***
Посреди судебного разбирательства, важность которого несомненно высока для всего Фонтейна, неизвестный человек врывается в зал заседаний. Уверенной походкой двигаясь к возвышающемуся на кресле судье, рыжеволосый отряхивал одежду и оглядывал строение изнутри. Нёвиллет, верховный судья Фонтейна, приподнял бровь и с лёгкой ноткой интереса спросил у чужака, пока к тому шли роботы охраны. (Нёвиллет) — Как смеешь ты врываться в суд? По тебе видно, что ты не здешний. (Тарталья) — Меня зовут Чайльд, я один из предвестников Фатуи. Отбросив одного механического охранника, парень ещё ближе подобрался к судейской вышке. (Тарталья) — Меня привели причины моего Архонта, Великой Царицы, но также я узнал, что здесь есть некий дракон. Поверь, я жажду драки с драконом, ведь одного уже упустил. (Нёвиллет) — Я гораздо старше, имей это ввиду и обращайся на «вы», парень. Тарталья ловко обошёл толпу роботов, схватился руками за резной узор каменной стены и, подтянувшись, забрался наверх. Между ним и судьёй остался едва ли метр. Чайльд взглянул с нахальной улыбкой в лицо сопернику и встретился с непроницаемым взором светлых глаз. Радужка лишь на пару тонов отличалась от белка, а узкие зрачки походили на расщелины, из которых сочилась тьма. Не успел Тарталья сделать ещё один шаг, как Нёвиллет поднялся и махнул рукой, не отрывая взгляда от потерявшего уверенность парня. Что-то произошло, но Чайльд не понял что. Его голова резко отяжелела, перед собой он почти ничего не видел, словно надел чёрную фату, а тело подалось вперёд и никак не реагировало. Тем не менее, боль от падения на пол всё же была ощутима, но предвестник даже язык не смог повернуть, чтобы возмутиться этому. (Нёвиллет) — Будь по твоему, мальчишка. Я сражусь с тобой…***
Первым восстановился слух. Два голоса о чём то говорили, словно договаривались о сделке, потом интонации поменялись. По звуку Тарталья понял, что это мужчины, стоят недалёко от него и беседуют неспешно и размеренно. Язык прилип к нёбу, во рту было очень сухо и неприятно — попытаться сказать что-либо было бы глупо. Через несколько минут медленно вернулось зрение. Веки были тяжёлыми, Чайльд с трудом их приподнял и тут же опустил обратно от яркого света. Постепенно всё же привыкнув к нему, парень различил два силуэта в паре метров от себя, оба смутно ему знакомых. Зрение возвращалось, облики стоящих становились чётче, и вот тогда Тарталья понял, кто перед ним. «Господин Чжун Ли! И этот судья тоже здесь.» — на сердце стало легче, ведь по любому его пришли вытаскивать. Собравшись с силами, юноша напряг мышцы и на дрожащих руках приподнялся. (Тарталья) — Мо…ракс… Голос был тихим, а фраза неразборчивой, и возможно его вообще бы не услышали где-нибудь в другом месте. Но в помещении стояла абсолютная тишина, поэтому кряхтение парня оказалось замечено. Мужчины подошли к нему, изучая взглядами. Моракс неодобрительно покачал головой и, кашлянув, кивнул в сторону собеседника. Чайльд не понимающе метал взгляды на обоих и с надеждой подполз к ногам Гео Архонта. Говорить он не хотел: лишний раз ворочать языком, похожим на высохшую губку, было неприятно и даже больно. (Моракс) — Чайльд, Чайльд, как же ты оплошал. Тарталья, обнявший ногу мужчины, вскинул голову и коротко спросил своим хриплым голосом. (Тарталья) — Что? (Моракс) — Не стоило лезть туда, где нет поддержки. Забегая вперёд, скажу, я тебя не вытащу, как бы не пытался. (Нёвиллет) — Но вы и не пытались, друг мой… Судья подошёл с другой стороны и легонько пнул под зад Тарталью, кладя руку на плечо Архонта. (Нёвиллет) — Один лишь вопрос, могу ли я отдать вам вашего знакомого, не решит конфликт. И я вам это объяснил, не так ли? Моракс пожал плечами и едва заметно улыбнулся. Его пальцы коснулись рыжей шевелюры, парень вздрогнул от этого. (Моракс) — На чужой территории свои законы, тебе ли не знать, Чайльд. Я могу лишь скрасить твоё прибывание здесь, если ты этого захочешь. Тарталья всматривался в узор на полу, не понимая ни слова. Где здесь? Он что, в плену? Ему достаточно воспользоваться… (Нёвиллет) — Глаза Бога и Порчи были отняты у заключённого и будут находиться в хранилище Фонтейна. (Тарталья) — Но как? Я…ых! Чайльд взялся за горло, не в силах подавить приступ боли. Не то что речь, само дыхание, казалось, иссушало его. Он не мог почувствовать ни капли влаги в своём теле, словно сама кровь испарилась в его