Рубин, сверкающий от слёз.

. . . Сознание Танджиро медленно возращалось, как и его понимание происходящей ситуации. Почему он внезапно начал забывать свою семью? Он атаковал человека, пока не мог мыслить рационально. Вернее будет сказать, что, его тело двигалось само по себе, пока его разум прибывал в неком трансе. Его инстинкты не позволяли ему оставаться беззащитным, они кричали, когда Танджиро, вернув контроль над телом понял, что он..— —Он буквально прижимал человека в странном хаори к полу, а тот останавливал его рукояткой своей катаны с синим, блестящим, лезвием. В его голове был голос, такой похожий на его собственный. Он называл его слабоком, что он не смог защитить своб семью, съесть этого человека, чтобы стать сильнее, говорил ему убить или быть убитым. Говорил ему дратся. Есть. Становится сильнее. Служить ему. Но не смотря на странную трансформацию его тела и разума, он все ещё был Танджиро Камадо, старший сын Киё и Танджуро, старший любящий брат. Желание силы, пульсирующий в такте его пульса, было очень заманчиво, как дорогая еда или шелкавая одежда, котрую отдают тебе просто так, но он борется с этим, зная что это неправильно. Да, он слабак, он не смог защитить всех, хотя это была его обязанность как старшего в семье после смерти его отца, но он никогда бы не съел человека, чтобы стать сильнее. Хотя, ему уже некого защищать, и давно остывшие трупы в доме тому доказательство. Почему-то в его глазах щипет. Такео бы назвал его плаксой, увидев как его старший брат все время рыдает, но он все равно бы обнял его и утешил. Вспомная такое, и понимая, что это лишь его фантазия, что его братья, сестры, матушка и отец – мертвы, он вновь плачет, второй раз за день. Прямо сейчас он чувствует себя как самый ужасный человек, как какой-то бесчеловечный демон-людоед из рассказов Сабуро-сана, и, возможно, он он и есть. Ему хотелось верить что он человек, все еще человек. . . . Когда зрачки демона сузились, Гию слабо, почти незаметно, нахмурился. У демона были холодные глаза, лишённые любого самосознания. Стоит признать, что внешне он отличается от новообращенных демонов, которых он встречал. У некоторых кожа была нечеловеческого оттенка, зелёная, синяя, красная, любая. У этого демона были лишь холодные глаза, острые ногти с красными кончиками и странный узор на его лбу, как язык алого пламени. Но примиечательная черта этого демона были его рубиновые глаза, почти как красное вино, и они как будто светились в темноте хижины. Таких глаз он не видел никогда, буквально. Демон перед ним издал сдавленное рычание, совсем как одичавшое животное, и слегка оскалил зубы, показывая свои острые, новообретенные, клыки. Он быстро встал, вернее сказать, вскочил с пола и без колебаний набросился на Гию, выставив перед собой когтистую руку. Мечник, не отставая, замохнулся катаной, собирая воздух в своих лёгких. Тут тесно. Главное не споткнутся. — "Дыхние воды, пятый стиль: Милосер-" И черт бы побрал его, он споткнулся об труп. Он споткнулся об чью-то ногу, когда вступил вперёд, чтобы отрубить голову демону, и упал на спину. Демон без промедления навис над ним, и Гию в спешке подставил вместо своей головы рукоять своей катаны, и демон вцепился в неё зубами. Его ногти вонзились в деревянный пол, создавая под ними еле заметные трещенки. И когда Гию хотел оттолкнуть демона, тот увеличился в размерах, и теперь над мечником было намного больше живого веса, который все время давил на него, рыча как животное. И в какой-то момент Гию почувствовал что-то мокрое на щеке и носу, как будто что-то капало на его лицо. Мечник отвёл взгляд от своей катаны на лицо и демона и на мгновение застыл, смотря на его рубиновые глаза, полные слёз и здорового рассудка. Холод, жестокость и дикость пропала, заменяясь сожалением и виной, которые обрушились на него как цунами. Мальчик ослабил свою хватку, возвращаясь в привычные ему размеры и отскочил назад, судорожно