Все нормализуется

Солнечный свет огибал силуэты полуразрушенных зданий, делал старые панельные домики, что стояли вдалеке, оранжевыми и еще более древними. Потрепанные черепичные крыши будто горели алым огнем, как Аликс могла видеть со стороны Цитадели. Вэнс помнила, как преображался город, когда над горизонтом висел огненный диск Солнца. Мутные окна ловили его свет и отражали, бликуя на улице. Это сияние терялось между ветвями деревьев, и они отбрасывали причудливые тени, похожие на костлявые руки, на избитую временем брусчатку. И если не брать во внимание технику комбайнов с ее устрашающим рыком, не смотреть на существ в противогазах и с наэлектризованными дубинками, можно было бы подумать, что это просто мир остановился в своем ритме и проживает период осени, что стоит осыпаться всем листьям и все изменится, но… Да. Это невозможно. Даже если и так… Мир в некоторой степени по-настоящему красив. Из груды чёрного металла сочился едкий черно-оранжевый дым. Он струился прямо к рыже-красным облакам, разрастался там огромным несуразным пятном, и это делало небо таким противным, таким чужим… Иногда Вэнс слышала хруст ломающейся конструкции Цитадели, лязг поломанных дверей автомобилей, ощущала треск камней, падающих с обрыва куда-то вниз. Это постоянно напоминало ей о том, где она сейчас находилась. Некоторое время она просто… лежала. Первая попытка придти в себя закончилась провалом: лоб саднил страшно, будто ее не раз ударили по нему, в висках был залит тяжелый металл, бурлящий, как лава внутри. Любое стремление подняться и начать соображать было награждено вспышками боли в голове. Вскоре в памяти начала восстанавливаться цепочка событий. Скованный папа, перед лицом которого размахивал руками Уоллес Брин. Освобождение. Очередной выпад Моссман. Побег по длинным коридорам и лифтам. Купол, закрывающий Администратора. Обломки пластин, разлетающихся на куски от столкновения с энергетическими шарами. Гордон, оставшийся один на один со штурмовиками и ядром телепорта… Гордон. Точно. Гордон. «Нечего мне здесь делать… нечего лежать… нужно искать его. Может, он уже очнулся?..» В спину впивались острые камешки и осколки стекла; Вэнс повезло, что на ней была плотная куртка, иначе ранок не сосчитать… она села, приподнявшись на руках. В воздухе стоял запах дыма и пыли, и это заставило девушку нахмуриться и присмотреться к чему-то. Аликс обратила свой взор в самую верхнюю точку этого города — там, где они были в последний момент взрыва. На последние этажи Цитадели. — О Господи… Черной дырой с красной каёмкой разрослись облака. Еще немного — и мир погрузится в темноту, ведь голубых кусочков неба уже почти не было видно. Языки пламени стремились вверх, облизывая полуразрушенные черные колонны. Еще чуть-чуть, казалось бы, и они повалятся на бок, и мир от этого сломается. Вэнс в удивлении закрыла рот рукой. Папа и Айзек, наверное, в полном шоке… стоило бы связаться с ними, предупредить хотя бы о том, что она выжила, успокоить! Но для начала успокоиться самой. В ее душе возросла буря самых разных эмоций, от шока, доводящего до онемения, до страха за своих близких. За мир. За себя. В сердце неожиданно стало пусто и холодно. Будто вынули все, что там было. Эта сила заставила ее подняться с земли и оценить ситуацию. Территория за ее спиной заканчивалась обрывом — скорее всего, эта часть породы обвалилась, стоило Цитадели произвести столь мощный импульс взрыва. И одна жаркая мысль заставила ее задуматься. «Что же произошло тогда в городе?» Ну а перед ней огромные, просто неподъемные завалы, смесь кирпичей, кусков стен и бежевых фасадов домов. Будто она — лишь песчинка в огромной вселенной, а эти обломки — самая большая часть ее, и выжить под ними… просто чудо… Она поднялась на ноги. Колени ожидаемо заныли, голову затянуло пеленой тумана. Она потерла виски пыльными пальцами и это хоть как-то, но принесло