Наперекосяк

      Земля тряслась и в отдалении начала появляться трещина, которая всё ширилась и продолжалась, чтобы явить миру первозданный ужас, который положил бы начало Армагеддону. Времени оставалось мало, до жути мало, и в такой короткий промежуток времени – десять секунд, максимум, всё-таки Дьявол никогда не отличался терпением – им нужно было решить, что делать дальше.       - Сделай что-нибудь! – Азирафаэль уже кричал, глядя на стоявшего соляным столбом Кроули, который с потрясённым видом наблюдал за тем, как расползается впереди земля, руша здания и низвергая в пламя редкие деревья и кустарники. Демон, как и ангел, до последнего надеялся, что Армагеддона можно было избежать, ведь столько сил влито, столько лет конспирации потрачено, столь опасностей пройдено – и всё ради чего?       Драгоценные секунды продолжали утекать одна за другой, и за долю, должно быть, секунды, стоящей пятой в этом коротком ряду, Азирафаэль сам принял решение. Конечно, Кроули и так многое сделал, и так многим пожертвовал (Господи-Боже, да он не пощадил даже свою машину, чтобы домчаться по первому зову до военной базы), и так натерпелся от ангела (Азирафаэлю действительно было стыдно, что в последнюю их материальную встречу, ну, ту, перед взрывом книжного магазина, он повёл себя отвратительно – честное слово, он руководствовался тогда исключительно здравым смыслом). Похоже, пришло время внести свой существенный вклад в происходящее.       Тем более огненный меч был здесь – он вернулся к своему первому и единственному хозяину, служение которому было назначено Господом.       - Кроули, у тебя будет три минуты, прежде чем армии демонов и ангелов явятся на Землю, - бросил через плечо Азирафаэль, поудобнее перехватил меч и направился вперёд. Из расщелины в земле показались огромные рога.       - Эй, ты куда?! – демон всё-таки взял себя в руки и сделал шаг за ним на негнущихся ногах.       - Отодвину немного Армагеддон, не думаю, что кто-нибудь расстроится его задержке на несколько минут, - ангел, не сбавляя шага, направлялся к появляющемуся из расщелины Дьяволу. Сперва появившееся решение, как выиграть время, теперь переросло в твёрдую решимость и гнев – сначала на самого себя за свою бесхребетность в некоторых вопросах бытия, а потом, с появлением свечения в районе его груди, гнев постепенно приобретал несколько другую природу. Это был не его Гнев – он просто был заложен в его природу при создании, чтобы мочь нести праведное Слово.       Мир на мгновение сузился до размеров игольного ушка, а после расширился до своих прежних размеров. Вот только Азирафаэль не имел свои прежние размеры – он чувствовал, что стал заполнять несколько большее пространство, одновременно с этим искажая его своим присутствием – это значило, что Гнев уже помог ему принять форму, в которой он был сотворён, и пора было исполнять своё предназначение.       - СЛАВЬСЯ САВАОФ! - его голос прогремел тысячеголосым эхом над замершей перед бурей землёй. У него не было тысячи ртов (тысяча глаз – и того хватит для его эфирного тела), но слова, произносимые им, всегда были многоголосым эхом, поскольку была в них благодать Господня, и то было нужно, чтобы устрашать демонов.       С именем Господнем благодать множилась в сотни раз, и эта фишка была почерпнута Азирафаэлем у серафимов. А ведь он сам поначалу мысленно задавался вопросом, неужели у наиболее приближенных к Богу сущностей совершенно нет воображения, что он всегда повторяют Имя. Но после того, как озвучил свой вопрос вслух, был просвещён. Надо же, пригодилось.       