Сегодняшняя холодная и беззвёздная ночь могла остаться незамеченной в череде таких же обыденных и серых, что каждый раз незаметно опускались на обитель Ордена после захода солнца. Но Виктория знала наверняка, что заурядной эта ночь точно не станет. Ведь сегодня, можно сказать, решится судьба двоих близких для неё бессмертных. Одна из них — ангел, единственная кровная родственница на небесах, женщина с колючим взглядом и стержнем внутри. Другой — демон, что не имел с ней кровного родства, но стал очень дорог, практически заменил отца. Эти двое должны были быть вместе ещё тогда,
10 лет назад, но у судьбы на них были другие планы. Многие в те дни потеряли любимых, не надеясь обрести их вновь. Но чудеса случаются и, как правило, тогда, когда не осталось сил верить. Пары, разделённые сначала законом Неприкосновения, а затем и Небытиём, воссоединились. Да только не все. Бывший верховный серафим и некогда адмирон Сатаны продолжали жить, будто всё ещё существовал ненавистный запрет, будто она всё ещё оплакивала его кончину.
«Глупцы!» — думала младшая Уокер.
Сама судьба подарила им второй шанс, а они разменивали его на тотальную сепарацию и парочку неловких взглядов за ужином. Не то что Мамон с Элизой, чья страсть была горячее калёной меди и адского пламени.
«Нет, глупости!» — осеклась девушка.
Как можно сравнивать пару, что недавно разменяла восьмое столетие счастливого брака, и тех, кто прежде лишь терял, а теперь боялся обрести?
Впрочем, Винчесто старался. Тёплые улыбки и мягкие прикосновения к плечам украдкой. Это всё, что он себе позволял. Это всё, что было ему
позволено…
«Ну, хоть что-то!» — продолжала размышлять демоница.
«Такими темпами через тысячелетие они, может, даже поцелуются.» — Хохотнула Вики, бредя вдоль обветшалых построек.
«Нет, нужно срочно что-то делать!» — С этими мыслями она и оказалась на пороге неказистого домика с соломенной крышей.
Его обитатель в силу своего статуса и былых заслуг мог претендовать на более комфортабельные апартаменты, но был не прихотлив в быту и жил с лозунгом
«Всё лучшее детям!» К везению нарушительницы спокойствия и режима, в маленьких окошках плясали отсветы свечей, свидетельствуя о бодрствовании хозяина. Этот факт демоницу обрадовал. Всё-таки вламываться к кому-то посреди ночи не очень прилично, но вот если хозяин не спит, то это совсем другое дело. Это почти как прийти в гости, только без приглашения.
Она бесшумно зашла внутрь, оставшись стоять в дверном проёме. Мужчина, сидевший за столом и увлечённо выводивший в потрёпанной тетради аккуратные буквы, не услышал, как кто-то переступил порог его дома, но почувствовав знакомую энергию, обернулся к гостье.
— Виктория, что-то случилось? Ночь на дворе, а ты до сих пор не в постели! Завтра с самого утра тренировки. Ребекка никого щадить не будет, даже тебя. — Запричитал Винчесто, в его голосе слышалась отеческая забота.
— Вы тоже не спите. — Не растерявшись, ответила младшая Уокер. — А что Вы пишете? — Она подошла к столу и бесцеремонно заглянула в его тетрадь. Взгляд зацепился за ровные строки в середине страницы:
«Странная женщина: тонкая, млечная;³
Шепчет молитвы в прозрачную тьму;
Любят таких, не касаясь, не трогая,
Не задавая вопрос, почему…»
Стихотворение продолжалось на следующей странице, но Винчесто захлопнул тетрадь прямо перед носом ночной визитёрши и убрал ту в ящик стола.
— Милая, тебе не кажется неподобающим вот так совать свой очаровательный носик в чужие записи? — Он был бы рад придать голосу более грозную интонацию, но всерьёз злиться на это
славное дитя, коим считал дочь Ребекки, попросту не мог.
— Думала, демоны не слишком парятся о приличиях. — Она нарочно встряхнула крыльями, привлекая внимание к цвету перьев.
Винчесто не ответил, лишь довольно ухмыльнулся, горделиво оглядев алые пёрышки ночной гостьи. Очевидно, он одобрял, что дочь бывшего Верховного серафима стала демоном.
— Вы пишете стихи?