ей ясность ума. Аликс оглядела пространство: развалинам не было конца и края. Воздух разрезал странный и знакомый звук. Это было похоже на падение чего-то большого и металлического на твердую землю. Мелкие камушки подпрыгнули на поверхности несколько раз от того, что прыгало по улице. Из-за машины с выбитыми стеклами, застрявшей наверху, показался поцарапанный металлический корпус с желтым огоньком. Раздался победный, радостный рев. — Пес! — воскликнула Вэнс. — Ты нашел меня! Пес спрыгнул как раз на те самые рыжеватые остатки зданий, чудом удержав равновесие. Девушка радостно, облегченно засмеялась, когда ей довелось обхватить обрезиненную «шею» своего верного друга так крепко, будто боялась, что он растает в воздухе, стоит ей его отпустить. Робот опустил металлическую конечность ей на спину, тихо, по-механически урча. — Как хорошо, что ты здесь… — она отстранилась с замершей влагой в глазах, но быстро сморгнула ее, сделав вид, что все нормально. — Скажи, тебя послал папа? Его железная голова со скрипом покачалась вверх-вниз и он виновато пробурчал «у-у-у…». Вэнс встрепенулась: — У них все хорошо? Где они? Успели уйти? Вновь своеобразный кивок. Выдох, полный волнения, судороги в руках. Аликс вновь обхватила Пса и сжалась клубочком в его объятиях, уже не в силах сдерживать свои эмоции в кулаке. Она зажмурилась, чувствуя, как горят глаза, веки, щеки, как непроизвольно по ним начали пробегать дорожки слез. От этого волосы, слетевшие с повязки, налипли на грязное лицо. — Как хорошо, что с ними все в порядке, — провыла она, гладя ладошкой твердую спину машины. — Скажи мне… Она с надеждой вгляделась в бликующий желтый окуляр. — Ты видел Гордона? Он здесь? Он замер. Серьезно, сжал ее в тисках своих рук и не издавал ни звука. Ни шелеста, ни трения резины друг о друга, ни грохота собственных пластин. — Его… тут нет? Двойное мигание глаза, опрамленного сплавленными кусками алюминия. Это всегда значило «нет». — Че-е-ерт… — девушка открыла глаза. Нос заполнился противным ощущением заложенности. — Пес. Нам нужно найти его. И мне кажется, что он здесь. Она оторвалась от «животного» и указала ладонью на завалы. — Нам нужно все это разобрать. До последнего куска. …однако с каждым убранным таким фрагментом цивилизации ее надежда таяла. Пес поднимал самые большие камни и скидывал их вниз, туда, где земля обрушилась полностью. Она слышала, как они раскалываются о низину скалы и рассыпаются на кусочки. Аликс старалась тоже — отбрасывала туда же то, что смогла поднять в силу своих физических способностей. Но не попадалось ровно ничего. Она находила разорванные шины, какие-то доски и даже, черт возьми, изогнутый ржавый холодильник. Но не было фигуры, обтянутой костюмом с оранжевой «Лямбдой» на груди. Нигде. Робот методично разбирал разломанные фасады и не находил того, кого они искали. За одним таким куском дома обнажилась земля. Тогда-то Вэнс и задумалась. — Ты точно нигде не видел Гордона? — двойное мигание. Она опустилась на колени и взяла в руки большой кусок засохшей глины. — Он мог просто уйти искать меня. «Но я же очнулась на земле и меня ничем не закрыло. Не увидеть меня невозможно.» — Пошел искать помощь для меня? «Есть множество других способов это сделать.» — Были проблемы важнее?.. И эта мысль отозвалась странным порывом в груди. Два неравных по своей силе довода боролись между собой. Голос разума говорил, что если в Цитадели, судя по этому красно-черному пятну, произошла настоящая катастрофа, то Фримену обязательно, просто обязательно нужно было попасть туда и сделать что-то для того, чтобы предотвратить реальную беду. А сердце думало о том, что можно было сделать хоть что-то для того, чтобы помочь ей. — Пес, мы все осмотрели? — строго спросила она, осматривая расчищенную территорию. Все, что можно было убрать, они убрали. Никаких шансов упустить человека из виду. Они просидели так