Принцесса

Когда Юджи был маленьким, то дедушка часто рассказывал ему разные сказки про ведьм, драконов, прекрасных дам и отважных воинов. А Юджи любил их слушать. Особенно сказки про храбрых рыцарей, спасающих прекрасных принцесс из лап ужасных драконов. Мальчик обожал подобные сказки и мечтал о том, как вырастет и тоже станет отважным рыцарем, освободит красавицу-принцессу из заточения в башне, победив дракона, а затем он на ней женится. Юджи любил сказки и в детстве мечтал стать рыцарем и спасти прелестную даму. Вот только он не думал, что вместо милой и очаровательной девушки в королевском платье судьба преподнесёт ему злого и кровожадного Короля Проклятий в белоснежном кимоно. Жестокое чудовище, ненавидящее весь мир и желающее завладеть им. Это описание совсем не похоже на описание очаровательной девушки голубых кровей, не так ли? Но всё же иногда Двуликий вёл себя совсем не как могущественный, поражающий своим величием Король Проклятий, и своим поведением напоминал скорее капризную маленькую принцессу. Вот вам пример тому: однажды Двуликий как-то резко затих и не подавал признаков жизни несколько дней. В общем, как в воду канул. Юджи, наученный горьким опытом сожительства с проклятием, понял, что он снова чем то разгневал его и лучше спросить в чëм дело сразу, иначе велик риск всю следующую неделю просыпаться от кошмаров. Поэтому он позвал: —Сукуна. Молчание. —Сукуна! Тишина. —Сукуна Рëмен!!! Никакого ответа. —Ты дуешься, что ли? Серьёзно? Тебе сколько лет? —Нахуй иди, —послышалось недовольное рычание. —Спасибо. Может теперь скажешь, что не так? —А сам не догадываешься? —Если бы догадывался, то не задавал бы вопросов. —С трёх раз угадаешь и обещаю неделю не пытаться захватить контроль над телом. —... Ты злишься потому, что когда ты по приколу разбудил меня посреди ночи после сложного задания, то я назвал тебя ебаным мудаком, который даже в Ад не попадёт, потому что там не существует места для настолько конченных тварей? —Не угадал. —Ты злишься из-за того, что я подрисовал твоим глазам реснички спиртовым маркером? —Не-а. Последняя попытка, сопляк. Юджи задумался. Вроде в последнее время он Двуликого никак из себя не выводил. Или, по крайней мере, старался. Если, конечно, нет чего-то, о чëм Итадори не знает... Ох. Кажется, Юджи понял. —Ты злишься потому, что когда ты попросил меня оставить тебе лапши, то я специально съел всë? —Ну неужели до твоей светлой головушки наконец дошло! Как и говорил, обещание своë я сдержу. А теперь отвали от меня. —Боже, да куплю я тебе лапши! Только не надо, как в прошлый раз, пожалуйста. Итадори поморщился. Воспоминание о кошмарах всё ещё было свежо. —Ладно. Но если ты ещё раз посмеешь... —Поверь, больше так делать я не буду.

