***
Солнце слепило, отчего он, щурясь, прикрыл глаза, а затем медленно начал их открывать, силясь привыкнуть к такому неестественно яркому свечению. Рядом молчаливой статуей стояла девушка с длинными чёрными волосами. — Как имя твоё, маа-херу? — холодным и безжизненным тоном изрекла незнакомка. — Исдес. — Имя легко слетело с уст мужчины. Он потёр глаза и начал рассматривать ту, глаза которой были абсолютно пусты. — Я аментет. Моя обязанность помогать таким, как ты, обжиться на Полях Иалу. Исдес зажмурился, стараясь вспомнить события минувших дней, но у него ничего не получалось. Словно кто-то специально их стёр, тем самым наказывая? Незнакомка больше не смотрела на мужчину, лишь велела следовать за ней по мощённым гладким кирпичом улочкам, что он и сделал. Солнце освещало всё пространство, открывая окружающим великолепие местности, но Исдеса абсолютно не впечатляли эти красоты. Он ощущал витающий в воздухе… обман, но что он мог изменить, ведь даже не помнил откуда и кто такой? — Послушай, — мужчина резко остановился и схватил за руку аментет, которая всё так же оставалась безучастной ко всему, чем вызывала в глубине души непонятно откуда взявшуюся злость. С чего ему вообще было злиться на слугу Осириса? — Я не понимаю, что со мной! — Ты умер. И в награду за праведную жизнь, маа-херу, ты попал на Поля Иалу. — Монотонным голосом молвила аментет. Исдес опустил взгляд на свою руку, которой сжимал нежную кисть девушки, и тут же волна злости схлынула. — Прости, я не хотел сделать тебе больно, — следы от крепкого сжатия мгновенно исчезли. Он вновь заглянул в её глаза, которые на короткий миг показались так известны, но что-то всё же не клеилось… Знакомый голос врезался в сознание, и картинка перед глазами начала медленно уплывать. — Ну как тебе моё представление, милый? Хотел бы видеть свою милую грешницу такой безэмоциональной, а?***
Анубис с грохотом рухнул на колени. Он не мог ещё ясно мыслить, но то, что Исида решила разыграть спектакль в его сознании, карателя жутко разозлило. Тело казалось чужим, внутренности горели, словно до этого их специально выжигали. Во рту ужасно пересохло, но Инпу не собирался просто лежать и жаловаться на плохое самочувствие. Собрав всю волю в кулак, он попытался подняться, но тщетно, ноги и руки не слушались, а глаза слезились. Сын Осириса зарычал и решил, что нужно подключить свою нечеловеческую силу, но оказалось, что и этого он сделать не мог. — Как такое возможно? — шипел бог, пытаясь понять, что произошло. Руки и ноги немного окрепли, и посох помог всё-таки подняться, но как бы Анубис ни силился призвать свою божественную силу, это никак не получалось. Затем он потёр руками глаза и пригляделся. Рядом с полуразрушенными колоннами неподвижно стоял Сет, который, словно статуя, не подавал признаков жизни, но растерянный Инпу и не думал отступать, ведь этот прохвост прекрасный притворщик, каких поискать. — Сетх! А ну отвечай, это ты сотворил? Твоих поганых рук дело? — подойдя к дяде, принялся грубо его трясти. — А ну отвечай, Амт тебя за ногу! — Но тот никак не реагировал на гнев родственника. Анубис опять попытался призвать свою силу, но навершие посоха никак не среагировало и не вспыхнуло зелёным светом. Отвлёкшись от ненавистного Сета, он огляделся. — Кто это сделал? — Сердце тревожно забилось в груди.— Ифе! — Не думая больше о своей силе, которую никогда ранее не терял, и о масштабах разрушений, Анубис стал звать грешницу, которая привносила в его жизнь смуту. — Ифе! Посох, который теперь являлся лишь опорой, помогал быстрее передвигаться по залу, но найти девушку так и не удалось, это вселяло надежду, что Ифе жива. Жива! Неожиданно каратель замер, пытаясь отдышаться. Инпу правда стало страшно. Он боялся, что не увидит эту странную грешницу, которая заняла все его мысли! — Ифе! — позвал ещё раз её, но ответа не получил.***
