***
Любые звуки, будь то звонок телефона, непрошенный гость, или пугающие мысли, не могли пробиться сквозь шум воды. Тони опустился в горячую воду, наслаждаясь ароматом лаванды и покалыванием в кончиках пальцев. Но удовольствие длилось недолго, воду всё же пришлось выключить и рой мыслей вновь ворвался в его голову. Пусть Старк и позволил себе понежиться в ванной (обычно он успевал только принять душ), дела никто не отменял. Стараясь держать свой пульс под контролем, он уткнулся в планшет. «Перепроверить завещание, собрать срочное совещание руководителей отделов, передать свои обязанности Мстителя», — пальцы залетали по экрану, отмечая и записывая планы на оставшийся день. Тони замер и прислушался к собственным чувствам. На удивление страха смерти не было, он даже испугался этого безразличия, ощущая себя бесчувственным роботом, которым наверное он и являлся. Задумавшись, он не сразу заметил новый звонок. На планшете высветилось «Малыш». Старк сглотнул, чувствуя, как броня вокруг его сердца даёт трещину. На сегодня сюрпризов уже было достаточно, но всё же… — Питер? — Доброе утро, вы не спите? Мы можем встретиться? Мальчишеский голос сбивался, будто Питер куда-то бежал. Сердце Старка защемило и он испугался, что умрёт от разрыва аорты прямо в этой горячей ванне. Он одновременно почувствовал вину, что не вспомнил про Паркера, и ему даже не пришлось отговаривать себя от звонка, и заволновался, ощущая, как тепло растекается по всему телу, зажигая искру его жизни. Слишком поздно и оттого вдвойне болезненно.***
8:56, Нью-Йорк, Манхэттен Тони припарковался возле места их встречи и дал себе секунду, чтобы собраться с мыслями. Видеться с Питером было плохой идеей. Как минимум потому что Старк уже не мог заставить себя вернуться к делам, думая лишь о Паркере. О его резвых кудрях, яркой улыбке, живом уме… И о том времени, когда они проводили почти каждый день вместе. Тони надеялся успеть сделать заказ, прежде чем Питер подойдёт. Нечего было смущать парня ценами в ресторане, он итак с трудом согласился на встречу именно здесь. Стоило Старку повернуть за угол, откуда уже можно было увидеть приветливого официанта, как прямо напротив, в десяти метрах от входа увидел Питера. Паркер сразу нашёл его взглядом и тревожное выражение его лица сменилось приятной улыбкой. За эти три года он ничуть не изменился, всё такой же… Питер Паркер. Тони притянуло к Питеру, к тому самому Питеру о котором он думал когда-то каждый день, со скоростью света. Руки сами заключили чужое тело в объятиях, а ладони нашли своё место на тонкой, но сильной спине. Старк уткнулся в приятно пахнущую и такую родную макушку, совершенно уже не сомневаясь, что держаться до конца дня он будет исключительно на этом воспоминании. Броня окончательно треснула и обрушилась под ноги, оголяя нервы. Отпустить было страшно, казалось, стоит им разомкнуть объятия, как из глаз брызнут слёзы, сквозь которые наверняка пронесётся вся его жизнь. Ладонь Старка нашла ладонь Питера и сжала в своей. Лицо парня, грудь которого колотилась под прикосновениями Тони, озарила лукавая улыбка и уже через секунду он потянул мужчину за собой, в противоположную от ресторана сторону. — Питер, куда мы? — Гулять. — Но… — Старк усмехнулся проворности мальца. Теперь ясно почему он так быстро согласился на самый дорогой ресторан Нью-Йорка — он и не собирался туда идти. Они быстро оказались в одном из парков, только тогда Тони и заметил, что сегодня вполне себе приятный день, чего из машины или из-за столика в ресторане, заметить было не так-то просто. Какое-то время они просто рассматривали друг друга, отмечая что изменилось с их последней встречи, и стараясь обуздать проснувшуюся грусть и тревогу. Когда молчание затянулось, они принялись задавать пустые, забывающиеся уже через минуты, вопросы. Каждый пытался начать светский разговор, но лёгкость, как и думал Старк, улетучилась стоило только их рукам разомкнуться. Когда скованность уже достигла своего пика, Тони испугался, что холод достигнет его сердца и вновь остановит. Близость с Питером разогревало его нутро похлеще алкоголя, и тогда он не выдержал и повернулся к парню, умещая ладонь, словно невзначай, на его бедре. Живительная сила снова начала проникать в его кровь. — Я скучал, Пит. — Я… Я тоже, — Паркер перевёл взгляд на своё бедро и обратно на Тони. — Раньше мы классно проводили время. — Жаль, что… Ты уехал. Питер в миг изменился в лице и бросил грозный взгляд на Тони. «Ты хочешь, чтобы я остался?» — тихий вопрос Паркера оглушил Старка тогда и оглушил бы сейчас. Невозможно не прокручивать в голове их последний настоящий разговор, состоявшийся больше трёх лет назад, когда само воспоминание сидело сейчас рядом на скамье в дурацком парке. «Нет», — ответ Тони