Упростит ли это жизнь?

Сев за кухонный стол, Михаил никак не мог приступить к проверке тетрадей. Его мысли были заняты, рассуждениями о их отношениях с Камалией. « Мы уже какой месяц собачимся. Не дай Бог, вернуться к нашим взаимодействиям, как когда мы только вступили в брак. Хотя, этого не может быть, я больше не позволю себе подобное поведение. Я вырос, мои подростковые обиды пропали, наверное...»— сделав глубокий вздох, профессор откинулся на спинку стула «Нужно начинать проверять, а то так и не всё успею проверить.» Взяв первую попавшуюся тетрадь, он начал работать. Историк в процессе вечно отвлекался на пустяки, то смотрел, что за окном творится, то на сообщение в телефоне, то на почерки студентов. «Вот у Уводовы Оксаны почерк более склонен в правую сторону, а у Бештау Георгия наоборот в лево.» — тетради менялись, как и почерки. « Аргх, почему же ты ,Сокова, меня так мучаешь? Нельзя писать не так мелко? Такое чувство, что у меня глаза выпадут быстрее, чем я пойму, что ты там написала.» — эта монотонная работа начала набирать скорости, такими темпами Московскому осталось проверить, лишь четвертую часть всех тетрадей. Беря верхнюю тетрадку, Миша посмотрел на часы, которые весели напротив стола «начало второго, а я уже не против поспать... Нужно заварить кофе.». Кофеин вошёл в его рацион довольно рано, но он стал его основной частью. Кофе — было его спасение, когда ему хорошо он пил кофе, когда плохо пил кофе, когда он учил даты или готовился к экзаменам, он употреблял кофе. Можно было даже пошутить, что он состоит на восемьдесят процентов из кофе. Так что любимым прибором в этой кварте была — кофемашина. Пока мужчина стоял возле кофемашины и заваривал себе желанный напиток. Он открыл тетрадь, из которой выпала какая-то открытка упавшая лицевой стороной на пол. — Хах, это такая взятка?— тихо сам у себя спросил историк. Подняв "взятку" и перевернув, Михаил понял, что это фотография. На ней были изображены двое парней. На переднем плане был кареглазый парень с зачёсанными коричнево-блондинистыми волосами назад, он был одет лишь в пляжные шорты, которые открывали вид на его тело: накаченный пресс, широкие плечи, накаченные руки, "Пф, ну и шкаф он"—подумал Миша. На заднем плане тоже был юноша в солнцезащитных очках на которые падали его каштановые, кудрявый волосы, только он сидел под зонтом, будто боясь, что его бледная кожа сгорит от солнечных лучей. Его плечи были накрыты расстёгнутой белой рубашкой с коротким рукавом, благодаря этому можно было рассмотреть насколько парень был тощий, а по сравнению с его другом, то вообще кожа и кости, да только. Но несмотря на худобу, тело выглядело подтянутым. Покрутив фотку, а затем и тетрадь, мужчина понял, что она принадлежала Уралову Константину. « Да уж, я то думал, что сейчас уже никто не печатает фотки, а ты Уралов решил удивить меня. И мало того, что своими полуголым изображением, так ещё и Романова. Думается мне, что узнает об этом Александр, то мало не покажется. Он тут конечно не такой бледный, как сейчас, но тут он как кощей, даже больно смотреть на его ребра. Что же ты своего друга не кормишь? А, Константин?»— журил Уралова Московский, пока кофемашина не щёлкнула, давая сигнал, что можно пить крепкий напиток. В остальных тетрадях подобных сюрпризов не было. Окончив свою работу, Михаил принял душ и отправился в постель. До звонка будильника осталось три часа, но Миша привык жить в подобном темпе, поэтому его совсем это не напугало. Сегодняшнее утро было уже удивительно, его разбудила Камалия и не криками, а тем что трясла его за плечи. — Доброе утро, Миш. Я знаю, что ты поздно лёг спать, но нам нужно поговорить,— спокойным тоном говорила женщина. — Утро. Конечно, если ты ради этого разговора разбудила меня — это явно серьезно, — хоть он и был сонным, но сев в сидящие положение, мужчина был готов внимательно выслушать свою жену. — В последние время мы даже день без ссор не можем. И я думаю нам нужно отдохнуть, да и с сыном отношения у нас у обоих всё ухудшаются. Мы знаем, что не любим друг друга, а развестись или жить отдельно нельзя, пока что. Поэтому нам нужно отдохнуть,— длинноволосая гладила своего мужа по голове.