— Да так… только бумагу перевожу. — Усмехнулся Винчесто. — Балуюсь иногда по ночам, когда сон не идёт.
— Вы ведь пишете о маме? — Спросила Вики, хотя и так прекрасно знала, что он скажет.
— А о ком же ещё? — Ответил мужчина мечтательно и чуть тоскливо. — Тебе хорошо известно о моих чувствах к Ребекке, не так ли? Порой они обретают стихотворную форму. — Он замолчал на мгновение, прикрыл глаза, вспоминая собственную рифму, а после неожиданно произнёс вслух:
Звёздное небо в ней, рядом с ней холодно,³
Но без неё — словно нечем дышать…
— Вот об этом я и хотела с Вами поговорить.
— Да? — Удивился брюнет. — О стихах?
— Ой, то есть, нет. — Суетливо заотпиралась Вики, осознав, что едва не подставилась. — Орден! Орден прямо сейчас проводит собрание. Меня послали за Вами.
— Совет? Сейчас? Ничего не понимаю. А кто инициатор?
— Я. — В очередной раз опасно приблизилась к разоблачению младшая Уокер.
— Ты? — Пуще прежнего удивился Винчесто.
— Ой, то есть Мамон. Конечно же, Мамон. Он просил передать, что это очень срочно и просил поторопиться, все уже собрались.
— Так что же ты сразу не сказала, Виктория? — Он спешно оглядел себя, резюмировав, что ещё не переодевался ко сну и выглядел удовлетворительно, дабы явиться на собрание Ордена. — Я готов, пошли.
Оказавшись вместе с ней на улице, демон довольно быстро заметил, что Виктория свернула не туда.
«Должно быть, перепутала поворот в темноте.» — Подумал он.
— Милая, не хочу тебя огорчать, но кабинет в другой стороне. — Винчесто легонько придержал девушку за локоть, заставляя остановиться.
— Так это… Собрание проходит в комнате отдыха. — Невнятно замямлила девица.
— Где? — Застопорился мужчина. — Ни черта не понимаю, с какой стати, там?
— Спросите об этом Мамона, тем более что, мы почти пришли.
Атмосфера в комнате Отдыха царила почти интимная. Зажжённых в центре свечей было недостаточно для полноценного освещения этого немаленького помещения, из-за чего по углам скопился таинственный полумрак. Бессмертные тихо перешёптывались о чём-то в ожидании прихода главного виновника сегодняшнего собрания, который даже не догадывался о своей роли в этом вертепе.
— Друзья, всех приветствую. — В комнату торопливо зашёл Винчесто в сопровождении Вики. — Как много я пропустил?
— Ничего, не переживай. — Успокоила Элиза. — Мы не могли начать обсуждение этого
щепетильного вопроса без твоего участия.
— Благодарю, что дождались меня. Тогда давайте сразу к делу. Мамон, что ты хотел обсудить?
— Видишь ли, дружище… — Демон богатства поднялся со своего места, принявшись размеренно и манерно вышагивать по периметру комнаты. — Один вопрос давно не даёт мне покоя. Впрочем, — он обернулся на остальных, — Не только мне.
— Ты умеешь нагнать интригу, приятель, а теперь говори: что за вопрос? — Винчесто встретился с шатеном взглядом.
— Не могу более наблюдать за метаниями пылающего сердца. — Высокопарно изрёк Мамон.
— Что ты такое несёшь? — Винчесто в скептическом недоумении поднял брови.
— Он имеет в виду Вас и Ребекку. — Не заморачиваясь, брякнул Ади.
— Ребекку? — Всполошился Винчесто. — А, кстати, где она? — Он с тревогой огляделся, не находя нигде родимой стали голубых глаз.
— А её здесь нет. — Ответила Мими.
— Как нет? Почему?
— Мы решили для начала обсудить это с Вами. — Послышался робкий голос Сэми, который, очевидно, не одобрял коллективного и такого наглого вмешательства в чужую личную жизнь, хоть и стал его соучастником.
— Мне кто-нибудь может нормально сказать, что происходит?
— Мы хотели обсудить ваши отношения с моей мамой. — Вики подошла к нему, невинно заглянула в глаза и мило хлопнула ресничками, предполагая, какая ярость охватит мужчину через секунду после такого заявления.
Но Винчесто не разозлился, лишь обречённо выдохнул, догадываясь, в какую идиотскую авантюру оказался втянут.
