Привет, дождливо этим летом
А, впрочем, стоит ли об этом? Ведь нет.
Секрет – Привет
Перекрасить волосы было абсолютно спонтанным решением. После того, как Анна вырвалась из лап смерти и всей душой возненавидела своего супруга, она захотела кардинально изменить свою внешность, отречься от своего ужасного прошлого и начать жизнь с чистого листа. Отрезать свои драгоценные волосы Анна не могла, ведь никто в высшем обществе не примет к себе девушку не имеющую никакого благородного происхождения, так ещё и с короткой стрижкой впридачу. Выгоднее было выбрать окрашивание. Красиво, недорого (если делать самой) и к тому же всегда можно было отрастить волосы, вернув им прежний цвет. Просто идеальный вариант. Купив в лавке голубую краску и что-то вроде кисточки, чтобы её наносить, Анна чуть ли не с детской радостью побежала обратно в свой гостиничный номер. От души намазав её на свои волосы, Анна подождала некоторое время, а потом отправилась смывать остатки краски не только с прядей, но и со своих рук, которые она умудрилась замарать в процессе. Взглянув на себя в зеркало после покраски, Анна едва смогла подавить истеричный вскрик. Голубой цвет, похоже, смешался с её золотистыми волосами и вышел... Зелёный? — Это цвет морской волны, цвет морской волны... — успокаивала себя Анна. — Море ведь не хуже неба, правда? Изначально она хотела, чтобы её волосы были чем-то схожи с небесными просторами, которыми Анна всегда восхищалась и никогда не упускала случая любоваться ими. Сначала в монастыре, она сбежав с ненавистных ей уроков, смотрела на редкие облака, медленно плывущие по небесной глади, и мечтала о том, как выпустится из него и вот тогда то начнется настоящая жизнь. В бегах, где, прячась от дождя за деревьями и имея при себе лишь несколько кусочков хлеба, она хотела лишь одного – пережить эти сложные времена. Когда-нибудь солнце выйдет из-за туч и её небо вновь окраситься в ярко-голубой цвет, нужно лишь просто немного потерпеть. Ведь так? Анна поморщилась, интуитивно коснувшись рукой правого плеча. Из-за этой проклятой лилии, выжженной на нём, у неё больше нет шансов на нормальную жизнь. «Теперь нет» — подумала она, вспоминая несколько действительно беззаботных месяцев, проведенных в Берри, где, казалось, она наконец обрела своё счастье. Когда бывшая графиня де Ла Фер покидала это «волшебное» место, небо провожало её своей яркой голубизной и гнало облака куда подальше, чтобы странница могла в последний раз взглянуть и запечатлеть в своей памяти край, ставший ей родным домом. Анна отвернулась от зеркала и подошла к окну. Сегодня небо было совершено обычным. Редкие облака, небольшие серые тучи вдали и теплый тихий ветер, слегка развивающий её волосы цвета морской волны. Настоящего моря она не видела никогда. Ей вполне хватало графского чёрного пруда, а сейчас было достаточно и Сены, воды которой неспешно двигались по течению. Волны морей же наоборот ударялись о берег со страшной силой, оставляя после себя шипящую пену. Покой им был не известен. Как, впрочем, и ей. Анна закрутила пальцами небольшую прядь своих кудрявых волос и, устало улыбнувшись, посмотрела на неё. «Медуза Горгона, не иначе» — подумала она. — «Ещё бы умела людей в камень превращать – вообще было бы замечательно. А то одному графу не помешало бы немного побыть статуей»***
Ришелье принял её на работу без лишних вопросов. Особенно связанных с тем, почему девушка достаточно приятной наружности во-первых, всё ещё не замужем, во-вторых, согласна работать шпионкой кардинала, и в-третьих, имеет волосы необычного цвета. — Насколько я понимаю, вы в затруднительном положении, и вам больше не к кому обратиться. Девушка вы порядочная, так что я не вижу смысла доставать ваши скелеты из шкафа, — сказал он ей. — Понимаете, вы устроились на такую должность, где от вашего происхождения ничего не зависит. Так зачем мне спрашивать у вас что-либо, если это всё равно ни на что не повлияет? Логично. Про священные сосуды, клеймо, «законопослушного» мужа, которому, разумеется, нравится лишь одна особа – честь, сыгравшими с ней злую шутку вам знать совершенно не обязательно. Для обучения всяким шпионским штукам кардинал приставил к Анне Рошфора. Который, очевидно, до неё женщин в глаза не видел. А иначе как объяснить его нездоровое влечение к ней? Ей богу, она ещё от первых отношений не отошла, а тут на тебе – ещё