Лучший и самый лучший

«… Они думали мы упадём. Океанами стали мы, мне это нравится, Друг для друга с ума сойдём Поцелуй, ведь без тебя мне не справится….» «Океанами стали» ALEKSEEV

Я сидела у окна и всматривалась в огни ночного города. Родного, но в тоже время чужого. В этом пугающий мире, где даже через год после всех событий я не знаю, что будет в завтрашнем дне. Я здесь одна, несмотря на то, что рядом Настя, Лёша и Гоша. Не знаю как им, но мне одиноко и страшно. Я не знаю, зачем я всё это прокручиваю в своей голове снова и снова… Может, хочу таким образом успокоиться и понять, что уже ничего не исправишь? Наверное. В открытое окно влетала сырость осеннего воздуха. Становилось зябко. Я сильнее закуталась в плед, сделала глоток из кружки остывшего чая и вновь принялась всматриваться в желтые фонари за окном. Поздний прохожий, мой сосед из третьего подъезда, спешил домой. Он знал, что в этот час ему словесно не поздоровится от жены, но он был счастливым. В самом деле, счастливым человеком. У него есть жена, семья, не такая, которую я хотела бы иметь, но это лучше, чем остаться в чужом мире одной. Вновь и вновь я завожу один и тот же разговор с самой собой в тишине комнаты и знаю наперёд, что на все вопросы я не получу ответы. Мне очень тяжело без Паши. Если бы была хоть малейшая возможность вернуться обратно, даже с рядом обстоятельств, даже без Паши, я бы не раздумывала ни секунды. Мой внутренний диалог нарушила мелодия на телефоне. Тёмная комната от включившегося дисплея наполнилась светом. Нехотя слезаю с подоконника, беру телефон со стола в двух шагах от окна - высветилось имя Гоши. «Интересно, что ему надо в такой час?», - промелькнуло в моей голове, прежде чем успела нажать на «принять вызов». - Привет, - услышала тихий и понурый голос друга. - Гоша? Ты чего в такое время? - Я тебя разбудил? – вновь тот же тихий голос. - Я не спала… Между нами повисло молчание. - Не могу заснуть. Мысли в голове. Гоша вздохнул: - У меня так же. Может, встретимся? - Сейчас? - Ну, раз нам обоим не спится, можно это время провести с пользой. Я заеду за тобой. Позвоню. Я некоторое время пребываю в недоумении, что же своим «провести время с пользой» он имел в виду. Несколько минут стояла возле окна, всё так же закутавшись в плед, пока еще один звонок не отвлёк меня. «Тебя еще не хватало», - в сердцах произнесла я, увидев на экране «Елисей-новости». Лагищев Елисей. Тот еще ушлый коллега из новостного отдела. Всего добьётся, используя своё личное обаяние и креатив; даже может заболтать так, что потом и не вспомнишь – был ли сам против чего-то или нет. Высокий, рыжеволосый. Пытался как-то отрастить бородку, но, когда все стали над ним подтрунивать, быстро избавился от неё. Еще он одевается странно. Может к классическим брюкам надеть фиолетовый джемпер с собакой на груди, или к джинсам с выступающими коленками белую рубашку и бабочку. - Да, - ответила я, стараясь изобразить сонный голос, лишь бы не доставал меня глупостями. - Салют, Антонова! – его бодрый голос стал раздражать с первых звуков. – Не спишь? «Да чёрта с два!» - чертыхнулась я про себя. - Или я чё, разбудил тебя? - Или «чё», - негодуя, ответила я ему грубо. – На часы глядел? - Да. Вот они передо мной. Боже, как я ненавижу его голос и его в целом. - Чего хотел? – я вновь постаралась грубо буркнуть ему. - Не кипятись, Антонова… Рядом послышался радостный визг девушки, и следом загромыхала музыка. - Дело есть к тебе. Давай дуй в «Сферу». - Зачем? - Как зачем? Ты в последнее время грустная. Давай повеселимся! Его весёлый голос раздражал настолько, что я бы, если была рядом с ним, непременно оставила отметину на его лице. Я не знала, что мне делать. И хотелось довести начатое расследование до конца, но сейчас мне меньше всего хотелось ехать в ночной клуб, видеться с этим выпендрялой, и уж тем более «веселиться» с ним оставшуюся ночь. - Ты уснула что ль там, Антонова? – громко сказал Елисей. - Я себя нехорошо чувствую. Не смогу, - отговорилась я. - Ну и ладно. Дело твое. С этими словами наш разговор быстро оборвался. Натянув на себя джинсы, джемпер, собрав волосы в хвост, я была уже готова. Наводить порядок на лице