был не менее разрушительным, в действительности обрывающим все мосты между ними. — Прости, Пит, я не это хотел сказать, — в голове Старка, так же как и Питера всплыл один из их последних разговоров, случившийся ещё до отъезда Паркера в университет. — Я действительно хотел чтобы ты исполнил свою мечту, чтобы не был привязан к базе Мстителей, к Нью-Йорку… — И к вам, — в его взгляде вновь мелькнула обида. — Я не прогонял тебя, Пит. Это не я исчез, делая вид, что триста километров — это где-то в другой галактике! Тони замолк, надеясь, что этот бесполезный разговор закончен, не было смысла копаться в прошлом, но Питер придвинулся ближе и вкрадчиво продолжил. — Ты злишься, что я не приезжал? — Паркер в своей привычной манере переключился с «вы» на «ты», как обычно сбивая с толку и пленя этим Тони. — Но ты ясно дал понять, что я тебе не нужен. — Пит, — Тони коснулся его плеча. — Это не правда. Я ждал тебя. «Приедешь на свадьбу?» «Постараюсь, но… Не обещаю». Тони сглотнул, вспоминая, как его ранили слова Паркера. Он тогда воспринял этот отказ по-своему и навсегда сохранил в душе осколок неуверенности в себе. А ведь Питер даже не ответил на сообщение, когда Старк написал, что свадьба отменяется, лишь подтверждая собственное безразличие. Но зачем тогда он приехал сейчас? — Ты звонил мне всего пару раз, Тони. За три года. Не вызывал на миссии. Что я должен был подумать? — Что я даю тебе свободу, парень. Не пытаюсь заставить тебя чувствовать вину, чувствовать, что ты что-то должен мне. — Мы друзья, Тони. О чём ты вообще говоришь? — Не надо, малыш. Я всё понимаю. — И что же ты понимаешь? — Питер подскочил на ноги, взирая теперь сверху вниз и делая этот разговор ещё более тяжёлым. — Я никогда не заслуживал твоей дружбы. Твоего этого щенячьего взгляда, — Старк указал на лицо Питера. — Я дерьмовый друг и невыносимый человек. А ещё этот мой трудоголизм, Пеппер, свадьба, — он не стал говорить алкоголь и хроническая бессонница из-за которых он даже Пеппер оказался по итогу не нужен. — Я не знаю почему тебе хотелось остаться, но я не должен был держать тебя рядом только потому что мне безумно нравилось проводить время с тобой, потому что ты невероятно умный и с тобой мне было спокойно как никогда! Впервые мне не нужно было защищать кого-то, ты сам кому хочешь зад надерёшь, — Старк сделал глубокий вдох. — Может ты чувствовал, что должен мне, ведь я спас тебя от скучной жизни и подарил тот дурацкий костюм?.. Не знаю. Но когда ты уехал и больше не вернулся, я лишь убедился в своей правоте. — Ох, хватит, — Пит зло уселся обратно на скамью. — Я никогда не чувствовал, что должен тебе. Мы друзья, Тони. Даже лучшие, когда-то. И хоть я не спасаю больше мир, паучья сила всё же при мне, а значит я могу ещё вправить тебе мозги. — Почему же тогда ты не приезжал? Игнорировал меня? Неужели я тебя так сильно обидел, когда сказал, что ты должен уехать? Кажется моя версия куда правдоподобнее… — Я… — пыл Питера заметно поугас. — В какой-то момент и правда подумал, что мне лучше держаться подальше. — Почему? Питер замолк, а вот Старк уже не мог остановиться. — Хочешь убежать от разговора опять? — он повернул парня к себе. Перед глазами Тони возник держащийся за стену Питер. Это была вечеринка по случаю приближающейся свадьбы (в то время всё крутилось вокруг неё, ну и отъезда Питера, конечно), несколько позже их судьбоносного разговора. «Вы не должны жениться на мисс Поттс», — его малыш еле вертел языком, благо опьянение Человека-Паука могло захватить лишь на несколько минут. Трезвел он также быстро, как напивался. «Почему же?» — Тони тогда хохотнул, подхватывая его горячее тело, улетая от того, как Пит ловко перескакивает с «ты» на «вы» и обратно. «Отвечу в следующий раз». — Отвечу в следующий раз, — Питер покраснел, вспоминая тот разговор и нарочно к нему отсылая. Но в следующий же миг лицо Паркера исказилось словно от боли, и это сбросило мечтательную улыбку и с лица Тони. Предчувствие кольнуло стрелой. — Питер, почему ты приехал ко мне спустя три года? Почему именно сейчас? — Я… — его глаза заслезились и он с болью посмотрел на Тони, в следующий момент оказываясь в его объятиях, — Мне позвонили. *** Прошло несколько десятков минут из тех нескольких часов, что были отведены для Питера. Они со Старком вышли к набережной и прогуливались, легко касаясь плечами, наслаждаясь молчанием. Все те слова, что они сказали друг другу водоворотом закружили их чувства и прибили на какое-то время к земле. Но и этот момент прервал звонок. Тони резким движением достал мобильник и не мешкая сбросил Пеппер. — Спасибо, Тони… Что проведёшь этот последний день со мной. — Я никогда бы не простил себе, если бы больше не увидел тебя, — в горле застрял ком. Чтобы хоть как-то избавиться