***

Да, в такие моменты Сукуна был больше похож на ребёнка, чем на древнее проклятие. Но такие ситуации происходят очень редко, и после Король Проклятий становится привычным психом с манией величия. Кровожадным, словно дикий хищник; алчным и надменным, как настоящий король; непомерно жестоким, как и подобает психопату-садисту. Но в последнее время с Сукуной творится что-то странное. Он не травит саркастичные шуточки, смеясь так, что у Итадори потом в ушах звенит, но и не отрезает ему конечности раз за разом во время очередной их стычки. Нет, ничего подобного. Просто... Просто однажды Юджи пришёл в свою комнату и, как обычно, лёг спать. Но выспаться ему в этот день было не суждено, потому что он тут же, вместо тёплой кровати, оказался в до боли знакомых владениях. Лежащим на чьих-то коленях. И когда Итадори поднял взгляд карих глаз вверх, то наткнулся на алые омуты напротив. Двуликий смотрел на него. Неподвижно. Казалось, заглядывал в самую душу своими кровавыми глазами. Его взгляд был... странным. Никак нельзя было его охарактеризовать: ни враждебным, ни настороженным, ни добрым, ни снисходительным. Нет, это было что-то другое. Какая-то другая эмоция, какое-то чувство, ранее не появлявшиеся на лице Короля Проклятий. Юджи хотел спросить, что такое, но его оборвали, не успел он начать: —Лучше молчи, сопляк, если не хочешь лишиться языка. И Итадори молчит. А потом вдруг чувствует прикосновение к своему лицу. Он зажмуривает глаза в ожидании удара, но ничего не происходит. И тогда, приоткрыв глаза, он с удивлением осознаёт, что его гладят. Великий и могущественный Король Проклятий, нагоняющий на магов страх и по сей день, гладит его по голове, словно маленького ребёнка. "Либо это очередной его прикол, либо я настолько переутомился, что мне начала сниться всякая чепуха ", —подумал парень. Но это была не глупая шутка и не странный сон. Это повторялось изо дня в день. И юного мага вся эта неопределённость и ситуация в целом конкретно подзадолбала. "Я что, его пёсик, чтобы он меня когда угодно подзывал, чтоб погладить по шëрстке? Или он совсем на старости лет головой поехал? Что за глупые игры?! " Но хоть Юджи и внушал себе, что ему это всё не нравится, но каждый раз, когда когтистые пальцы касались его лица в нежном прикосновении, его щёки начинали неумолимо краснеть против его воли, а сердце стучало так сильно, что, казалось, вот-вот разобьётся об грудную клетку вдребезги. Итадори бесило то, что он не мог спросить у Двуликого, какого чёрта происходит. Тот бы либо отрубил ему язык, либо проигнорировал. Но и молчать было слишком тяжело. ... Как-то раз по одному случаю Токийский магический университет закатил вечеринку. Народу было прилично, даже ученики из Киотского университета там были. И, одному Богу известно как, но Годжо умудрился каким-то образом протащить туда алкоголь. Юджи, вообще-то, пить не собирался. Он всë-таки ещё не совершеннолетний. Но в итоге пропустил рюмку-другую. А потом ещё раз. И ещё раз. И ещё. По итогу он еле как до своей комнаты дотопал, собрав по дороге, кажется, все углы. Потом, раздевшись наполовину завалился в кровать и... ...и тут же оказался в чьих-то тёплых руках. Расфокусированным взглядом парень окинул размытую фигуру перед собой. Но, как не щурился, не смог понять, кто перед ним. —И зачем только я так напился? В голове каша... И почему только людям так нравится алкоголь? Вот ты как думаешь, а? Фигура ничего не ответила. —Не хочешь отвечать? Думаешь, наверное: "Нажрался как свинья. Ну и никчëмыш. " Юджи фыркнул: —Прям как он. Он бы так и подумал, так бы и сказал. Хорошо, что он меня сейчас не видит. Иначе был бы ещё один повод для насмешек и презрения. Он ведь и так меня презирает уже. И ненавидит. Он вообще всех ненавидит, но иногда кажется, что меня больше всех. Парень остановился на миг, а потом горько усмехнулся и продолжил: —Ты, наверное, будешь смеяться. Но я люблю его. Правда люблю. Кажется, всегда любил. Но он никогда не ответит на мои чувства, никогда не примет их. Итадори пытался остановить слëзы, пытался не плакать. Но безуспешно, они текли по щекам, пока плач не превратился в рыдания: —Зачем? Зачем он играет со мной? Ему нравится делать мне больно? Он действительно настолько сильно меня ненавидит, что готов даже играть моими чувствами? Я люблю его, но иногда мне хочется придушить его за всю ту боль, что он мне причинил. Почему он никак не оставит меня в покое, почему он никак не выйдет из моей головы? За что мне всё это, где я провинился?! —Юджи, —резко раздаётся бархатный голос над ухом. На Итадори словно ушат ледяной воды вылили. Он неверяще поднимает заплаканное лицо и натыкается на до боли знакомый взгляд красных глаз. В первую секунду он пугается, но затем его лицо приобретает безразличное выражение. Ему уже всё равно. —Ну? Весело тебе было? Весело было играть с чувствами малолетки? Ты знал. Знал, что я чувствую, знал, как мне больно. Но тебе это виделось развлечением. Забавой в твоей жизни заключённого в чужом сознании. Гнида. Как бы я хотел ненавидеть тебя. Но я не могу. Можешь ударить меня, можешь посмеяться. Мне уже всё равно. Но в следующую секунду вместо удара или насмешки Юджи чувствует чужие губы на своих губах. Он пытается вырваться, выпутаться из капкана чужих рук. Шепчет: —Отпусти. Отпусти меня. Прошу, хватит, я устал от твоих игр. Отпусти. Но в ответ слышит лишь твёрдый голос: —Не отпущу. Ни сейчас, ни когда-либо потом. И Итадори сдаётся. Сдаётся под напором чужих рук, плавится от чужих прикосновений, словно сыр. Тает под чужим телом. Ощущает лёгкие поцелуи на шее и чувствует, как краснеет. Обвивает руками Сукуну, прижимая к себе, ловит губами его губы. Утопает в нежности прикосновений. Итадори Юджи думает, что он—самый счастливый человек на свете. И для счастья ему не нужна никакая принцесса.