Искра

— Потомку рода Феанора нечего делать в Валиноре! Он должен быть изгнан отсюда! — сотрясал воздух Аулэ, — Посадите его на корабль и отправьте в средиземье! — Чтобы жители Средиземья потом говорили, что Валар изгнали ребёнка? — спросил Оромэ, — Ты напрасно кипятишься, Аулэ. Это всего лишь ребёнок. — Он уже показал свой непримиримый характер. Второй такой, как Феанаро нам здесь не нужен! Тут с места встал Арафинвэ и вышел на середину, закрывая собой стоящих в центре Нерданель и Алмарила. — Ребёнка я нашёл в одиночестве в порту, голодного и мокрого. Он пытался украсть у меня деньги на еду. Он был доведён до отчаяния. Поэтому он и показывал злость. Это лишь ребёнок! А что насчёт рода Феанаро, то я — его брат! Почему-то все забыли то хорошее, что он делал для Валинора. Вспомните украшения, здания, приспособления, что смастерили его умелые руки. Вспомните открытия, которые совершал его пытливый ум. Феанаро был великим! — Он убийца! — выкрикнул кто-то из тэлери. — Он принимал участие в строительстве Альквалондэ. В городе до сих пор стоят здания, построенные и украшенные им. Множество зданий и улиц! А тэлери было жалко отдать ему корабли с тем условием, что он их вернёт. Вы пошли на противостояние ради валар. Но кто из них вам тогда помог? Тэлеро встал, гневно сверкнул глазами на нолдорана и сказал: — Остерегайся своих слов, Финвион. — Я достаточно молчал. И многое увидел там, в Средиземье. Больше я молчать не буду. А ты иди и прячься, — сказал Арафинвэ и отвернулся от эльфа, снова поворачиваясь к валар. — Алмарил — лишь ребёнок. Мало того, он — нолдо. А король нолдор — я. Значит, распоряжаться его судьбой дано мне. И я говорю, что он будет жить в Тирионе, в доме Феанаро, вместе с Нерданель. Я буду обеспечивать их всем необходимым тогда, когда им понадобится. Это — родич моего брата. Я не могу его просто так выгнать. А тебе, Аулэ, могу сказать, что можешь не смотреть на него, если тебе неприятно. И представь, что его тут нет. Дальнейшие обсуждения считаю бессмысленными. Пойдём, Нерданель, — они вышли из большого зала, который соорудили валар на Эзеллохар специально для подобных судов. Арафинвэ поражался своей собственной дерзости. Все внутри него тряслось от ужаса. Но потом он посмотрел на Нерданель и увидел на ее лице одобрение и благодарность, и успокоился. Даже обрадовался. — Арафинвэ, а как же суд над Мелькором? Ты выступаешь как пострадавший, — позвал Олорин. Эльф обернулся и сперва не нашёлся что ответить. Но встала Индис и произнесла: — Я представлю его. — Он участвовал в войне гнева. Он должен рассказать что видел. — Я провожу Нерданель и вернусь. — Хорошо. За воротами зала Нерданель сказала: — Если бы король Финвэ когда-то сказал так же, как ты, возможно, всего этого не случилось бы. Спасибо тебе за нашу защиту. — Я не мог по-другому. Некоторые валар смотрели на ребёнка как голодный адан смотрит на обед. Он всего лишь дитя. — Да. Тулкас уж точно смотрел на него так, будто сожрет. Нерданель посмотрела на притихшего внука, со всей силы сжимавшего её юбку. — С ними я сам разберусь. — Будь осторожней. Они все — родственники того, кого хотят судить. Феанаро это понимал, а я поняла только после того, как он ушёл. — Не беспокойся обо мне. Беспокойся об Алмариле. Недаром его имя созвучно с величайшим из сокровищ твоего мужа. Сбереги его и воспитай достойно. Впрочем, не мне тебя учить. Он коснулся лба Нерданели губами и сказал: — Я очень рад, что его забрала ты.

***

До дома Нерданель ехала на своём коне, посадив Алмарила перед собой. Они весело болтали, если фрукты прямо с придорожных деревьев и обсуждали все на свете. — Кто твой дедушка? — Карантир! — Да, я так и думала. Ты на него очень похож. Даже так же краснеешь, когда злишься. Наконец они добрались до дома и обнаружили там эльфов. Это были слуги Махтана. Сам он взял на себя смелость прибраться в мастерской Феанаро, которая была закрыта с тех самых пор, как Мастера изгнали в Форменос. Нерданель разозлилась, спешилась и спустила правнука, а затем подошла к отцу. — Как ты посмел зайти сюда? — Нерданель, я… я хотел извиниться и сказать… — Махтан потоптался на месте, не зная, что сказать. — Ты даже с внуками своими неохотно общался. Некоторых даже откровенно недолюбливал. Хочешь, чтобы я поверила, что ты к Алмарилу будешь нормально относиться? — Я обещаю, что буду относиться к нему с любовью и заботой. И буду учить его. Прямо здесь. — Ты хочешь сделать из него мастера? — Да. Он же потомок Феанаро. Кем ещё он может быть? — Ну, не знаю, менестрелем, художником, садовником, лекарем, летописцем. — Посмотри, он уже в мастерской. Какой из него менестрель? — Что же, ладно. Прекрасно! Учи. Только будь к нему добрее, чем ты был к Феанаро и сыновьям. — Обещаю. И обещание он сдержал. Алмарил был жизнерадостным и умным ребёнком, впрочем, как и все дети эльдар. Иногда он капризничал и откровенно ленился учиться, иногда приходил в зал со статуями, где узнавал великих лордов, дедушку, которого знал только по гобеленам. Майтимо он называл «великий красный лорд» из-за рыжих волос, а Кано просто «великий лорд». Он много беседовал с Нерданель, рассказывал о жизни в Средиземье. Иногда это слышал и Махтан и печалился, видя, как грустнеет Нерданель, слыша о судьбе сыновей. Почему род Феанаро вновь печалит её? Почему вновь эта боль расставания? Пришлось вновь поговорить с ней. — Нерданель, этот ребёнок причиняется тебе боль… — Нет. Этот ребёнок ни при чем. Он лишь следствие того, что на самом деле причиняло мне боль столько веков — расставание с моими сыновьями и мужем. И их гибель. А так я по крайней мере знаю, что с ними было. Я очень счастлива, что встретила его. И хотя бы эта искорка, этот уголёк попал ко мне. Правнук Морьо… Я не смогу без него жить. Если разлучить меня с ним, я умру. Так что Алмарил останется со мной.