от подступающих слёз, Старк задал самый дурацкий вопрос, который можно было задать человеку, знающему, что он скоро умрёт. — Ты планируешь рассказать обо всём друзьям, Мэй? Питер грустно улыбнулся. — Нет. Я не хочу чтобы их последняя встреча со мной запомнилась слезами и болью. — Понимаю, — Старк поступил бы… Точнее поступил также. — Но всё же ты захотел встретиться со мной. — Увидеть твои слёзы я очень даже не против, — Питер улыбнулся и заглянул в глаза, гипнотизируя и обещая навсегда оставить в этом моменте. Старк уже хотел произнести ещё одну, самую важную фразу, но их вновь прервал звонок: — Подожди, малыш, секунду. Тони вновь достал телефон, сбросил Пеппер и запустил приложение. Секунду помешкав, он нажал на кнопку, запуская тем самым автоматическую рассылку всем партнёрам его фирмы и особенное письмо со всеми указаниями для Поттс. Он хотел заняться всем лично, но сейчас он не станет тратить ни секунды. Убедившись, что процесс запущен, Тони размахнулся посильнее и, под удивлённый взгляд Питера, выкинул телефон в воду. — Тони… Но как же… Твои дела? Спасибо, но… Завтра Пеппер убьёт тебя. — Нет, — Тони ещё раз прижал Паркера в объятия и шепнул на ухо, — завтра не наступит и для меня, малыш. Не хотел тебе говорить, но… Питер попытался вырваться, но крепкие руки продолжали удерживать. Истерика быстро закончилась, теперь почти по-настоящему сливая их тела в одно. — Тони… Я… Перестал общаться с тобой, потому что боялся привязаться ещё сильнее и в конце концов потерять. Чёрт… — Да, это глупо, малыш. Но я отпустил тебя по точно этой же причине. — Мы два идиота. — Как думаешь, паучок, — он провёл пальцами по его волосам, — мы победили достаточно злодеев, чтобы встретиться вдвоём в Вальхалле? — Не могу больше надеяться на «потом», — Питер поднял свой взгляд и их лица оказались напротив. Одно короткое движение и Паркер накрыл губы Старка своими, рассказывая больше, чем это можно было сделать словами.***
Питер улыбался легко и влюблённо. Счастье окрыляло. Это действительно лучшее, что они могли сделать в последний день их жизни — провести его вместе. Забыв о границах и страхах, смотря тепло и не боясь, что они погубят друг друга своими чувствами. — А давай сходим на патруль, как раньше? — предложил Питер, расслабленно развалившись на скамейке. Как раньше. Как тогда, три года назад, когда сомнения ещё не разделили их сотнями километров и не построили непробиваемую стену молчания. Тони часто вспоминал те дни. Мстители, ещё не распавшиеся, шумной компанией собирались в Башне, болтали о миссиях вперемешку с глупыми шутками, пили кофе, или что покрепче, и перебивали друг друга, когда речь заходила о том, кто сильнее. Они с Питером, тогда ещё полным надежд и пламени чувств, часто оставались в мастерской. Тони со снисходительной улыбкой наблюдал за потугами Паркера его превзойти, понимая всё же, что до этого момента осталось не так уж и долго. Но Питеру знать об этом было необязательно. В то время жилось проще. В то время в Старке ещё не поселились горечь и клубящаяся пустота в сердце. — «Новый Человек-Паук! Тони Старк обзавёлся новым протеже!». Интригующий заголовок получится, не считаешь? — произнёс Тони со смешком, уже зная, что согласится на любую авантюру Питера. — Эта статья выйдет завтра. Мёртвому мне будет уже всё равно. В голосе Паркера проскользнула тихая печаль, и это не то, что Старк хотел услышать от него в последние часы. Хватит им уже грусти. — Раз тебя не пугают злые языки из жёлтых газет, у меня больше нет причин отказываться. Они зашли в неприметный переулок. Тони было достаточно часов, чтобы облачиться в костюм. Питер замер на секунду, оглядывая его с ног до головы. Он хотел провести этот день ни о чём не сожалея, но в груди защемило при виде, как тело Старка скрылось под слоями металла. Так знакомо и в то же время непривычно. Будто и не было трёх лет порознь. После чужого насмешливого «ещё не налюбовался?» Паркер моргнул в попытке прогнать ненужные сейчас мысли. Он стянул с руки напульсник и два раза стукнул по поверхности веб-шутера. Прохладной волной наночастицы прошлись по телу, в конце концов явив Тони Человека-паука, которого знает мир. Эти веб-шутеры они разрабатывали вместе, постоянно споря и переделывая. Когда Питер ушёл, Старк боялся, что он вернёт их и предпочтёт совместной разработке старую модель костюма. Сейчас Тони мельком отметил некоторые изменения, которые Питер, по всей видимости, сделал уже после отъезда. Слегка другой покрас и наножучки, встроенные в шутеры. И ещё куча других с первого взгляда незаметных деталей, делающих этот костюм костюмом Питера. Его лучшим творением, модернизацией которого он занимался на протяжении трёх лет, изучая и совершенствуя. — Ну что, куда нас поведёт твоё чувство