Сны наяву

      Резко открываю глаза от противного звука. В них слёзы. Я плакала? Пытаюсь вспомнить сон. Он снится мне уже не первую ночь, но всё, что нахожу в своей голове это туман. Те таблетки, что здесь дают разве не должны обеспечивать меня их отсутствием?       К сожалению, все попытки обратиться к памяти терпят неудачу. Раздражение от мерзкого звука, идущего из коридора усиливается, и я проклинаю это место каждой клеточкой своего тела. Люди, которые придумали эту мерзкую пищалку, просто обязаны гореть в аду. Это и ранние подъёмы определённо возглавляют топ-лист всего, что я ненавижу здесь. Разве в рехабах такого уровня не должны быть королевские условия в виде завтрака в постель и людей, готовых облизывать тебя с ног до головы и интересоваться самочувствием при каждой удобной возможности? Хотя, нужно быть честной перед собой, пока что это лучший из всех четырех, в которых я была. Самым главным его плюсом является минимизация контактов с другими пациентами. Да и с персоналом, в общем-то, тоже. Кстати говоря, о персонале. Мой покой будет нарушен через 3, 2…       Дверь с грохотом распахнулась и на пороге появилась явно недовольная мной медсестра. Нотграсс. Черт её подери. На фоне этих белых стен она выглядит ярким розовым пятном. С уверенностью могу сказать, что этот цвет провоцирует меня нарочно бесить эту маленькую противную тётку. Из трёх медсестёр, закреплённых чтобы следить за мной, с ней мы ладим меньше всего. — Доброе утро, Аврора. — Оно не бывает добрым в такую рань, под такой шум. Пробурчала я и накрыла лицо подушкой. — Вставай, ты знаешь правила. Сегодня очень насыщенный день, столько всего предстоит сделать. Уверена, тебе понравится расписание. С мерзкой улыбочкой она подошла к кровати и положила листок на тумбочку. Одного взгляда хватило чтобы понять, что в нём не было буквально ни одной свободной минуты. И оно практически целиком и полностью состояло из, как я это называю, бесплатного рабского труда. — Знаешь, Нотграсс, вообще-то, в цивилизованных странах рабство давно отменили. — Но не в нашем прекрасном больничном царстве, дорогая. Желание придушить её подушкой росло. От идеи я быстро отказалась, так как сама мысль о том, чтобы встать и совершать какие-либо активные действия вызывала тошноту. Лечить зависимость, принимая препараты из-за которых она когда-то появилась, не лучшая идея для и так уже ослабевшего организма. Но она куда лучше, чем умереть от невыносимой опиоидной ломки. Всё всегда начинается с малого.       Следом за этой идеей последовала не менее гениальная, — придушить подушкой уже себя. Что ж, это тоже побочный эффект препаратов. Как будто я помню время, когда по-настоящему хотела жить не ради дозы. — Признайся, ты впечатлена тем количеством заданий, которые я тебе назначила на свежем воздухе, — с ухмылкой произнесла Нотграсс. — Ну, вперёд, время не ждёт. Завтрак, таблетки и труд, кусты и газон сами себя не подстригут. Вот что поможет твоей королевской заднице быть более приятным членом нашего процветающего общества.       Я метнула в неё подушку, но промахнулась. Нотграсс с противным смехом выбежала в коридор. — Я бы на твоём месте поберегла силы, ваше королевское величество. День обещает быть долгим и жарким. Предупреждаю, завтрак закончится через 20 минут. А ты знаешь наши правила. Кто не успел, тот опоздал. Кстати говоря, капельницы тем, кто отказывается от еды, сегодня ставлю я. Сверкнув своими кривыми зубами, она скрылась в коридоре отделения.       Последние слова о капельнице заставили меня собраться с потрясающей, для ослабевшего тела, скоростью. Уже через 5 минут я была готова выйти на завтрак. Аппетита не было, но иглы меня сильно пугали. Плюс, Нотграсс наверняка бы не упустила возможности причинить ими максимальную боль.       