— Она не любит тебя. — Донёсся скрипучий голос из тёмного угла, а следом показался белый плащ. — Она никого не любит. Даже собственную дочь.
— Это неправда! — Завопила Вики.
— Фенцио?! Какого чёрта?! — Винчесто начал закипать. — Кто догадался его сюда позвать?
— Мы и не звали. — Пожаловалась младшая Уокер. — Он сам притащился.
— Вы что, с ума все посходили? Мамон, убирай его нахрен отсюда! Убирайся вместе с ним!
— Не мог пройти мимо твоей
беды, демонюга. Неразделённые чувства к холодной и властной женщине… мне это знакомо.
— Ты жалеть меня пришёл? — Винчесто с вызовом скрестил руки на груди.
— Нет. Мне, в общем-то, всё равно. Пришёл сказать, что я тебя понимаю. Любить женщину,
подобную ей, больно и бессмысленно. Впереди ждут одни разочарования, одумайся, пока не поздно.
— Хватит, я начинаю терять терпение! Я тебя умоляю, белокрылый, не делай мне нервы! — На шее и висках демона запульсировали вены, вздувшиеся от злости, подавлять которую было всё сложнее с каждой секундой.
— Что, неприятно слышать правду,
Винни?
— Сказал бы я, что тебе следует сделать со своей
«правдой», но здесь дети. — Он отвернулся, сжав челюсть и морщась от сдерживаемых ругательств.
— Вы, демоны, только и можете, что разбрасываться пустыми угрозами во все стороны.
— Захлопни свою лживую пасть, Фенцио! — Рвано бросил Ади.
— Никакого почёта к бывшему учителю, сопляк. А ведь я многому вас научил.
— Подстрекатель и подлец! — Не выдержал Винчесто, подбираясь к треклятому углу. Его лицо покрылось пунцовыми пятнами от гнева.
— Что ты так оживился, рыцарь чести похмельной? Неужто при всех желаешь вершить правосудие над заклятым врагом?
— Расправа? Упаси, Шепфа! Мы в одной лодке, и пока ты приносишь реальную пользу Ордену, я тебя не убью. Но вот заехать по морде пару раз — руки давно чешутся.
— Только попробуй, демонюга!
— Наваляйте ему, Винчесто! За всех нас. — Разошёлся Ади.
— Он давно напрашивался! — Поддержала Мими.
— Замолчите вдвоём. — Шикнул Сэми, чувствуя, как накалилась до предела обстановка.
— Вмешайся, не то они и впрямь сцепятся. — Шепнула Элиза мужу.
— Дружище, угомонись. Остынь. — Демон богатства взял товарища за плечо, преградив собой провокатора. — Подумай, какой пример ты подаешь молодёжи.
— Ты знаешь, Мамон, я без повода в драку не лезу. А вот прописать кое-кому терапевтического леща не откажусь. За детей не волнуйся, на мой взгляд, в этом есть и воспитательный момент.
— Да стой же ты, герой. — Шатен с силой дёрнул Винчесто на себя.
Дверь с грохотом распахнулась, впустив в комнату обеспокоенного и чуть запыхавшегося Дино.
— Отец, что ты здесь делаешь? — Он обратился к Фенцио.
— Да вот, душевно беседую с
заклятыми друзьями. — Ангел примирительно развёл руками и залился омерзительным смехом, от которого всех присутствующих передёрнуло.
— Я знаю, по какому поводу собрание. И тебя, кажется, на него не приглашали.
— Ну, не приглашали. — С неохотой повторил папаша. — И всё же альтруизм во мне победил! Хотел помочь этому чёрту добрым советом, да только он и слушать не хочет.
— До тошноты Вам благодарен. — С сарказмом выплюнул Винчесто. А затем добавил чуть тише, чтобы Дино не услышал: — Паскудник.
— Сейчас же пошли отсюда, отец. В прошлой жизни ты достаточно дерьма наворотил, постарайся хотя бы в этой не усугублять.
— Что-то я и впрямь засиделся. Что ж, рад был оказаться в вашей
«тёплой» компании.
— Не могу ответить взаимностью. — Откашлялся бывший адмирон.
— А я не к тебе обращался, чертяга. Ну, приятного всем вечера! — Елейно процедил Фенцио напоследок.
Дино тяжело выдохнул, разочарованный очередным циркачеством родственничка. Бравый ангел напористо подтолкнул отца к двери, пристыженно шепнув извинения за пролитую непутёвым родителем в разговоре желчь.