справедливости? — спросил Старк, позволяя Питеру решать самому. Парень помолчал пару секунд, то ли общаясь с Карен, то ли размышляя. — В двух кварталах от нас вооружённое ограбление Банка, туда, — сказал он и, слегка разбежавшись, зацепился паутиной за угол дома. Даже не дождавшись ответа, полностью уверенный, что Тони пойдет за ним. Ох уж этот Нью-Йорк, в любое время дня и ночи здесь найдётся парочка придурков, решивших ограбить банк. И как Питер смог променять всё это на скучный Бостон? Они особо без усилий, но в должной весёлой манере, остановили ограбление, тут же переключаясь на мелкое воровство неподалёку. Пока Паркер подвешивал преступника над землёй, Тони любезно вернул сумочку растерянной даме с ребёнком, и получил сообщение, что пару бандитов сбежали из Рафта. Удача, не иначе! Питера не нужно было уговаривать, они помчались на место, где беглецов видели в последний раз и легко их отследили. Беглецы, явно не ожидавшие встретить на улицах Нью-Йорка взявшего паузу Человека-паука в паре с Железным человеком, отчаянно стреляли в них из, неясно откуда взявшихся, новомодных пушек. Одна ошибка стоила им связывания паутиной и возвращения в тюрьму. — Вы действительно думали, что эти пукалки что-то мне сделают? — бросил Старк преступникам, пока Питер через Карен вызывал полицию. Те, с заклеенными ртами, могли только недовольно мычать. Паркер подошёл со спины. — Ну что, тряхнул стариной? Как ощущения? — глумливо спросил Питер, зная, куда давить. Тони на секунду задохнулся от возмущения. — Это я-то старик? Ничего не перепутал, ребёнок? — оскорблённо ответил он. — Хватайся за плечи. — Зачем? — не понял Паркер, между тем всё же подчиняясь. — Как зачем? «Тряхнём стариной», — саркастично сказал Старк, — держись крепче, паучок. — Может ты объяснишь… Он не успел договорить, Тони резко взмыл вверх, и город стремительно отдалялся, пока они набирали высоту. Очень большую высоту. — Ладно, один-один, выпендрёжник, — крикнул Питер, не скрывая своего восхищения. Нью-Йорк под ними становился меньше и меньше, раскрываясь словно на ладони. Шум улиц уже давно не был слышен. Здесь, на высоте сотен метров, они слышали только друг друга. Так ясно, как никогда раньше. Город — их долг и колыбель — можно было обвести взглядом. Там, внизу, люди всё ещё шли по своим делам, работали и отдыхали. Для них же время остановилось. Место, которое они спасали и восстанавливали раз за разом, которое сделало их такими, какие они есть. Громкий, грязный, кишащий преступниками, он всё равно был их домом. Останется ли он таким же после их смерти? Сохранят ли жители память о них? Тони всегда думал, что место для него не имеет значения. Один город, другой. Но сейчас — запоздалым пониманием и привязанностью — осознавал, что всё совсем иначе. Филиалы СтаркИн он видел даже с высоты, лично знакомый с каждым. Вон тот, в Бруклине, новый. Они с Пеппер присутствовали на открытии. Неясное и незнакомое чувство оплетало сердце. Нью-Йорк — его детище и родитель. В нём Старк вставал и падал, терял и находил. Он отстраивал его заново столько раз, сколько и разрушал. — Красиво… — пробормотал Питер. Дыхание перехватило. Для Паркера этот город тоже был очень дорог, он знал его чуть ли не наизусть, десятки раз пролетал улицы, сидел на крышах и таился в переулках. Но никогда не видел его вот так, открытым и далёким. Окна небоскрёбов переливались под солнечными лучами, стеклянные плиты светились, окружённые белыми ореолами. Они как ангелы-хранители — похоронители, шутил Питер в мыслях — защищали его с высоты своих способностей и технологий. Они оба были готовы отдать жизнь за место, которое вырастило их. Вниз они не летели — падали. Тони был так безответственен в своём ребячестве, беспризорник до глубины души даже в этом возрасте. Питер уже почти отвык от этого, потому не сразу понял, почему репульсоры перестали работать. — Скажи мне честно, ты хотел убить нас? — со всё ещё колотящимся сердцем спросил Паркер после приземления. — Не трясись ты так, всё было под контролем. — Было бы славно, если бы контроль был и у меня. — Да ладно, чего нюни разводишь, — усмехнулся, — Человек-паук боится высоты? Сенсация! — Не боюсь я! Загонишь в могилу раньше времени с такими шуточками, — со вздохом сказал Питер и осёкся. Он не хотел думать об этом как можно дольше. Не хотел вспоминать, что они вместе не потому, что это начало, а потому что конец. Питер сжал кулаки. Они ведь заслужили? Последний день в покое и любви. Не думать о смерти, дышащей в затылок холодом, не думать о том, что будет после. Единогласно решив, что пора подкрепиться, Тони потащил его куда-то по улицам, в конце концов приведя в самую обычную шаурмечную. — Не знал, что Тони Старк питается в таких местах, — удивлённо сказал Питер, рассматривая