Поцелуй украдкой

      Пэк Хëнуну действительно не было никакого дела до Ëн Ханыля. Чем вообще может привлечь такой фрик, как этот очкарик? Напускной грубостью? Умением делать вид а-ля «я такой спокойный, знаю, чего хочу и ты никогда не сможешь пробить скорлупу, которой я себя окружил»? Смешно.       Вот только смешно не было. Ни капли. Одна-единственная допущенная ошибка, лишь раз проскользнувшая в голове мысль о его, Ханыле, привлекательности, и всё! Пэк Хëнун и сам не заметил, как начал раз за разом искать повод для встречи с тем, кто изначально рассматривался только как объект глумления.       — Этот чёртов недоумок! И как я умудрился так проебаться…       — Хëнун? Ты сейчас что-то сказал? — Ким Чживон не преминул возможностью попытаться затянуть в разговор друга, что всё это время витал словно в облаках.       Пэк Хëнун резко вскинул голову, вспоминая, что сейчас он, вообще-то, сидит с друзьями в школьном кафетерии, вполне обыденно прожигая время, выделенное на обеденный перерыв. Так почему его голова снова забита мыслями о Ëн Ханыле?!       — Да так, размышляю о предстоящем тесте по английскому. Учитель наверняка снова выдаст задания повышенной сложности, как думаете?       Всё, что думали парни на этот счёт, Хёнун, откровенно сказать, пропустил мимо ушей, вяло тыкая палочками в пиалу с рисом. Аппетита не было от слова совсем, и, досадливо поморщившись, Хёнун резко встал из-за стола, закономерно привлекая внимание Сон Чаниля.       — Хёнун? Ты уже закончил? — Сон Чаниль выглядел по-настоящему обеспокоенным необычным поведением своего друга, но Хёнун почувствовал, как иррациональная злоба поднимает голову где-то внутри его отчего-то тоскливо ноющей грудины.       — Да. — Бросил он отрывисто. — Пойду где-нибудь проветрюсь до начала урока. Не беспокойтесь за меня и после обеда сразу идите в класс.       Сон Чаниль что-то крикнул ему вслед, но Хёнун уже этого не услышал, поспешным шагом выходя из кафетерия, направляясь… А куда, собственно, он направляется? Пэк Хёнун замедлился, перебирая в голове те места, где можно побыть одному, ну или хотя бы где будет не так много шумных сверстников и детей помладше. Его разум резко посетила мысль об одном таком помещении, но Хёнун тут же затряс головой точно Конфетка после купания. Да ну, бред. Идти туда, будучи практически наверняка уверенным в том, что встретит в классе Ханыля? Снова видеть его бесячую недовольную рожу, поджатые губы и глаза, в глубине которых плещутся недоверие и неприязнь?       Нет. Пэк Хёнун точно не пойдёт в клуб фотографии. И это не потому, что его сердце противно замирает в груди от одной только мысли о чудном однокашнике! Там всего-то нечего делать. Пусто, тихо и спокойно. Тихо и спокойно… Выплыл из своих раздумий Хёнун только когда собственные ноги уже принесли его к двери в злополучную комнату. Недоумённо моргнув, он огляделся по сторонам, подмечая странно тихие в этот час коридоры, закатил глаза и тихонько отодвинул в сторону единственное препятствие между ним и покоем.       Кто сказал, что здесь он сможет отдохнуть, ни о чëм не думая? Стоило только Хёнуну сделать шаг внутрь, как чужой недоброжелательный взгляд тут же почти осязаемо впился в него. Карие глаза, не скрытые сейчас за бесполезными стекляшками, прищурились, а их обладатель сложил руки на груди и откинулся на спинку стула, гордо задирая подбородок.       — Ну и зачем ты пришёл сюда? Что, в школе не осталось мест, где бы ты мог чудесно провести время? — да, Ëн Ханыль явно не был настроен на светскую беседу. Что там, он снова ощетинился, словно ёжик, стараясь побольнее задеть Хёнуна своими словами.       