схватив себя за лицо и смотря в никуда, демон открыл рот, и сапфировые глаза Гию всего на секунду расширились. Демон сомкнул руки на лице, смотря через свои пальцы на пол, его глаза судорожно бегали туда сюда, от одного трупа к другому, а по его щекам стекали слезы. Будет ли он их есть? В обычной ситуации он бы сразу обезвредил демона, отрубив тому голову, но именно сейчас его интерес буквально заставил его смотреть, что будет дальше. Вопреки всем ожиданием, демон лишь всхлипывал, так же, как когда он только вошёл в хижину. Его узоры в виде языков пламени постепенно уменшались, а его зрачки вернулись в норму, и тот бы выглядел как самый настоящий человек, если бы не его острые клыки и эти, боже, рубиновые глаза. ... Может быть, он другой, не такой как все демоны? Это глупо и нелепо пологатся на безосновательные догадки, но, почему то, он надеялся на это. Гию не стал ждать пока тот успокоится, это может занять слишком много времени. Он встал с пола и направил свою катану в сторону трупов, привлекая внимание демона. — Ты помнишь себя и кто они? Интересно, он заговорит? Демон слабо, слегка неуверенно кивнул и вновь заговорил, чуть-чуть заикаясь. — Да.. это моя семья, а я Танджиро Камадо.. — он издал слабое шипение, когда поцарапал свою нижнюю губу об свои новообретенные клыки, которая сразу же залечилась. Гию в ответ кивнул, молча. Тишина была немного неловкой. Демон смотрел в пол, его руки все ещё были на его лице, а на его щеках остались солёные полоски от слез, а Гию это неволновало, он уже привык к тишине, но ситуация была, мягко говоря, странная до ужаса. Демон, который только что чуть не съел мечника стоял и беседовал с ним, если это можно назвать беседой. Возможно, он поступает легкомысленно, но одна деталь задела его внимание. Демон не питал интереса к крови и трупам его семьи, а лишь смотря на них с горем в глазах, как будто он не хочет их съесть. — Ты голоден? Демон немного помолчал, а после вновь заговорил. — Да, очень.. Это из-за изменения моего тела..? — он поднял свои рубиновые глаза с пола, смотря на мечника в немом вопросе, и когда получил кивок, он опять посмотрел вниз, и его взгляд вновь упал на хладные трупы, а в уголках его глаз вновь собрались маленькие капельки слез. Если верить информации, данная Корпусу, то только сам Мудзан может превращать людей в демонов, и это значит, что сам Мудзан, прородитель демонов, "навестил" семью-угольщиков, но при этом никого не съел, судя по состоянии тел. Зачем ему это было нужно? — Ты знаешь кто убил твою семью? — получив отрицательное покачивание головой от демона, он продолжил. — Это сделал Кибудзучи Мудзан. Прородитель демонов. Именно он сделал тебя таким же, как он. Обычно все своё время он молчит, но узнав Синобу о том, что он "смог произнести больше слова" она бы хитро улыбнулась и вновь попыталась бы пошутить о том, что ему стоит говорить побольше. . . . Значит, того мужчину зовут Мудзан Кибудзучи. Он обязательно отомстит этому демону за смерть его семьи. Танжиро всегда был против мести, думая, что лучше отпустить и забыть, но почему то, желание смерти этого мужчины казалось ему правильным, и инстинкты, раньше яростно кричащие ему съесть трупы его семьи и служить ему, теперь говорили убить его, скапливаясь гневным комом в его глотке. Он отпустил руки со своего лица, сминая в ладонях подол рукав своего клетчатого хаори, смотря в пол своими рубинами. Вспомниая рассказы Сабуро-сана, можно вспомнить что демонов уничтожают люди с катанами, называющие себя "Убийцами Демонов". Значит ли это, что мужчина перед ним с сапфировыми глазами один из них? Он решил не томить, а прямо спросить. — Вы убийца демонов? Мужчина без колебаний кивнул ему, его взгляд делал Танджиро чувствовать себя немного неловко, то, как он почти пусто на него смотрел и эта кромешная тишина, не слышен только его голос и тихие посторонних звуки. — Я теперь демон.. но я могу как-то стать одним из вас?