меню. — Полюбил эту забегаловку в две тысячи двенадцатом. Поражён, что она ещё работает. — Две тысячи двенадцатом? Это ведь когда… — Да-да, вторжение Читаури. Представь картину: часть города разрушена, на нас напали инопланетные чудовища вкупе с богом, а Мстители сидят тут и едят шаурму. Питер на это смотрел недоверчиво и вот-вот готов был рассмеяться, как только Тони признается, что всё это до абсурдности глупая, но всё равно смешная шутка. — Может в честь вас тут и пункт в меню назван? — А вот это было бы хорошо. Не верю, что владелец потом не использовал нас как рекламу. Они выбрали столик в углу, подальше от входа и кассы, чтобы неугомонные фанаты не увидели и не скопились толпой. Тогда, после вторжения Читаури, к ним на удивление никто не пристал. Может потому, что они сидели уставшие, грязные, и готовые послать любого кто к ним подойдёт без еды. Официант с трясущимися руками подошёл к ним. Казалось, что ручка вот-вот выпадет из его пальцев. — Мне восточную, а ему, — кивнул Питер в сторону Тони, — классическую. — Ваш заказ будет готов через минуту, — отчитался официант и поспешил уйти. — Видел, как он трясся? Понимаю, рядом со мной трудно не волноваться… — начал Старк в своей привычной шутливой манере. — Он бы так не трясся, если бы ты сделал лицо попроще. Это был официант, а не Фьюри. — Будь это Фьюри, моё лицо было бы совсем другим. — Ты понял, о чём я, — Паркер закатил глаза. Заказ действительно принесли через минуту, добавив ещё и две порции картошки фри с напитками «за счёт заведения». — По такому принципу мы вообще могли не платить, — с недовольством произнёс Тони. — Миллиардер пожалел денег на две шаурмы из захудалой кафешки? Или за эти три года ты потратил всё своё состояние? — Малыш, даже если бы я захотел, то не смог бы. Паркер в ответ хмыкнул и взялся за шаурму. — А что ты собираешься делать со своим состоянием теперь? — спросил он, не поднимая на Тони взгляд. Тема, которую они успешно избегали последние несколько часов всё равно всплыла наружу. — Я уже давно составил завещание. С такой работой, как у нас, не сделать этого было бы глупо. Часть денег пойдёт на благотворительность, часть на компанию, а что-то в личное пользование Пеппер. Там тысяча и один пункт о том, как стоит распорядиться моим имуществом. Понадобилось около десятка юристов, чтобы окончательно утвердить его. Питер в ответ понимающе угукнул, кусая шаурму. Горячая еда — это именно то, чего ему сейчас не хватало. Вот так сидеть рядом с Тони в уютной тишине, уставшими после патруля. Он отдал бы всё, что у него есть, чтобы каждый день его жизни с того самого разговора три года назад, был таким. Они не общались столько времени, но всё так же были нужны друг другу. Им, Тони и Питеру, их любви, осталось меньше суток. Это казалось несправедливым, то, что они все же смогли встретиться только перед смертью. Годы потенциального счастья утекли сквозь пальцы, а они этого даже не заметили. Хотелось говорить, обнимать, целовать, пока сердце не остановится, потому что их любовь — тяжёлая и незыблемая — слишком велика, чтобы рассказать лишь поцелуями, и слишком глубока, чтобы объяснить словами. Просто Питер однажды полюбил Тони Старка — гения, миллиардера, супергероя. Уставшего до жути человека, прошедшего через ад. Просто Тони однажды полюбил Питера Паркера — школьника, гения, супергероя. Самого искреннего и сильного из всех, кого он знал. Так они и оказались здесь. Два гения-супергероя, которые не смогли разобраться в своих чувствах. — Чем бы ты занялся потом? Если бы не пришлось умирать, — глухо подал голос Питер. Тони прямо тут, на расстоянии вытянутой руки. Паркер чувствовал, что молчание — путешествие по своим мыслям, всё дальше и дальше уводило в глубь и душило его. Старк печально улыбнулся. — Я потратил впустую все вчера, а в запасе у меня не осталось ни одного завтра, — с толикой грустной иронии произнёс он, — если мы будем думать о том, чего уже никогда не случится, упадём в отчаяние. — А я бы закончил универ и пошёл работать в СтаркИн. В филиал Башни. Однажды бы Пеппер принесла тебе резюме невероятно талантливого новичка, и ты узнал бы меня. Или бы даже не посмотрел резюме, и тогда мы бы точно потеряли все шансы, — спустя ещё минуту молчания сказал Питер. Тони усмехнулся. Питер ни капли не изменился. Такой же упёртый, как баран. В этом они тоже похожи. Только вот, дожил бы Старк до этого момента — совсем другой вопрос. — Надо позвонить юристу и попросить добавить в завещание пункт «Никогда не принимать Паркеров на работу». — Боишься, что тётя Мэй решит заняться наукой? — Мир этого точно не переживёт. Они рассмеялись. Такие ничего не значащие фразы кричали о их нужде быть рядом, ощущать чужое присутствие на уровне души. Они проговорили ещё