таки… долгим. Но ты знаешь, мне нравится, я действительно вижу себя в будущем продолжающей в том же духе. Они собираются пожениться, черт возьми. Круто, круто, круто. Том только кивал, не в силах больше говорить на эту тему. — Том. Он не ответил и не сводил глаз со своей китайской еды. — Том. Том. Том. Наконец он посмотрел на нее. Гермиона положила обе палочки для еды в рот и изобразила моржа. Он расхохотался. Она засмеялась вместе со ним. Когда он посмотрел на нее вновь, то понял, что ему крышка.

***

Абраксас Малфой настоял на том, чтобы Том вместе с Долоховым отправился за продуктами. Он слышал, как русский занимался бог знает чем позади них, пока они шли по переулкам. Они остановились перед винным магазином. — Я в жопе, — сказал Том своему другу. — Что? — Я в жопе, Абраксас. Ты что, не понимаешь? У нее есть парень. — О, ты говоришь о 1А. — Конечно, я говорю о ней! Ты вбил мне в голову мысль, что я могу с ней переспать, и я подумал, почему бы и нет, познакомился с ней поближе и, конечно, она не только стройная и красивая, но и веселая, умная, остроумная и у нее есть гребаный парень. Абраксас и Антонин уставились друг на друга, совершенно ошеломленные маленькой речью, которую произнес их лучший друг. Том взял бутылку вина, розового фруктового вина, и положил ее в свою тележку. — Ты выбрал не то вино, — заметил Антонин. — Нет, я не ошибся. Это ее любимое. — Блин, да ты действительно в жопе, — Абраксас похлопал его по спине.

***

Выйдя вечером на улицу, он увидел, что она пишет на розовом стикере. Он деликатно закрыл за собой французскую дверь и прислонился к ней, наблюдая, как Гермиона пишет ему остроумную записку. — Это мне? — спросил он наконец через тридцать секунд. — Господи! — Она подпрыгнула от неожиданности и попыталась спрятать записку рукой. — Почему ты так рано? — Это для меня? — нахально повторил он. — Нет, это для 1С. Конечно, это для тебя, придурок! На моем балконе до сих пор лежит пепел. — А Дьявол все еще принимает мой балкон за свой лоток. Так что там написано? — он поставил оба локтя на разделяющее их ограждение и попытался разглядеть записку. — Увидишь, когда получишь ее… — начала она, но ее прервал кашель. Очень сильный кашель. Она встала и перешла на другую сторону балкона. — Ты намазал себя лавандой? — Что? — Лавандой. У меня аллергия. — Хм, да, мой друг брызнул на меня чем-то в пабе… — Я пошла. Ненавижу этот запах, к тому же у меня аллергия, он всегда напоминает мне о Лаванде Браун. Ненавижу ее. Но она девушка Рона, так что она вроде как должна мне нравиться, — сказала она между приступами кашля. — Подожди, что? Что ты сказала? — У меня аллергия на лаванду. — Нет, нет, я понял, после. Ты не девушка Рона? — Что? Боже, нет. — Да я уже несколько месяцев так думаю, мать твою, Гермиона! — разозлился Том. Гермиона просто посмотрела на него. — Это из-за прошлого раза? Я говорила о своих занятиях в университете. Так как, устала от них, но в любом случае вижу себя в будущем юристом, — она остановилась на секунду, и на ее губах появилась широкая улыбка: — Вот почему. — Том нахмурил брови, поощряя ее продолжать объяснение. — Вот почему ты никогда не приглашал меня на свидание. Том застыл, и просто продолжил смотреть на нее, пока в его голове крутились мысли: Спроси ее! Пригласи же ее на свидание! Она одинока, боже, она одинока! — Ну? — спросила она через некоторое время. — Я жду, Том. — Да, я, в общем, да, — Том начал заикаться. Гермиона рассмеялась, увидев его раскрасневшееся лицо. — Я бы с удовольствием сходила с тобой на свидание, Том. — Она чихнула. — Но сначала прими душ.

***

На следующее утро Том чувствовал себя хорошо. Действительно хорошо. Он закрыл дверь, прежде чем заметил розовый стикер. — Посмотри хорошенько на пепел, который ты разбросал на моем балконе, Том, потому что скоро это будешь ты, когда я закончу тебя сжигать. — Чуть ниже этой очаровательной записки Том увидел то, что она добавила в спешке, написав другой ручкой. — Спасибо еще раз за свидание. Мне очень понравилось. 1A — Том стоял между двух дверей и улыбался про себя. Он поспешно достал зеленый стикер и ручку. — Сегодня, балкон, 8 часов вечера. —