Винчесто длинно выдохнул, потёр переносицу двумя пальцами, словно пытаясь успокоиться. Вики медленно обернулась к нему, встретившись глазами. Он укоризненно выгнул брови, намекая, что остался не доволен плодами её самодеятельности и был бы не прочь получить вразумительные объяснения.
— Простите, Винчесто… — Пробормотала себе под нос младшая Уокер.
— Спасибо в карман не положишь. — Демон богатства попытался развеять напряжение, оставшееся после стычки с Фенцио, но никто из присутствующих его в этом не поддержал.
— Я ещё могу понять баловство детей. Я в их годы тоже был авантюристом без страха и упрёка, но ты, Мамон… в голове не укладывается.
— А что, по-твоему, старый сатир не может помочь другу в делах амурных? — Шатен подбоченился, его глаза проказливо сверкнули.
— Тебя об этом не просили, кажется. Вон одного помощничка уже выпроводили, не желаешь отправиться следом?
— Сколько уже эта галиматья тянется? А сколько ещё будет тянуться?
— Тебе-то что с того? — Грубо ответил брюнет.
— Я во всём виновата, Винчесто. Не злитесь на остальных, это я их здесь собрала. — Вики вышла вперёд. Бывший адмирон снисходительно махнул рукой.
— Это было предсказуемо, юная леди, но чего ты хотела этим добиться? — Демон не выглядел удивлённым. Он лишь сильнее нахмурился, участливо слушая оправдания девицы.
— Из всех присутствующих здесь, Вы более всего заслуживаете счастья.
— Вот, а я о чём! — Завторил Мамон следом. — Будучи примерным мужем и отличным отцом последние без малого
8 веков, я понял, что семья — это самое бесценное, что только может иметь бессмертный, ни одно богатство не заменит семью… конечно, ты всю вечность можешь прожить «для себя»: не брать ответственность, не напрягаться и делать всё только ради своего удовольствия, но есть ли в такой жизни радость, есть ли смысл?
— Ты закончил,
примерный муж? А то уши вянут от твоей скромности. — Элиза закатила глаза, уставившись на мужа.
— Что поделать, Дорогая? Моя скромность меня всегда подводила. И когда-нибудь погубит окончательно. — Шутливо ответил Мамон на замечания супруги.
— Пожалуйста, Винчесто, останьтесь… — Вступила Мими.
— А у меня есть выбор?
— Вообще-то Вы вольны уйти прямо сейчас. — Проинформировал Ади.
— Но… если вы до сих пор этого не сделали, то лишь по одной причине… — Логически рассудил Сэми.
— Да? Интересно, по какой?
— Вы любите маму. — Закончила мысль Вики.
— Ребекка мне бесконечно дорога. — Он закашлялся, будто ему было больно говорить об этом.
— У вас есть возможность построить общее счастливое будущее, если будете вести себя чуточку смелее.
— А вы, малолетние сводники, стало быть, знаете, как заложить первый камень в фундамент этого
«общего будущего»?
— Коллективный разум иногда выдаёт потрясающие результаты. — Резюмировал Ади. — Придумаем что-нибудь.
— Не хочу вас огорчать, мальчики, но всё, что вы вдвоём придумывали — ещё не разу не срабатывало как надо. — Хихикнула Мими.
— Ой, отстань, вредина. — Огрызнулся Ади на давнюю подругу.
— Присаживайтесь, Винчесто. Пожалуйста. — Сэми пододвинул кресло.
— Благодарю. — Он безвольно опустился на предложенную мебель.
— Стало быть, Вы не уйдёте? — С надеждой спросила Вики.
— Не думаю, что моё пребывание здесь как-то увеличит идиотизм ситуации, вольными или невольными участниками которой вы все стали. Не буду скрывать, настроен я скептически, но, так уж и быть, готов выслушать ваши предложения и непрошеные советы.
— Чудно-чудно! — Сразу оживился Мамон. — Будете высказываться, товарищи, или дадите слово мне?
— Не зазнавайся, тебя никто не выбирал председателем сегодняшнего экстраординарного собрания.
— Дорогая, ну к чему эти подробности? Просто у меня в женском вопросе богатый опыт. А ценными знаниями надо делиться.
— Ну, хохма! — Прыснула со смеху Элиза. — Да только в данном вопросе собственного опыта не всегда бывает достаточно.
