a raven without a wing

Рико, вообще-то, хотел бы думать о себе достаточно плохо, чтобы не вести себя абсолютно противоположно. Он не уверен кого ненавидит больше: свою жизнь, свою семью или все же себя. Пару раз он пропускает мысль, что терпеть не может экси, но осекается - без экси он никто. Ноль. Значат ли эти доводы, что верны только два первых варианта? Разве Рико Морияма не достоин большего? Его обожают все, пожалуй, за исключением придурка Кевина и никчемных Воронов, но последние даже смотреть на него не достойны, а Кевин вернётся, потому что всегда возвращался. И в конце концов, Рико способен сложить весь мир к своим ногам, получить все что захочет. Все, кроме любви. Рико приходит к выводу - он ненавидит своего отца. А ещё ненавидит придурка Натаниэля Веснински, но не смеет сравнивать. В ненависти такие же этапы, как и в любви, и если ему ночами снится, как отец треплет его по волосам, называет, черт возьми, блестящим игроком, а потом такой: — прости, сынок, я не учил тебя кататься на велосипеде, но мы все ещё можем пойти и поиграть в бейсбол. То сны где Натаниэля лупят, режут и пилят - являются такими же желанными. Рико, блять, зависим от того, чтобы делать больно. Он не срывает свою злость просто так, и это правда, он может отыграться на любой пешке из команды, снова поколотить Жана, потому что они просто не достойны ничего иного. А Натаниэль достоин. Самого чистого гнева, самых ярких эмоций, потому что Рико смотрит на него и видит себя, а потом ломает ломает ломает. А Натаниэль привык, что его ломают. Окей, его долбаный отец хотя бы был рядом, и неважно, что с утюгом, тесаком или кулаками. Он глумится над Веснински, и ненавидит тот факт, что потом Жан Моро перевязывает его раны и говорит с ним. Это не ревность, а поглощающая зависимость. Натаниэль Веснински маленький израненный мальчик, и он, определенно, тоже ошибался, когда считал экси спасательным кругом, а не камнем, тянущим на дно. Рико Морияма никогда не заблуждался в своем отношении, у них обоих не было выбора и не будет. — я вышибу тебе мозги, если у тебя они вообще есть, — Рико в предупреждающем жесте сжимает тяжёлую клюшку, смотрит в упор, но Натаниэль даже не двигается с места. Прожигает своими глубокими голубыми, не дёргается, выплёвывает: — если ты думаешь, что это поможет мне лучше отработать позицию, идиот, — и Рико знает, насколько Веснински ненавидит отглоски Мясника в себе, насколько он бывает зашуган и остр на язык одновременно. Морияма никогда не бросают слов на ветер, Рико заряжает по нему клюшкой прямо на глазах Воронов. Натаниэлю идёт красный, как детали на черной форме, и как кровь на затылке. Везде. Натаниэлю совсем не идёт синий, поэтому он никогда не должен умирать, тем более, без разрешения. Рико не жалеет о содеянном, совесть для никчемных и жалких, но он лично перережет глотки всем медикам в корпусе, если Натаниэль Веснински не оклемается. Как любимая кукла, прошедшая испытание временем, и как цифра четыре над выведенным "Веснински", как этот полный презрения взгляд. Рико знает, насколько сильно жаждут его смерти, но вот Натаниэль ждёт не этого. Он достаточно умён для того, чтобы знать, что место не бывает пустующим. Натаниэль бы мог стать вторым королем, если бы не был так упрям и убежден в тошнотворности подобной деятельности. Натаниэль никогда не был достойным преемником. Да и игрок в экси из него дерьмовый. — ты жалок, Веснински, я ненавижу тебя. — не трать воздух, — И Натаниэль идёт на поле. С пробитой головой. Рико тупит взгляд, провожает им, а затем ускоряется; он не будет идти следом, не будет вторым, а Натаниэль ничего и не предпринимает. Чхать ему хотелось на чужие заскоки, когда своих полно. И абсолютно чхать хотелось на Рико. И это тоже так бесконечно раздражает. 1..2..3 Он наступает ему на горло, давит на позвонки и плюется ядом, Натаниэль барахтается на полу, потому что со связанными конечностями тяжело сопротивляться. А Рико ухмыляется: хищно, маниакально. И ему нравится этот контроль, нравится думать о том, что Натаниэль Веснински принадлежит ему, что он сжимает в руках не окровавленный кинжал, а его сердце. И способен сожрать его прямо сейчас, поглотить всю суть. Но Натаниэль снова смотрит, так смотрит, что Морияма чувствует, как собственное сердце делает кульбит, а затем неизбежно останавливается. Ему плевать на ненависть, плевать на испуг и гнев, но он смотрит ровно так же, как отец. Никак. И заключение одно - Рико Морияма будет должен гореть в аду.