В голове мелькнуло на краткий миг беспокойство, что он мог также оглушить Кроули, но Гнев Господен гнал его вперёд, на самого опасного врага, и меч пылал в сто крат сильнее, впитывая исходившую от его истинной формы благодать. Пока Сатана пытался закрыть одновременно и уши и глаза (последние явно были повреждены, когда он после тьмы преисподней взглянул на короной венчающий голову херувима нимб, светивший ярче солнца), нужно было нанести первый удар и отбросить Дьявола назад в адскую расщелину.       Но Лукавый не зря был прямым противопоставлением Бога – он быстро восстанавливал свои раны. И первый удар обрушился на выставленную вперёд огромную когтистую лапу. Меч, жалобно зазвенев, оставил на ней длинную кровоточащую борозду. Чтобы отрубить эту конечность, потребуется не меньше сотни ударов, но меч должен был выдержать и не такую нагрузку. Как и сам Азирафаэль.Тем более сейчас противник должен был нанести ответную атаку.       Бой был бездумным, потому что единственной целью Азирафаэля был не дать Дьяволу окончательно выбраться на землю, в то время как Сатана точно так же пытался отбросить назад своего неожиданного противника. Тем не менее, ангел не помнил, когда он дрался настолько всерьёз – все предыдущие сражения с демонами не шли ни в какое сравнение с мощью, с которой он теперь столкнулся. И это внезапно разжигало в нём азарт – в бою действительно не было ничего интересного, если тебе было достаточно одного удара, чтобы уничтожить с десяток противников, но теперь после каждого удара, не нанёсшего должного урона, ему хотелось нанести ещё десять. Имя Господне срывалось с губ против воли и расползалось по окрестностям, пригибая молодые деревца – Азирафаэль больше не думал о том, что было вне боя, больше не беспокоился о том, что может навредить тем, кто сражается на его с Кроули стороне.       Поэтому ему стоило огромных усилий остановиться и отлететь в сторону, когда край его сознания уловил голос мальчика, который громко выкрикивал слова, силясь перекрыть восславление Господа.       Гнев, кипевший в жилах, немного поутих благодаря тому, что сохранившиеся крохи здравого смысла посчитали разворачивавшуюся сцену спора отца с сыном весьма забавной. Адам был маленькой букашкой на фоне Сатаны, но… маленькую букашку, в конечном счёте, послушали, точнее, с ней были вынуждены согласиться и признать неправоту в своём понимании отцовства.       Когда расщелина, ведущая в преисподнюю, закрылась следом за ушедшим Дьяволом, Азирафаэль оглядел местность, точнее, просто обратил на неё внимание – имея столько глаз, он не нуждался в поворотах головы или тела. Земля была вся в рытвинах после его попыток задержать Армагеддон – не причиняющие плотной чешуе особого урона, удары огненного меча, соскальзывая с неё, взрывали бетон и распространяли вокруг клубы святого пламени, которое не щадило так же, как пламя преисподней.       Несмотря на то, что всё выглядело так, будто всё закончилось, Азирафаэль не спешил принимать свою прежнюю форму и медленно дрейфовал в воздухе, ожидая, предпримут ли что-нибудь Рай и Ад в ответ на столь грубо сорванный Армагеддон.       Кроули выглядел так, словно был в порядке – только демонстративно ковырялся мизинцев в ухе и выразительно смотрел в сторону ангела сквозь стёкла тёмных очков (Азирафаэлю казалось, что он их потерял, но что мешало демоны сотворить себе новые – по-другому он на нимб так легко смотреть бы не смог).       Дети и взрослые медленно поднимались с земли, держась за голову – херувим надеялся, что их головной боли поспособствовал не его голос, а всего-навсего появление Дьявола. Если всё-таки было верно первое, то, пока он находился в своей истинной форме, угрызения совести напрочь стирал Гнев, смешанный с благодатью.       