Предназначенные

      В конце концов, они выбились из сил только к утру. Мукуро брал её в разных позах, он всегда шептал Деване что-то на ухо и никогда не сдерживал свой голос, когда кончал. Рокудо изучил её тело вдоль и поперёк за эту ночь, нашёл каждую родинку и ласково поцеловал каждый шрам. Девана не отставала, она скользила тонкими пальцами по его телу, целовала каждый участок кожи и оставляла следы на его спине. В эту ночь они были едины столько раз, что, в конце концов, когда они встали с постели, чтобы пойти в душ, её ноги тут же задрожали от непривычки. В душе Девана и Мукуро вновь отдались друг другу ещё один, последний, отчаянный раз. Вольто и Коломбина прижимались к друг другу, словно знали, что вскоре придётся опять расстаться.       Девана, разморенная, лежала на кровати, положив голову на локоть Рокудо и смотрела в глаза Мукуро, который лежал напротив. Она скользила пальцами по его лицу, касалась подушечками губ и улыбалась, когда он ласково их целовал. Солнце проникло в окна дома, освещая пока только пол. Ей отчего то казалось, что как только луч светила коснётся постели, как Мукуро тут же исчезнет. Испарится, словно это был очередной сон. Девана мысленно молила солнце не спешить. Молила дать им ещё немного времени побыть вместе. — Я люблю тебя, — так просто сорвалось с её губ, ладонь Деваны коснулась запястья Вольто, на котором расцветала мальва. — Я люблю тебя, — со счастливой улыбкой повторил Мукуро, коснувшись пальцами подснежника на её запястье. Они были в своём маленьком, камерном мире, в котором не было никого, кроме них. Деване казалось, что они вновь под волнами сильного океана, спрятаны, укрыты им от проблем. Девана чувствовала себя абсолютно счастливой и цельной. Однако, у нее всё ещё были вопросы и как бы ей не хотелось разбивать вдребезги их счастье, но девушке надо было знать правду. — Почему Тсуна сказал, что уже встречал тебя? — тихо спросила Девана. — Потому что он уже встречал меня, — просто ответил Мукуро и прижался в поцелуе к её ладони. Он знал, что ей нужны ответы и не возражал. Однако говорить прямо Мукуро пока не собирался. Девана замолчала, она вновь посмотрела на своего предназначенного, на его ресницах сверкали солнечные лучи. — Ты уйдёшь, как солнце полностью взойдёт? — всё так же тихо продолжила Девана, озвучив свои худшие подозрения. Ее сердце болезненно сжалось. Девушке не хотелось, чтобы он покидал её, но она знала, что иначе он не может. Она чувствовала это через их связь, которая только усилилась после этой ночи. Мукуро тяжело вздохнул, взял ладонь Деваны в свою руку и прижал ее к собственной щеке. Он поднял на неё горький взгляд и потянулся навстречу, коротко целуя в губы. — Мне придётся. Я поменялся телами с Хроме, но не смогу долго удерживать подобный трюк, — Мукуро уткнулся лбом в её лоб, прикрыл глаза и девушка осознала, что он смертельно устал. — Мне просто хотелось увидеть тебя, побыть с тобой по-настоящему хоть раз прежде, чем вернуться туда. — Хроме это…? — Тот ребёнок, который передал тебе подарок от меня, — Мукуро мягко улыбнулся Деване. — Ясно, — хранительница тумана прижалась к нему ближе. Кожа к коже, чтобы вновь ощутить, как их связь крепнет. — Что это за место, куда тебе нужно вернуться? Я видела его мельком, но… — Я бы хотел, чтобы ты вообще его не видела. Никогда, — твёрдо ответил Мукуро. — Ответь мне, — настояла Девана и подняла глаза к предназначенному. — Я приду туда и заберу тебя! Мукуро вдруг горько рассмеялся, с бесконечной любовью глядя на Девану. — Храбрая Коломбина! Из огня да сразу в полымя! Не удивительно, что Вайпер был почти мёртв, когда я вступил в схватку! Отсмеявшись, Вольто наклонился к ней и оставил поцелуй в уголке её губ. В глазах Мукуро сверкнула не высказанная печаль, но тот вновь сложил губы в счастливой улыбке. — Но