Каника, улыбнувшись, подбодрила Ифе, и они вместе с Убэйдом, а также выжившими людьми, двинулись к выходу из временного укрытия. Ведь существовала вероятность быть найденными, а на воле, хоть и мизерная, но была возможность сбежать. — Слишком тихо. — Молвила грешница, вцепившись в руку маленькой девочки, в глазах которой читался неподдельный страх. — Мамочка, где моя мамочка, — заикаясь, вторил ребёнок. — Я хочу к ней. — Захлебываясь слезами, повторяла она. Убэйд посмотрел полным грусти взглядом на малышку и перевел взор на Ифе, безмолвно прося успокоить, но как она могла унять её боль, если сама была на волоске от истерики. — Будьте тише! — Приказал мужчина рядом стоящим людям, которые выглядели разбитыми и полными отчаянья. — Мы должны пройти бесшумно по улице. Держитесь стен! Ифе сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Присев напротив девочки, она выдавила улыбку и вытерла её слёзы. — Я тебя не оставлю, обещаю. Ты веришь мне? — Малышка кивнула. Устрашающую тишину разрезал громкий женский крик. Все резко обернулись и увидели Канику, проткнутую насквозь острой конечностью мерзкого существа. Всё, что могла сделать Ифе, это отшатнуться и прикрыть ладонью глаза девочки. Солёные слёзы тут же застелили лицо грешницы, но она была обязана сдержать надвигающийся приступ истерики. — Убэйд, стой! — крикнула вслед разъярённому мужчине, который бежал навстречу смерти. — Бегите! — крикнул он, и бывшая аментет, стиснув зубы и собрав всю волю в кулак, побежала, крепко держа за руку девочку, которой дала обещание. — Не стойте, за мной, живо! — грубо приказала девушка выжившим, которые кричали, глядя на кровавое месиво. Боги, кажется, сжалились, потому что на пути больше не встретилось каких-либо чудищ. Старичок улыбнулся и подошёл к Ифе. — Спасибо тебе, милая. — Он взял руки девушки в свои и с благодарностью их сжал. — Меня не за что благодарить. Я оставила Убэйда и Канику там, — с печалью в голосе тихо проговорила она. — Не думай о себе плохо, девочка, ты сделала всё что могла… — Старик отступил, и малышка дёрнула бывшую аментет за руку на себя. — Ты пойдешь с нами, красивая душа? — глаза ребёнка светились надеждой, но Ифе не могла отправиться с ними. Ведь была на волоске от смерти, и подвергать риску милое дитя не могла. — Красивая душа? Девочка молча кивнула и крепко прижалась к ней. Но нужно было уходить, поэтому, пообещав навестить ребёнка, грешница двинулась на поиски друзей, которые, надеялась, ещё живы…***
Незнакомое холодное касание заставило Ифе вздрогнуть и открыть глаза. Она так устала, что не помнила, как уснула и оказалась в этом месте. — Анубис, вы живы! — откашлявшись, громко сказала бывшая аментет и крепко сжала его в объятьях. — Я так переживала, так переживала! Он ухмыльнулся, в ответ похлопал девушку по спине и отодвинулся. Вроде обычный жест, но для бога загробного мира казался несвойственен. Ифе даже не обратила внимания, ведь так переживала, а теперь убедилась в его невредимости. — Вы одни, где мои друзья? — Отряхнулась от ненавистного песка, который успел просочиться буквально везде. — Они живы? — Ифе нахмурилась. Анубис ухмыльнулся и скрестил руки, раздумывая о чем-то. Теперь окончательно проснувшись, грешница всё больше ощущала непривычную ледяную ауру, исходящую от Инпу, а взгляд казался каким-то чужим. Осмелев, девушка приблизилась и встала почти вплотную, но не ощутила ничего приятного. Её сердце не трепетало от такой непозволительной близости. Они не были близки, как с тем же Атсу, к примеру, но в последнее время Ифе не ощущала от бога привычной ненависти, а даже смела предположить, что она ему стала нравиться. А сейчас же каратель казался чужим. Хотя, возможно, сказалась усталость и излишняя нервозность. Непривычная улыбка показалась на лице Инпу, и он приблизился к уху бывшей аментет, прошептав: — Так переживаешь за друзей, а разве я тебе не друг? — Вы… вы… Ответить Анубис не дал и задал новый вопрос, всё так же стоя практически вплотную. — Готова умереть за своих друзей? — Да! — громко и четко ответила Ифе и отступила на шаг, но крепкая ледяная хватка бога вернула девушку в прежнее положение. — Я готова бороться за тех, кого люблю! — она попыталась вырваться из железной оков, но тщетно. — Вы делаете мне больно, что с вами такое? — Рука разжалась, и бывшая аментет упала. Лицо карателя мимолётно скривилось, словно ответ ему не понравился, но в чём она провинилась, ведь сказала честно, как чувствовала. — Я в тебе не ошибся, милая-милая аментет… — Пробормотал он и протянул руку. Ифе тяжело сглотнула и удивлённо уставилась на его ладонь, а затем перевела взор на глаза, которые показались непривычно мутными и без какого-либо отблеска зелени. Она попятилась назад. Ведь планы Анубиса могли измениться, или же нет? — Отойди от неё! — крикнул Сет, и девушка отползла ещё дальше. — Ифе! — голос Атсу донёсся до грешницы. Бог хаоса, взглянув на Анубиса непривычным испепеляющим и полным отвращения взглядом, тут же подбежал к вору. А Ифе, воспользовавшись моментом, подскочила с места и последовала навстречу друзьям. Спина почему-то стала гореть, будто её подожги. — Ты её не получишь! — гневно выкрикнул Сет и преодолел оставшееся расстояние, всё так же источая неудержимую ненависть. Ифе даже не успела пискнуть, ведь не сразу поняла, что произошло. — За что? — хрипло спросила, ощущая резкую боль под рёбрами. — За что ты так со мной? — жизнь медленно ускользала, и девушке становилось всё холоднее. Грешный бог упал на колени, не выпуская грешницу из смертельных объятий. Необузданная злость схлынула, и его тело начала бить мелкая дрожь. — Ифе… — проговорил Сет, стараясь не смотреть ей в глаза. — Наконец-то мы тебя нашли! — Атсу подошёл. — Ифе… — Секундное замешательство заставило вора замолчать и задуматься. Он не был глупым человеком, но не мог поверить в произошедшее. — УБЬЮ! Он рыкнул и уже готов был разорвать бога хаоса на куски, но тут что-то отбросило мужчину в строну, сковав невидимыми оковами. Потерянная сила вернулась, и Сет перевел равнодушный взор на принца и племянника, которые уже стояли у входа. Затем взглянул на то место, где совсем недавно ухмылялся лже-Анубис, и, естественно, того уже и след простыл. — НЕНАВИЖУ! — услышал бог пронзительный крик Кейфла, который так же, как и Атсу, ринулся в атаку, но мгновенно потерял возможность говорить и двигаться. — Я должен… Я был должен, — бормотал бог хаоса. Не то чтобы Анубис удивился тому, что сделал Сет, но в глубине души все же надеялся… И, как оказалось, зря. Ведь тот, кто однажды стал убийцей, останется им навсегда! Глаза, застеленные слезами, выловили карателя. Теперь это точно был он: смотрел своими изумрудами, заглядывая в самую душу. Ифе ощущала неимоверную боль, но ей очень хотелось рассказать Инпу, что, несмотря на всё, она рада знакомству, как бы это глупо ни звучало. — Я тебя убью, Сетх, лучше беги… — прорычал Инпу, отрывая взгляд от умирающей грешницы. — Как же ты ловко всех обвёл! Бог загробного мира опустился и переложил Ифе к себе на колени. Трепетно-нежно коснулся лица тыльной стороной руки и улыбнулся. Он не знал, почему это делает, но чувствовал, что девушка нуждается в чем-то чистом и добром перед тем, как покинет мир живых… — Я сожалею, Ифе. — Изрёк Анубис надломленным голосом. — И я не испытываю радости сейчас, хотя должен… Невероятно красивые светлые глаза девушки, в которых можно было утонуть, медленно закрылись, и карателю показалось, что на губах появилась слабая-слабая улыбка. Быстро опустив маску на лицо, Анубис старался скрыть нахлынувшие эмоции. Ведь ему были не нужны свидетели перемен в самом себе. — Ты ещё здесь, убийца, значит готов принять смерть от руки моей?