— И я от нервов погорячилась, сказала за эти месяцы много дерьма. Сам понимаешь, отчёты и в этом году у компании были большие заказы,— она выглядела виноватой и расстроенной. Камалия прекрасно осознавала, что её поведение нельзя оправдать какими-то отчётами.— Но ты тоже, ещё тот молодец, муженёк,— решила напомнить и о его погрешностях. — Хах, ты тоже звиняй. Мы опять убедились, что друзья не могут быть парой, опять,— выдохнув, Михаил подымает глаза на свою супругу.— Тебе на сколько в Аэропорт? Может подвести, жёнушка? — Нет, я такси вызвала и ты не успеешь собраться,— после этих слов Камалия встала с кровати.— Муженёк, пойдём чая выпьем. В честь применения, пока у меня есть время— девушка улыбнулась, её голос был спокойный и мягкий, отказаться было нельзя видя её в таком хорошем настроении. — А разве супруги в честь примирения не шампанское пьют?— улыбаясь, поднял одну бровь историк. — Или мы как друзья? — Как друзья, супруг. — И прекрати меня так называть, я понял что тебе не нравится, — Мише вообще не нравилось, когда казанка называла его "мужем", "муженьком" или даже "супруг". Как и она не любила подобные обращения в её сторону, в связи с этой нелюбовью они использовали эти термины для подколов или в ссорах, ведь это напоминало им обоим, что они заложники этого брака. — Ладно-ладно, а теперь вставай, давай, —приказала кареглазая дама. Супруги застелили кровать и отправились на кухню. У них давно не было таких дружеских посиделок за чашкой чая. Отношения начинали улучшаться, а погода наоборот ухудшаться. Пошёл первый снег, он падал белыми, крупными хлопьями, которые на фоне света фонарей сильно выделялись. — Удивительно, уже сумерки, а фонари работают, — подметил мужчина, смотря в окно. Вид был потрясающий, из их окна открывался вид на парк. Листья с деревьев давно осыпались, ветви начали покрываться слоем снега, как и фонари, а благодаря темноте и свету от фонарей был какой-то уютный шарм. — Вид прекрасный — Камалия посмотрела на экран своего телефона, где появились сообщения, о том что такси ждёт — Миш, принеси из спальни чемодан, уже такси приехало,— после этих слов женщина покинула кухню. Отправившись в коридор, она обулась, в ожидании своего багажа и от скуки, девушка начала любоваться своим отражением в зеркале. Облегающие бедра черные лосины, могли показаться холодными, если не знать что они с подчесом. Молочный свитер украшало серебряное колье, а на руках красовались механические часы. Волосы были заплетены в косу, коса была толстой и лежала на плечи у девушки. Чистые сапожки были на небольшом каблуке и по щиколотку, ведь ходить сегодня ей придется много так, что удобство было в приоритете. Накинув на себя темно-зелёную куртку, из спальни с большим чемоданом на колесиках, вышел Миша. Забрав чемодан и попрощавшись, девушка покинула квартиру. До начала работы полтора часа, а значит пора сыночку завтракать. Московский умел готовить, но крайне не любил это делать, а уж тем более кому-то. Исключением не был и Даня. Беря телефон, Михаил задумался, чем же можно накормить себя и ребенка с утра. Листая предложенные варианты открытых заведений, его взгляд зацепила ссылка на "Subway". Если подумать, он и сам может сделать буржуйские бутерброды. Блондин направился на кухню, открыв холодильник он увидел, что из продуктов и еды там есть только недельный суп и соусы. Всё сходится к тому, что он заказывает два сэндвича, если верить приложению, то курьер появится через двадцать минут. "Замечательно"— подумал Миша и пошагал к спальне подростка. Открыв дверь, он узрел все прелести этого угла дома. Разбросанная одежда по полу: чистая, грязная, мокрая —вообще плевать. Рабочий стол засыпан бумажками, тетрадями, книгами — потом уберет этот срач. Куски пиццы в мусорке — бывает. Такая обстановка не волновала историка — это не его комната, не его проблемы. Хоть на бардак в спальне дитя было наплевать, но сам он был довольно чистоплотный, конечно не до такого, чтобы ушной палочкой протирать пыль в уголках подоконника, но раз в две недели обязана быть уборка. А с ребёнком говорили оба родителя, убирать за ним устали, поэтому было принято решение не обращать на это внимание. Зайдя в комнату, старший начал будить своего сына. — Дань, вставай.