боюсь, что из тюрьмы Вендиче мне не поможет сбежать даже твой запал, Воинственная Коломбина. Сердце Деваны остановилось, оно упало ей в пятки, девушка подняла глаза к Мукуро. Её Вольто был заперт в самой неприступной тюрьме итальянской мафии. Девушка раскрыла губы, она хотела сказать, что всё равно придёт туда, всё равно потребует отпустить его, а если придется, то вступит в бой, но Мукуро прервал её, словно прочитав мыли своей предназначенной: — И не думай об этом. Я тебе и на пушечный выстрел не позволю приблизиться к тому месту, — Рокудо вновь дёрнул Девану на себя, крепко прижимая девушку к груди, словно стараясь защитить. — Кто угодно, но только не ты, Коломбина. В глазах Деваны скопились слезы, она спрятала лицо на его груди и тихо всхлипнула, не пытаясь себя сдержать. Около него ей не надо быть сильной, около Мукуро она может быть собой. В его объятиях она может побыть той самой девочкой в подвале. — Не плачь, прошу, мне больно видеть твои слезы. Это каждый раз уничтожает меня, Девана, — горячо зашептал Мукуро, бесконечно много целуя её плечи. — Я ведь так тебя люблю, одна мысль о твоём горе парализует! — Моё горе — это быть вдалеке от тебя! — сдавленно прошептала девушка и обхватила его руками, сплетаясь с Мукуро в крепких объятиях. — Это и моё горе тоже, — тихо ответил ей Рокудо и послушно сжал вокруг Деваны руки. Девушка успокоилась лишь через пару минут. Нет, сейчас ей нужно быть с ним, а не внутри своей печали. Она подумает об этом после. Девана запрятала свои мысли очень глубоко, так глубоко, куда бы не достало даже её море. Она освободит Рокудо! Постарается хотя бы! Станет сильнее ради него и уничтожит Вендиче, чтобы вытащить его оттуда, если не получится с ними договориться! Сделает всё, чтобы ещё хоть раз оказаться рядом с ним.       Они ещё немного полежали в тишине, а после Девана всё же спросила, почему Мукуро оказался там. В тюрьму Вендиче отправляют лишь тех, с кем не смог справиться сам Девятый, либо тех, у кого нет семьи. Обычно за преступления хранителей пламени (и обычных людей, но которые были частью семьи) запирали в тюрьме внутри самой семьи, а не отправляли в Вендикаре. Мукуро рассказал ей всё, рассказал ей о своём прошлом, о своём детстве, о том, что его так же, как и её, похитили из семьи, но не для размножения, а для экспериментов. Рассказал о том, как сбежал вместе с друзьями и уничтожил целую семью, чтобы уйти.       Девана с удивлением поняла, что ей абсолютно наплевать на тех, кого убил Мукуро. И это неприятно её удивило, но думать об этом сейчас девушке не хотелось. Возможно Рокудо и поступил неправильно, но не ей рассуждать об этом. Девану саму спасли из лап похитителей, а после казнили целую семью. Но если Девана не хотела об этом рассказывать и воспоминания об этих днях приносили ей боль, то Мукуро не скрывал торжества в голосе, рассказывая о том, как он убивал тех людей. - «Это были плохие люди», - подумала Девана. - «Плохих людей не должно быть жаль» Их связь только подталкивала её к подобным мыслям. Она не могла бояться того, каким он был, она могла принять лишь факт того, что он такой. Это вновь напугало её, мысль, что Мукуро обладает над ней такой властью, но Девана быстро затолкала этот страх поглубже в себя. - «Я обладаю над ним властью не меньшей» - твёрдо сказала себе девушка, не желая думать о том, насколько неправильно это звучит. На том и решила. - Значит у нас с тобой одинаковые судьбы, - тихо произнесла девушка, скользя пальцами по груди Рокудо, ощущая кучу шрамов разной длины и ширины, невидимых глазу, на его коже. - Получается, что так, - пальцы Мукуро запутались в длинных волосах Деваны и тот прижался губами к её макушке. - Только мне повезло чуточку меньше. - горько улыбнулся он. Девана ощутила, как закололо сердце и вновь мысленно пообещала себе, в который раз, что обязательно придёт за ним.       