сосудах. (Моракс) — Кхм-кхм! (Нёвиллет) — Ну конечно же я помню, Моракс. Нам ведь нужен живой приём… заключённый. Нёвиллет взмахнул рукой у лица парня, и серебряные глаза вспыхнули на миг. Тарталья с блаженством почувствовал влагу во рту, его никогда так не радовало её наличие. Он облизнулся и сглотнул, теперь речь точно будет понятной и, самое главное, безболезненной. Мышцы в миг окрепли, и Чайльд поднялся на ноги, заняв оборонительную позицию возле Моракса. (Тарталья) — Я предвестник! Вам такого не простят! Тут Гео Архонт обошёл его и положил ладони на плечи, крепко впиваясь когтями в рубашку. (Моракс) — Простят, не переживай. Царица — женщина добрая, понимающая. (Тарталья) — Господин Чжун Ли, так вы с ним заодно?! (Нёвиллет) — Два дракона, два твоих проигрыша. Да и потом, мы оба заинтересованы в тебе. Судья встал перед ним, проведя пальцами по подбородку и к горлу, чуть сдавливая его, затем кисти скользнули по рубашке до самых брюк и остановились, обхватив бёдра. (Тарталья) — Абсурд! В Фонтейне есть ещё предвестник, выше уровнем, чем я! Что вы с ней сделаете, а? (Нёвиллет) — Не волнуйся, дипломатическая встреча с нашим Архонтом пройдёт как надо. (Моракс) — А ты, Чайльд, сам загнал себя в ловушку, из которой не выбираются. Твоё прибывание здесь никто не обнародует, твоим обществом станем мы вдвоём. (Нёвиллет) — Я думаю, ему будет скучно без нас. Роботы не дадут скучать ни днём, ни ночью, мальчик. Тарталья толкнул в грудь мужчину, но тот не сдвинулся с места. Нёвиллет провёл ладонью по губам Чайльда и отошёл, Моракс же присоединился к нему. Почувствовав очередной прилив жажды, Тарталья запаниковал, бросился к ним, но силы вновь покинули его. Из металлических дверей выехали несколько роботов больше человеческого роста и направились к упавшему на колени парню. Только сейчас Чайльд заметил размеры комнаты, она была небольшой в ширину с множеством механизмов по стенам; четыре толстые цепи с кандалами шли диагонально к сидящему, в стены они были встроены в какой-то сложный передвижной механизм. Два робота крепко взяли Тарталью, пока третий преобразованной в ножницы рукой разрезал на нём одежду. Лезвие было столь острым, что ткань мгновенно распадалась, обнажая белую кожу. Рубашка, брюки и даже нижнее бельё — всё за несколько секунд оказалось грудой тряпья на полу, которую любезно подобрал робот и спрятал внутри себя. Дальше последовал процесс заточения: кандалы холодной хваткой сковали запястья и лодыжки, Чайльд лежал лицом в пол и резко вдыхал воздух, морщась от боли. Роботы отступили к двери, один из них прислонил свою конечность к стене и что-то запустил. Изначально свободно лежащие цепи растянули вместе с собой ноги и руки парня в разные стороны, что даже шевелить ими стало болезненно. Послышалось жужжание: крепления цепей одновременно поднялись вверх чуть больше, чем на полтора метра, и замерли. Тарталья вскрикнул от резкого подъёма, голова закружилась, и ему показалось, что он теряет равновесие. Пол стремительно отдалился и застыл, освещаемый холодным светом. Мужчины медленно подошли, касаясь своими облаченными в перчатки ладонями кожи парня. Чжун Ли присмотрел себе зад Тартальи, в то время как Нёвиллет счёл нужным заняться ртом. Роботы зафиксировали на голове Чайльда механизм, не дающий закрыть рот, только после чего судья смог нормально его осмотреть. (Нёвиллет) — Моракс, как думаешь, сколько грязных и наглых слов вылетело отсюда? (Моракс) — Боюсь, их количество слишком велико, чтобы посчитать. Разве для наказания это столь важно? Толкнув кулак в горло, чем вызвал рвотный рефлекс у Тартальи, вылив содержимое желудка на пол, Нёвиллет ответил. (Нёвиллет) — Нет, совершенно не важно. Этот преступник опасен для регионов, я буду судить его по всей строгости. Опять то же движение рукой. Влага словно испарилась в ротовой полости, слюна никак не выделялась. Неловкости добавлял фиксатор, из-за которого челюсти уже начали затекать. Чайльд попытался сказать, но вышел лишь слабый стон. (Нёвиллет) — Хочешь пить, я знаю. Я дам тебе жидкость, возможно, или не дам вообще. Ширинка брюк расстегнулась, и они сами оказались спущенны до колен. Тарталья посмотрел и несколько удивился — у мужчины было два пениса, сужавшихся к концу. Мягкие и нестоячие они не вызывали сильный восторг, из-за чего Чайльд презрительно сощурил глаза и посмотрел на судью. Тот спокойно принял это взгляд, взялся за рыжие за волосы