— Секрет нашего брака в том, что мы долго не раздумывали. Поженились через неделю после знакомства.
— Понимаете, мое замужество — выигрыш в рулетку. Джекпот. Я встретила душевного друга и поняла это сразу же. И я знаю, что мой муж почувствовал то же самое, с самого начала. И мы оба в тот момент испытывали потрясающее чувство радости оттого, что можем быть вместе.
— Вы были пьяные? — Бестактно брякнул Ади.
— Следи за языком, рыжик! — Мими угрожающе надула губы.
— Да нет, почему? К четвёртому дню уже протрезвели. — На каверзное предположение Мамон ответил неожиданно серьёзно. — Хотя, возможно, мы и впрямь немного поторопились.
— Тебя не силой тащили на остров Амор. — Уязвлённо бросила Элиза.
— Нет, конечно, нет! Просто ты вдруг бросилась мне на шею, вошёл твой отец и тут же дал согласие на брак, хотя я об этом вовсе не просил.
— Мог сказать «нет».
— Постеснялся…
— Да, я хотела за тебя замуж. Хотела иметь дом. Свою семью. Хотела, чтобы кто-то всегда был рядом. Разве это преступление?
— А разве я сказал, что сожалею о чём-то? Ну, чего ты сразу так завелась,
vivienito sili¹?
— Помолчи лучше! — Зло шикнула дьяволица.
— Простите, что прерываем вашу содержательную ссору. — Вмешался Ади. — Как по мне, всё решает уверенность. Не тушуйтесь, женщины любят наглых.
— Женщины не любят гороховых шутов! — Съязвила Мими.
— Что плохого в юморе? — Взбунтовался рыжик. — Это отличный приём, если хочешь кого-то к себе расположить. Ненавязчивые шутки укрепляют понимание.
— В академии нас учили искусству общения. — Вспомнил Сэми.
— А, это как от бесед о погоде перейти к лёгкому обольщению? — Игриво произнёс Ади.
— Не слушайте этих клоунов, Винчесто. — Настаивала Мими. — Начните разговор с комплимента, это всегда уместно.
— А я согласен с Ади. — Молвил демон богатства. — Тебе не хватает напора, друг мой. Хотя ты же такой представительный мужчина, интеллектуал, душа компании. Ох, девки, будь я на вашем месте, не устоял бы!
— Я даже не знаю, радоваться мне этому или огорчаться. — Преувеличенно смутился Винчесто.
— Принять к сведению. — Не растерялся с ответом Мамон.
— Папа?!
— Да шучу я, малышка Мими. Шучу.
— Слава Шепфа. — Усмехнулся Винчесто.
— И всё ж таки, ты — демон. Включи уже наконец свою чертовскую харизму на максимум, и она будет твоей.
— Она и так его. — Заговорила Элиза приглушённо. — Только даже себе боится в этом признаться. И я, в каком-то смысле, её понимаю. В этом таится вся противоречивость и сложность женской натуры.
— Дорогая, скажи, а не придумали ли светлейшие умы устройства, по типу микроскопа, чтобы показывало, что творится в головах у баб?
— Не слыхала о таком. — Подчеркнуто спокойно отозвалась дьяволица. — Но если что-то узнаю, буду рада сообщить.
— Ну, а ты, Виктория… — Винчесто окликнул главную соучастницу, что до сей поры отмалчивалась, чувствуя укол совести за своевольную инициативу, поставившую всех в дурацкое положение. — Тебе есть, что мне посоветовать? — На вопросе его голос стал чуть ниже, глубже. Казалось, он желал спросить её о другом:
«Хочешь ли ты видеть рядом со своей матерью такого мужчину, как я? Сможешь ли принять этот союз?»
Вики не могла прочесть его мысли, но догадывалась о сомнениях, что занимали душу бывшего адмирона. Она помолчала с минуту прежде, чем стала отвечать.
— Мне кажется… — Несмело начала младшая Уокер. — Если вы откроете свои чувства, всё станет намного проще.
— Ребекка и так прекрасно знает, что я чувствую.
— Как бы Вам объяснить? Сколько бы Вы ни давали ей понять, что чувствуете, в конечном итоге, всегда лучше сказать прямо.
— Объясниться, говоришь?
— Откройтесь ей, Винчесто, расскажите, что на сердце. И позвольте маме открыться Вам.