Приподняв голову к Мукуро, Девана вновь тихо заговорила: — Рана на моём бедре. Её оставил не Вайпер. Ты? Мукуро задумчиво скользнул рукой по длиной полоске заживающего шрама, его пальцы нежно погладили бугорок и Рокудо выдохнул ей в макушку: — Прости, это была необходимость. Мне нужно было твоё тело, чтобы уничтожить Вайпера. У Хроме есть мой трезубец, рана от него позволяет мне переместить своё сознание в раненого им человека, — Мукуро приподнял ее лицо рукой и поцеловал в губы. — Я обещаю, я больше не вселюсь в твоё тело. Мужчина немного подумал и добавил: — Ну, только если ты не будешь в опасности. Девана тихо рассмеялась и Мукуро ответил на её смех улыбкой, вновь наклоняясь, чтобы поцеловать её. Их пальцы переплелись и Девана подумала, что никогда ещё не была настолько счастливой, как сейчас. Волны смыкались, шумели, разбивались друг об друга и подкатывали к их ногам, словно преклоняясь. Шторм утих, но лишь на время. Их ночь подходила к концу, но предназначенные продолжали цепляться за прохладные сумерки, бесконечно целуясь и шепча друг другу в губы слова любви, прогоняя свет солнца, накрываясь с головой тьмой, словно одеялом. ***       Девана оглушенная сидела в кровати совершенно одна. День клонился к вечеру. Она и не заметила, как уснула в объятиях Вольто, разморенная его шёпотом, его поцелуями, его пламенем. Вокруг всё ещё витал его запах — запах моря, запах вздыбленных волн, запах оглушающего шторма, но Мукуро нигде не было. Лишь одиноко на подушке лежал один подснежник и пара строк красовались на бумаге. «Я люблю тебя» Девана коснулась пальцами следов от поцелуев на своей шее и, наконец, расплакалась, ощущая как всепоглощающие счастье и эйфория покинули ее, словно их и не было. Она была одна. Опять. Снова словно запертая в темнице, снова без возможности выбраться, без возможности закричать. Девушка подтянула ноги к себе и разрыдалась ещё сильнее, зарываясь пальцами в волосы, а носом утыкаясь в колени. Снова одна. Опять одна. А он опять был похоронен в глубоких водах Вендиче. Один в той оглушительной, вечной тьме. Спрятанный, словно жемчужина в раковине, но вместо плеска океана его окружали жёлтые воды с медицинским привкусом и холодные, сухие голоса режущие пространство, словно наждачка. И всё, и больше ничего. Девана ощутила себя невыносимо мерзко от того, что она сейчас страдает гораздо меньше, чем он. Ей хотелось разделись с ним его участь, тоже стать частью этого заключения, чтобы хотя бы немного умалить его боль. Но нет, один из них обязан быть на свободен, чтобы помочь другому. Но мысль, что воспоминания об этой ночи — это всё, что останется у него в том одиноком, страшном месте, почти ощутимо делала ей больно. Ни голосов, ни смеха, ни солнца — одна лишь тьма и вода, пахнущая лекарствами.       Девана сжалась в одну точку и позволила себе эту слабость. Позволила себе разрыдаться в голос, как маленькая девочка. Сейчас ей хотелось побыть слабой, сейчас ей хотелось дать своим чувствам, которые она сдерживала все эти месяцы, вырваться и, наконец, накрыть её с головой. Она хотела хотя бы сейчас не думать, не слышать и не говорить. Деване просто хотелось побыть слабой, побыть человеком, а не агентом CEDEF. В одинокой спальне, освещаемой лишь скудными лучами холодного, вечернего солнца, Девана судорожно всхлипывала, выплескивая собственные боль, страх и тревоги, скопившиеся в ней за всё это время. Она не знала, что скоро этого времени у неё уже не будет и не знала, что решение она примет совершенно неожиданное, как для себя, так и для всех окружающих. Шторм вновь заволновался, а волны, одна за другой, начали биться о берег, стирая протоптанные человеческими ногами пути. Скоро на этом влажно песке появятся новые следы, но вести они будут уже совсем в другую сторону.