Четыре недели.

Он привык к этому подозрительно быстро. Отлёживаться в медпункте после особенно сильного приступа, отмахиваться от друзей и девушек, со всех ног бежать в уборную, носить с собой в кармане с десяток платков и врать, постоянно врать. Всё это стало его мучительной повседневностью, унылой рутиной с того самого злополучного дня, когда он, скорчившись на холодном кафеле ванной, откашлял в руку первый лепесток. А затем ещё один. И ещё. Эта загадочная болезнь была своего рода легендой в его школе. Байкой, которую любили пересказывать друг другу девочки, собираясь в стайки у окон, многозначительно подмигивая друг другу и взрываясь от смеха, когда к ним подходил кто-нибудь посторонний. Он и не думал, что подобное может произойти на самом деле, и тем более, произойти именно с ним. В один из самых обычных дней, прямо посреди шумного урока, их молодой и весёлый учитель, студент-практикант, был застигнут врасплох заданным не по теме вопросом: «Существует ли ханахаки на самом деле?». Вопрос был сопровожден всеобщим хихиканием в классе. Учитель только неодобрительно покачал головой и отвернулся к доске. «Не говори об этом» — ответил он. Рука, держащая мел, замерла на середине, — «Одно я знаю точно: если она существует и какой-нибудь человек заболеет, им обоим будет не до смеха». Судьба знает толк в шутках. Вот уже неделю ему приходится незаметно отбиваться от своей компании и поскорее бежать домой. Применять свои таланты, чтобы как можно быстрее очутиться в безопасности, за спасительными стенами родной квартиры. Он уже отклоняет все предложения от друзей, но к несчастью, просто перестать ходить в школу никак нельзя. Родители по-прежнему звонят один-два раза в месяц, стабильно высылают на счёт деньги и понятия не имеют, что их сын регулярно пачкает наволочку кровью. К началу второй недели повседневностью становится неспособность нормально дышать, пока не прокашляешься над унитазом. На глаза наворачиваются слёзы, несколько красных капелек угодило на чистую форму. Он стоит, обессиленно держась руками за стенки кабинки и с отвращением смотрит на лепестки цветов, что никак не перестанут расти внутри него. Проходя мимо зеркала, парень внимательно осматривает себя на предмет нежелательной растительности. Одноклассники смеются над ним, потому что он итак постоянно прихорашивается и, по их мнению, осталось только начать рассматривать своё лицо через лупу. Небо тёмным полотном затянула ночь, а он все ещё не спит — устало листает очередную статью про эту загадочную болезнь и пытается понять, что ему делать со своей жизнью дальше. Ханахаки (Hanahaki byō; 花吐き病) — заболевание, возникающее у человека при невзаимной любви. В сердце больного начинают расти цветы, постепенно распространяющиеся на остальные органы и забивающие дыхательные пути. Характерны периодические приступы кашля с выделением крови и лепестков. Если больной так и не обретёт взаимность, ханахаки убьёт его в течение месяца. Пролистав с десяток статей, он не находит для себя ни единой хорошей новости. Перспективы самые, что ни на есть, приятные. Он со вздохом закрывает ноутбук, второй рукой ощупывая щеку и выдирая свежие лепестки. Отправив их в мусорку, он пытается морально подготовить себя к тому, что этот месяц может оказаться последним в его жизни. Потому что он знает, кто именно стал причиной его болезни. На исходе второй недели он не в состоянии нормально дышать ни одной минуты в сутках. Он живо представляет себе, как его бронхиальное древо цветёт жёлтыми цветами, как постепенно растения распространяются по дыхательным каналам, забивают сосуды лепестками и в конце концов, заполняют его собой полностью. Проснуться ночью от кошмара, в котором ты у всех на глазах задохнулся — обычное дело. Выдернуть из висков отросшие за ночь лепесточки — ничего необычного. Он забыл, что такое свободное дыхание и вспоминает об этом столь далёком счастье только рядом с ним. При виде него