Your pleasure is my happiness.

☆・☆・ ☆・ Meg Myers — Desire (Hucci Remix) Холодок легко пробегает по обнаженной коже, чужое дыхание создает приятное ощущение. Темная тень, до боли знакомая: шепчет неразборчивые слова. Этот сон кажется слишком реалистичным, до чертиков пугающе реалистичным. Но и также наполненный наслаждением, кое очень сложно держать в себе. Бомгю вертится на кровати, пытаясь громко не дышать, рука дёргается, но парень не позволяет ей проскользнуть ниже. Нельзя. Он на грани сна и реального мира, и вариант проснутся до конца не очень манит к себе. Ему б ещё немного побыть в том сладком сне, где два силуэта заполняют тишину и темноту своими утонченными движениями. Слишком красивое воображение, однако Гю все же медленно открывает глаза, крепко сжимая в пальцах постель. Ему было стыдно за такие сны, однако они показывают лишь то, что у младшего уж излишне хорошая фантазия. Поворачиваясь на другой бок, он нацеливается взором на спокойно спящего брюнета, который мило дергает пухлыми губами во сне. Волосы Ёнджуна красиво лежат на подушке, и самую малость закрывая лоб. Чужие руки закинуты на подушку, от чего предстоит взор на красивые рельефы мышц, верхняя часть тела слегка прикрыта одеялом, в то время как Джун сопит на животе. Солнце только немного имеет возможность попасть в комнату парней, сквозь плотные шторы, которые мягко отсвечивали бордовым; хоть и этого хватает для солнечных зайчиков. Под прицелом теплых лучей: щеки Джуна. Baby, i wanna fuck you I wanna feel you in my bones — Малыш, я хочу тебя. Я хочу почувствовать тебя каждой клеточкой тела. А мысли сами отравляются в недры ещё взбудораженного сознания, создавая там целую ахинею. Бомгю бесцельно наблюдает за старшим, оставаясь лежать на своей кровати. Так умиротворенно становится, глядя лишь на хёна, магия не иначе. Или возможно кто-то крайне влюбился. Сам старший представляет собой смесь — милого и сексуального одновременно. В голове пусто, но остатки того запретного сна ещё блуждают по нервам, задевая струны сердца вместе с физическими. Зажмуривает глаза, как всегда, делает, когда хочет оставить все лишние мысли в дальнюю коробку; выдыхая, всё же медленно поднимается. Тело приятно ноет после хорошего сна, особенно эдакого сновидения, а улыбка без контроля натягивается на персиковые губы. Бомгю шарится на столе, отыскав телефон, кой показывал восемь утра, отправился на кухню. Аккуратно закрыв дверь за собой, чтобы ненароком не разбудить Ёнджуна. Вчера они репетировали примерно к 3-часам ночи, не давая себе передышку; сегодня заслуженно могут поспать подольше, а потом график свободный. Чхве уже накидал себе несколько пунктиков, что и когда нужно сделать: хочется же радостно провести выходной. Оперевшись о кухонный стол, Бомгю пролистал ленты соцсетей, поглядывая на комментарии и посты поклонников, нашел несколько забавных мемов, которые переслал в общую беседу группы; всё же вспомнив, что лазить в интернете с утра не лучшая идея, отложил телефон на барную стойку. Спокойная тишина разбавляеться мелодией, играет старая любимая песня Гю, сделав довольно тихо; парень принялся аккуратно вытягивать тарелки, и приборы. Готовить завтрак не совсем нравилось, но Кантэ наверняка ещё отлеживается в кровати, а брюнету итак, заняться нечем. Выбор упал на горячие бутерброды с сыром, сосисками и яйцами; парни утром любят вкусно поесть, чтобы иметь энергию на половину дня. Глянув в холодильник, он отыскал всё нужное, это даже удивительно. Ухмыльнувшись своим мыслям Бомгю оставил на столе продукты, подошел к панорамному окну, медленно распахнув шторы. Солнечный цвет резко залил пространство кухни, красиво переливаясь на белой мебели; рассвет только начался, но день обещает быть летным. Кинув взор на другие здание и бегущих людей, парень ощутил спокойствие. Гю любит начинать утро именно так, ведь стоять под лучами раннего солнца — неописуемо прекрасно. Яркая улыбка показывается на лице, и юноша ловит свое счастливое отражение в стекле. Вернувшись обратно из своих раздумий на планету земля, Бомгю вспомнил