и кивнул роботу. Тот что-то сделал в механизме стены и положение Тартальи изменилось: его передняя часть тела опустилась настолько, что лицо коснулось половых органов Нёвиллета. Корчась, парень пытался не касаться, но ничего не получалось. Тут пальцы на его голове остервенело сжали пучки волос и надавили вниз, в то время как Нёвиллет подался бёдрами вверх. В беспомощный рот вошли оба члена, шершавый язык стал для них ложем, натирающим уздечки. Мужчина, хоть и создавал впечатление спокойного человека, на деле оказывался весьма жестоким. Его движения изначально были резкими, постепенно набухающие пенисы грубо толкались в глотку, от чего Тарталья едва сдерживался, чтобы не блевать. Он не мог видеть, но чувствовал, насколько большими становятся органы в его ротовой полости. Он начинал понимать, что для человека такие размеры нереальны! Сухость во рту стала невероятно мучительной. Чайльд держался, как мог, сдерживал рвотные позывы, в то время как Нёвиллет вошёл во вкус, насилуя парня. Он погладил металлический фиксатор и ухмыльнулся, толкаясь бёдрами до упора. Грубые быстрые толчки, совершаемые членами, почти достигшими максимальной длины, довели Тарталью, и он с громким звуком изверг рвоту на мужчину. Нёвиллет в лёгком омерзении поджал губы и, поднимая голову за волосы, вытащил оба своих пениса. С недовольством смотря на то, какие они запачканные, мужчина наклонился и посмотрел прямо в глаза Чайльда. (Нёвиллет) — Любишь разводить грязь? Что ж, я тебе её устрою. Положение парня опять поменялось. Теперь его расположили наоборот: голова была гораздо выше, чем ноги. Моракс недовольно отпрянул от зада Тартальи, который он с удовольствием рассматривал, не прикасаясь. (Нёвиллет) — Извини, Моракс, я сейчас верну. Только дам попить нашему пленнику. Нёвиллет взялся за основания своих членов и, поднеся оба ко рту Тартальи, тихо сказал. (Нёвиллет) — Это твоё питье. Отныне и навсегда. Тарталья едва успел понять смысл услышанного, как горячая жидкость полилась внутрь него. Две жёлтых струи били в глотку, но Чайльд не успевал глотать. Моча накапливалась и уже вытекала на пол, мужчина с интересом наблюдал за этим. Тарталья поздно спохватился, а потому испить долгожданной жидкости сумел не много. Но и того ощущения влаги во рту хватило, чтобы парень снова мог мыслить более менее ясно. Мочеиспускание закончилось, и Нёвиллет отошёл, снимая брюки окончательно. По его велению зад Тартальи вновь поднялся на уровень, необходимый Чжун Ли. Архонт благодарно кивнул и, тоже скинув брюки, подставил к заднице Чайльда два своих члена. (Моракс) — Нёвиллет, не установишь что-нибудь, что оставит его ягодицы раздвинутыми? (Нёвиллет) — Конечно, без проблем. Указав роботу, который и так всё слышал, на место работы, судья подошёл к стене и, набрав комбинацию маленьких рычагов, стал ожидать. В это время Танталья почувствовал, как его словно одевают в какую-то броню. Металлические полосы обхватили таз и своим хитросплетением развели в разные стороны его ягодицы. Моракс довольно клацнул появившимися клыками и коснулся когтем сжимающейся дырочки. Острый конец медленно очертил её границы, Моракс наблюдал как выпячивается рыжий паренёк от боли. (Моракс) — Настоящая боль ещё не началась, Чайльд. Прижав пенисы друг к другу, Чжун Ли приставил их к анусу и рывком вставил, прошипев от того, насколько туго внутри. Его длинные половые органы под напором проникали глубже, с каждой секундой поглощаясь задним проходом. Тарталья же в этот момент орал как резаный. Он дёргался, сжимался, вопил, надрывая горло, на его глазах выступили слёзы. Но мужчин это никак не тревожило и не беспокоило. Моракс вцепился когтями в бёдра Тартальи до крови, упорно вводя оба члена до конца. Почти 30 сантиметровые, они были неимоверно толстыми и светящимися, сужающимися к концу, словно пики. Кольцо ануса покрылось трещинами, начала сочиться кровь, но было уже поздно — Чжун Ли вошёл до упора. Его чешуйчатый лобок коснулся ягодиц и буквально вдавился в них. Танталья плакал и кричал, не переставая биться в конвульсиях. Моракс проигнорировал его поведение и, привыкнув в ужасному давлению на свой член, грубо вытащил его. Драконий половой орган вновь проник в анус, потом наружу и снова внутрь. Резкие, жёсткие и животные толчки уничтожали задний проход парня, который теперь неистово орал. Из глаз брызгали слёзы, которые тут же высыхали, появились сопли, которыми