путём макияжа не было желания. Да и без него Гоша видел меня сто раз, так что стараться для него лично мне хотелось. Через полчаса, после его разговора, во двор въехала машина: в тишине все звуки слышались хорошо, да и фары осветили добрую половину двора. Уже внизу, возле подъезда, он подошёл и крепко обнял. «Явно что-то случилось, - подумала я. – Просто так он никогда крепко не обнимает». - У тебя стряслось что-то? Да. Состояние друга меня беспокоило. Он словно растерялся, отвёл взгляд в сторону и вновь посмотрел на меня. Отмахнулся своим привычным «всё нормально» и открыл дверь, приглашая сесть. В машине мы несколько минут ехали в молчании, лишь тихо гудел мотор, и играла негромко музыка из динамиков. - Куда мы едем? – я повернула голову к Гоше, но он не ответил мне. – Эй. Куда мы? - На место, где первый раз собрались все вместе. - Настя и Лёша тоже… - Нет. Их не будет. Только ты и я. - Для чего? - Просто. Он повернулся ко мне, и я заметила в его глазах блеснувшую слезинку. Я замолчала, стараясь, кажется, не дышать и не спугнуть его своими вопросами. Он такой – если задашь лишний вопрос, вмиг замыкался в себе. Это я поняла не так давно, и началось это лишь, когда мы все оказались в этом мире. Сейчас мне показалось, что этот, некогда, высокомерный и довольно умный парень, сейчас уязвим, и любое движение может нарушить шаткий баланс новой жизни. В этот поздний час Краснопресненская набережная пустовала. Здесь было холодно и зябко. Передёрнув плечами от холода и приподняв их, кутая свой нос в теплый шарф, я наблюдала, как Гоша молча смотрел на водную гладь. - Го-ош, - протянула я, чувствуя, что ноги мои уже начинают подмерзать. – Ты привёз меня сюда, чтобы помолчать? Он отвлекся от своих мыслей и повернулся ко мне. - Это один из вариантов, - он выдавил из себя грустную улыбку. – А если честно, то просто хотелось побыть с кем-то своим, родным, без всего лишнего. Так надоело это управление, люди, весь этот город. Кажется, что в нём нет места для меня… Я ухмыльнулась, а оказалось вслух. - Что такое? В глазах, друга, который смотрел на меня, читалось недоумение. Я улыбнулась ему: - Не поверишь – до твоего звонка я тоже думала именно об этом. Снова повисло молчание между нами. - Слушай, может, пойдём отсюда, Гош? – предложила я. На что он лишь мотнул головой и шмыгнул носом. Подошла к нему: «Гош?». Он взглянул на меня и быстро отвернулся в сторону реки, шмыгнул носом и вытер лицо пальцами; затем послышался неловкий короткий смешок. - Прости. Глупо вышло. По его интонации я поняла, что он улыбается, но ему как и прежде неловко. - Я, наверное, снова облажался. Вытащил тебя в такую сырость в поздний час… - Гоша стал оправдываться. - Гош. Гош, не надо. Не говори ничего. Я поразилась своему голосу – тихий и звучал нежно. На самом деле мне, действительно, не хотелось что-либо слышать в этот момент. Тем более от него – он так неумело извинялся, что этим вводил меня в замешательство. - Послушай. Нам иногда надо делать такие вылазки… - Я прислонилась щекой к его плечу. Рукав его темного пальто был мокрым и было неприятно ощущать на коже неприятную влагу, но мне всё равно хотелось стоять именно так. - … иначе можно сойти с ума. Мы вновь замолчали. Он обнял меня за плечи одной рукой и слегка прижал к себе. Я не знаю, что он чувствовал в этот момент, но этот его жест дал мне возможность почувствовать себя слабой и беззащитной: такой, какой мне хотелось быть рядом с Пашей, такой, какой мне хотелось ощущать себя рядом с мужчиной. - Ты бы хотела вернуться обратно? Голос Гоши звучал тихо. - Ты так часто задавал мне этот вопрос, что мне не хочется на него отвечать. Но, казалось, он меня не слушал. - Мы здесь уже почти два года и можно было бы привыкнуть ко всему этому, но у меня не получается. Я всё думаю, что происходит там у нас? Искали нас или нет? Отец, наверное, даже и не подумал этого сделать. Друг замолк. Выдохнул обиду и глубоко вдохнул воздух. Я, глядя перед собой в одну точку, думала о том, что ему хорошо. У него есть семья, пусть даже очень далеко, есть за что и о ком беспокоиться. А мне нет. - Ты говоришь такую ерунду, Гош, - тихо сказала я. – Ты просто не знаешь… или