один «прилип». Справедливости ради, владеть шпагой, кинжалом, на всякий случай даже обычным столовым ножом и другими колюще-режущими предметами он её научил. И за это ему «мерси боку». А за всё остальное – размашистый подзатыльник! Более элегантному и ядовитому способу забирать человеческие жизни Анне пришлось учиться самой. Будто ведьма восседала она над книгами и смешивала всякие разные ингредиенты для приготовления зелья. А потом травила ими жуков, пауков, тараканов и прочую нечисть, норовившую поселиться в её квартире, которую Анна приобрела после первой полученной зарплаты. Честно говоря, все эти оружия и яды предназначались для самых безвыходных ситуаций. Кардиналу она была нужна больше как информатор, который имеет при себе практически непреодолимое оружие – женские чары, чем как убийца. Да и сама Анна вряд-ли бы смогла лишить кого-то жизни. Она, между прочим, почти что монахиня! Ей такое непозволительно. В остальном же служить у Ришелье Анне нравилось. Отсутствие четкого графика, из-за которого нужно было бы подрываться ранним утром, отсутствие большого количества сотрудников, флирт Рошфора она уже смогла перетерпеть и более не обращала на это внимания, и самое главное – отсутствие мужа с садистскими наклонностями. Как Анна и хотела – её жизнь кардинально изменилась. Ведь теперь она даже не «Анна»! После посещения страны по другую сторону Ла-Манша и слежкой за английским герцогом, частое обращение «миледи» в её сторону до такой степени прижилось к ней, что Анна, немного поразмыслив, решила взять его себе в качестве псевдонима. А что, звучит утонченно и загадочно – идеально подходит для шпионки кардинала. Об упущенной жизни, непосредственно связанной с графом де Ла Фер, Анна не жалела. Не то чтобы она не хотела иметь верного супруга, а потом, может быть, и детей, просто если всё это у неё не сложилось – значит, так надо. Нужно вынести из этого урок и отпустить напрасные надежды и мысли, начинающиеся с: «А вдруг...» Этого «вдруг» не существует. Не может же Оливье с полпинка всё переосмыслить, осознать свой ужасный поступок, понять, что жена, пусть и с клеймом, важнее пресловутой чести и примчаться к ней из самого Берри и на коленях умолять о прощении? Конечно, не может! У него кишка тонка признать то, что в кое-то веки он оказался не прав. Но сейчас об этом и говорить нечего. Теперь у него своя жизнь, а у неё – своя. И они уж более никогда не пересекутся. Взглянув на чистое голубое небо, Анна, прищуриваясь от яркого летнего солнца, подумала: «Верно. Никогда»***
Очередной год на службе у кардинала, очередное лето и очередная жара, от которой Анна изнывала и была готова не выходить из своей квартиры неделями, если бы в ней не было такого же пекла! Издав вымученный вздох, она собрала свои длинные волосы в высокий хвост и поняла, что начинает завидовать тем смелым и свободным от обязательств девицам, которые решились на короткую стрижку. Выйдя из дома, Анна с ненавистью посмотрела на небо, в особенности на одно жёлтое светило, всячески пытавшееся как-нибудь испортить ей жизнь, и поспешила в Лувр, буквально запрыгнув в остановившеюся рядом карету. — К сожалению, высокопочтенные вельможи и дамы, в отличии от вас, миледи, расплавились и не могут устраивать званные балы, на которых вы могли бы заполучить конфиденциальную информацию, — ироничным тоном сказал ей Ришелье. — Но раз уж вы пришли, то можете переждать жару во дворце. Здесь, как мне кажется более прохладно, чем где-либо ещё. Иначе почему Рошфор не пытается вымолить у меня выходной, верно? Анна невольно хихикнула, но тут же собралась и, сделав изящный реверанс, удалилась. Она была несколько зла на кардинала, не соизволившего заранее сообщить ей о том, что сегодня у неё нет работы. Ведь тогда бы ей не пришлось тащиться в этой душной карете! Но перечить второму, а то и, глядишь, первому, по значимости лицу во всей Франции ей дозволено не было, потому Анна сдержалась и прилегла на кушетку возле окна, проклиная не «забывчивого» кардинала, а просто адскую жару. Рошфору она сразу же дала отворот-поворот, иначе мужчине бы пришлось выслушивать всё то, что она о нём думает (возможно, вдобавок и с нецензурными выражениями). Когда смотреть в окно и лицезреть там светящиеся деревья и дома, которые, казалось, ещё секунда и вспыхнут ярким пламенем, стало невыносимо, Анна принялась поправлять и приглаживать