около часа, съев всё, что было на подносе. Было так много тем, которые болели, о которых хотелось рассказать, но сегодня — в последний их шанс после сотен упущенных — говорить об этом было бы преступлением. Поэтому они смотрели на всё сквозь пальцы, закрывали глаза на незажившие раны, обсуждая только застарелые шрамы. Увлечённые друг другом, они не заметили наступление заката. У Питера сжалось в груди. Сожаление колючей проволокой охватило кости. Он бы соврал, сказав, что не боялся умереть. Боялся. Боялся больше не услышать голос Мэй и друзей, боялся сделать им так больно, что они не смогут пережить его гибель. Боялся перед этим не увидеть Тони. Сейчас он рядом. Умереть вместе со Старком это лучшая смерть для него, правда. Просто… После этого дня, который показал, как все могло быть, Питер как никогда захотел жить. Знать, что будущее есть. Счёт шёл на часы. Им осталось едва ли больше десяти. Десяти часов вместе. — Пошли в клуб, — внезапно предложил Питер. — Ты точно Питер Паркер? Теперь я уже не уверен. Паркер на это закатил глаза. — Хочу хотя бы перед смертью узнать, каково это отрываться на танцполе среди пьяных тел. — В таком случае ты обратился по адресу, малец, — с гордостью сказал Тони, вспоминая бурную молодость. Если уж кто-то и знал о клубах и вечеринках всё, то это точно был Тони Старк. Долго не раздумывая, они вломились в ближайший бар. Солнце таяло за крышами домов и небо постепенно темнело, поэтому в клуб стали подтягиваться все, кому не лень. — Главное веселье ещё не началось, — предупредил Тони, когда они сели за свободный столик. Он осмотрел помещение и в памяти всплыли воспоминания. В тридцать он был совершенно другим. Бар был его лучшим другом. А сколько разных коктейлей он выпил за свою жизнь — не сосчитать. Прожитые годы давили на плечи, напоминали: ты больше не тот весёлый Тони. Даже со всей болью и ужасами, сопровождавшими его на этом пути, Старк не жалел о том, каким стал. Разве что самую малость, что так и остался трусом. Питер захотел выпить, поэтому Тони принялся рассказывать, какие коктейли вкусные, какие лучше не брать, если не хочешь блевать спустя пять минут танцев, а какие точно нужно попробовать хотя бы раз в жизни. Заказав Лонг-Айленд, он продолжал слушать Тони, который видимо решил поведать все чёрные секреты клубов. — Ты не будешь пить? — задал вполне ожидаемый вопрос Паркер. — Сегодня я, Пит, хочу быть трезв. Ещё утром Тони в последний раз пообещал себе, что не будет пить. Он хотел дожить свои мгновения в трезвости. Чтобы быть в себе, запомнить каждое слово и жест Питера перед тем, как уйдёт. Алкоголь всю жизнь сопровождал его, так почему бы не сделать исключение для исключительного случая? Для дня их гибели. В клубе становилось оживлённее. От музыки задрожал пол, неоновые светодиоды разрезали темноту помещения, их отблески танцевали на глянцевых поверхностях и одежде посетителей. Алкоголь слегка кружил голову, духота сжимала горло, но отчего-то Питеру было весело. Он схватил Тони за руку и потянул на танцпол под биты какой-то попсы, даже не вслушиваясь. Свет отражался в глазах Старка и это казалось самым прекрасным, что есть в мире. Они прыгали — «Пит, я уже немолод» — поднимаясь с остальными волной, связывались руками и падали друг к другу в объятия, не в силах оторваться от глаз напротив, пытались докричаться сквозь оглушительную музыку, выкрикивая признания. Когда они отошли в туалет передохнуть от бесконечно движущейся толпы и гудящей музыки, Питер, уже успевший выпить парочку шотов, начал разговор, к которому Старк не был готов. — Если бы мы не побоялись тогда, то были бы вместе? — спросил парень неожиданно трезво. — Скажи мне правду. Старк посмотрел на себя в зеркало, на своё изнурённое годами порознь лицо. Отвёл взгляд, не желая вспоминать всё, что было до. — Иногда правда — это секрет, который ты скрываешь даже от самого себя, потому что жить во лжи гораздо проще. Так и было. Он предпочёл жить во лжи, собственными руками сотворил кривую иллюзию хорошей жизни. — Так было проще? Старк поднял голову и посмотрел Питеру в глаза. — Нет. Паркер только грустно улыбнулся. Следующие несколько часов они провели по уже изученной схеме: Питер пил, тащил Тони танцевать, потом они несколько минут отдыхали и снова по кругу. Благодаря мутации алкоголь не задерживался в организме Паркера надолго, из-за чего он постоянно потягивал разномастный алкоголь, пробуя всё, что видит в меню. Тони не понял в какой момент атмосфера изменилась и все вокруг стали кричать «Старк! Старк! Старк!», прыгая и вскидывая руки. Питер рядом, пьяный и навеселе, кричал и сливался с толпой, с влюблённым восхищением и переливающимся на дне зрачков счастьем смотрел на него. Будто Тони — самое красивое, что он видел. Такой