***
Пэк Чхон не только был принят в ряды обычных учеников, он даже был гордостью в глазах старейшин и позже назван старшим своего поколения. Это была честь, которую он едва ли получил бы в любой другой секте, он знал наверняка, и решительно принял свою роль. — Быть омегой не значит, что ты слаб или тебе не хватит способностей быть Лидером Секты, — таково было объяснение, предложенное, когда Хён Чжон назвал его главного ученика. — Мы в Секте Горы Хуа знаем это лучше, чем кто-либо другой, ведь Благородный Клинок Цветущей Сливы был омегой и всё ещё одним из лучших фехтовальщиков в мире. Пэк Чхон слушал с удивлением часть истории, которая едва ли была известна за предалами секты знаменитого фехтовальщика, возможно, потому что это был секрет или намеренное упущение. Он предполагал, как и большинство, что это был альфа, как в любых легенда о нём, признанных за его боевую доблесть. В это время он подумал: как много других известных мастеров боевых искусств были на самом деле омегами? Наверняка много. Так что Пэк Чхону нечему было завидовать, и не было причин отставать в сравнении с ними, так что он должен стать достаточно сильным, чтобы защитить его младших боевых братьев.***
Первый раз он встретил Чхон Мёна, когда тот был просто кем-то, кто привлёк его внимание в городе у подножия горы, он не обратил на него особого внимания. Аромат цветущей сливы, обративший на себя его внимание, стал спелым, как выдержанное вино. Возможно он был сильно расстроен. Это было вскоре после того, как он вернулся в секту, начиная с Лидера Секты открыто выражающего фаворитизм пренебрежительному ответу и приветственного банкета, который закончился неудачно, когда он узнал. Он знал как сильно ненавидел этого человека, маленький ученик третьего поколения с ужасным характером, который оказался типичным альфой, в очередной раз крадущим привелелегии Пэк Чхона и даже не заботясь об этом. Он почти рычал на своих боевых братьев, сжимая челюсти, чтобы не обнажить клыки, как какой-нибудь невоспитанный пёс, что было совершенно неподобающе для его положения. Глумливая улыбка, которую он получил в ответ, разозлила его только сильнее, как если бы он знал о чём думал Пэк Чхон и злорадствовал над его страданиями. Позже тот же самый маленький ученик размахивал мечом, указывая на него. Аромат Чхон Мёна стал немного легче, как глоток свежего воздуха. С улыбкой он сказал: — Я просто побью тебя, так что постарайся чему-нибудь научиться из этого, хорошо? Это ужасно раздражало, всё шло в соответствии с его планом, как если бы Пэк Чхон танцевал у него на ладони всё это время. То, чему он стал свидетелем, было талантом во всей красе, с мастерством, выраженным с помощью техник, которые он искал, но которые казались такими недостижимыми. И он, в свою очередь, был тем человеком, который неоднократно приносил пользу Горе Хуа во время его отсутствия. В первый раз Пэк Чхон был готов склонить голову, прося чьего-то чужого руководства, только чтобы быть холодно отвергнутным. Чхон Мён знал также хорошо, как и он, что эта показательная приверженность ему была не покорностью, не говоря уже о том, чтобы полностью сдаться И, возможно, отсутствие осмысления заставило другого откзаться, не задумываясь. Пэк Чхон честно не знал. Он ни в малейшей степени не мог понять этого человека.***
Прошли годы с тех пор как ад обрушился на юных учеников Горы Хуа, где сам дьявол загнал их в рабство нескромными угрозами о бдительности. Это был такой же день, как и любой другой, когда Пэк Чхон проснулся, чувствуя сильную усталость, сильнее, чем обычно мышцы жгло, что он начал думать не навсегда ли это. Его лицо покраснело от лихорадки, охватившей тело, заставляя пересмотреть решение встать с постели или просто ещё немного поспать, несмотря на потенциальную угрозу наказания за пропуск утренней тренировки. Слабый цветочный аромат в его комнате, к которому он постепенно привык во сне, заставил, наконец, пошевелитсья. Боже, он