несчитанное количество времени, скидывая обломки вниз, так что хотя бы где-то, но ученый должен был найтись. И значит, оставалось только два варианта. — Либо Гордон в Цитадели и нам нужно будет идти к нему, чтобы помочь, — она шмыгнула носом, оглянувшись на покоцанный небоскреб, но взяла себя в руки и состроила самое серьезное лицо. — Либо он ушёл в другую сторону и нам нужно двигаться самим. И она решительно подошла к согнутой решетчатой двери, видимо, оставшейся от когда-то стоявшего на этой улице заборчика, с намерением пройти через нее. Пес молча протянул ей железный предмет со светящимися желтыми кристаллами внутри. Гравипушка. *** За это время много чего произошло. Со всем Аликс справлялась в одиночку. Ей действительно удалось пробраться через разрушающиеся коридоры обители Альянса, и на её удивление это вышло довольно легко, так как ни один солдат по факту не обращал на неё внимание, ведь был озабочен спасением своей собственной шкуры. И это было так — стоило ей промелькнуть в одном из тёмных коридоров, так она видела изуродованных существ в белых костюмах с оружием наперевес. Они бежали небольшими группами, и даже если она наводила них дуло своего пистолета или сбрасывала черную материю с торчащей арматурой с помощью гравипушки, они ограничивались парами пуль, выстреленными навскидку и продолжали бежать. Лишь однажды она натолкнулась на не особо вооружённую компанию Комбайнов, открывшую по ней огонь, но ей удалось, уворачиваясь и убегая, спастись. Конечно, её скромное оружие не приносило сильного разрушения, но отпор дать — легко! С чувством победы она направилась в одну из самых главных камер — информационную. И там она смогла скопировать на своё переносное устройство то, чем необходимо было немедленно поделиться с доктором Кляйнером и ее отцом. Сейчас ей довелось добраться до Белой Рощи. Конечно, и этот путь был полон приключений и опасностей, особенно после того, как Покровители узнали о том, что кто-то бесцеремонно вторгся в их базу данных. Ее тщательно пытались подловить. Это была самая настоящая погоня, некая игра в кошки-мышки, только беззащитным серым созданием теперь оказалась она сама… Ей посчастливилось проехать на брошенной повстанцами машине через полностью зачищённую территорию. Она знала эту маленькую деревеньку около Рощи. Здесь жили обычные люди, однако волею Альянса там теперь никого не осталось. Когда она наехала на неожиданное препятствие, она подумала: что это могло быть? Однако выйдя из машины и заглянув под колеса стало ясно, что это тело одного из вражеских солдат. И таких оказалось еще около двадцати – все в разных формах, с разными видами оружия и в самых разных позах. Стало ясно, что кто-то основательно напичкал их свинцом, и судя по всему — кто-то из своих. Ударило осознание, что если бы не эта случайность, она могла бы умереть прямо здесь, ведь против такой кучи, явно собранной для того, чтобы ее задержать, она бы не выстояла. Однако теперь она находилась на одной из самых защищённых баз Сопротивления. Пусть её и встретили радушно, много кто из тех, что встречался ей на пути, задавался одним и тем же вопросом: «неужели ты вернулась одна, где же Гордон Фримен?». И Вэнс лишь качала головой, даже не зная, что ответить. Что Фримен исчез в неизвестном направлении, и она сама не знает, где его искать? Да. Она не встретила Гордона. И как бы она не вглядывалась в темноту неизвестных ей кабинетов, нигде не светилась «Лямбда», не мерцали стекла очков, не слышались выстрелы. И несмотря на время, проведенное в самом сердце захватчиков, надежда, однако, не угасала. Попросив знакомых ей повстанцев уведомить команду ученых о том, что она вернулась, Аликс направилась в чащу леса. Ветви хвойных деревьев приносили спокойствие своим умиротворенным изумрудным цветом и своим запахом свежести, что заставлял забыть стоявшую в городском воздухе кровь. Небо