вечеринки этот клуб ещё не знал. Последний день, а значит живём здесь и сейчас. Они танцевали на столе, Пит пил уже бесплатный для него алкоголь, пели в микрофон, не обращая внимания на людей вокруг. Чужие голоса слились в какофонию звуков, мельтешащую на периферии. Вопли толпы стали — минуту назад казалось, что это невозможно — громче, когда Питер, изящно пластичный и ловкий, стал вытворять на столе немыслимые вещи, двигаясь и изгибаясь так, будто танцевал сколько себя помнит. Почему он раньше не давал Питеру алкоголь? Может всё пошло бы иначе. Веселье закончилось к пяти утра. Взглянув на часы, Тони потянул парня за собой. Они вышли на улицу, и Паркер, заметив начинающее светлеть небо, не стал задавать вопросов. Ноги вели их по спящему городу, непривычно тихому для Нью-Йорка даже в такое время. Впрочем, так даже лучше. Чёрные дыры окон провожали их пустыми глазницами, и кажется, будто смерть пряталась в каждом из них. Шла за ними по пятам, подыскивая идеальный момент, чтобы разрушить их счастье. Питер поднял голову и посмотрел на небо. Утренние сумерки с молочными кляксами облаков ещё не скрыли звёзд, позволив насладиться ими в последний раз. Все из них, скорее всего, уже давно мертвы, а они видят только фантом прошлого сквозь миллионы световых лет. Как иронично. Получается, для тех, кто находится по ту сторону галактики, они тоже будут жить тысячи лет через призму космического пространства. Вполне неплохо. Их пальцы переплелись в жесте обезоруживающей нежности, тёплыми реками текущей по венам. Паркер уже протрезвел от освежающего утреннего воздуха. Бесцельная ходьба привела их к маленькому скверу на краю Ист-Сайда. Солнце несмело выглядывало из-за домов, крошечными бликами отражаясь в Ист-Ривер. На экране часов Питер высветилось без трёх минут шесть и «1134 дня без Тони Старка». Паркер смахнул отметку пальцем, ведь на самом деле счёт закончился на тысяче сто тридцати третьем дне. Они сели на скамейку, рассматривая гладь воды. «6:00». Телефон начал вибрировать и Паркер отключил будильник. Несмотря на их разговоры и телефонный звонок вчерашним утром Питер до сих не осознал, что это действительно конец. Что им остались считанные минуты. Слёз не было, наверное, потому что он не верил в это полностью. Будто всё это идиотская шутка, подстроенная для того, что свести их вместе. И всё равно внутри зловеще тянуло тревогой, словно перед страшной трагедией. Этот страх не имел ничего общего с паучьим чутьём, это было что-то на уровне души. «6:03». — Тони, мы ведь встретимся там? — Где, в Раю что ли? — с усмешкой поинтересовался Старк, притягивая парня в объятия. — Может и в Раю. Там, куда мы попадём после смерти. Найдёшь меня снова? — и посмотрел в глаза с такой обречённой тоской. Дышать стало труднее. — Найду, конечно, найду, Пит, — сказал он и сердце кольнуло страшной болью. От неожиданности Старк дёрнулся и ухватился рукой за грудь, сдавленно мыча сквозь зубы. Значит вот от чего он умрёт. От тупого заболевания сердца. Совсем не героически. — Тони? Что с тобой, эй! — в панике звал его Питер. — Это конец, вот что, — между тяжёлыми вдохами и приступами боли ответил он, — сердце. В солнечном сплетении кто-то разлил жидкий азот, холодящим ужасом сжимающий горло. Паркер гладил Старка по плечам, притягивал к себе, шептал безумно что-то о том, что всё обойдётся, не желая принять реальность. Тони в ответ только тяжело дышал. Понимал, что не обойдётся. Смерть всю жизнь была оружием в его руках. «Торговец смертью», — так его называли. Похоже, она наконец пришла отомстить за эксплуатацию. Он соврал бы, сказав, что умирать не больно и не страшно. Больно. И очень страшно. Страшно видеть Питера, который дышал через раз, боясь упустить каждое мгновение. Страшно умирать первым, зная, какую боль это ему причинит. Перед глазами начало плыть, то ли от слёз, то ли от близости смерти. Он притянул к себе Питера за шею из последних сил. В карих глазах напротив крылась целая вселенная. Отчаяние плескалось в них бушующими волнами, словно в шторм. Питер всё понял. Всегда понимал. Он наклонился сильнее и коснулся чужих губ в нежном последнем поцелуе. — Не надо, Тони, слышишь, не уходи, — шептал, глотая соль, — не оставляй меня снова, прошу, прошу, прошу… — повторял, не замолкая. Питер прикоснулся своим лбом к его, пальцами проходился по волосам, пытался запомнить всё. Запомнить голос Тони. Запомнить его глаза. Запомнить мягкость губ. Запомнить ощущение его волос. — Люблю тебя, Пит, — едва слышно прошептал Старк. — Нет, нет, молчи, скажешь мне это завтра, хорошо? Завтра, когда с тобой всё будет в порядке… — Хватит, прекрати. Мы же знали с самого начала, что так и будет. Слёзы обожгли кожу, будто она вся — открытая рана. Видеть Питера таким больнее, чем