не понимаешь, что для своих родителей ты самое ценное. Я уверена, что они очень тоскуют по тебе и не находят себе места. - Откуда тебе знать? – без злобы ответил он мне. Его слова меня ничуть не задели. Возможно, кое в чём он и был прав, но сердиться на него мне не хотелось. - Ты ведь не на их месте, - продолжила я. – Я бы сейчас многое отдала, чтобы вернуться назад, хотя бы просто для того, чтобы быть в нашем мире. Я знаю, что обо мне так никто не думает, все меня забыли. А здесь… - Ань? Только не плач… - услышала я его голос. Через минуту он добавил: - Зато здесь есть я… Я почувствовала, как он дернул плечами, пожав ими: - Настя с Лёхой. Я уткнулась в плечо лбом и заплакала. Как всё было верно: со мной были друзья. Они в этом мире остались единственными, а я их даже и не заметила, думая все время о Паше. Гоша больше не сказал ни слова, и мы простояли так минут пятнадцать, пока не заметили, что начала падать мелкий снег. - Давай пойдём отсюда, - сказал Гоша. – Тут недалеко круглосуточное кафе есть. Я угукнула, отстранилась от него и полезла в сумочку за бумажными носовыми платками. До кафе мы добрались за двадцать минут неспешным шагом в полном молчании, а сев за столик заказали по чашке кофе. Тянуть носом ароматный и сладковатый запах напитка, было куда приятнее, чем окунаться в воспоминания и лить совершенно ненужные слёзы на мостовой. Я мешала свой капуччино ложкой, подперев голову ладонью, и смотрела в окно. В его отражении видела, как Гоша бросал на меня неуверенный взгляд, словно хотел что-то сказать мне. Пальцами теребил бумажную салфетку, потом брался за чашку, делал пару небольших глотков и вновь начинал пальцами сминать край салфетки, которая уже и без того истрепалась. Повернувшись к нему, я застала его врасплох – он слегка дёрнулся, из чашки в руках выплеснулась жидкость. Друг чертыхнулся, принялся извиняться, что было совершенно излишним. - Чего ты смеешься? – буркнул он, глянув на меня. Мне было смешно, что он остался тем же самым Гошей: скромным и неуверенным с девушками. - Ничего, - сквозь улыбку, я ответила ему. - Тебе идёт улыбка, - отчего-то брякнул он и резко замолчал, видимо он хотел об этом только подумать. - Ты случаем не влюбился? Я хихикнула, совершенно не имея в виду ничего плохого и конкретного. Он, моргнув пару раз, быстро проговорил: - Я? Нет… Да… Нет, не влюбился. С чего ты решила? Мне стало неловко за свой вопрос. Похоже, я попала с ним в цель. Нашу ситуацию спасла подошедшая девушка.Она была невысокого роста девушка, с белой шапкой и шарфом и в зеленом пальто. Поздоровалась с другом и со мной. В глазах мелькнул влюбленный огонёк, но Гоша похоже был не в курсе её отношения к нему. Вместе с ней был друг, который на самом деле оказался её двоюродным братом. Видя, что она совершенно не интересует его, вместе с братом ушла вглубь кафе. - Это кто, Гош? - Коллега. Женя. - Милая. Мне кажется она неравнодушная к тебе. Гоша улыбнулся: - Я с коллегами не встречаюсь. - Жаль. - Да, жаль, - подытожил мои слова друг. Остаток вечера мы проговорили, не касаясь темы прошлой жизни. Наметили планы, что надо собраться всем вместе в ближайшее время и не забыть о Костенко. *** Будничная жизнь меня увлекала: можно было не думать о проблемах, не было грусти и апатии. Но вечерами, когда было нечего делать, начинало тянуть вниз, накручивала негативные мысли на себя и, бывало, не могла уснуть до середины ночи. В выходные было вовсе тоскливо. Телепередачи не дарили ничего кроме скуки, социальные сети осточертели, подруг у меня не было и нет. И только Елисей всё больше и больше надоедал своим присутствием в моей жизни. Не раз давала понять, что между нами ничего не может быть, но он только хохотал и говорил, что на***н я ему сдалась, у него итак много кого есть в жизни. С этим я бы поспорила, так как ни разу не видела его с девушкой. Может скрывал, а может… Да, такие мысли тоже приходили мне в голову. Но его немного небрежный вид давал понять об обратном. Хотя кто я такая чтобы судить о внешнем виде какого-то пи…, кхм… Пару раз он меня вытаскивал в клуб. Да, было весело, но быть там мне не хотелось, и я через некоторое время сбегала оттуда по-английски. В