Выйдя в коридор, я столкнулась с Флислвит. Она как обычно была в зелёном. Пожалуй, здесь у нас с ней были самые лучшие отношения. Она чаще всего вызывалась присматривать за мной, когда я работала вне лечебницы. Ну, как присматривать… в момент, когда её тело занимало более-менее удобное положение, Флислвит меньше, чем за минуту крепко засыпала, что открывало мне невероятное количество возможностей. Почти уверена, что она втайне от всех что-то принимает, поэтому так много и долго спит. — Флислв-и-и-ит, так рада тебя сегодня видеть. Потрясающе выглядишь. Этот зелёный цвет тебе так идёт, — протянула я сладким как патока голосом, с настолько фальшивой улыбкой, что казалось, что от неё могут завянуть цветы. Однако, наивная Флислвит никогда не замечала моих маленьких манипуляций. — Я надеюсь, ты сегодня присмотришь за мной во время трудотерапии. Эта сука Нотграсс загрузила меня до самого вечера. Стопроцентный способ заставить её вызваться следить за мной. Они — три сестры, работающие в одном рехабе, терпеть друг друга не могут, что позволяет мне вставлять ещё больше палок в колёса их взаимоотношений. — Аврора, доброе утро! Да, я видела твоё расписание. Нотграсс постаралась, ничего не скажешь. Сегодня такой прекрасный день, мне не помешает принять немного солнечных ванн на свежем воздухе. Конечно, сегодня я буду твоим надзирателем. «Как в тюрьме, ей богу» — подумала я, но общество Флислвит было на руку. Под её присмотром задуманную шалость будет куда легче реализовать. — Тогда до скорого, — почти искренне улыбнувшись Флислвит, довольная своим актёрским мастерством, я куда активнее поплелась в сторону столовой.       Как обычно на раздаче препаратов и еды стояла Флитл в голубой униформе. — Какими изысками ты будешь потчевать меня сегодня? — спросила я, глядя не в сторону еды, а ванночек, наполненных таблетками. Там стояли нейролептики, транквилизаторы, антидепрессанты и прочие вещества, благодаря которым я чувствовала себя зависимой на законных условиях.       Заметив мой взгляд, Флитл с грустной улыбкой сказала слова, которые испортили к чертям весь мой позитивный настрой. Пришла корректировка списка препаратов от психиатра, который обследует моё состояние несколько раз в неделю. Он принял решение об отмене так необходимого мне Бупренофрина, оставив Клонидин и Налтрексон. К чёрту всё. На завтрак была овсяная каша. Сделав вид, что приняла препараты, я пулей помчалась в свою комнату. Отодвинув тумбочку, я нашарила в небольшом углублении в полу свёрток, обмотанный целлофановым пакетом. В нём лежал телефон. Я лихорадочно набрала сообщение и, не дождавшись ответа, быстро засунула его обратно в потаённое место. И как раз вовремя. Как обычно, без стука в комнату ворвалась Нотграсс. — Ну что, принцесса, отлынивать не получится. Пойдём, выдадим тебе орудие, оно сделает из тебя порядочного человека.       Скрипя зубами и едва сдерживая подступающий гнев, я поплелась следом за медсестрой. «Не спорить. Не провоцировать. Она может превратить мою жизнь здесь в ад» — повторяла я про себя словно мантру. Хотя без нужных препаратов всё и так покатится в тартарары. От печальных мыслей заболела голова. Организм, привыкший за время нахождения здесь, в одно и тоже время получать пусть небольшую, но дозу, отказывался сотрудничать. Только надежда на то, что сообщение прочитано, давала сил идти под палящее солнце выполнять работу садовника.       Как и ожидалось, Флислвит уже была там. Не прошло и пяти минут, как её тело заняло сидячее положение на скамейке во внутреннем дворике лечебницы, и женщина громко захрапела. На скорую руку я подстригла несколько кустов и для полной уверенности похлопала перед лицом Флислвит в ладоши. Никакой реакции. «Хорошо, что она хотя бы сидит в тени, — подумала я. — Пусть мне здесь и не нравится, но не хотелось чтобы женщина как-то пострадала».       Быстро добежав до забора, я напрягла все свои силы, попытавшись его перелезть. Длительная зависимость и отсутствие правильного питания превращают тебя в костлявое безмышечное нечто. Забавно, что некоторые люди используют наркотики для похудения, забывая, что запасы жира в организме не бесконечны. Далее, начинается переработка собственных мышц, превращающая тебя в существо, близкое к описанию призрака. Ты заканчиваешься, а зависимость живёт.       