Новый день.

Знакомый аромат наполняет комнату и Брейк узнаëт посетителя задолго до того, как решается посмотреть. Но сделав это, лишь подтверждает свои догадки, пусть и удивляется м̶а̶к̶с̶и̶м̶а̶л̶ь̶н̶о̶ несколько неожиданному положению: не каждый день сиятельный и равнодушный герцог Барма обнаруживается спящим, сидя на коленях около кровати своего н̶е̶ врага, пока тот восстанавливается после очередного "излишнего непродуманно-бессмысленного геройства". Алые пряди рассыпаются по белоснежной простыни, создавая яркий контраст. Щемящая нежность перекрывает возникшее было ощущение ирреальности происходящего, тревога обиженно затихает, отступая на фон, но растворяться окончательно отказывается. Зарксис старательно затыкает взывающую к логике интуицию, откладывая анализ на абстрактное "потом", переплетает пальцы с чужими, в кои-то веки не скрытыми под тканью перчаток, и тепло усмехается в ответ на расфокусированный взгляд тёмных глаз: – Вставайте ка с пола, герцог, и ложитесь лучше ко мне, а то простудитесь ещë и Рейм меня обезглавит без суда и следствия. Садится, осторожно поднимает под руки, потрёпанный, местами окровавленный плащ сползает с плеч. Руфус до невозможности бледный, невесомый, почти бесплотный, словно одна из иллюзий, и болезненно хрупкий, лишившись свободной части одежд. Улыбается грустно-грустно, опускается рядом, заправляет за ухо светлые пряди, скрывающие последствия встречи с Волей Бездны. Где-то на краю сознания копошится мысль, Брейк отмахивается от неё, но, исчезая, та оставляет за собой нотку сомнений: "Цепей ведь больше нет..." Барма вздыхает. Обнимает, падает на подушки, увлекая следом, прижимает крепко-крепко и тихо шепчет едва не дрогнувшим голосом: – Спи, глупый Шляпник. Спи, завтра будет новый день. Герцог пахнет осенью, апельсиновым чаем с корицей, чернилами и немножко усталостью. Герцог пахнет домом. Проваливаясь в темноту, Зарксис наконец понимает, что все это время было не так: четкость окружающих вещей, полнота цветовой палитры, отсутствие необходимости прослушиваться к каждому шороху, считать шаги... Брейк просыпается и не видит ничего. Наволочка промокла, во рту солёный привкус не крови, но слез. Игривый солнечный лучик скользит по лицу, спускается на укрытые пледом ноги, оставляя следы там, где задержался на пару секунд. Брейку не нравится. У его любви были ледяные ладони и каждое прикосновение ощущалось соответствующе. Зарксис одевается, приводит себя в порядок, размышляя, стоит ли вообще куда-то идти, старательно игнорирует боль под покрывающими почти все тело повязками. За окном поют птицы и небо наверняка чистое-чистое, без единого облачка. Брейк думает, что жизнь все-таки чертовски несправедлива, когда забирает со стола оставленный кем-то, скорее всего Шерон, букет с чётным количеством цветов и выходит на улицу. Стоит перед домом, позволяя ветру трепать без того не слишком аккуратно уложенные волосы и шелестеть обёрточной бумагой, пока наконец не слышит зовущего откуда-то справа Рейма. Значит, пора. Глубокий вдох, трость перехватить поудобнее, обещание для самого себя: "Я обязательно дождусь встречи с тобой, Лохматый герцог. И ты жди меня там." В новостных сводках уже неделю значится дата смерти. Руфус Барма погиб в последнем сражении за право этого мира на существование. – Но все-таки завтра будет новый день...