начал давиться Танталья. Его нижняя часть тела горела от боли, он хотел отсечь её, лишь бы не чувствовать ничего. Не взирая на кровь и крики, Моракс продолжал. Его узкие зрачки бродили по голому телу, думая наперед, какие дальше развлечения предстоят. Он уже готов был приступить к чему-то новому, но ему казалось, что Тарталье недостаточно. Царапая когтями по внутренней стороне бедёр, Моракс ускорялся, и каждый его толчок сопровождался рычанием. Толстые члены пихали стенки кишечника, раздвигали и без того широкий анус, который уже не заживёт. Когда их головки стали зудеть, Моракс намеренно вышел из Тартальи, не желая пока что кончать. «Ещё успеем», — подумал он, рассматривая, теперь уже, дыру из красного мяса с алыми подтёками. Нёвиллет вернулся со стеклянными ящиками как наполненными водой с чем-то внутри неё плавающим, так и совершенно сухими. Когтистая ладонь схватила рыбу из ящика и поднесла к лицу Тартальи. Парень покрасневшими глазами с опаской наблюдал за действиями судьи, мельком взирая на то, что билось в его руках. (Нёвиллет) — Знаешь, мне понравился твой крик. Не повторишь для нас? Пока Нёвиллет медленно толкал рыбку внутрь рта Чайльда, тот пытался уговорить его этого не делать. Однако нечленораздельная речь не смогла остановить судью. Маленькое создание проткнули когтем, и оно стало яростно извиваться. Плавники и хвост, усеянные разного рода отростками, бились из стороны в сторону, касаясь гланд Тартальи. Мокрые и в какой-то степени колючие конечности рыбы нервировали глотку, причиняли боль и вызывали страх. Чайльд вскрикивал, но от этого ощущения усиливались. Маленький язычок в ротовой полости вдруг оказался укушен рыбой. Тарталья заорал, его глаза, казалось, вываляться из глазниц. Нёвиллет, увидев, как цепляется за жизнь создание в его когтях, усмехнулся. Вот уже вторая рыба травмирует ещё одну гланду и скользит на высохшем языке. Судья улыбается, Моракс рядом с ним тоже, один только Чайльд плачет. (Моракс) — Что же ты такой грустный, Чайльд? Давай пощекочу тебе живот, развеселю. В следующее мгновение прямо под телом Тартальи появился каменный столб, ударивший с силой в живот парня. Чайльд закашлялся, а потом и заорал, ведь от кашля рыбы причиняли ещё больше боли. Моракс убрал столб и снова его явил, вновь ударяя. Удар за ударом, пока не начали появляться синяки и Тарталья не перестал так громко кричать. Весь его живот словно отбили молотком, оставив ссадины и отметины. Ему казалось, что сейчас у него пойдёт кровь изо рта. Но нет, ничего подобного не случилось. Наконец, несколько минут такой пытки закончились. Судья вытащил рыб, уже мёртвых, и осмотрел результат. Покрасневшее горло и гланды в ссадинах — прекрасно! (Моракс) — Нёвиллет, взгляни на эти ушки. (Нёвиллет) — Да, весьма прелестные для такого преступника. (Моракс) — Не желаешь их попробовать? Не дожидаясь ответа, Моракс подошёл с левой стороны Тартальи и прижался ртом к ушной раковине. Тонкие губы обхватили её, язык проскользил по изгибам снаружи и проник внутрь. Его раздвоенный конец трепетал в ушном проходе, возбуждая нервные окончания парня, пока Моракс с жадностью заглатывал в свою пасть ухо. Сдавливая зубами, обильно покрывая слюной, мужчина смаковал доставшуюся ему частичку Чайльда; языком он стремился вглубь, слизывая серу на своём пути. Запустив руки в рыжую шевелюру, Моракс взглядом пригласил присоединиться судью. Нёвиллета не стоило уговаривать: он с жаром прильнул к уху и засунул его в себя целиком, где уже стал полировать языком. Его клыки, словно дырокол, угрожающе сдавили хрящ и в момент, когда Нёвиллет зажмурил глаза, пронзили ухо Тартальи. Кровь мелкими струйками наполняла рот судьи, смешивалась со слюной и текла в глубь ушного прохода, откуда Нёвиллет несколькими секундами позже высасывал эту смесь. Чайльд забыл, как дышать, ему было очень больно и одновременно с этим щекотно внутри головы. Крик стих и перерос в неловкое хмыканье. Парень чувствовал, как ленты языков с двух сторон проникают к его мозгу, прочищая его уши, как когти впиваются ему в голову и тянут волосы. Зрение словно затуманивалось, накатывал сон. Забвение прошло так же внезапно, как и началось. Мужчины отстранились, облизываясь и всё таким же звериным взглядом убивая свою жертву. Нёвиллет принёс двух извивающихся угрей и отдал одного Мораксу. Вдвоём они встали по бокам Тартальи и всунули живность в уши парня. Склизкие