Наконец, в землю ударила молния, а на чудом уцелевшем куске асфальта открылся небольшой люк. Гавриил и Вельзевул явились на Землю, чтобы узнать, что произошло.       Увидев, что руководитель войска Ада направляется в сторону Кроули со словами, что он предатель, Азирафаэль со скоростью света переместился за спину демона, угрожающе расправляя свои четыре крыла во всю ширину.       - ТОЛЬКО ТРОНЬ ЕГО, И Я ОБЕЩАЮ, ЧТО ЗАЛЬЮ ВЕСЬ АД СВОЕЙ БЛАГОДАТЬЮ! А ВСЕХ, КТО, КАК КРЫСЫ, ЗАХОЧЕТ СБЕЖАТЬ ОТТУДА, НАЙДУ И ЗАЛЬЮ В ГЛОТКУ РЕКИ СВЯТОЙ ВОДЫ! – его голос заставил Везьзивула немного присесть, и она попятилась. Гавриил за её спиной тоже сделал несколько шагов назад.       Кроули, делающий вид, что в порядке вещей, что на Земле оказывается херувим (да-да, он каждый день их видел), да ещё и заступающийся за демона, принял самую непринуждённую позу, засунув одну руку в карман брюк, а другой указывая на находившегося у него за спиной Азирафаэля, радостно возвестил, обращаясь к Гавриилу:       - А я за этого ангела вам весь Рай спалю адским пламенем!       А после ещё и привалился к плечу обозначенного ангела, не обращая на то, что данное плечо, как всё тело, сейчас пылало пламенем Гнева, и проделанное движение перекрыло обзор для десятка-другого глаз. Азирафаэль со вздохом опустил одно из крыльев и обхватил им демона, почувствовав, наконец, что тот еле на ногах держится – кто его знает, какие манипуляции он проделывал, пока херувим пытался задержать Сатану.       Гавриил, хлопнув глазами несколько раз и справившись тем самым с приступом возмущения от слов какого-то демона, прочистил горло и гордо вздёрнул подбородок:       - Я архангел, и я…       - И ТЫ СЕЙЧАС ОТПРАВИШЬСЯ НА НЕБЕСА, ЧТОБЫ УСПОКОИТЬ АРМИЮ АНГЕЛОВ И ПЕРЕДАТЬ ИМ, ЧТО АРМАГЕДДОН ОТМЕНЯЕТСЯ! – тысячелетий послушания как будто не было, и Азирафаэль, наконец, стряхнул с себя ограничения, навязанные положением того, кем он притворялся. – И ПРИКАЗЫВАТЬ МНЕ НЕ СТОИТ. Я ПОДЧИНЯЮСЬ ТОЛЬКО САМОЙ ВЫСШЕЙ ИНСТАНЦИИ. НАДЕЮСЬ, ВЫ НЕ НУЖДАЕТЕСЬ В НАПОМИНАНИИ ИЕРАРХИИ АНГЕЛЬСКИХ ЧИНОВ?       Это была не победа – так, временная передышка. Как бы не морщили носы ангелы и архангелы, из всех небесных сущностей они были наиболее приближены к людям – и переняли они у них баранье упрямство и желание капризничать, если что-то пошло не по их плану.       Когда все лишние действующие лица были устранены, а люди постепенно начали сбиваться в кучку и подтягиваться к оставшимся стоять посреди площадки ангелу и демону, Кроули обернулся через плечо и зловеще прошипел:       - Скажи мне, мой милый ангел, когда ты собирался мне сказать, что ты херувим?!       - ДОРОГОЙ… - люди, только-только подобравшиеся поближе, присели, схватившись за уши. Благодать явно не шла им на пользу в таком виде. Один Адам стоял и с усмешкой наблюдал за разворачивающейся сценой.       - Никакого «дорогой»! Не ори мне в ухо! – Кроули развернулся и схватил ангела за грудки, ну точнее, между его пальцев оказалось пламя, но оно послушно старалось не ранить так хорошо знакомого демона. – И прими нормальный вид, а то у меня на подсознательном уровне поджилки трясутся от того, что рядом со мной херувим стоит!       Азирафаэль весь поник, и три остававшихся расправленными крыла опустились, чтобы обнять Кроули. Тот что-то задушено прошипел, но сопротивляться не стал, лишь устало прислонился лбом к оказавшемуся ещё более надёжному, чем он мог предполагать, плечу ангела.       