Свалившись с края забора, я больно падаю спиной на траву и пытаюсь отдышаться. Голова теперь раскалывается. При попытке встать началось головокружение, солнце палит нещадно, лёгкие жжет от недостатка воздуха, в глазах стоят слёзы. Кое-как поднявшись на ноги, я подошла к стоящей неподалёку скамейке. Здесь, в тени деревьев, на достаточно безлюдной для утра улице, сидела женщина. Присев рядом, я обхватила руками голову в попытке унять головную боль, и выровнять сбившееся дыхание. — Смотрю, утро у вас задалось, — произнесла незнакомка. Повернувшись на голос, я наконец-то её рассмотрела. Вся в чёрном. Тёмные, короткие и довольно непослушные волосы, бледная кожа, впалые щёки, сигарета, зажатая между длинными тонкими пальцами. Платье женщины обвивало её будто вторая кожа. Кто вообще одевается так в жаркую погоду? Взгляд холодный и будто безучастный. Обычно, это отражение скрытого безумия, словно женщину, сидящую передо мной, ничего в жизни уже не удивит. — Оно определённо одно из самых паршивых, — ответила я, не сводя с неё глаз. — Да-да, я заметила, — она слегка кивнула головой в сторону забора. Во взгляде женщины читалась лёгкая заинтересованность. — Что, сдадите меня? — Это ни к чему. Я могу понять естественное стремление человека к свободе, — сказала она и сделала ещё одну затяжку. — Похоже, вы знаете толк в том, чтобы быть несвободным человеком. Я наконец-то отвела взгляд от её глаз и покосилась в сторону руки с зажженной сигаретой. Женщина уловила мой взгляд и достала из пачки ещё одну. — Ты точно не выглядишь как совершеннолетняя. Меня загрызёт совесть, — с иронией произнесла она и протянула мне сигарету. — Мне вот-вот будет 21! — воскликнула я и быстро выхватила её из рук. — Не думаю, что у вас есть какие-то проблемы с совестью. Женщина громко и безумно засмеялась. Я вздрогнула. Было что-то маниакальное, пугающее и одновременно чарующее в её смехе. Она явно не из тех, кто пытается подстроиться под нормы общества. — Нет. Действительно, никаких проблем нет. Как твоё имя? — Аврора. На её лице промелькнула смесь трудноразличимых выражений. Одно из них очень похоже на удивление и узнавание? На лбу появилась едва заметная морщинка, будто женщина в момент вспомнила что-то. Это продлилось всего мгновение и она вновь натянула на себя маску безучастности. — Это красивое и сильное имя. Тебе очень подходит. В этот момент подъехала машина и начала сигналить. Чёрт, как невовремя. Хотелось остаться и поговорить с этой интересной женщиной подольше. — Кажется, тебя ждут, Аврора. Да и мне уже пора. — Стойте, я ведь даже не узнала ваше имя. И... спасибо за сигарету. — Ты разве не знаешь правила нахождения в таких местах? — она чуть повернула голову в сторону забора. — Никто ничего не должен знать, — улыбнувшись проговорила она. — Если вы не скажете мне имя я придумаю его сама, — женщина чуть приподняла брови. — И как же ты меня назовёшь? Я задумалась лишь на мгновение, прежде чем выпалить: — Малефисента. — Злодейка и тёмная фея из диснеевского мультфильма? — засмеялась она своим безудержным, но таким манящим смехом. — Не считаю её злодейкой. Машина вновь просигналила. — Мы встретимся снова? — с надеждой спросила я, не отрываясь, глядя женщине в глаза. — Думаю, да. Случайные встречи редко бывают случайными. К тому же, мне очень хочется узнать почему Малефисента не злодейка, — на её лице снова промелькнуло то странное выражение. — До скорого, Аврора, — женщина встала, в последний раз затянулась сигаретой, и двинулась в сторону уже оживлённой улицы. Я пребывала будто в трансе, провожая взглядом её фигуру, исчезающую вдали. Из него меня вывел очередной гудок машины. Филипп. Сообщение. Точно. Я умудрилась за время разговора забыть, зачем вообще предприняла эту рискованную попытку побега.       Быстро домчавшись до машины, распахнула дверь и ввалилась внутрь. Слава кондиционеру! Меня, грязную и вспотевшую, обдало приливом холодного воздуха. — Вот вроде тебе здесь должны помочь, а выглядишь будто тебя кошка высрала, — рассмеялся парень. — Ты реально доиграешься. У меня было очень херовое утро, ещё и ты тут со своими шуточками. — Да ладно тебе, Ава. Уверен, что смогу подсластить твою пилюлю, — с ухмылкой он открывает бардачок. Пакет амфетамина и баночка окси. Взяв пакет, я дрожащими руками делаю две дорожки. — Это на сейчас, а окси я возьму с собой. Эти изверги лишили меня моих таблеток, — пожаловалась я Филу. — Да-да, я прочитал сообщение. Слушай, ты же сможешь сбежать ко мне на день рождения? Они не смогут сильно наказать. Твоё совершеннолетие ведь через 3 дня после моего и ты сможешь официально выписаться из этой тюряги. Пофиг, что там скажет твой отец. Поживёшь у меня, — с надеждой выпалил он. — Воу, воу, воу, притормози коней. Какое поживёшь у меня? Да, я приду к тебе на день рождения, но с остальным я как-нибудь сама разберусь. — Ава, я просто предложил, ты же знаешь… — Так, всё, больше дела – меньше разговоров, — прервала его я и наконец-то вдохнула.