угри, видимо накаченные чем-то, в бешенстве крутились, извивались и похоже искали себе место. Чайльд в ужасе заорал, ощущая их движения, как они скользят по проходу. Мужчины вновь встали у его лица. (Нёвиллет) — Моракс, а не пора ли нам вдвоём его опробовать? (Моракс) — Думаю, что от рта нет особой пользы. Лучше воспользуемся его гостеприимным задом. Мужчины обошли Тарталью и остановились. Когтистые лапы провели по белой коже, по уже образовавшимся ранам от бушевавшего Моракса. Взгляды обоих устремились в открытый анус, чьё состояние оставляло желать лучшего. (Моракс) — Там ещё достаточно узко, не переживай. Создав себе удобный пьедестал под Тартальей, Моракс лёг на своё каменное изваяние так, чтобы его пенисы могли свободно входить в анус парня. Нёвиллет всего лишь приблизился к заветному заду, держа свои члены наготове в обеих руках. (Нёвиллет) — Ну что, мальчишка, готов к каре «четырёх»? Чайльд принялся мотать головой и мычать умоляющим тоном. Моракс и Нёвиллет соприкоснулись членами: их драконьи достоинства тёрлись друг о друга, обмениваясь жидкостью, выдавая все эмоции внутри себя. Мужчины даже отвлеклись от своей жертвы, отдаваясь безумно пошлому контакту с головой. Редкие стоны и тяжёлые вздохи на фоне скользящих между собой пенисов наполняли помещение. Наконец, Нёвиллет подался вперёд, увлекая за собой Моракса. Четыре заострённые головки одновременно вошли в задний проход, раздвигая уже порванные мышцы. С каждой секундой члены проникали всё глубже, их необычайно толстые и длинные стволы таранили кишечник, без жалости и промедления двигаясь внутрь. Мужчины поначалу молчали, но, когда ввели больше чем на половину, дали волю голосу. Их половые органы переплетались, сдавливаемые стенами кишечника, жар пылал в них, разгоняя кровь и делая их твёрже. Нёвиллет вцепился в бёдра Тартальи, Моракс тоже. На мгновение они замерли и обменялись фразами. (Нёвиллет) — Готов разорвать, Моракс? (Моракс) — Естественно, мой друг. Не успел Тарталья понять, что их слова значили, как вдруг ощутил настолько жуткую боль, что принялся орать, надрывая горло. Мужчины в раз втолкнули члены до упора и сразу же стали ими двигать. Ожесточенно, быстро и грубо, словно бешеные звери, они долбили несчастного парня. Нёвиллет хрипел сквозь зубы, яростно двигая бёдрами так, будто хотел убить. Моракс издавал похожие звуки, высунутым длинным языком водил торсу Тартальи. Чайльд ревел, его голос уже начинал ломаться от долгого крика, слёзы не переставали течь по щекам. Сознание было, к несчастью, чётким, впасть в небытие не получалось. Тарталья уже не пытался сжимать что-то там внизу — это было бессмысленно. Его внутренности горели огнём бездны, он чувствовал кровь, стекающую из его ануса, вдобавок жутко хотелось пить. Тем временем мужчины вошли во вкус. Их агрессия смешалась с животным желанием спариваться, они царапали тело своей жертвы, вбиваясь в него до самого основания. Головки внутри Тартальи стали зудеть, стволы членов набухать ещё больше. Анус парня, разорванный до крови, который теперь точно не закроется никогда, ещё больше раздвинулся. Чайльд зажмурился от понимания, что члены мужчин вновь увеличиваются, а значит худшее ещё предстоит. Драконы, издевающиеся над ним, ускорились и стали рычать, брызжа пеной и слюной. Моракс сжал кулак и, покрыв его гео элементом, стал с силой бить в живот Тартальи. Измученный парень харкал слюну и кровь, не переставая плакать. Через пару минут, без всяких слов, мужчины принялись кончать. Из четырёх концов полилось семя неравномерными струями. Желтоватая жидкость в больших количествах заполняла кишечник, обволакивая собой члены и стенки. Нёвиллет вздрогнул, а после исчезла его животная натура, и он вышел из парня. Моракс перестал бить и слез со своего пьедестала, оказавшись у головы Чайльда. Погладив заплаканное лицо, он обратился к судье. (Моракс) — Нёвиллет, наклони его сюда, чтобы наше с тобой семя не вытекало. Цепи двинулись, нижняя часть тела парня поднялась, не давая сперме покинуть разорванный в клочья анус. Нёвиллет подошёл к ушам Тартальи и заботливо вынул угрей, бросив их в угол карцера. Чайльд на миг расслабился, но потом насторожился, не зная, что ожидать дальше. Моракс прошептал судье просьбу, и тот отошёл к двери, передавая запрос роботу. Две минуты молчания, две минуты спокойствия, окончившиеся вернувшимся роботом. Он передал Мораксу блюдо с чем-то