— тряся за плечё, приговаривал мужчина. Получив в ответ неразборчивое мычание, он сильнее начал трусить, пока мальчишка не сел на кровать. —Доброе утро, ма..—ели как открыв глаза, юноша обнаружил, что это отец его будил.— папа. А мама уже уехала?—зевая спросил малец. — Да. Одевайся, собирайся, умывайся и на кухню.— после этих слов Миша покинул подростка, а пошёл проводить ванные процедуры. Настроение у него было замечательным. Чища зубы, он засмотрелся на свое отражение и удивился ему. Его глаза были прежними, будто ничего не поменялось, будто всё по прежнему печально. Обычно, по его глазам можно было понять, что всё хорошо, но они такие же печальные и уставшие с большими мешками под глазами. Почему же ему не становится лучше? Что же не так? " Так, мне нужно просто отоспаться на выходных. Всё у меня же хорошо, что не так? Я жив, здоров, слава Богу. У меня никого не убили, не уволили с работы. Всё же хорошо... Мы помирились с Камалией, к тому же и не так всё плохо было, мне не на что жаловаться.." Умывшись, мужчина прекратил размышлять на эту тему, его внимание переманило сообщение на телефоне "курьер будет через пять минут", забирать заказ в одних семенниках не казалось, чем то страшным, но всё же лучше переодеться. Надев на себя белую футболку, а поверх неё чёрный свитшот и серые брюки. " И пусть хоть кто-то, попробует мне сказать по поводу моей одежды, я ему выскажу всё, что о нем и его семье думаю. Время идёт, а это значит, что люди которые учат, не должны носить пиджаки и рубашки." По дому разнёсся звук от трубки для домофона, Миша прошёл в коридор и поднял трубку. Это был курьер, которого нужно впустить в подъезд. Данил ждал отца семейства на кухне, зная что завтрак, скорее всего будет какой-то бургер или наггетсы. В дверном проёме появился сам мужчина с пакетом. Завтракали они в тишине, на памяти Дани не было ни разу, чтобы он с родителями что-то обсуждал за завтраком или не по делу. Такая тишина устраивала двоих. До начала первого урока сорок минут, поэтому юноша надел курточку, забрал рюкзак и отправился за знаниями. Московскому не требовалось торопиться, ему на машине двадцати минут хватит и он уже на месте. Мысль, что ему не нужно идти пешком, как сынишке тешила "ноги есть, пускай сам и идёт, тем более до школы там минут тридцать и всё."— так рассуждал мужчина. Пока было время, он отметил какие продукты нужно купить, а чтобы не забыть составил список в заметках. Любимое его приложением на телефоне — это заметки. Там было много важной информации, начиная паролями заканчивая расписанием пар на неделю. Дома больше нечего делать, поэтому можно и на улицу выйти. Накинув чёрную куртку и достав из шкафа зимнюю обувь, взяв ключи от машины и портфель, историк вышел из дома. Мороз резко ударил в нос, а снег продолжал падать, Московский прошёл к парку. Хвойные деревья не спеша покрывались белой пеленой, газон уже покрыт тонким слоем снега, а на тропинке из плитки, заметные следы от обуви людей. Фонари уже не горели, было светло. Дети торопились в школу, а взрослые на работу. Эта суета была так приятна Мише, что он просто стоял и наслаждался этим моментом. Он был рад, что наконец-то может вздохнуть в полную грудь, что есть ощущение порядка, за это ощущение он готов отдать многое, но явно не всё что имеет. Дальнейший день прошел гладко и даже хорошо. Пары были спокойные, разговоры с коллегами обыденные и даже немного интересные, еда в кафе была, как обычно вкусной, но ничего сногсшибательного, кроме снега, который шёл целый день. После работы Михаил