про завтрак. Вытащив сковородку, и разбив яйца, парень умело растворялся в готовке, под старые песни создавая позитивную атмосферу. Сосиски и средние куски батона ожидали своей очереди. Длинные волосы были заплетены в слабый хвостик, каждый раз подлетая от движений. Активность с утра взбодряет. Бомгю тихонько подпевает знакомой лирике, иногда пританцовывая плечами. Яйца аппетитно смажутся на сковороде, порой потрескивая, и добавляя новый аромат в воздух. Батон аккуратно ложится к омлету, а сосиски отправляются сверху на хлеб. Осмотрев всю еду, Гю подумал, что не помешает сделать и салат. Потому закончив с основным блюдом, переложив его на тарелки; занялся нарезкой овощей. Кухня наполнилась нежным ароматом специй. Покончив с едой, юноша осторожно складывал тарелки на барную стойку, и рядом кухонные приборы. Темноволосый вернулся к уборке всего, что осталось, благо он делал всё правильно, и ничего не сгорело. Boy, I’m gonna love you I’m gonna tear into your soul — Парень, я буду любить тебя. Я ворвусь в твою душу… Мурашки приятно побежали по спине, вниз к пояснице, тепло от чужих ладонь чувствуется на талии. Бомгю выдыхает, осознавая: лишь один человек позволяет себе такое. Ёнджун прислоняется полностью к младшему, горячим дыханием обдает чувствительное ушко. — утречка, солнце. — этот бархатный тон принуждает сердце трепетать, перебивая все на явные ребра, и опять делать кульбит. Ловкие пальцы перемещаются на волосы Гю, нежно перебирая пряди, но телом не отстраняясь. На губах младшего расползается ухмылка, от такого прекрасного утра. Аккуратно оборачиваясь, Бомгю в пальцах держит кусочек помидора, поднося его к чужому рту, старший же кушает, при этом слишком «случайно» облизывает языком пальцы Гю. От похабного взгляда напротив у шатена ползут волны мурашек, Ёнджун хоть и выглядит потрепано после сна, но не менее красиво. Его пряди стали более пушистыми, а сонные глаза приобрели загадочный блеск. Ох, как Бомгю любит этот огонек в чужих омутах. Он просто любит Джуна, этого хватает для понимания такого сильного обожание хёна. Начиная с прелестных щек, заканчивая заботливым характером. Бомгю без зазрения совести считает Ёнджуна своим идеалом. То к чему боишься прикоснуться, но к тебе самому дотягиваются чужие руки. Положив ладони на шею старшего, Гю льнет ближе, ощущая крепкую хватку на своих боках; внутри пламя устраивает шоу, сжигая всё до пепла, посылая в кровь — страсть. Пухлые уста Ёна изгибаются в дьявольской улыбке, что покоряет каждый раз разум и сердце Бомгю. Он не владе сделать с этим что-то, да и не хочется. Когда сам топит Джуна в своей безграничной любви. Пальцы сжимают кожу до покраснений, Ёнджун проводит носом по шее младшего, задевая языком такой манящий кадык, ведёт дальше, к уху, и нарочно сладко протягивает слова. — тебе ведь что-то снилось? Ты порой звал меня, прерываясь стонами… После этого, Джун уверенно впивается в шею губами, иногда проходясь языком. И Бомгю готов распасться на мелкие атомы, от такого Ёнджуна, который в обычный день недоступный и эдакой хладнокровный. Поглаживая затылок старшего, Гю слегка откидывает голову, предоставляя больше пространства для активных действий, а они не ждут себя. Шея воспалено горит, тело младшего всё сильнее вжимают в мебель. От всего набора эмоций, Бомгю роняет хриплые стоны; не пытаясь даже выровнять дыхание — бессмысленно в этом случае. Солнце ласково освещает два силуэта, что прижимаются друг к другу. Прикрыв веки, младший просто наслаждался желанным моментом, от ласк Ёнджуна кровь быстрее приливает к нижней части. Горячий шёпот щекочет линию челюсти, и слух улавливает прямой наказ. — глянь на меня. Бомгю послушно открывает темные глаза, в которых возбуждение плескается беспокойными волнами. Словно глубокое море, затягивает вместе с собой Джуна, и он довольный результатом, хоть это лишь начало. Хитрая улыбка показывается на устах Гю, после чего с выдохом обронил слова: — приятно видеть, то какую власть ты надо мной имеешь? — неимоверно. И, боже, Бомгю обожает такой тотальный контроль от Джуна, обожает