вкусно пахнущим, а после снял фиксатор с головы Тартальи. Нёвиллет вернул жидкость в рот парня и отошёл к стене, занимаясь чем-то своим. (Моракс) — Поешь, тебе нужно есть. (Тарталья) — Нет! Моракс, ты… Вы психи! Я не буду ничего здесь- (Моракс) — Ешь, я сказал. Грозные янтарные глаза с полоской зрачка грозили неприятностями. Как маленький ребёнок, Чайльд повиновался и принялся кушать с ложечки. Вся эта сцена заботы и кормления никак не вписывалась в рамки всего происходящего. Но Тарталья не пытался найти логику действий, ему стало немного легче, совсем чуточку. Съев пюре, какие-то овощи и мелко нарезанное мясо, Чайльд наелся до отвала, и Моракс отстранился. Нёвиллет вернулся к ним и, положив руку на плечо Архонта, сказал вполголоса. (Нёвиллет) — Давай вернёмся к ушкам, они мне так понравились… Мужчины заняли свои позиции по обе стороны головы Чайльда, но в этот раз прислонились к ней членами. Так как фиксатор обратно не надели, парень мог говорить, обеспокоенным голосом обращаясь к своим мучителям. (Тарталья) — Что вы собираетесь делать?! Не надо, пожалуйста! Моракс! Судья! Но его возгласов никто не слушал. Моракс, держа рукой члены, водил ими по уху, то одним, то другим слегка проникая в проход. Нёвиллет тёрся одной головкой об мочку уха, другой об хрящ в верхней части. Их пенисы вновь твердели, предэякулят сочился мутными каплями. Мужчины медленно и глубоко дышали, борясь с животным желанием. Первым не выдержал Нёвиллет. Вставив заострённый конец одного члена в скользкий от угрей ушной проём, судья с силой втолкнул его внутрь. Неглубоко получилось войти, из-за чего Нёвиллет начал беситься. Вытащил и наклонился, выпуская когти, и принялся расцарапывать ушной проход. (Тарталья) — Не надо! Судья! Стой! А-а! Прек-а! Моракс последовал его примеру. Уши Тартальи стали расцарапываться и разрываться когтями мужчин, кровь потекла по голове парня и начала капать на пол. Чайльд ревел, речь его становилась всё запутаннее и чаще прерывалась криками. Он пытался мотать головой, но только делал себе хуже. Тем временем Нёвиллет в мясо разрезал отверстие, перепачкался кровью, но наконец был удовлетворен. Приставив, к сожалению судьи, лишь один член, обмазав его красной жидкостью, Нёвиллет вцепился в рыжую шевелюру когтями и толкнулся бёдрами. Остроконечный пенис с трудом продвинулся внутрь, ушной проход не был таким эластичным, как кишечник. Судья оскалился и, потянув голову за волосы на себя, стал двигаться. Пока один его член хлюпал в кровавом месеве уха, долбя новый, более широкий путь, другой тёрся о висок, размазывая предэякулят полосой. Моракс, не желая оставаться в стороне, тоже вставил, но долбил гораздо глубже, укрепляя свой член гео элементом. Его когти грозили вырвать ту часть волос, что тянули на себя, пока он свирепо вбивался в голову. Его взгляд встретился с Нёвиллетом, появился азарт и жадность, присущая всем драконам. Желая первым излиться глубоко в недра черепа, Моракс совсем потерял голову, в точности как и судья. Оба ускорились, разбрызгивая кровь, Гео Архонт, благодаря своей силе, проникал твёрдым, как камень, членом гораздо глубже с каждым толчком. Тарталья уже едва кричал, потому что сорвал голос. Боль смешивалась с непонятным чувством и била в виски. Чайльду казалось, что ещё немного, и его голова расколется надвое. Слышать он уже едва ли мог, задний проход и вовсе не чувствовал. Интересно, каких ещё чувств лишат его эти двое? С грозным рычанием Моракс кончил, наполняя ушной проход семенем и обливая им виски и волосы Тартальи. Несколько позже кончил и Нёвиллет, покрыв спермой правую сторону головы. Отходя, мужчины заметили в своих ладонях большие клочья рыжих волос, грубо вырванных с Чайльда. Он, местами облысевший, в бреду что-то говорил, потеряв слух из-за грубых движений внутри и абсолютно заполненных семенем ушных проходов. Его глаза не фокусировались ни на чём конкретном, просто упирались в пустоту. Мужчины медленно обходили Тарталью, рассматривая свои результаты. Они коснулись его ног, проводя пальцами по икрам. (Нёвиллет) — Нетронутые ступни, такие красивые, чистые. Рыбкам подойдёт на корм. Но сначала… Подъехал робот, которого подозвал судья, и закупорил анус парня широкой пробкой, сквозь которую не выливалось семя. Потом в механических руках оказались два небольших стеклянных куба. Тарталью наклонили ногами вниз, поднесли крышку одного из кубов, заполненного