Чтобы убрать благодать из голоса, требовались поистине титанические усилия, потому что наиболее приближенные к Богу небесные сущности буквально состояли из неё одной, в каком бы измерении они не находились, поэтому у ангела заняло несколько минут, чтобы совладать с ней. Принять привычный для всех образ он пока не мог – появление Вельзевула и Гавриила взбаламутило поутихший было Гнев, и ему требовалось время, чтобы он снова свернулся где-то в центре груди и вобрал в себя священный огонь истинного облика херувима.       - На самом деле, началось всё с того, что я честно просто не хотел пугать своим обликом Адама и Еву, поэтому принял вид обычного ангела и мило болтал с ними о погоде, а потом и меч вручил под тем же обликом. А потом появился ты, и тоже вроде как не испугался, а то все Падшие шарахались от меня как от источника со святой водой, и мы тоже как бы мило поговорили, и я решил, что статус простого ангела весьма мне… симпатичен. Это было удобно. Никто меня не боялся и не воспринимал всерьёз, и я мог выглядеть вполне миролюбиво.       - Ага, я бы не полез в Сад, если бы увидел, что у ворот периодически ошивается херувим, - фыркнул Кроули. Зажатый между крыльями, он постепенно успокаивался, и даже, привыкнув к лившемуся с нимба свету, покосился поверх тёмных очков на ближайший к нему глаз, сидевший в гнезде из языков пламени. Глаз выглядел очень виноватым и несколько раз моргнул, словно подтверждая и принимая всю вину на себя. – Подумал бы, что лучше быстрая смерть от невыполненного приказа, чем вечно корчится в благодати.       - То есть ты не знал, что врата Сада охраняет херувим с огненным мечом? - внезапно подал голос Адам. Весь его вид выражал веселье. – Даже в Библии говорится о подобном.       - Во-первых, в Библии много чего говорится и вертел… кхм… ладно. А, во-вторых, Библия была написана через несколько тысячелетий после нашей с Азирафаэлем встречи, - пробурчал Кроули. – В-третьих, у демонов не принято проводить разведку перед тем, как выполнять задание.       - Ох, дорогой, не сердись, - Азирафаэль для большего эффекта обнял демона ещё и руками, отчего тот обречённо что-то пшикнул на змеином. – Ты гораздо более дальновиден, чем все демоны вместе взятые. Просто я, как херувим, немного… отличаюсь от других себе подобных.       - Например?       - Например, любопытством! – возвестил ангел. – Остальные херувимы могут оставаться недвижимы в течение сотен лет, но разве можно так жить?! Тем более я абсолютно миролюбив, и даже Гнев Господне не каждый раз заставит меня сражаться. И я абсолютно ни в чём не притворялся за все шесть тысяч лет. И мы с тобой…       - Да-да, спасли мир от Апокалипсиса, - Кроули вздохнул и закатил глаза. – Ангел, если ты надумал извиняться, то делай это нормально.       - Ах, хорошо, - Азирафаэль окончательно поник. – Я очень виноват перед тобой, Кроули, и я прошу прощения.       - Хорошо, - демон похлопал херувима где-то между верхним и нижним правыми крыльями (уж куда смог дотянуться). – Шесть бутылок вина и никаких блинчиков две недели.       - Это наказание? – с сомнением поинтересовался Азирафаэль. Будь он в своей прежней форме, на его губах обязательно бы появилась робкая улыбка.       - Ага, - Кроули усмехнулся. – Но если ты сможешь сделать так, чтобы начальство Ада не приказало мне освободить квартиру, которую я сейчас занимаю, то две недели могут сократиться до одной.       Над разрушенным полигоном раздался счастливый смех Адама – ангел и демон действительно были забавными.       Армагеддон откладывался на неопределённый срок.