— Значит, объяснюсь. Спасибо тебе. — Демон улыбнулся ей одними глазами и самыми уголками губ. Он поднялся с кресла, по-отечески погладил Вики по голове, осторожно поцеловал в макушку и ушёл, со всеми попрощавшись.
***
На следующий день, после полудня.
Он постучал. Хозяйка отворила дубовую дверь, впуская гостя в аскетичное пространство комнаты, которая не сильно отличалась от его собственной габаритами, но вот порядок на грани перфекционизма явно бросался в глаза.
— Зачем ты пришёл? — Прямой, даже грубый вопрос. Осёкшись, она добавила: — Надеюсь, ничего серьёзного не стряслось.
— А должно было?
— Мы живём в эпоху апокалипсиса. Постоянно что-то случается. Да ещё и половина лагеря — несмышлённые юнцы, у которых детство играет в одном месте. С ними каждый день, как на пороховой бочке.
— Я пришёл по другой причине. — Ответил Винчесто.
— Да, и по какой?
— Увидеть тебя. И я не хочу всякий раз придумывать для этого предлог.
— Ты хотел что-то обсудить со мной?
— Хочу предложить тебе прогуляться по острову.
— Но… у меня много дел и… — Он был почти уверен в её отказе, но ангел неожиданно добавила: — Подожди меня на улице пару минут.
Они недолго побродили по мощёным улочкам, изредка перебрасываясь формальными репликами, а после свернули в сторону заброшенного сквера. В центре, окружённый многовековыми деревьями располагался старый, не работающий фонтан в форме мраморного морского дракона. По задумке скульптора, вода должна была стекать из его пасти ровными струйками, но по какой-то причине, механизм вышел из строя, да так и не нашёлся умелец, что смог бы его починить.
— Присядем? — Винчесто указал на отмеченную временем, но сохранившуюся скамейку.
— Давай.
— Как твоё плечо, не болит? Я не сильно зацепил на тренировке?
— Шутишь? До меня долетали лишь жалкие ошмётки пламени. Ты же боролся вполсилы.
— С чего ты так решила?
— Я давно тебя знаю. Знаю, каким свирепым ты бываешь в поединке. Жалеешь меня, Винчесто. Недооцениваешь.
— Напротив, ценю слишком сильно, чтобы причинить боль. — И тут неожиданно, будто невзначай, он взял её за руку, накрыл прохладную ладонь ангела своей горячей, нежно поглаживая.
— Ты за этим меня позвал? — Ребекка попыталась вырвать ладонь, но пальцы Винчесто удержали её, не позволив.
— Я пришёл сказать, что люблю тебя. Мы только вдвоём, больше нет нужды прятаться. Не убирай руку.
***
— Вдвоём, как же! — послышался хриплый насмешливый шёпот из кустов.
— Тише, папа! — Пришикнула Мими, чуть повысив интонацию, но так, чтобы её слова не долетели до ушей пары, разместившейся на скамейке.
— Сидите молча, если не хотите опозориться. — Приказала Элиза домочадцам.
— Если Вы такая правильная, то какого чёрта забыли с нами в этих кустах? — Наблюдательно поинтересовался Ади.
— Не такая уж я и правильная, чертёнок. К тому же, кто-то ведь должен следить за тем, как проходит операция и за вами, остолопами, тоже.
***
— Что поделать, Бекки, с момента нашего знакомства и по сей день я люблю тебя.
— Так значит, это любовь с первого взгляда? — Спросила она с иронией в голосе.
— А разве бывает другая любовь? Я знаю, что и ты любишь меня. — Ангел опустила глаза, пытаясь справиться с эмоциями. — По глазам вижу — любишь. А всё равно бегаешь. Эта игра между нами неприлично затянулась. Отпусти свою гордость. Откройся мне, я приму.
— Ты демон, мир чувств и эмоций — твоя стезя. Ты грезишь о страсти, которую я тебе дать не способна.
— Когда-то очень давно я думал, что суть любви в том, чтобы задыхаться от кипящей в жилах страсти.
— Что заставило тебя пересмотреть свои взгляды?