водой с рыбками, и надели его на ступню Чайльда. Верхняя грань имела круглое отверстие, обрамлённое резиной, в которое и вошла нога парня. Края вплотную сжали лодыжку Чайльда, чуть ниже его цепи, и поэтому вода не могла покинуть резервуар. Проделав такую же операцию со второй ногой, робот вернулся к дверям и поднял Тарталью параллельно полу. Чайльд вернулся в реальность, ощущая пальцами ног холодную воду и лёгкие прикосновения к ним. Мужчины что-то говорили, но он ничего не слышал, как бы не пытался. Поэтому покорно замер, ожидая увидеть или почувствовать следующую пытку. (Нёвиллет) — Эти рыбки любят кусать людей, просто из любопытства. Но если другой пищи не будет, они не побрезгуют отведать человечины. (Моракс) — Интересные создания, весьма. (Нёвиллет) — Так что теперь наш глухой пленник будет ощущать, как становится кормом для рыб. Ну а мы пока займёмся остальным его телом. Подняв Тарталью ещё выше, мужчины зашли под него. Острые когти прикоснулись к избитому животу, щекоча его, а после с нажимом стали чертить буквы. Хриплый крик Чайльда только раззадорил их, а его тщетные попытки втягивать живот казались смешными. «Ну что? Ну что я сделал им? За то, что был наглым, хотел опыта сражения меня так мерзко и жестокое пытают? Какими ужасными могут оказаться спокойные на вид люди! Хотя, они далеко не люди…» Моракс и Нёвиллет закончили выводить большие кровавые буквы и теперь с чистой совестью смотрели на надпись «ВИНОВЕН». Слизывая падающие капли крови, мужчины гладили висящий сморщенный член Тартальи. (Моракс) — Может быть, доставим удовольствие нашему пленнику? (Нёвиллет) — С чего бы? (Моракс) — Стоячий член больше подходит для действий… Тарталья приопустился, касаясь волос мужчин. Моракс высунул язык и проворно обернул им пенис парня, Нёвиллет с поднятой головой заглатывал губами мошонку. Чайльд мгновенно отреагировал на пошлые касания и постарался увидеть, что его мучители делают. Его члену вдруг стало тепло, крайнюю плоть отодвинули и сейчас головку бережно ласкали, а яйца перекатывали на языке. Хоть было приятно, гнетущее чувство не покидало парня, и он прохрипел. (Тарталья) — Н-нет, не надо… Что вы делаете… Моракс? Эрекция не заставила себя долго ждать. У лица Моракса гордо твердели 19 сантиметров плоти, которые он не переставал облизывать. Однако Нёвиллет решил, что хватит ласки, и бросил ублажать мошонку. С интересом осмотрев пенис парня, судья уже придумал пытку. Достав из принесённых ящиков водоросли и пару моллюсков, Нёвиллет вернулся. Изящные пальца оплетали крепкими морскими лозами член, не сильно, но всё же перетягивая его. В завершение работы судья накрепко завязал узлы, лишая возможности развязать их даже себя. Опустив Тарталью ниже, судья сказал своему напарнику. (Нёвиллет) — Не хочешь ли выпустить хвост? Он нам сейчас пригодится. (Моракс) — С превеликим удовольствием. Мужчины замерли, испуская энергию элементов. Над их ягодицами появились хвосты, которые постепенно выросли до пола. Большие чешуйчатые и мощные, с небольшим гребнем поверху. Чайльд удивился такому, и страх вновь пробежал по его телу. «Зачем они это сделали? Зачем с каждым разом они всё больше становятся похожими на драконов? Я же такой молодой, Святая Царица! Я не хочу здесь умереть!» Встав по бокам от Чайльда, мужчины слегка повернулись и приготовились. В следующую секунду серебряный хвост с размаху врезался в член Тартальи, да с такой силой, что парень взвыл. Моракс усмехнулся и ударил своим хвостом. Мужчины стали чередовать удары, не меняя темп и вкладывая в каждый из них немало усилий. Стоячий пенис Чайльда стал терять форму, становиться мягче. Моракс это заметил, но подумал, что удары всё равно наносят желаемый ущерб. (Тарталья) — Хватит! Прошу вас! Ы-ах! Мужчины били, жестоко и равномерно, обдумывая следующий шаг пыток. Лишь спустя несколько минут, когда член Тартальи сжался, потемнел и покрылся ссадинами, удары прекратились. Нёвиллет в мгновение ока взял моллюсков и, проделав трюк, сумел зажать в створках дряблую кожу на яйцах Чайльда. Тот закричал и попытался раскачаться, чтобы сбросить живые прищепки, но, конечно, это не помогло. Скрипя зубами от боли, парень шмыгал носом и плакал, тихо умоляя. (Тарталья) — Пожа-луйста… Не надо больше… Ос-ставьте меня гнить… Только не надо больше! Прошло 15 минут. За это время парень уже практически перестал кричать. Мужчины вырвали ему ногти на