темнело. Вместе с ним чернели огромные обугленные балки где-то вдалеке, там, где раньше находился город. Подобная картина, открывшаяся ее взору, заставила девушку подумать о будущем. Опять. Она достала мятую бумажную коробочку, уже кем-то вскрытую. Оставленная кем-то на бетонной земле возле костра, она так и манила к себе взгляд. Воровать Аликс не доводилось, но единожды — можно же? Тем более, что повод и мотив действительно был: заглушить собственные внутренние порывы, покоящиеся внутри сердца. Бьющие по нему. Да, Сопротивление навело шуму в рядах захватчиков. Да, оно восстало с новой силой и было готово бороться до конца. Но что дальше? Влачить жалкое существование ради призрачной победы, ради нового поколения, которое может и не появиться вовсе? Человечество выбрало «сотрудничество». Вэнс подумала об этом, и слово будто встало в горле. Его противное послевкусие она ощутила на языке. Провела им по своим губам, пытаясь понять, что же такого в этой фразе. Ах, да. Те, кто сотрудничают, те, кто связаны друг с другом на уровне жизни, не убивают друг друга. Белая сухая тростиночка поселилась между губами, отдавая неясным теплом. Стоило достать ее из коробки, так оттуда повеяло сильным запахом табака, и дочь Илая на секунду засомневалась, стоит ли это делать, но потом все-таки дала огонь бумажной обертке. И все вернулось на круги своя. Зеленые глаза, опрамленные рыжими ресницами, колючее лицо с испачканной молодой кожей. Когда она направляла свой пистолет на очередного хедкраба, ей казалось, что кое-чей пистолет-пулемет сбережет ее, выстрелит намного быстрее, что стоит выйти на поле боя серьезному врагу, то ему не останется ни шанса. А все потому, что этот мужчина защитил бы ее, бросив какую-нибудь фразу вроде «туда» или «сзади», без промедления расправившись с каждым, кто встанет на его пути. На их пути. Она с опаской вдохнула горячий воздух. Легкие заполнились тягучей жижей, и стало невозможно удерживать ее в себе. Девушка закашлялась, и носоглотку опалило изнутри. Она тяжело задышала, выпучив глаза и приложив руку к груди из-за неожиданной боли. А бумажка продолжала гореть, оставляя пепел за собой. За эти бесконечно долгие часы она поняла несколько вещей. Первое — как тяжко принимать на себя всю ответственность за содеянное (а все это сотворила именно она! Одна!). Второе — как же, черт возьми, не хватает его. С момента самой первой их встречи прошло совсем немного. Неразговорчивый учёный показал себя отличным напарником, и, как бы смешно это ни было, собеседником: редкие улыбки и выражающие интерес мутные глаза заменяли любые слова. Хрупкое доверие создается именно в моменты опасностей. Вэнс когда-то вычитала в старых записях, оставшихся с довоенного времени что-то вроде: «влюбленность формируется в условиях сильной эмоциональной встряски, поскольку нервная система воспринимает яркую эмоцию за зарождающуюся симпатию». Или типа того. Иногда мысли людей необычайно правдивы. Так и получилось. Не страшно было отдавать свою жизнь под прицел его пистолета. И не страшно было прикрывать его, спасая от смерти. Доверие. Вторая затяжка вышла более удачной. Табачный дым вдыхался аккуратнее, с большей осторожностью. Раскаленная вязь ласково проникла в рот и слегка горчила, но в этот раз – вполне себе терпимо было чувствовать ее внутри. Девушка постучала пальцем по сигарете, стряхнув серую пыль. С этим действием пришло некое расслабление. И крылья выросли за спиной. Отрицать очевидное стало невозможно. Это чувство появилось в самую первую их встречу, еще в той самой потасовке с Комбайнами. Аликс не могла объяснить его происхождение, но могла бы описать то, что с ней происходило: иногда щеки горели, как металл, раскаленный в жаркий день. Иногда душа будто покидала тело и летела ввысь, к пасмурному небу. А иногда хотелось просто заснуть, чувствуя, что находишься дома. Она пробовала крепкую эйфорию