Пэк Хëнун в ответ на это лишь хмыкнул, притворяя за собой дверь, и медленно подошёл к столу, за которым устроился глава клуба фотографий. Отметив мысленно, как по-идиотски глупо это звучит в отношении Ханыля, он тут же почувствовал вернувшуюся самоуверенность и расслабленно плюхнулся на соседний с парнем стул.       — Эй, ты разве не мог сесть напротив меня? — Ханыль ожидаемо напрягся, поворачиваясь полубоком к Хёнуну и сверля его недовольным взглядом. — А станет ещё лучше, если ты прямо сейчас уберёшься отсюда и не будешь смотреть на меня такими глазами!       — Какими «такими»? — Хёнун склонил голову набок, прядь его светлых, светлее чем обычно из-за солнечных лучей, проскальзывающих внутрь, волос упала на лоб, и он сдул её, чуть надув губы.       — Твои глаза сейчас точь-в-точь как у твоей Конфетки! — Ханыль скорчил угрюмую рожу, тыкая пальцем в плечо Хëнуна. — На меня не подействует такой банальный приём, даже не надейся!       — А я и не надеюсь. — Пэк Хёнун откинулся на спинку стула, выпрямляя ноги, поднял руки вверх и потянулся всем телом, сводя лопатки вместе.       — Ну-ну. — Ëн Ханыль фыркнул, продолжая пристально следить за наглым одноклассником, что сейчас старательно делал вид, будто чудесно проводит время со своим самым лучшим другом.       Спустя несколько минут Ханыль всё же расслабился и снова уткнулся в телефон, просматривая ленту инстаграма. Заходить в ютуб и смотреть видео с милыми котиками в присутствии Хёнуна было категорически нельзя, если Ëн Ханыль, конечно, не хотел раскрывать свои предпочтения этой липучке. Поэтому он бессмысленно просматривал посты каких-то малознакомых ему людей, мечтая о том, чтобы этот перерыв уже закончился и он мог вернуться в класс. Уйти прямо сейчас ему не давала гордость: ещё чего, чтобы Пэк Хёнун подумал, будто его присутствие как-то давит на Ханыля? Да ни за что в жизни!       — Чем занят? — голос, внезапно раздавшийся прямо над правым ухом Ханыля, заставил его резко отпрянуть в сторону, чудом удерживаясь на краю стула и не падая позорно на пол. — Оу, не знал, что я так на тебя действую. Ты готов встать передо мной на колени? Думаю, для этого ещё слишком рано…       — Заткнись! Чёртов засранец, зачем ты вообще так близко ко мне лезешь, давно по своему смазливому личику не получал? — Ëн Ханыль тут же вспыхнул, точно спичка, страстно желая стереть эту дебильную ухмылочку с лица довольного Пэк Хёнуна.       — А ты считаешь меня привлекательным? Я польщён… — Пэк Хёнун прищурил глаза, улыбаясь ещё шире, буквально светясь от радости. Ещё бы, он снова вывел Ханыля из себя! Этого вечно хмурого в его присутствии идиота, идиота, что каким-то образом заставляет его сердце заходиться в бешеном ритме прямо сейчас.       — Да пошёл ты! — Ëн Ханыль снова устроился на стуле, теперь куда удобнее (и устойчивее) чем до этого. — Отцепись уже от меня и иди по своим делам, а?       — Но мои «дела» находятся здесь прямо сейчас. — Хёнун вдруг посерьëзнел и всем телом повернулся к Ханылю, пристально глядя в расширившиеся от непонимания глаза.       — О чём ты? — Ханыль нервно сглотнул, но продолжил смотреть в хитрые зелёные глаза, что сейчас были неприлично близко к его собственным.       Хёнун не ответил, склоняясь ближе к замершему Ëн Ханылю, что по какой-то причине всё ещё оставался на месте, хотя мог давно уже врезать наглому ублюдку и сбежать из класса.       