***

Том уехал рано, он позвонил Лестрейнджу после того, как оставил записку утром, и практически умолял его помочь с готовкой. Пока его друг заканчивал готовить курицу, Том занялся подготовкой балкона. Ему пришла в голову идея положить на ограждение деревянную доску, а затем накрыть ее белой тканью. Том вернулся в дом и услышал, как соседка заходит в свою квартиру. — Лестрейндж, отвали, — Том поторопил своего друга. — Что? Но курица еще не готова. — Я позабочусь об этом. Спасибо, приятель. Том поспешил обратно на улицу и увидел ее, ухмыляющуюся, в красном летнем платье. — Привет. — Привет. Они оба сели. И они смеялись. Том не мог вспомнить, когда он в последний раз так смеялся. Ее смех был теплым и заразительным. Он напомнил ему о первых летних вечерах, когда холод уступает место теплу, когда ночи уже не такие темные. И ее запах, боже, ее запах. Цитрусовый аромат счастья и молодости. Под этот запах Том хотел засыпать до конца своих дней. Ее глаза излучали ласку, когда она смотрела на него. Гермиона говорила не только языком, но и телом. Как она бессознательно наклонялась к нему, словно ей необходимо было быть ближе. Она, просто она, во всем ее великолепии. Аллегория красоты. — Том? Том легонько тряхнул головой, прогоняя мысли. — Что? Извини. Гермиона засмеялась. Она всегда смеялась. — Я хотела спросить, когда ты пригласишь меня к себе. — Ты бы хотела зайти ко мне, Гермиона? — Возможно.

***

Его разбудил грохот захлопывающейся двери. Он протянул руку с другой стороны кровати, пытаясь найти Гермиону, но ее там не было. Кровать, однако, все еще оставалась теплой, а простыни все еще были запятнанные после их ночи. Он сел и медленно открыл глаза. Комнату залило ранними лучами солнца. 7:00 утра. Том потянулся, чтобы провести рукой по волосам, когда почувствовал, что они прилипли ко лбу. Розовый стикер. — Я прекрасно провела вечер. В следующий раз готовлю я, а ты приходи. Позвоню тебе в течение дня. PS: Я уже опаздываю на работу, мне нужно взять свою машину. Огромное спасибо, придурок. Не смей красть мое парковочное место! Гермиона. — Том снова заснул под аромат цитрусовых.

***

Две недели. Он не видел ее и не слышал о ней уже две недели. В тот день он ждал, но она не позвонила. Тогда он ждал ее на балконе, но она не пришла. Он слышал мяуканье кота, но Гермиона не выходила на улицу. Сначала Том задумался над тем, что же он сделал не так. Вспоминал все, что они делали вместе, чтобы понять, когда ошибся. Затем он разозлился. Он слышал звуки открывающийся двери, шаги, кто-то заходил в квартиру. Но она больше не выходила на улицу. Том продолжал оставлять стикеры, но Гермиона не отвечала.

***

Он стоял на балконе и курил. Том сказал себе, что больше не ждет ее, и все же каждую ночь он выходил, украдкой поглядывая на ее сторону. — Привет, — произнес тихий голос. Том повернул голову. — Привет, — ответил он, затем затушил сигарету и был готов вернуться в квартиру. — Подожди. Мне очень жаль. — Тебе жаль? Хорошо. И что я, по-твоему, должен с этим делать? — Не будь таким. Это не имеет к тебе никакого отношения. Она была такой же хорошенькой, как и две недели назад. Ее глаза все еще сверкали, и на ней было то же платье, в котором Том видел ее в последний раз, словно Гермиона насмехалась над ним. — Это не имеет ко мне никакого отношения? — повторил Том, в нем медленно закипал гнев. — Почему ты тогда не позвонила? Почему ты ушла? Две недели. Я не видел тебя уже две недели. Ты избегала меня целых две гребаные недели, Гермиона. Или мне следует называть тебя 1А? Не похоже, что мы что-то значим друг для друга, верно? — Ты ведешь себя как ребенок… — Как ребенок? Ты избегала меня две недели, и это я — ребенок? Они оба замолчали, погрузившись в свои мысли. — Почему ты здесь? — наконец спросил Том. — Я здесь ради тебя. — Ради меня? — он закурил еще одну сигарету. — Ты мне не нужна. Можешь уходить. Даю тебе свое благословение, — Том сплюнул. — Можешь трахаться с кем захочешь. Да, я слышал голоса. Мужские голоса в твоей квартире. Я был просто еще одной зарубкой на твоем поясе. — Том… — Скажи мне, что я неправ. Она просто продолжила смотреть на него.

***

Он вернулся домой после работы с точной идеей в голове, и сразу же отправился на балкон, где увидел, что она уже там, ждала его. — Давай начнем все сначала. — сказал он. — Ты — 1А, я — 1Б. Том, Гермиона. Я курю, тебе это не нравится. У тебя есть кот, мне это не нравится. Вот с чего мы начнем. Как тебе? — Мы не можем, и ты это знаешь, — ответила она. — Нет, не знаю. Объясни. Это ты начала флиртовать со мной. Это ты хотела прийти. Это ты начала все это со своими стикерами. — Вообще-то ты! В день моего переезда! — ответила она самым твердым голосом, который он слышал уже несколько дней. Том был ошеломлен. — Мне кажется, что мы постоянно ведем одни и те же разговоры, — осознал он. — Потому что это так.