на вкус, запуская ее внутрь. Поначалу приходилось бороться с этим доводами разума. Лишняя неосторожность — и ты на ноже. А мысли о коротких рыжих волосах, в которые хотелось запустить пальцы и чётких скулах, которые требуют поцелуев, частенько ее сбивали. Но все изменила последняя их встреча. Фримен, уезжающий на стеклянном лифте, прислоненные к холодному окну ладони. Искреннее беспокойство, шевельнувшееся в душе, явно не похожее на инстинкт самосохранения. Непонятный импульс вырвал пачку из ее рук. Она резко обернулась на звук, нарушивший тишину: тихий вой, треск электрического разряда и шелест от падения бумажной упаковки на влажную траву. Взгляд ее медленно проплыл по земле, остановился на елках, в ветвях которых она укрывалась, на светящемся сверхпортале. И лишь потом на… — Я расскажу твоему отцу, что ты куришь. На темную фигуру бросался синеватый свет, но что-то оставалось в этом стабильным. Светящаяся латинская буква на груди, подсвеченные линзы, горящие оранжевым огнем камни в стеклянной капсуле. Аликс была уверена: он улыбался. — Гордон?.. Взметнулись самые разные ощущения. Бесконечная радость от того, что он жив, что он рядом и добрался невредимым. Непонимание того, что же все-таки произошло. От переизбытка незаданных вопросов потерялась возможность дышать. — Ты здесь? — Я искал тебя. Фримен взял в руки коробочку и внимательно осмотрел. — Там повстанец один ради них всю базу перерыл. Но теперь я знаю, кто их взял. Руки сомкнулись на его шее — единственном незащищенном костюмом месте — и Вэнс повисла на нем, уткнувшись лицом в оранжевую защитную панель. Аж две цельные фразы. И они о том, что он ее искал. Чудо… — Что с тобой там произошло, Гордон? Почему тебя не было возле Цитадели? Она с надеждой заглянула в его лицо, пытаясь найти ответ в полузакрытых глазах. Он молчал, но желваки играли на его лице. Нервничал. Сам того не замечая, он устроил свои руки, обтянутые перчатками, на ее спине. — Я очнулся… не знаю. Не там, где должен был. Совершенно незнакомое мне поселение. — М? Она не отрывала взгляд от знакомого овала лица, стремясь запомнить то, что видела сейчас перед собой. Бородка с колючими жесткими волосами и нос с небольшой горбинкой, на которой покоились очки. Пятна грязи на щеках и тонкие розоватые губы. Зеленые зрачки. — Заброшенная деревня, как я понял. Стоило мне выглянуть в окно, как включилось поле, которое через себя не пропускает. И Комбайны. Толпа Комбайнов. Пришлось драться. — Так это был ты… Ученый непонимающе воззрился на девушку. — Я там проезжала, когда направлялась сюда, и увидела лишь гору трупов на дороге. И если бы они остались живыми, я бы… Так вот, мистер Фримен, позвольте же и другим значимым фигурам на доске этой жизни выступить против ваших… врагов… вместо вас. От вас требуется лишь появиться в то время, но не в том месте. — Ничего не говори. Пожалуйста. — Это все он? — сонно пробормотала она. Время будто бы остановилось в своем движении и остались только эти двое, ели и вихрь портала над заброшенным городом. Зрительный контакт никто не хотел прерывать. Усталые глаза продолжали изучать девушку. — Да. Но это все, что я мог бы сказать. — И не надо, я не хочу... — А чего ты хочешь? Немного подумав, она ответила. — Просто останься здесь и скажи мне, что все хорошо. Ответом ей было легкое прикосновение шершавых губ ко лбу. Руки ученого прижали к себе сильнее. Крепкая ладонь медленно проскользнула по куртке вниз, вызывая холод в спине и разгоняя тысячи мурашек по телу. Аликс позволила своим пальцам погладить его по рыжим волосам. Прошла всего секунда, но пролетела она, как тысяча лет. Вскоре он чуть ослабил хватку, оставляя за собой легкий запах... Ветра? — Да. Все определенно точно будет хорошо, — промурлыкал он с тонкой ласковой усмешкой. И прочитав в зелени глаз уверенность в своих словах, Вэнс поняла, что так оно и будет. Они справятся.