отправился в качалку, как в любой вторник и пятницу. После отправился в магазин, где решил побаловать себя покупкой пива. Обычно Миша предпочитает более крепкий алкоголь: водка, коньяк, ром, виски, абсент, но порой хочется просто что-то под телевизор. Купив нужные продукты он отправился домой. Приготовил себе ужин в виде яичницы, помыл посуду и наконец-то посмотрел фильм, который откладывал вторую неделю. Пиво под исторический фильм шло хорошо, хоть фильм и не понравилось. Было слишком много выдуманных моментов, каких на самом деле не было, так ещё и романтизировать начали. Приняв перед сном горячий душ, за долгое время мужчина лег спать в десять вечера, со сном у него никогда не было каких-то проблем так, что он быстро и крепко уснул. Проснуться для Михаила в пять утра—норма, но не из-за того что на улице началась драка бомжей. Лежать под невнятные крики в кромешной темноте, явно неприятно. Следовательно было принято решение посмотреть телевизор, он давно таким не занимался. Последний раз, как он помнит смотрел его, когда Дане было год и то этот просмотр мультфильма был вынужден, ведь плачь ребенка уже достал всех. Эти крики заглушить телевизором не получилось так, что пришлось ждать конца этого концерта. Через час все успокоились, но Московский уже точно не мог уснуть. Решив попить кофейку, его ждал подвох в виде исчерпания запаса кофейных зёрен в кофемашине, а вчера он забыл купить ещё. Так что пришлось довольствоваться черным чаем, он не так бодрил, как его любимое эспрессо, но хоть что-то. Он мог ещё долго быть в царстве Морфея, ведь ему к третьей паре, но жизнь распорядилась по другому. Сейчас он сидит в темноте за кухонным столом, попивая чёрный чай. Голова пуста, чем занять себя пять часов. От скуки Михаил решил почитать новости, за этим делом прошло три часа. Даня отправился в школу, а завтрак мальчишка приготовил сам, потому что знает, что никто кроме него этого не сделает. Последние два часа историк уже не мог сидеть на месте, ему нужно было куда-то пройтись, так и появилась задумка прогуляться по парку. Мужчина был давно одет, поэтому обувшись и надев курточку, он закрыл дом и пошел гулять по парку. На улице было облачно, поэтому снег, который был повсюду, не переливался, но это не отменяло его красоты, он такой же белоснежный и мягкий на вид. Гуляя по парку блондин обнаружил тело на лавочке, оно было лишь в каком-то тонком свитере и джинсах. Для такой погоды, человек лежавший в неестественной позе на лавочке, мог помереть или уже это случилось. Профессор подошёл к телу и его окатил ужас — это был его студент. Лицо Романова было белым, словно он уже мёртв, но приложив два пальца к сонной артерии, пульс был, но слабый. В голове словно что-то щёлкнуло, вместо того, чтобы вызвать скорую помощь. Московский взял его на руки и быстро пошёл к своей квартире. Меньше, чем за пять минут он стоял возле входной двери в квартиру, и пытался открыть её одной рукой. Расправившись с дверью он даже не закрыл её, а быстрым шагом пошёл к ванной. Положив Александра в ванную он включил горячую воду, от резкой смены температуры юнец распахнул свои глаза. Серые глаза, были словно в тумане и смотрели сквозь блондина. Зрачки были маленькими, что послужило объяснением для Миши. Правильный, интеллигентный — Саша Романов был под кайфом, это было очень неожиданно для Московского, он бы поверил если б это был шкаф Уралов, чем в то что таким мог заниматься Александр. Сделав температуру воды приемлемо горячей, историк подождал чтобы воды было не так много, а то ещё и утонуть может, и пошел готовить крепкий черный чай, чтобы хоть как-то привести в чувство четверокурсника. Он не мог понять, почему он этим занимается, но оправдывал свое поведение тем, что он не выспался и скучно. А так у тебя в ванной сидит наркоман, а по совместительству и его студент, явно весело. Анализируя состояние кудрявого, можно сделать вывод, что прошло уже пять часов после опьянения от наркотиков, судя по его зрачкам. По его виду можно предположить, что он лег на лавочку для передышки, но потом потерял сознание или уснул. Вернувшись с крепким чаем в руках, он протянул его ему. — Сколько часов назад ты употреблял и что?