Promoted to dad

      День тянулся медленно. Время, казалось, текло с замедленной скоростью, хотя Руулс прекрасно знал, что это не так, это не избавляло его от скуки. Утро, проведенное в его офисе, в трудах над идеями для головоломок, и ничего особенного, кроме мусорного ведра с выброшенными идеями для толкателей блоков. Когда часы пробили полдень, он встал, остановившись перед зеркалом, чтобы привести в порядок свой наряд, и отправился во двор. Хотя он был герцогом головоломок, ему все равно дали список заданий, не связанных с головоломками, которые нужно было выполнить. Разговаривать с членами суда, часовыми, охранниками, давать им их ежедневные задания. Сегодняшний день был ужасно обыденным. Всё в этом было так, словно он заново переживал предыдущий день. Даже крики из тронного зала стали, к сожалению, довольно обычным делом. Герцога также не удивило, что король, судя по всему, снова кричал на своего сына. Неприятные слова, которыми король обменивался с принцем, стали слишком привычными.       Руулс пытался не обращать внимания на звуки, пытался не обращать внимания на такие понятные слова, как «никчемный», «разочарование» и «позорный», но он солгал бы, если бы сказал, что эти слова не наполнили его эмоциями. Стражник Рудинн, которого он инструктировал, мог видеть это по его глазам, по приступу боли каждый раз, когда король был услышан, по намеку на слезы, собирающиеся в уголках его глаз, и по его рукам, сжатым в кулаки по бокам. Руулс приказал Рудинну удалиться и отвернулся от всех остальных, чтобы у него было время попытаться прояснить свои мысли. Он прочистил горло и повернулся к следующему Рудинну. На середине своего предложения он услышал, как открылась дверь, затем хлопнула, затем снова открылась и захлопнулась. Он слышал, как шаги принца проносятся по коридорам замка, и гораздо более громкий топот ног короля позади него.       Это тоже, к сожалению, стало обыденностью. Но что он мог поделать? Он боялся силы Короля Пика, был слишком перепуган сказать что-либо из страха, что будет брошен в темницу, не оставив никого после себя, чтобы присмотреть за сыном короля. Осмелится ли он сказать, что ему слишком понравился этот мальчик, то, как он смеялся, волнение на его лице и то, каким милым он был, так сильно отличаясь от своего отца? Руулс не мог сделать ничего, что могло бы поставить под угрозу их отношения с Лансером. Если бы Руулса больше не было, что ж, всякое могло быть, и только мысль о том, что что-то может случиться с этим маленьким мальчиком, вызывала в Руулсе бурю эмоций, слишком сложных чтобы описать на бумаге. Страх, что ему причинять боль, грусть от того, что ему нанесли вред, неимоверная ярость на того, кто поднял на него руку или на тех, кто был настолько глуп, что позволил ему пострадать. Однако Герцог отбросил эти чувства и эмоции на задворки сознания и отдал своё внимание Рудинну, стоящим перед ним. Он лишь произнёс пару слов, как почувствовал глухой удар по ногам и опустил взгляд, чтобы увидеть, как Лансер крепко держит его.       «Лансер! Ты знаешь, что я-»       Целый поток эмоций занял первый план сознания, стоило ему почувствовать, что что-то помимо слёз увлажнило штанину. Инстинктивно он отвернул принца от дверного прохода, когда король появился в поле зрения, его руки гладили голову ребёнка. Король Пик издал глубокий, грубоватый звук и драматично отвернулся от кланяющихся солдат, когда Руулс поднял принца на руки. Не сказав ни слова Рудинну или Хати, он отнёс мальчика в его комнату. Лаская его и держа ребёнка, будто тот был малышом, успокаивая его плач и заглушая тревоги. Оказавшись в комнате Лансера, Руулс аккуратно положил его на кровать, словно мальчик разбился бы, будь он грубее.       Трясущиеся руки скользнули под его капюшон и стянули его вниз, чтобы осмотреть лицо. В этот момент, показалось будто душа Руулса треснула. Кровь была размазана по лицу принца, истекая из раны на его щеке, прямо под глазом. Сдерживая эмоции, он прижал принца к своей собственной груди в крепком объятии, слёзы стекали по его тёмной коже, пока он держал принца. Лансер обнял в ответ, так словно держался за него изо всех сил. Герцог трясся от переполнявшего его гнева, и если бы это не оторвало его от Лансера, он бы уже избивал короля в этот самый момент. Его вернуло в реальность, когда он почувствовал, что Лансер пошевелился в объятиях. Принц положил ладонь на рану на его лице и Руулс глубоко вздохнул, стараясь успокоить дрожащие руки.       «Спокойно, мой принц, я вернусь как можно скорее». Руулс погладил голову принца, быстро уходя и возвращаясь с аптечкой первой помощи и вкусняшкой для мальчика. Когда он вернулся, то почти выронил то, что держал, когда увидел Лансера, который съёжился в углу комнаты. Поставив аптечку и пакетики с конфетами на прикроватный столик так быстро, как только мог, Руулс оказался рядом с ним примерно в ту же секунду, что вошёл в комнату. «Ты изувечен? Покажите мне, принц, пошли, пойдём обратно.» Он пытался поставить Лансера обратно на ноги, но мальчик отмахивался от его рук. Каждый раз, когда Руулс тянулся к принцу, его руки били, шлепали или толкали, пока в какой-то момент Руулсу не пришлось схватить его сзади со слезами, катящимися по его лицу, чтобы он мог отнести извивающегося мальчика обратно на кровать.       «Лансер!» — наконец огрызнулся он. «Почему ты сопротивляешься! Я лишь хочу позаботится о тебе!» Лансер отвернулся от него. «Лансер, пожалуйста, поговори со мной.» Принц не произнёс ни звука. Руулс упал на колени, и Лансер обратно натянул капюшон. Руулс потянулся к нему, а Лансер ударил по его дрожащим рукам. Он потянулся ещё раз, и Лансер ударил слабее. Он тянулся третий раз и был встречен ещё одним слабым ударом со стороны Лансера. Он приблизился в четвёртый и получил в ответ только лёгкое движение ноги. Он положил одну руку на ногу Лансера, а другой рукой обхватил его торс. «Мой принц». — Он заговорил мягким, но дрожащим голосом. — «Скажи, почему ты сопротивляешься?» Он повернул Лансера лицом к себе. «Почему ты дерёшься со мной?» Он медленно опустил Лансера с кровати на своё колено. «Пожалуйста, мой принц, позволь мне излечить твои раны.» Он опять убрал капюшон Лансера и улыбнулся мальчику, которого держал на руках. Руулс открыл аптечку, вытаскивая бинт. Он вытащил его из упаковки и приложил к лицу принца. На повязке были персонажи из популярного детского шоу, фактически это было любимое шоу Лансера. Лансер вытер глаза и слегка улыбнулся, когда Руулс погладил его по голове. «Наконец, вот это тот принц, которого я знаю.» Улыбка Лансера рассеялась, и он опять отвернул свою голову, его синий язычок слегка высовывается изо рта.       «Хэй, ме- Хэй, Руулс?»       Это застало герцога врасплох. Прошли месяцы с момента, как Лансер называл его по имени вместо того, чтобы звать его просто «меньший папа».       «Да, мой принц?» «Почему ты делаешь это всё? Все те вещи, которые должны делать папы?»       Руулс на секунду задумался. Сначала он просто мирился с присутствием принца, но в последнее время он так привязался к нему. «Я полагаю», — начал он, прежде чем умолкнуть и не закончить предложение.       «Что?» — Лансер продолжал.       «Что ж, мое собственное воспитание было неблагоприятным. И я не хочу, чтобы ты испытал то, что испытал я. Но это всё, что я могу сделать.» — сказал он, его разные глаза метнулись к повязке, прежде чем снова посмотреть на Лансера.- «Короткий ответ, полагаю таков: ты мне не безразличен.»       Лансер встал на одном уровне с Рулсом, который стоял на коленях, и крепко обнял его. «Почему мой папа не такой?»       Руулс повторил жест, прижав Лансера к груди. Он знал ответ. Спейд не хотел, чтобы кто-либо влиял на его сына. Спейд хотел, чтобы его сын был машиной, не имел чувств или привязанности к кому-либо, но ребёнок этого не поймёт.       «Я не знаю, мой принц.»       Хватка Лансера усилилась, и несмотря на то, что он старался звучать спокойно, его голос содрогнулся.       «Почему папа не может быть таким, как ты?»       Руулс почувствовал, как у него перехватило горло, его руки крепче сжали Лансера, его слова потонули в слезах, окрашивающих его темно-синие щеки. Почему Спейд не мог быть обычным родителем? Почему не мог должным образом любить своего сына и проявлять привязанность, в которой тот нуждается? Сдерживая слёзы, он взял Лансера и поднялся, недолго держа его, перед тем как посадить на кровать. «Лансер, почему ты дрался со мной?»       Лансер отвернулся от него, теребя свои пальцы.       «Отец сказал, что я не должен быть таким мягким с тобой.» Руулс нахмурился и потом улыбнулся, сев рядом с Лансером на кровать.       «Ну, это будет сложно.» — он положил руку на плечо Лансера, в то время как принц поднял на него глаза, на лице ясно читалось замешательство. «Твой мех мягкий, как плюшевая игрушка!»       Он дразнил принца, тыкая его в живот, и Лансер немного посмеялся, а Руулс пощекотал его еще сильнее, отчего принц засмеялся еще больше, теперь протестуя только для того, чтобы заставить своего младшего папашу перестать щекотать его. Лансер поддразнил его в ответ, призвав две пики, чтобы слегка расплющить лицо Руулса, и они вдвоем рассмеялись и успокоились. Лансер опять обнял Руулса и в этот раз было теплее.       «Ах, у меня есть для тебя сюрприз, принц.» Лансер с интересом поднял глаза. «Что ты мне принёс?»       Руулс поднял упаковку мармеладных конфет. «Твои любимые черви!» Лансер почти дрожал от возбуждения, когда брал у Руулса мармеладных червей и запихивал горсть в рот. Руулс нежно улыбнулся мальчику.       «Не ешь слишком быстро, мой принц, или у тебя заболит живот.» — он посмотрел на время. Прошло около часа. — «Мне нужно возвращаться к своим обязанностям. Отдохни и не суетись с лицом.» Лансер пулей вылетел с кровати, чтобы обнять Руулса в последний раз, и Руулс обнял его в ответ.       «Сегодня вечером ты всё ещё почитаешь мне и укутаешь одеялом?» На лице герцога появилась улыбка.       «Конечно же, мой принц. Это будет честью для меня.»       «Спасибо, папа.»