был так поглощён тренировками, что совершенно забыл о своих обычных тепловых сигналах, списывая это на усталость. С усилием он встал на ноги, заставляя себя взять вещи, которые ему понадобятся, чтобы уединиться на время недомогания, и почти шаркая ногами к павильону Лидера Секты доложить о своём отсутствии, чтобы затем поторопиться в сторону пещер свернуться калачиком в заранее подготовленном гнезде с жалобным воем. Время уединения было не таким, как обычно, подумал Пэк Чхон где-то в глубине души. Как будто нужда покорно осела, отбросив отчаяние теперь, когда какая-то неизвестная потребность была удовлетворена. Он не осмеливался приписать это тому, что юноша-альфа руководил Горой Хуа, присматривая за ними, и не хотел даже думать о том, что кто-то вроде Чхон Мёна мог принести чувство спокойствия и безопасности. Нет, это был бы абсурд.***
Не то чтобы Чхон Мён разделял учеников Горы Хуа, основываясь на их поле или вторичном поле. Ад имел тенденцию быть одинаково ужасным для всех своих обитателей, так что это не было такого рода дискриминацией. Это была скорее малозаметная защита, когда замечаешь кого-то, не подозревающего об опасности, и внимательно наблюдаешь на всякий случай. Ученики Горы Хуа заметили, каким внимательным Чхон Мён стал, когда мягкий цветочный аромат сгустился, как спелый плод. Незнакомцы, которые подходили достаточно близко, просто находясь в той же комнате, встречались с пронзительным взглядом, в котором был намёк на намерение убить. Пэк Чхон особенно остро почувствовал это изменение личности, раздраженный тем, как часто Чхон Мен заходил в его личное пространство, чтобы обнюхать его, а затем растирал железы так, чтобы аромат сливы окутал его. Это было действие, которое использовал бы омега, заботясь о комфорте своего малыша. Или реже между двумя омегами одной стаи, которые пытаются защитить себя. Однако Чхон Мён был альфой, и такого рода действие больше ассоциировалось с доминированием и собственничеством. «Ты так беспокоишься о других альфах, что приближаются к твоей стае?» — раздражённо подумал Пэк Чхон. — «Не хочешь ли ты помочиться на меня прямо сейчас?» Тогда он мысленно дал себе пощёчину. Мысли о подобных вещах практически напрашивались сами собой, когда речь заходила о Чхон Мёне.***
— Нет, этот ублюдок! — Чхон Мён вскочил на ноги, поднимая кулак в воздух. — Думаешь, можешь делать всё, что заблогороссудиться? Я собираюсь показать тебе, что такое настоящее избиение, я не успокоюсь, пока ты не будешь ползать на коленях! Ученики Горы Хуа пытались остановить его с разной степенью неудачи, пока, наконец, их отчаянные взгляды не упали на Пэк Чхона. Как старший учеников второго поколения, он мысленно вздохнул, шагнув вперёд, чтобы исполнить свой долг. — Чхон Мён-а, Лидер Секты специально попросил нас не создавать проблемы на этом мероприятии. Подсознательно Пэк Чхон начал испускать мягкий успокаивающий аромат с едва уловимым оттенком волнения и муки. Чхон Мён скривился, отворачивая голову в недовольстве, его кулаки сжались и разжались. — А пока у нас всё ещё есть приготовления, которые необходимо сделать, не мог ты подождать немного, пока старейшины не вернутся?.. Наконец, Чхон Мён вяло опустил плечи, бессознательно принюхиваясь. — Только в этот раз, потому что сасук выглядит таким жалким. Позади Пэк Чхона и Чхон Мёна ученики обменялись взглядами с широко распахунтыми глазами, передавая коварный план без слов.***