— Ты, Бекки. — На секунду он замок. Губы демона искривились в печальной усмешке над самим собой. — Прежде, когда я видел женщину, мне всегда хотелось одним движением стряхнуть с неё всё лишнее: одежду, манеры, предрассудки, всю пыль, которая закрывает душу от самой себя. А ты, — Он крепче сжал её ладонь в своих руках. — Ты вызываешь совсем иные желания. Хочется укрыться в тебе, как в крепости. И в то же время заслонить саму тебя от всего мира, на борьбу с которым ты потратила столь много сил. Нет, теперь я знаю наверняка: настоящая любовь — это когда задыхаются от нежности. — Винчесто придвинулся ближе, положив одну руку ей на талию, другой бережно касаясь щеки самыми кончиками пальцев. Провёл линию до подбородка, аккуратно притянул к себе. И поцеловал — крепко и внезапно. Рука демона соскользнула со щеки на шею, лаская кожу, терпеливо и заботливо, словно снимая с неё всю боль.
Ребекка хранила в себе много боли…
Она в мельчайших подробностях помнила день его казни, последующие
10 лет — вспоминала с трудом и нежеланием. Потому что для неё они слились в одно расплывчатое, блёклое пятно, которое хотелось поскорее вывести едким отбеливателем с полотна судьбы. Ребекка помнила, как стоя неподалёку от эшафота, ноги стали подкашиваться, и она едва не упала, но чья-то рука вовремя схватила её, предотвратив столкновение с землёй. Возможно, это был Мамон. Сути не меняет. После этого в ней что-то навсегда умерло. Отныне ангел не чувствовала более ничего. Разве только отголоски гордости за дочь, что трудом и рвением, шаг за шагом добивалась уважения Небес. Для всех она осталась той же, что и была: непоколебимой и властной Ребеккой Уокер, Верховным серафимом, железной леди, которую многие ненавидели, но уважали. Всегда прямая осанка, снисходительно-надменный тон, гордо поднятая голова и туфли на шпильках создавали безупречный внешний фасад «сильной женщины». И только Вики порой замечала, каким мучительно сожжённым взглядом мать смотрела на вещи вокруг. Казалось, вся она теперь состояла лишь из пепла, ибо всё живое, что теплилось в её душе, сгорело в тот день, когда любимый демон встретил на эшафоте свою смерть.
***
— Мне не видно, подвинься, Вики. — Сдавленно завопила Мими на ухо подруге.
Бывшая непризнанная, затаив дыхание, наблюдала за бессмертными. За их поцелуем. За тем, как потеплел взгляд её матери, и как несмелая улыбка тронула губы.
— Мне кажется, теперь их точно надо оставить в покое. — Настойчиво произнёс Сэми.
— Но мне интересно. — Заканючил Ади почти расстроенно.
— Не наглей! — Прошипела Элиза. —
Уходим по одному, если что — мы геологи².
— Мне тоже интересно!
— Папа!
— Тише, детка, ты нас сейчас выдашь своими воплями. — Усмехнулся Мамон, примирительно разведя руками. С его губ не сходила хитрая улыбочка.
— Ладно, если вы настаиваете, я сваливаю. — Бросил Ади, медленно двинув к выходу из сквера.
— Мамон, ты следующий. — Произнесла дьяволица тоном, не терпящим возражений.
— Как же тяжело быть порядочным чёртом. Крайне не практично, кстати говоря. — Запричитал он, покорившись воле жены.
Вики покинула «убежище» последней, замешкавшись в непослушных ветвях вредного кустарника. Как назло, в этот момент Винчесто посмотрел за спину старшей Уокер и заметил странное шевеление зелени. Глаза демона расширились в изумлении. Поймав взгляд нахалки в капкан, он слабо кивнул ей с едва заметной улыбкой, таившей негодование, лёгкое недовольство и благодарность.
***
Винчесто прервал поцелуй и крепко обнял возлюбленную. Она тут же обвила его шею, спрятала лицо у него на груди. Потом сама отстранилась, чтобы снова взглянуть на него, впитать каждую чёрточку мужественной фактуры. С особым трепетом и боязнью Ребекка дотронулась до его шеи. Она изо всех сил старалась сдержать подступающие слёзы, но несколько чистейших капель покатились по щекам без разрешения. Винчесто принялся сцеловывать их, зарываясь носом в пшеничные локоны возлюбленной, попутно шепча что-то успокаивающее. Он сел перед ней на корточки и взял за руки.
— Посмотри на меня, Любимая, прошу. — Ребекка преодолела тревогу и исполнила просьбу, потому что ему она могла довериться. Потому что только он был способен понять её как никто другой.