быть покладистым в родных руках, это возбуждает не хуже красочных фантазий. Бомгю обожает быть полностью Ёнджуна. Без остатка. How do you want me, how do you want me? How do you want me, how do you want me? — Как сильно ты хочешь меня. Как сильно ты меня хочешь? Как сильно ты хочешь меня. Как сильно ты меня хочешь? Ёнджун целует напористо, зубами задевая уста, медленно их покусывая. Не закрыв глаза, старший видит: как же Бомгю прекрасен в этом моменте, то как он вкладывает в поцелуй все свои чувства, чтобы сам Джун смог понять их. И он понимает, чудесно понимает. Сквозь поцелуй Ёнджун ощущает как смущенно трётся об него Гю, и от этого низ живота скручивает в тугой узел. Ему хочется, нет, он желает принести океан удовольствия для своего парня, потому разорвав сладкий поцелуй, Ён тонко чмокает младшего в кутик губ. — как же я хочу взять тебя прямо на этом столе, но сделаю кое-что другое. Грязные желания отзываются стуком в сердце; интерес, что же задумал старший заполоняет рассудок. Гю не против, чтобы его взяли на этом столе, его душа слишком порочная, поэтому яркие сценарии отыгрываются в голове. Пальцами Бомгю зарывается в мягкие пряди, но не тянет: знает ведь как это раздражает Ёнджуна. Они наизусть знают интимные точки друг друга, уверенно трогая их, и заставляя безвольно стонать. Джун скользит ладонями ниже, сжимая в руках такую упругую задницу своего парня, однако он делает это с каплей нежности. Страсть смешивается со всем, подавая сигналы телу, которое требует большего внимание, дыхание стает меньше, а легкие горят. Грудь Бомгю быстро вздымается, разум затуманивается чем-то приятным, сладкая дымка выветривает все мысли: о работе, о планах, о проблемах. Сейчас есть только кипящая похоть, и напористый Ёнджун. Поясница выгибается, демонстрируя отличную гибкость младшего; рот приоткрывается, и с блестящих губ срываются томные стоны. Бомгю всегда был чувствительным до невозможности, всегда доверял самое сокровенное Джуну: позволял заходить далеко за границы морали. Гю всем видом показывает, чего он хочет, но Ёнджун любит тянуть. Наблюдать за нетерпеливым шатеном, который может и прямо сказать свои желание, однако гордость порой мешает. Хён специально доводит Бомгю до мольб, до слез, лишь бы насладиться всем парнем. Прелюдия — его любимый процесс, глядеть как брови младшего изгибаются в просьбе, как дергается кадык от громких стонов, а пальцы беспорядочно сжимают кожу старшего. В данное время он не отступает от своего задума, поэтому подарив глубокий поцелуй, затем медленно опускается на колени. О боги, Гю сходит с ума от такой картины, его сны конечно были горячими, но видеть в живую это еще возбуждающе. I wanna feel you, i want it all.                                   I wanna feel you, i want it all.                                            —                                                                Я хочу чувствовать тебя, хочу все сразу…                                     Я хочу чувствовать тебя, хочу все сразу…         Чувствовать чужое дыхание на своем торсе, руки Ёна проходиться по излюбленным бедрам, поглаживая их. Зацепив резинку шорт, стягивает ненужную вещь, и получает почти полный доступ до внутренней стороны бёдер: Ёнджун мелко оставляет поцелуи на них, порой ласково посасывает.        Бомгю не в силах закрыть глаза, ему хочется лицезреть такое каждый день, хоть Ёнджун довольно часто стоит перед ним на коленях. Старший сам по себе обожает это дело, ему нравится сосать член Бомгю. Слабый ветер трогает нежную кожу, когда Джун снимает боксеры, открывая себе доступ к чужому достоинству.        Гю ведет, ему плохо, лишь от самой картины, что раскрывается внизу. Старший облизывает свои красноватые губы, поднимая томный взор и встречаясь с жарким взором Бомгю. Это очень сексуально, искры электрики пронизывают каждую часть тела, в том время, как Ёнджун начинает лизать головку.      Джун приглушенно стонет, создавая приятную вибрацию вокруг члена, получая извращенное удовольствие от процесса. Солоноватый привкус ощущается на языке, но это не то что сейчас остановит старшего.           