умирать. — Я тоже люблю тебя, — произнёс задыхаясь Паркер, и всё, что он хотел сказать дальше, погибло во всхлипах. Тони так много хотел сказать ему. Описать как любит его улыбку и глаза, смешную форму бровей, каждый участок его кожи и каждый коридор души. Невысказанным годы назад остаётся только подавиться. «6:07». Полукруг слепящего солнца окрасил небо в алый. Тони коснулся его щеки, провёл едва ощутимо от уха до уголка губ. Едва он стёр дорожки слёз, как прочертились новые. Он тепло улыбнулся. Питер ни разу не видел такой любви в его глазах. Почему только сейчас? Тони хотел что-то сказать — последними словами оставить на сердце шрам, — но не успел. Питер мог сказать вплоть до секунды, когда сердце Старка остановилось. Когда рука упала со щеки, а глаза застекленели. В груди что-то оборвалось. С таким страшно громким треском, что оглушило Питера, и он больше не слышал. Не слышал, как рыдал в голос, как звал Тони снова и снова, как тряс его плечи в обезумевшей попытке вернуть к жизни. Паркер положил ладонь на его грудь и ничего не почувствовал. Значит, вот так им суждено расстаться. Захлёбываясь горем и обжигающей скорбью, разрывающей Питера на куски. Он попросил Карен позвонить Пеппер и сообщить о смерти Тони, чтобы она забрала тело. Сам не смог. Питер не может сказать ей, что Тони умер, потому что сам не хотел в это верить. — Мисс Поттс уже в пути, — сказала Карен и понимающе замолчала. Руки отказывались отпускать Старка. Питер сжимал его плечи, обнимал отчаянно, понимая, что это в последний раз. Что Тони больше нет. Посмотрел в его глаза. Всё такие же карие, они казались чужими и уродливыми, лишёнными жизни. Он уложил Старка на скамью, подложив под голову рюкзак. Будто мертвецу это было важно. Ноги приросли к земле, и как бы Питер не старался сделать шаг, не мог. Не хотел. Паркер прошёлся ладонью по его лицу, опуская веки для вечного сна. — До встречи, Тони, — задушенно попрощался он, превозмогая онемевший язык. У Питера в груди — бездна размером со сверхмассивную чёрную дыру. Однако она, противореча законам физики, не поглощала, а источала мучительную боль и чувство потери. Сколько ему осталось? Сколько осталось до того, как он умрёт и встретится с ним? «6:25». Отражение солнца в Ист-Ривер ослепляло. Питер не помнил, как поднялся к мосту и оказался по ту сторону ограждения. Он помнил боль, пропитавшую каждую клеточку тела. Помнил горе, которое чёрными слезами заволокло глаза, потому что смотреть на город, где каждый дом и каждая реклама напоминала о том, что здесь жил Тони Старк — мучительно. Питер не хотел и дальше чувствовать. Утрата разъедала его изнутри едкой кислотой, и в нём, казалось, больше не осталось ничего живого. Может поэтому он умрёт сегодня? Потому что суждено было умереть Тони, а Питер просто не мог жить без него? Уже, думал, что научился, но в итоге жестоко обманул себя. Но ведь умереть так… Будет неправильно? Мэй не сможет жить дальше зная, что он убил себя. Нед, ЭмДжей. Смогут ли они его простить за это? Питер не знал. Стоять вот так — в шаге от неминуемой гибели было страшно. Но не страшнее смерти Старка. Убивать себя — нанести рваную рану на на душу близких — не хотелось. В голове кружилось, в груди болело, Питер просто потерялся. Он уже собирался повернуть назад, отдаваясь воле судьбы и дождаться той смерти, что она для него подготовила, как за спиной оглушительно завыл чей-то клаксон, и Паркер, натянутый как струна, резко дёрнулся, не сумев удержать равновесие. Опять свободное падение. В этот раз Питер не искал Тони взглядом, не кричал ему по внутренней связи. Последние секунды до столкновения с водой — кровавое небо перед глазами вперемешку с лентой памяти всей его жизни. Удар, ожидаемо, пришёлся на спину. Это не было больнее, чем смерть Тони. Не было ничего, больнее этого. Вода в Ист-Ривер всегда холодная, даже летом. Ледяная, она наполнила лёгкие, смешалась с горем. Питера не заботило удушье и онемевшие от холода конечности. Тяжесть тела тянула его вниз, ко дну, туда, куда свет уже не доходил. Внутри жгло то ли от недостатка кислорода, то ли от чувства потери. Спина мягко коснулась дна. Песок взмыл от его приземления, мягко оседая и хороня вот так, ещё живого, лелеющего смерть. Здесь Питер оставит своё тело и боль. Свою скорбь и горе, и песок сохранит их, как последнюю память. Сознание начало плыть, мысли — игра в догонялки — путались, не позволяя ухватиться. «6:38». Тони ждал его, там, за гранью жизни. Питер закрыл глаза. А открыл их, когда почувствовал тепло. Оно нежностью разливалось по телу, стирая память о парализующем холоде реки. Свет слишком ярок, стирает границы реальности, не позволяя рассмотреть. Питер почувствовал прикосновение к плечу и услышал знакомый голос: — Обещал же, что найду.