— В конце концов, это потому что он омега? — Чо Голь спросил вслух, как только убедился, что Пэк Чхона нет рядом, чтобы услышать его. — Ему нравится Пэк Чхон сасук или что-то в этом роде? — Я не думаю, что Чхон Мён проявляет подобный интерес, — ответил Юн Чжон, склонив голову. — Кроме того, разве это не относится и к Лидеру Секты, и к Сосо? — Но Лидер Секты это Лидер секты. К тому же, Сосо это Сосо. По какой-то причине они знали, что независимо от контекста, эти два человека всё равно будут исключением. — Это тоже верно… — смиренно вздохнул Юн Чжон. В этот момент вмешалась Тан Сосо: — Разве это не потому что он альфа, защищающий свою стаю? Он даже делает эту странную вещь… Ученики сразу поняли, о какой странной привычке говорила юная омега, даже несмотря на то, что Чхон Мён был не лишн своих тайн. Та, которая сбивала с толку и успокаивала их в равной мере, та, в которой немногие были готовы признаться, когда старательно искали возможность поприветствовать его после возвращения. Чхон Мёну нравилось брать ничего не подозревающих учеников Горы Хуа за запястья и нежно растирать их, оставляя на них аромат цветущей сливы, как у щенков. Как будто он помечал своих детёнышей, едва уловимым тоном предупреждая, что тот, кто осмелится причинить им вред, пострадает от последствий, почти как ярлык, написанный на запахе сладкой сливы, густом и немного резком. Хэ Ён издал сдавленный звук, печально смотря на своё запястье: — Нет, на самом деле он никогда не делал этого со мной… Ученики молча согласились игнорировать Хэ Ёна, пока Юн Чжон похлопал его по плечу, чтобы успокоить. Тогда Чо Голь продолжил: — Тем не мене, если это так, то раздражает. Я могу понять, что он вожак стаи, такой, какой он есть, но он обращается с нами как со щенками! — Вот оно, — Ю Исоль указала на Чо Голя. — А? — Я понял! Вот почему так… — Юн Чжон щёлкнул пальцами. — Он обращается с нами, как со щенками, верно? Так что, очевидно, он делает то же и с сасуком. — Но почему он не реагирует также на Ю Исоль? Юн Чжон тряхнул головой. — Начнём с того, что аромат саго почти неощутим, в то время как я сам бета, — объяснил Юн Чжон. — Голь-а, обычно ты довольно жизнерадостен или просто проклинаешь Чхон Мёна. — Это потому что сасук делает эти щенячьи глаза, так? — Тан Сосо кивнула в знак понимания. — Мне даже жаль сасука, когда он волнуется. Юн Чжон кивнул, наблюдая, как глаза учеников загорелись в разной степени понимания. — Значит, никто не может успокоить Чхон Мёна, если он не сасук? — добавил Чо Голь. — Не говорите сасуку, — вздрогнул Юн Чжон. — Амитабха, — печально пробормотал Хэ Ён. — Но я тоже омега… Ученики снова проигнорировали его, с жалостью отводя взгляды. Чхон Мён, скорее всего, оттолкнул бы Хэ Ёна на обочину дороги, чтобы продолжить свой обычный беспорядок.***
В следующий раз, когда Чхон Мён яростно вскочил, источая аромат вина из цветущей сливы, смешанного с чем-то густым, похожим на кровь, решение было принято. Ю Исоль подкралась ближе, кладя свою ладонь на спину Пэк Чхона, как подхватила его ноги другой рукой, удобно распредяляя его вес в воздухе на своих руках. Пэк Чхон озадаченно посмотрел на Ю Исоль, и даже Чхон Мён остановился на секунду, наблюдая за этой странной сценой. И в этот момент Ю Исоль посадила Пэк Чхона на колени Чхон Мёна. — Нюхай, — серьёзно скомандывала Ю Исоль, когда руки Чхон Мёна бессознательно обвились вокруг застывшего Пэк Чхона. Капелька пота бежала по мужественно улицу Ю Исоль, как если бы ей доверили важную миссию. Чхон Мён повиновался, застигнутый врасплох, однако в этом не было ничего необычного. Цветочный аромат был мягким, но глубоким, как будто он ступил на весеннее цветочное поле. Чхон Мён неосознанно потёрся носом о шею Пэк Чхона, отметив, что сливовый аромат выветрился с тех пор, как у него в последний раз была возможность уделить ему внимание. Ю Исоль сделала молчаливый шаг назад. Тан Сосо молча апплодирвоала ей. Юн Чжон не осмеливался пошевелиться. Чо Голь испустил удовлетворённый вздох. А Хэ Ён читал молитву без слов. Это работало. Или, по крайней мере, частично, потому что через некоторое время Чхон Мён встал немного спокойнее, хотя и не изменил своих планов спровоцировать политический инцидент. Пэк Чхон лишь тихо удалился, свирепо глядя на вероломных учеников, которым вскоре предстояло пройти невыносимое количество тренировок. Новый метод тренировок Чхон Мёна покажется прогулкой за город по сравнению с тем, что он планирует сделать.