Хриплый голос слышится сверху, и от чужих слов разгорается буря сладких эмоций внутри;            — как же, ты ахуенно выглядишь с моим членом во рту.             — Бомгю под конец тонет в громком стоне, жмуря глаза от удовольствия. Пальцы младшего зарываются в темные волосы Ёнджуна, несильно сжимая. Он мечтает насадить чужой рот до основания, так чтобы дыхание спирало.          Джун подключает язык, мягко обводит несколько вен на члене, он прикрывает глаза: полностью ныряет в процесс. Руки старшего находят себе место на чужих бедрах, ласкательно поглаживают. Дыхание затрудняется так как Бомгю резко толкнулся в такой тесный и влажный рот, подаваясь слегка вперед. Одна рука покоится на макушке Ёнджуна, время от времени зарываясь в пряди, а другой младший прикрывает собственный рот.         Ему слишком хорошо, но он не желает чтобы их сейчас перервали, потому заглушает свои стоны. Лишь Джун имеет позволение услыхать такие прекрасные мелодии чужого голоса.          Бомгю с наслаждением улыбается, заметив, как покорно Ёнджун принимает член полностью, как его пухлые губы обхватывают плоть сильнее. Старший вмиг хмурит брови: колени начинают болеть, но мгновенно переключает свое внимание на Гю. Он забывает о своем состоянии, когда младший настолько уязвим сейчас.         Бомгю выглядит просто непростительно красиво: его темные, и длинные пряди аккуратно рассыпались вокруг тонкой шеи, капельки пота стекают по челюсти, а губы блестят от чрезмерного покусывания. Голова самую малость откинута назад, от чего не спрятать удовольствие на лице юноши. Щеки приобрели красивый румянец, а челка немного прилипла ко лбу. Острый манящий кадык двигается каждый раз когда из рта Гю вырываются хрипы.        Его взор то теряется, то фокусируется на Ёнджуне, и взгляд которым Бомгю одаривает старшего: заставляет работать усердней, чтобы темные глаза налились запретным наслаждением.        Джун незаметно смахивает ресницами слезы, так как Бомгю начал очень сильно вдалбливать в глотку, но Ёнджун не возражает, его наоборот ещё больше заводит такое поведение. У старшего такая извращенная фантазия, что мысль о том, что он хочет задохнуться от чужого члена в своем рту, ни капли не удивляет.       Чужие стоны стали более четкими, а движение бедер резче, это подавало сигнал лишь об одном: Бомгю очень близко к долгожданной разрядке.      Поэтому Ёнджун лишь прибавляет темп, двигая головой активней, он ощущает как подрагивает тело младшего, как чужая ладонь в прядях всё же болезненно их сжимает.        Гю сжимает край стола, что стоит сзади, чувствует как приятное тепло всё больше охватывает тело, сознания до конца затуманивается дымкой наслаждение, молнии удовольствия бьют под кожой, ему сейчас так прекрасно.        Он знает, что Ёнджун позволяет ему кончить в рот, поэтому сил тянуть уже не остается. Сладкая разрядка настигает бурей, отключая все здравые функции, посылая лишь горячий поток крови к сердцу.        — боже, как же хорошо… ах… я кончаю.      — последние слоги утопают в высоком стоне, от которого у старшего сердце в трепете забилось. Он отчетливо чувствует теплоту чужой спермы, но проглатывает всё до конца, зная, что до сих пор стоит перед младшим на коленях, и злить его не очень хотелось. Еще раз проходится мазком языка по излюбленному члену, и медленно поднимается с затекших колен.       Солнце уже во всю светило, озаряя парней неземным светом. Бомгю натягивает назад шорты с бельем, и просто восстанавливает сбитое дыхание. Он ощущает объятия от Ёнджуна, и следует примеру, обнимает в ответ за торс, кладет голову на плечо: блаженно прикрывая веки, а довольная улыбка расползается на губах младшего. Всё же один момент заставляет недоуменно свести брови и сжать губы.         — а как же ты? Ты ведь…         — я кончил только от одного твоего вида.        Бомгю смущенно зарывается носом, окей, его до сих пор будоражат такие слова, но он верит Джуну. Ему всё равно приятно, и это тепло разделяется на двоих.         — прекрасное утро, Джун-и.