Ханыль дёрнулся в сторону, когда Пэк Хёнун вдруг протянул руку к его лицу, отчего Хёнун замер в замешательстве на пару секунд, но всё равно упрямо подался вперёд, прикасаясь самыми кончиками пальцев к чужой тёплой щеке. Продолжая смотреть в тёмные глаза, он медленно и непривычно нежно провёл пальцами по линии челюсти Ханыля, до того невесомо и аккуратно, словно приласкивал дикого бездомного кота. Ëн Ханыль как ни старался, всё же не мог отвести взгляд от колдовских зелёных глаз, что будто очаровывали своей глубиной, где чертята отплясывали какой-то уж совсем дикий необузданный танец.       Хёнун задумчиво прикусил губу, размышляя над чем-то несомненно очень важным, после чего раскрытой ладонью провёл по щеке Ханыля, подбородку и переносице и оставил руку на лбу. В последний раз пристально посмотрев в карие, полные сомнений, глаза, он накрыл их своей чуть дрожащей ладонью, перекрывая доступ к свету. А после решительно подался вперёд и легко коснулся губами чужих чуть приоткрытых губ. Отстранился на мгновение, оценивая реакцию, точнее, её полное отсутствие и снова приник с поцелуем к манящим губам, правда, уже куда напористее, чем ранее. Ощутимо прикусил верхнюю губу Ханыля, тут же зализывая словно в извинении оставшийся след, лизнул нижнюю и втянул её в свой рот, посасывая. Звуки, что в мгновение ока заполнили клуб фотографий, казалось, совсем не смущали Хёнуна, чьё сердце пропустило удар, а после забилось в каком-то совсем уж сумасшедшем ритме. Чертята в его собственной голове и вовсе заметались в разные стороны, ликующе завывая что-то на разные лады, отчего разум Пэк Хёнуна окончательно затуманился, отказываясь нормально функционировать и здраво оценивать ситуацию, в которой оказались они с Ён Ханылем.       Ханыль упёрся руками в грудь совсем поехавшего, по всей видимости, одноклассника, но так и не нашёл в себе решимости оттолкнуть его подальше от себя. Поцелуй, что начался поразительно невинно, сейчас набирал обороты, и Ханыль часто задышал через нос, ощущая, как кружится голова от перенасыщения лёгких кислородом. Вздрогнув от ощущения чужого юркого языка на собственных губах, Ён Ханыль медленно переместил ладони на плечи Хёнуна, крепко за них цепляясь и впиваясь ногтями в мышцы, подсознательно желая всё же причинить хоть какую-то боль своему личному мучителю. Из-за закрытых тёплой ладонью глаз все прикосновения казались острее, чем должны были, неожиданный и развязный поцелуй чересчур сильно будоражил, да так, что все мысли просто исчезли из головы Ён Ханыля. Неуверенно начиная отвечать на поцелуй, он не думал ни о чём в этот момент: ни о собственном травмирующем прошлом, ни о Сон Чаниле, симпатия к которому постепенно угасала, точно огонёк зажигалки на сильном ветру, ни о том, что они находились в клубе фотографий, куда вполне мог кто-нибудь заглянуть в любой момент — всё это оказалось вытеснено впечатлениями, которые он получал прямо сейчас. Прямо сейчас он просто отдавал всего себя Пэк Хёнуну, отчаянно желая забрать и его себе.       Раздавшаяся трель звонка отрезвила увлёкшихся друг другом парней. Пэк Хёнун медленно отстранился от Ён Ханыля, напоследок лизнув его губы. Ну точно псина пролетело в голове слабо усмехнувшегося Ханыля, что вздрогнул от пальцев, вновь коснувшихся его лица. Хёнун ласково огладил тыльной стороной ладони щёку Ханыля, убрал руку с плотно сомкнутых чужих глаз и молча покинул класс, обернувшись напоследок, сохраняя в памяти образ непривычно тихого, взъерошенного и тяжело дышащего Ён Ханыля.       Ханыль лениво приоткрыл отчего-то влажные глаза, посмотрел на закрытую дверь и коснулся пальцами собственных припухших губ. Осознание того, что в его памяти ни разу не мелькнуло мерзкое воспоминание прошлого заставило Ханыля слабо улыбнуться, прежде чем он привёл себя в порядок и поспешно покинул ставший гораздо более родным класс клуба фотографий.