один из таких вечеров так же позвонил Елисей и предложил оторваться от души под новые треки нашумевшего ди-джея, а заодно присмотреть новых знаменитостей. «Желтуха» была его миром. Не знаю, чего уж он там находил в мире сплетен и скандалов. Наверное, в этом есть свой драйв. Мне больше по душе более серьезные проекты, связанные с судьбами людей и историей. В клубе, конечно, было весело, и Елисей, находясь рядом со мной, дергался, что-то громко мне говорил, стараясь перекричать музыку, и указывал жестом головы на небезызвестных лиц московской элиты. - Антонова, чё ты такая смурная?! – едва не надрывая свою глотку кричал мой коллега. В ответ ему я лишь улыбнулась и мотнула головой. - Антонова, давай-давай! - вновь дрыгнулся под музыку рядом со мной Елисей. – Слушай, а может тебе выпить чего-нибудь?! Сразу повеселеешь! Вновь мотнула головой. Тут же Елисей куда-то исчез. Уже подумала «слава Богу», но всё оказалось тщетным. Через несколько минут он оказался рядом со мной и держал в руках два коктейля. - На! Я медлила. - Антонова! Не нагнетай! – вновь донеслось до меня, и тут же сбавил громкость, так как музыка поутихла. – Расслабься ты. Вечно ходишь без настроения. На, говорю, - всучил мне в руки коктейль и сам отхлебнул из своего стакана. – Каааайф! Вновь заиграла музыка, Елисей поднял руки вверх и, взвизгнув от радости, принялся дергаться в такт музыке. «Чёрт с тобой!», - проговорила я у себя в голове и отпила жидкость. Какую же только дрянь не пьют люди, подумалось мне сразу, но через мгновение, когда алкоголь обжег горло и покатился вниз и жар разлился по всему телу, мне сделалось хорошо. Еще через несколько минут меня настолько расслабило, что хотелось оторваться, как Елисей. Не заметила, как в руках вновь оказался еще один коктейль. Прикончила я его довольно быстро; не знаю почему: то ли от жажды, то ли от того, что меня размотал предыдущий алкоголь. Глядя на Елисея, мне становилось смешно: он так весело дрыгался. Цветомузыка лупила по глазам так ярко и ритмично, что хотелось закрыть глаза и не видеть его, но это мне доставляло удовольствие. Сама не понимая, отчего мне всё это нравится, я вновь и вновь становилась раскованнее. Дальнейшие события вспоминались с трудом. В какой-то момент всё кануло в Лету. От этого вечера осталось лишь единственное мутное воспоминание: машина и не совсем приятный рефлекс после выпитого алкоголя. Проснулась я у себя в квартире, на своем любимом диване в гостиной в неудобной позе. Голова жутко раскалывалась, хотя мне помнится всего три коктейля. Нестерпимо хотелось пить. Первым делом я кинулась к крану и прямо с него начала жадно глотать прохладную жидкость. От такого количества воды замутило еще сильнее, и я побежала в ванную комнату, по пути едва не споткнувшись о чьи-то ботинки. Не придала этому значение, а быстрее влетела к «белому другу». Полегчало мне только после душа. После пробуждения не заметила, что в соседнем кресле с диваном развалился Елисей и во всю храпел и пыхал перегаром. Свежий поток холодного воздуха, казалось, немного взбодрил меня, но совсем ненадолго. Елисей проснулся, точно так же как и я напился воды, вытер рукавом рот и неотрезвевшим взглядом посмотрел на меня. - А ты чё делаешь у меня? - У тебя? Нежеланный бесцеремонный гость огляделся, вновь бросил взгляд на меня, что-то буркнул бранное себе под нос и двинулся по направлению к входной двери. - Стой! – окликнула я его. Он остановился и повернулся ко мне, поморщившись, явно от боли в голове. - Ты собрался в носках идти и без одежды? - А где? – оглядываясь, спросил Елисей. - Вон, - кивнула я на ботинки. Собрала с пола возле кресла его шапку, куртку и ненавистный мне его фиолетовый шарф, всучила их ему и подтолкнула к двери. С одним ботинком на ноге и, держа под мышкой одежду и один ботинок в руке, вышел за дверь. Я, скорее отделаться от него, подтолкнула его быстрее. Лишь бы не опомнился и ушел скорее. Услышала, как за дверью кто-то грохнулся, громко издал вопль и выругался. Взглянула в глазок, убедилась, что он спустился к лифту и уехал. Затем, наконец, сварила себе крепкий кофе, а после легла в кровать и, наплевав на свои дела, проспала до вечера.