Внимательно, вдумчиво демон читал в её взгляде то, о чём ангел не могла говорить вслух. Перед глазами цепочкой стали проноситься её переживания, сомнения, страхи… В следующее мгновение его осенило.
— Бекки, ты боишься?
— Да, будь ты проклят, боюсь! — Голос её надломился и задрожал.
— Ты боишься, что я снова тебя оставлю, поэтому не хотела подпускать слишком близко?
— Любой из нас может умереть в этой схватке.
— Умирание — тоже искусство, как и всё остальное. И мы с тобой в нём недурно преуспели.
— Мне не до шуток сейчас! Ты хоть представляешь, что со мной будет, если жребий судьбы укажет на тебя? Я слышала, что второй раз умирать больнее. А каково второй раз потерять родную душу?
— Ты мыслишь чересчур пессимистично. Обещаю, все останутся живы и здоровы.
— Оптимизм — это недостаток информации. А все оптимисты — латентные суицидники.
— Что можем мы в мире, где всё нестабильно?
— Ответь сам на этот вопрос, Винчесто.
— Что можем мы? Держаться за то, что ещё не упущено, Бекки. Жить моментом. Выдумывать солнце и ночи алмазные. Быть с теми, кого любим и ничего не доказывать. Об этом я тебя и прошу. Будь со мной, Любимая. Сделай меня самым счастливым бессмертным.
— Я холодная.
— Я согрею.
— Я могу быть невыносимой.
— Знаю.
— У меня скверный… Нет, ужасно-скверный характер!
— Я выдержу.
— Со мной будет тяжело.
— Уж в этом я не сомневаюсь, Любимая.
— Ты не понимаешь, на что хочешь подписаться.
— Это не так. Я принимаю тебя такой, какая ты есть. С моей стороны было бы эгоистично пытаться что-то в тебе поменять в угоду собственному лекало. Ты же знаешь, Бекки, я не ищу лёгких путей.
Ещё никогда она не чувствовала себя настолько уязвимой перед кем-то, и в то же время — настолько познанной и принятой. Ребекка потянулась к нему, целуя в губы и обнимая так, словно уже никогда не сможет отпустить. Но воздух предательски закончился, вынуждая их оторваться друг от друга.
— Ты права, Бекки, — Возобновил диалог Винчесто. — Если судьба захочет стрясти с кого-то из нас должок, нелегко нам обоим придётся. Но мы можем поклясться быть счастливыми в моменте. Пока мы вместе, ничто не может случиться. Никто не обидит тебя, пока я рядом. Никто. Впервые я чувствую мир настолько сильно, насколько в жизни этого никогда не смогу ощутить. Это и есть настоящее счастье. И сокрыто это счастье в тебе! Это ты. Я разделю его с тобой. Всё проходит, но ничто не имеет срока, ведь так? Не беспокойся, наше счастье продлится вечность. В этом и состоит обещание, которое я хочу дать: я сделаю всё, чтобы тебе было хорошо… Чтобы ты была счастлива. И до самого конца, пока я могу оставаться рядом с тобой, я буду помнить каждое мгновение нашего общения. — Его слепая, алогичная вера в то, что у них всё получится, обезоруживала Ребекку, приводила в растерянность. Но ангел почему-то была готова поверить каждому слову, что произносил Винчесто. Она вымученно, но искренне улыбнулась ему, позволяя окутать её любовью и заботой. В синих глазах небожительницы заблестела, подобно свету маяка, хрупкая надежда, удивительным образом сумевшая затмить собой былую тревогу и грусть, вытеснив из души скорбь и сожаления. Демон, заметив это, улыбнулся в ответ: мягко и расслабленно, точно наконец избавившись от груза, что тяготил его всё это время. Наконец спустя долгое время они могли просто, без оглядки на обстоятельства, ненавистные правила, окружение, побыть мужчиной и женщиной.
Из ниоткуда налетел проказливый ветер, приветливо расчистив небо над обителью Ордена Сопротивления. Он одарил округу спасительными солнечными лучами, упавшими на истосковавшуюся почву, что уже давно не грезила о тепле. И изумрудные кроны старых великанов в трепетном испуге зашелестели, присвистывая молодыми листочками, причудливую рифму:
Только любить. Только верить признаниям.³
Плыть в этом шёпоте гаснущих звёзд.
Сонно баюкать и греть пониманием.
Только Любить… и Любить — лишь Всерьёз…