руках, откусили оба средних пальца и прижгли места укусов, вытащили пробку из зада и сейчас наполняли его в третий раз своим семенем. Нёвиллет смотрел, как в разорванном анусе плещется розовая жидкость, и усерднее дрочил. Первые два раза мужчины проникали в зад Тартальи и там кончали, в этот же раз было решено влить снаружи. Моракс не сводил взгляда со всех четырёх членов, наслаждаясь как видом, так и действием. Стоя вплотную друг к другу, мужчины удовлетворяли одной рукой себя, другой напарника. Жар, исходящий от тел, растлевал, провоцировал на близость. От этой обстановки кончить не составило труда, сначала Нёвиллету, а потом и Мораксу. Семя хлынуло в анус с громким бульканьем и через несколько секунд перестало. Стряхнув последние капли, мужчины отошли. Моракс взмахнул рукой, вызвав два яйца внушительных размеров, одно нефритовое, другое мраморное. Оба показал Тарталье и, ни слова не говоря, подошёл к анусу. Аккуратно, Гео Архонт ввёл нефритовое изделие в анус и, придерживая, стал толкать вглубь. Лишь когда его рука погрузилась в семя чуть больше локтя, Моракс вынул её, оставив яйцо глубоко в кишечнике. Тоже самое сделал Нёвиллет. Чайльд ощутил, как внутри него теперь лежит что-то твердое и объёмное, но не придал этому значения. К чему теперь волноваться? Он наверняка умрёт. Вместе с яйцами судья положил в анус несколько крупных рыб — Оризий. Они были живые, темные в красную крапинку. Живые создания не могли дышать, а потому скоро умрут, но пока что они плавали и ударялись в стенки кишечника. Чайльда это удивило, но не напугало — он готов к смерти. И вот тут Нёвиллет достал из стены доску, на которой написал обращение к глухому парню. «Ты будешь жить. Я гарантирую.» Короткая, но такая ёмкая и зловещая фраза. Тарталья понял, что этот безумный судья готов пойти на всё, лишь бы его осуждённый страдал. Холодный пот пробил парня, страх вернулся с новой силой. Архонт и главный после другого Архонта, оба драконы, оба древние и свихнувшиеся. Осознание того, какая «жизнь» предстоит теперь, стало бить в голову Чайльда, словно молоток. Нет, нет, нет! Такая участь хуже любой смерти! (Тарталья) — Убейте! Убейте, прошу! Моракс, Моракс убей меня! Робот вставил в анус парня пробку, соединил с механизмом на ягодицах и заблокировал шестернёй. Теперь ничто без ведома Нёвиллета или Моракса не могло избавить парня от содержимого его зада. Челюсти Тартальи вновь оказались в фиксаторе под громкие крики и плачь. Гео Архонт с довольной улыбкой вставил оба члена в рот парня, схватился за оставшиеся волосы, и, выдирая их, стал толкаться в горло Тартальи. Несколько глубоких толчков спровоцировали рвоту, которая оказалась на полу. Моракса это не смутило. Он нагнулся, собрал в ладони всё, что покинуло желудок Чайльда, и, обмазав эти свои пенисы, продолжил долбить. Следующую рвоту он не только использовал как оральную смазку, но и с жаждой проглотил. Тарталью вывернуло от этого представления, и ситуация повторилась. Рвотная масса текла по подбородку Моракса, по его рукам и телу, а он улыбался от восторга. Нёвиллет прикрепил морские звёзды на каждый сосок парня, и они своими зубами впились в нежную плоть. В этот момент Тарталья начал испражняться по маленькому. Сидящий в углу робот-пёс тут же подбежал и принялся лизать его член своим языком. Вот только в отличие от реального пса, у этого язык был из наждачки. Жуткая боль от натирания уздечки и головки пронзила Тарталью. Он не мог больше соображать, слишком много всего происходило. Прошло 10 минут. Моракс стоял у двери, Нёвиллет тоже. Роботы трудились, выводя из потолка трубу и прикрепляя её вместо фиксатора ко рту Тартальи. Судья написал кратко на доске, чтобы парень смог прочитать. «По трубе будет каждый час литься жидкость. Пей и не умрёшь от жажды.» Чайльд с опаской смотрел на мужчин. Он уже понял, в них нет ничего человеческого. Каждый раз, когда они будут являться, он будет молить их о смерти. И каждый раз они будут продлевать ему жизнь. Маска с трубкой, уходящей в потолок, наконец плотно сидела на лице парня. Прозвенел звонок. Послышался шум спускающейся жидкости. В глупой надежде закрыв глаза, Тарталья ждал воду, что утолит его жажду. Но вместо этого ротовую полость стала наполнять моча, теплая и горьковатая. Скривившись, Чайльд проглотил её всю. Мужчины удовлетворённо кивнули и ушли, оставив роботов в карцере. Теперь Тарталью ждёт новая жизнь.