***

Олив Хорнби в данный момент спала в его постели. Ему казалась невыносима мысль о том, чтобы лечь рядом с ней. Это неправильно. Поэтому он вышел на улицу, чтобы проветрить голову и выкурить сигарету. — Весело провели вечер? Он фыркнул на ее комментарий. — Итак, ты избегала меня две недели, и теперь я даже минуты не могу побыть наедине с собой. Уходи уже. — Ты действительно этого хочешь? Он повернул голову и заметил, что в лунном свете ее кожа казалась бледнее. В ее глазах уже не было того блеска, как раньше. Она казалась уставшей. — Вообще-то, у меня была веселая ночь, — заговорил Том. — Ты лжешь сам себе, — фыркнула она. — Ты мог бы быть с ней. Похоже, ты не можешь забыть меня, — ответила она мягким голосом. — Ты не можешь говорить такие вещи, — рявкнул он. — Это просто правда, Том. И ты это знаешь. — Прекрати играть со мной! — он сделал шаг назад и повернулся к ней лицом. — Почему ты продолжаешь выходить на балкон? Она хранила молчание. — Почему ты продолжаешь выходить на балкон, если больше не хочешь быть со мной? — повторил Том, на этот раз чуть громче. Она просто продолжала смотреть на него. — Скажи что-нибудь! — закричал Том. — Я должна уйти. Она обернулась. — Не надо! Я… Но она уже ушла.

***

Том сидел, прислонившись к стене слева от ограждения. — Я сумасшедший. Мне кажется, что я схожу с ума, — заявил Том. — Похоже, я не единственная, кому место в психиатрической лечебнице, — Гермиона тихонько фыркнула. Он посмотрел на нее. Гермиона казалась такой далекой. Она выглядела усталой, ее глаза потускнели, губы не казались такими розовыми, какими он их запомнил. И она больше никогда не смеялась. — Почему ты больше не смеешься? — спросил он ее. — Раньше ты так много смеялась. Вот что заставило меня влюбиться в тебя. Ты была полна жизни. Всегда смеялась, всегда знала что сказать. Теперь мне просто кажется, что я единственный, кто говорит. Как будто я разговариваю сам с собой. Между ними воцарилось молчание. — Я что, сумасшедший? — прошептал он. — Почему ты так говоришь? — Потому что я все еще разговариваю с тобой. — Ты всегда можешь поговорить со мной. — Нет. Не так. Он печально улыбнулся ей. — Если бы я мог вернуться назад во времени, в ту ночь, я бы сделал гораздо больше. Во-первых, мы бы не остались дома. Я бы показал тебе свою любимую часть города, а ты бы показал мне свою. Мы бы пошли в библиотеку, потому что я придурок. Потом мы бы пошли в мой любимый бар, и я бы предложил тебе бокал твоего любимого фруктового. Тогда ты бы познакомилась с моими друзьями, и они бы тебя полюбили. Потому что, что тут не любить? В конце концов, мы бы вернулись к тебе домой. Ты ушла на работу раньше, это кажется логичным. Потому что тогда ты бы не опоздала, ты бы пошла на работу пешком, как обычно, вместо того, чтобы взять машину. И я бы провел ночь, наслаждаясь запахом цитрусовых. Его глаза наполнились слезами. — Я скучаю по этому, — повторил он несколько раз. — Я скучаю по тебе. Но я думаю, нам следует разойтись в разные стороны. — Ты этого хочешь? Том посмотрел на нее в последний раз. Она больше не была похожа на себя, и он даже не мог толком вспомнить, как она выглядела. — Как люди, которые видели призрака, действительно узнают, что они видят призраков? Может быть, они просто все сумасшедшие. — Он вздохнул, затягиваясь сигаретой, Гермиона наклонилась ближе с озабоченным выражением на лице. — Раньше я хотел увидеть призрака. Потом я думал, что видел, но, может быть… Может быть, я просто сошел с ума. — Почему ты так говоришь? Почему ты хочешь увидеть призрака? — спросила она. — Наверное, я всегда надеялся, что смогу увидеть кого-то, кто умер. Кого-то, кто был мне дорог, — сказал он хмуро. — Как я? — пробормотала она. Он посмотрел на ее балкон. На увядшие цветы, которые раньше были полны жизни, потому что она заботилась о них. Посмотрел на окна, которые не открывались уже несколько недель, с тех пор как Рон и Гарри приехали вывозить её мебель. Посмотрел на пол, который она мыла каждый день, потому что Том имел привычку разбрасывать на нём пепел от своей сигареты. Теперь же его не мыли уже месяц. Наконец, он посмотрел на то место, где она стояла пару минут назад. Ее там уже не было. — Да, как и ты.