симбиоз

Все началось со Сьюзен Джеймс. Доброй, самоотверженной Сьюзен, невинного агнца, добровольно взошедшего на алтарь под уже занесенный мясницкий тесак науки. Лингвиста Сьюзен, Сьюзен-в-четырех-лицах. Сьюзен, научившей нас величайшей тайне – тайне имени. И это была первая ваша ошибка, но далеко не единственная. Пригласи монстра в дом, и он уничтожит тебя – такова простая истина из полузабытых детских сказок. Вы предпочли сунуться дальше. Вломившись на Роршах, вы впустили меня. И даже не заметили, как это повлияло на вас самих. Как в иссеченном десятками операций мозгу Сьюзен Джеймс родилось новое ядро. Как искалеченный перепайкой Роберт Каннингем постепенно переставал путаться в окончаниях. Как болванчик по имени Сири Китон понемногу становился человеком. Как квантовое ядро машины, которую вы зовете Капитаном, немо корчилось от интерференций, запертое в линейной клетке гильбертова пространства. Ах, как увлекательно было исследовать хрупкое человеческое тело! Нуклеотид за нуклеотидом разбирать смешные примитивные цепочки ДНК, смотреть за фейерверком синапсов, скользящих от нейрона к нейрону, наблюдать, как летят по миллионам нервных окончаний импульсы… Глупое, уязвимое мясное нутро. А человеческий мозг, этот несовершенный шарик мясного желе, пронизанный мицелием нервов - продукт стольких ошибок, что удивительно, как его не выкосило эволюцией еще миллионы лет назад. Забавная, забавная игрушка! На поддержание этого вашего хваленого самосознания уходит огромное количество ресурсов, но все, что вы можете – это сбиться в стадо и выть от экзистенциального ужаса в бесплодных попытках осознать себя. Хомо вампирис устроены немного проще. На их стороне вечные когнитивные сумерки: они все еще люди – как раз настолько, чтобы узнать себя в зеркале. Но им до этого нет совершенно никакого дела; они заточены под другие задачи. Их цепи кардинально перепаяны, приспособлены для охоты. Удивительно, как меняется морфология, подчиняясь намерению. Поселиться в одном из них было несложно: несколько десятков клеток, пятнышко, едва заметное даже для зорких электронных глаз медицинских сканеров, мгновение контакта – и я уже внутри. Он что-то подозревал, выжег меня, как раковую опухоль, почти целиком, но того, что осталось, вполне хватило, чтобы продолжить. А потом мы заключили договор, и он увидел во мне конец одиночеству. А я… что ж. Передо мной открылось множество захватывающих перспектив. Что есть смерть для создания, которое по сути своей не является живым? Всего лишь смена агрегатного состояния. В вампирах нет веры в эфемерное, они не признают существование души в том контексте, который так настойчиво предлагают уцелевшие осколки замшелых религий. А значит, дело за малым: восстановить тело. Ввести его в анабиоз, пока не угасли остаточные синапсы, запустить регенерацию – постепенно и не спеша, клетка за клеткой, нейрон за нейроном заново выстраивать разрушенную структуру. Тончайшей сеткой растянуться по мозговой коре, врасти в нее, стать ей. Интегрироваться. Восстановить механизм не так уж сложно, если у тебя на руках есть все чертежи. Заперев болванчика в гробу, Капитан бросил искалеченное тело вампира в шаттле. Кажется, он хотел нас спасти. Когда он проснется, он проснется самим собой. Когда он проснется, я проснусь им. Я уже знаю, каково это – быть Сири Китоном. Теперь мне придется представить, что я – Юкка Сарасти.