цветы внутри перестают клокотать в горле и рваться наружу. Парень может насладиться парой часов спокойствия, в будущем предвещающего ему настоящий кошмар, ведь как только он теряется из виду, все симптомы возвращаются с утроенной силой. Пережить третью неделю оказывается по-настоящему нелегко. Не проходит и часа, чтобы у него не начинался новый приступ кашля. Он звонит родителям и просит их сообщить классному руководителю, что он заболел и какое-то время не сможет ходить в школу. Он уже смирился со своей судьбой, или делает вид, что смирился. В любом случае, он планирует умереть один в своём доме, как подбитое животное. По спине пробегает холодок каждый раз, когда парень задумывается о том, что его ждёт. Лекарства от ханахаки не существует. Даже существование этой болезни ничем не доказано. Есть несколько описанных случаев, но ни один из них официально не подтвержден. Его случай можно смело назвать уникальным. Если бы он пошёл к докторам и позволил бы изучить себя ещё при жизни, то стал бы по-настоящему известен. Но он никогда и никому не позволит творить со своим телом унизительные вещи, даже во благо науки. И никому не расскажет о своей любви. Экстрасенсорные силы, которыми он раньше так гордился, ничем ему не помогут. Порой он даже делает предположение, что ханахаки болеют только эсперы. Но в интернете об этом ничего не сказано. Осознание неумолимо приближающейся смерти режет нервы, словно тупой кусок стекла, но он продолжает храбриться. Делает вид, что у него просто простуда, даже если симптомы больше напоминают туберкулёз. Выражение «Перед смертью не надышишься» приобретает саркастический оттенок. Последнюю неделю он решает провести рядом с ним. Он осознанно ищет встречи, пусть после расставания у него и начинается асфиксия, он ни в чём его не винит. Его возлюбленный искренне рад общению, но очевидно, сердце уже отдал другой. Конечно, так он и знал. Кагеяма обеспокоенно смотрит в его глаза и интересуется, всё ли в порядке, ведь Ханазава сегодня какой-то бледный. Он усмехается: конечно станешь бледным, когда каждый день из тебя льются реки крови. Но он отвечает, что всё в порядке, потому что Кагеяма этого не заслуживает. Милый и добросердечный парень, который извиняется за всё подряд, даже за нанесение удара в видеоигре, будет в ужасе, если узнает, чему он стал причиной. Ему итак хватает чувства вины за вред, который он иногда приносит людям своими силами. Нет, он не должен узнать. Ханазава со страхом представляет, что будет, если он узнает, что человек буквально умер из-за любви к нему. Теру погибнет, так и не признавшись, ведь просто не имеет права быть таким эгоистичным. Он не может просто спокойно отойти в мир иной, оставив всех разбираться с тем, что устроит Кагеяма после его смерти. В конце концов, он любит его. Ханазава не хочет, чтобы Шигео винил себя за то, на что он никак не мог повлиять. Не хочет, чтобы парень страдал от мыслей, что обязан был ответить ему взаимностью. Не хочет, чтобы он корил себя за отсутствие чувств, которые могли бы спасти жизнь Теру. Его учитель был прав. Если один болен ханахаки, страдать будут оба. Шигео останавливается, чтобы взглянуть на что-то, лежащее на витрине, и Ханазаву пробирает с головы до ног. Царапая когтями лёгкие и горло, кашель зверем поднимается вверх, заставляя его содрогнуться всем телом. Одно громкое, отрывистое «кха» в кулак и ему становится действительно страшно. В дрожащей ладони темнеет лужица крови, а в ней притаился красный лепесток. До этого они всегда были жёлтыми. Кагеяма оборачивается и Теру поспешно прячет руку за спиной. И хотя это действие выглядело нелепо и даже слишком заметно, он ничего не заподозрил. Наверное, именно это безусловное доверие Ханазава в нём так ценит. Он как бы между делом задаёт другу вопрос: «Есть ли в твоей школе красивые девушки?» и с горечью наблюдает за тем, как Кагеяма стремительно краснеет и начинает запинаться. Быстро