— в ответ на вопрос последовал презрительный взгляд, будто это сам Михаил зашёл в чужую ванну, да ещё и смеет вопросы задавать. Ответа не последовало, но юнец без зазрения совести, стал попивать чай и рассматривать помещение. Радовало уже, то что он не под кайфом, а выглядел так спросонья. — И что я тут делаю?— вопрос на вопрос, а ответов нету. — Сперва ответьте на мой, молодой человек—глубоко вздохнул, блондин продолжал смотреть прямо в серые глаза. — Тебя никто не просил мне помогать,— Московский думает, это первый и последний раз, когда Александр к нему не на вы. А подобные ответы, его не вывели не на какие эмоции, ему не привыкать. А в колком ответе он не мог себе отказать. — Тебя тоже, наверное, родители не просили употреблять,— теперь юноша смотрел прямо глаза, его это явно задело, что не могло не порадовать Мишу. — чего же вы молчите, как рыба в воде, прошу ваш ответ,—будто ничего он и не говорил, добивался ответа на поставленный им вопрос. — Который час? — Пол десятого. — Прошло семь часов,— после этих слов он отвёл взгляд от Михаила, а смотрел куда-то в стену. Допив чай и отдав кружку Мише, Романов поднес руку к своему правому глазу, а потом достал линзы такое же действие он проделал и со вторым. На памяти историка, он ни разу не видел его в очках, но оказывается у него не лучшее зрение, как много открытий для этого дня. — Держи,— профессор дал большое белое полотенце и покинул комнату. Выйдя из ванны, путь профессора был к шкафу, там он взял белую рубашку, теплое чёрное пальто и черные брюки. Вернувшись к нужной двери, он постучал. Приоткрыв дверь он просунул руку с одеждой. Её забрали, но слов благодарности он так и не услышал. Сероглазый вышел из ванной комнаты, и прошел в гостиную к хозяину квартиры, который расположился на диване. Выданная одежда была для студента большая, даже очень. Она висела на нем, хоть разница в росте у них небольшая, а вот в ширину Саша мельче. Московский посмотрел на время, он кивнул сам себе "можно уже ехать на работу, заодно и его отвезу"— но с размышлений его вытянул голос парня. — Ваш сын копия вас,— Александр стоял возле стеллажа, где стояла в пластиковой рамке фото с изображением Миши, Дани и Камалии. Они все улыбались, будто это фото было сделано не для показухи.— такие же волосы цвета солнца, глаза лазурного неба, но кожа немного смуглее. — Видно, что вы гуманитарий,—прыснул Миша на такое описание, слишком много слов и все они бестолковые, это даже комплиментом нельзя назвать.— а теперь за мной,— они вышли в коридор, где историк обнаружил, что обуви у его гостя нету. Посмотрев на его босые ноги, он покинул его на пару минут и вернулся с носками, вручив их каштанововолосому. А после принялся искать пару обуви. — Блять, линза,— кудрявый подошёл в плотную к зеркалу, где начал поправлять стекляшку. Оброненный мат привлёк историка, он присмотрелся к отражению студента, его склеры были красные, а левый глаз слезился. Сделав глубокий выдох, блондин достал салфетку из портфеля и протянул его бледному бедолаге. Найдя теплые сапоги Дани, он потянулся за салфеткой и отдал сапоги. Александр сел на стул и еле как натянул носки, "Как же он одевался, если ели носки натягивает?". Спустя пять минут, Романов закончил с носками. Поняв, что с ботинками он ещё дольше будет справляться, Миша сам его обул, ведь такими темпами он опоздает. Забрав нужные вещи, блондин закрыл входную дверь и повел Александра к своей машине. — Садись, подвезу,— сказал Михаил открыв переднюю дверь. Саша молча сел. Ехали они в тишине, пока не встали в пробку. — А мы куда едим? — В лес, Александр, что за глупый вопрос. Конечно, в университет,— после слова "университет", студент начал нервно дергать ручку автомобильной двери, она была открыта, так что он просто вышел и закрыл дверь.