открывает рот и закрывает, отводит глаза и в конце концов говорит о том, что самая красивая девочка в их школе — Цубоми-тян. Ну да, конечно. В следующий раз он почти был пойман, когда лепестки защекотали его горло в присутствии младшего брата Кагеямы. Ему повезло — его возлюбленный не слишком догадливый, но к его младшему брату это не относится. Рицу мгновенно смеряет блондина пронзительным взглядом и его лицо темнеет. Ханазава вежливо отказывается от довольно сухо предложенной помощи, мотает головой в ответ на беспокойство Шигео и говорит, что ему нужно сбегать в туалет. Братья молча кивают и парень ретируется. Стоит ему закрыть дверь уличной уборной, он падает на пол и в отчаянии хватается за шею руками. Хочется вручную расцарапать горло и достать то, что так сильно мешает ему дышать. Он проводит так, по крайней мере, десять минут, его глаза начинают бессильно закрываться. Нечто действительно большое застряло на полпути и воздух просто перестал поступать в лёгкие. Это что-то никак не хочет проходить дальше, сколько бы Ханазава не предпринимал попыток откашляться. В отчаянии он открывает рот пошире и проталкивает внутрь пальцы, чтобы достать это самостоятельно. С первой попытки дотянуться не выходит, и он устало опускает ослабшую руку, уже готовый принять свою судьбу в грязном сортире. Тогда в мыслях, словно из дымки, возникает любимый образ. Собирая в кулак все последние силы, Теру склоняется над раковиной, одной рукой опираясь о стол, а другой силясь добраться до раздражающей помехи. На середине процесса появляются рвотные позывы и он, жмурясь, делает последний толчок. Указательным и средним пальцами удаётся нащупать что-то твёрдое и в тоже время мягкое. Молясь богу, чтобы всё удалось, он подхватывает нечто, зажимая его между пальцами и осторожно тянет. Спустя несколько секунд оно выскальзывает из влажной тесноты горла и Ханазаву тут же вырывает кровью прямо в раковину. Кровь забрызгала зеркало, тусклый пол и его кофту, сделав уборную похожей на место преступления. Отдышавшись, он со слезящимися глазами подставляет под свет содержимое руки — в этот раз из него вышел целый бутон. Возвращаясь к парням, на вопрос Рицу, куда делась его верхняя одежда, он шутливо отвечает, что пока он был в туалете, она успела выйти из моды. Субботу четвёртой недели он проводит, стоя с Кагеямой в очереди к фургончику с едой. Шигео выглядывает из-за спины впереди стоящего и пытается разглядеть меню, висящее на стекле. Затем спрашивает, уверен ли Теру, что хочет его угостить. Ханазава тут же успокаивает парня, уверяя, что будет только рад оплатить всё, что он захочет взять. Завтра, скорее всего, его последний день. Утром он позвонит родителям в последний раз и проведёт остаток дня в одиночестве. Нет никого, с кем он хотел бы увидеться напоследок. Близких друзей у него нет, а от родителей он банально отвык. Единственный человек, которого он хочет видеть перед смертью, не должен знать о том, что произойдёт. Теру с умилением смотрит на Кагеяму, подставившего лицо прохладному ветерку и думает о том, что всё-таки очень сильно хочет жить. — Ханазава-кун, спасибо, — вдруг говорит Шигео. — Да не благодари, мне не сложно, — тень улыбки промелькнула на бледном, без кровинки, лице Ханазавы. — Нет, я имею ввиду, спасибо за эту неделю. Мне было очень весело провести её с тобой, — на лице Шигео светится тёплая улыбка. — Ага, мне тоже. Теруки через силу кивает парню и его ноги бессильно подкашиваются. Он падает на колени, прямо в ноги Кагеяме, словно сейчас начнёт отчаянно ему молиться. Мир в глазах темнеет и расплывается, его разум с треском отключается. Земля добродушно принимает его настрадавшееся тело в свои прохладные объятия. Боль, раздирающая лёгкие, наконец прекращается и последнее, что чувствует Ханазава, перед тем как утонуть в темноте — умиротворение. Где-то на задворках сознания он улавливает едва слышимый голос Шигео, отчаянно зовущий его по имени.