своё платье, убирать с лица прилипшие пряди волос и крутить пальцами свои украшения: серёжки, колье, кольца... «Кольцо!» — как гром среди ясного неба пронеслось у Анны в голове. Взглянув на свою руку, она сняла с пальца одно из своих колец с синим камнем и посмотрела на него со странным выражением лица. «Разумеется, это не оно. Чего ты ожидала?» То хранится в одном из выдвижных ящиков её туалетного столика. Ей ещё не хватало нападения какого-нибудь грабителя, желающего заполучить кольцо с сапфиром да с алмазами в оправе. Почему она его сохранила? Ну, как минимум ей правда нравится синий цвет. А как максимум негоже выбрасывать подарки бывшего мужа, которые можно с лёгкостью продать и выручить баснословные деньги. Почему она его тот час же не продала? Да потому что изначально оставила эту драгоценность на чёрный день, ведь кроме кольца у Анны ничего дорогостоящего не было. Вернув похожее на палец, она поднялась с кушетки и, в последний раз посмотрев в окно и смирившись с тем, что погода не изменилась, покинула Лувр. Эта жара плохо на неё влияет. Вот уже сколько лет она не вспоминала о графе, разве что проклинала его при любом удобном случае, и тут внезапно он вновь очутился в её голове. С этим чёртовым кольцом. Проблема в том, что на это воспоминание Анна не могла злится. Тот день, когда граф де Ла Фер вручил ей эту семейную реликвию, был, пожалуй, одним из лучших в её жизни. Ведь тогда он ей по-настоящему доверился... — Ненавижу эту погоду! — в сердцах воскликнула Анна, остановившись посреди улицы, и топнула ногой. Успокоившись, она, не обращая ни на кого внимания, двинулась дальше. И только сейчас задумалась над тем, что могла точно так же, как и утром, поймать карету и почти мгновенно доехать до своей квартиры. Всё, это пекло её последние мозги изжарило. «Мне срочно нужен зонт» Вдруг в небе сверкнула молния, а после неё раздался оглушительный гром. — Эм, я имела ввиду не настолько срочно... — совершенно растерявшись, вслух сказала Анна. И заметно ускорила шаг. Выискивая глазами хоть какую-нибудь карету, она едва ли не сорвалась на бег. Но, как на зло, ни одного экипажа поблизости не оказалось. Видно, испугались начинающейся грозы и успели спрятаться. Количество людей на улице так же порядело. Анна беспомощно озиралась по сторонам, в надежде, что либо сейчас ей навстречу выскочит карета, либо молнии так и будут сверкать, не принеся с собой дождя. Но увы. Капли стремительно падают с неба, моментально выпрямляя её волосы и будто бы окрашивая в более тёмный цвет. Платье тоже быстро намокает, неприятно прилипая к телу. А сама Анна недовольно поджимает губы, сетуя на свою «ведминскую» силу. «Почему все мои желания выходят мне же боком?» Раз уж она всё равно вся промокла, то торопиться домой уже не имело особого смысла. Тем более, дорога скользкая, ей ещё только замарать платье и себя заодно не хватало. Анна спокойным шагом продолжила идти, стараясь иногда прятаться под длинные крыши всяких лавочек и магазинов. Прикрывая голову от дождя, она уже мысленно представляла в какое недоразумение превратятся её волосы после того, как высохнут. — Вы позволите, сударыня? — спросил незнакомый мужской голос и тут же над Анной появился чёрный плащ, закрывающий её от падающих капель. «Мушкетёр» – сразу сообразила она. Не то чтобы, она, как представительница кардинала, яро их ненавидела, но всякий незнакомый мужчина, предлагающий безвозмездную помощь её немного напрягал. Она от своего законного мужа нож в спину, точнее верёвку и на дерево, получила, а тут – какой-то мушкетёр с дороги, который бог знает чем может промышлять. — Сердечно благодарю вас, сударь, — непринужденно ответила ему Анна и, слегка повернув голову на бок, получше вгляделась в своего «спасителя». И ужаснулась. Перед ней собственной персоной стоял граф де Ла Фер! (Правда, немного так постаревший) Стараясь скрыть своё замешательство, Анна тут же отвернулась и прибавила шаг. «Да что ж это такое?!» — негодовала она у себя в голове. — «Ладно бы этот дождь, он ещё куда ни шел, но, чёрт возьми, откуда в Париже мог появиться он?! В Берри ему, что ли, спокойно не сидится?» — Вам тоже стоит отдать должное, — продолжил разговор граф. — Ведь именно ваша ненависть вызвала этот дождь. — Вы... — замялась Анна, не представляя каким образом она должна общаться с этим человеком. — Вы слышали то моё возмущение? — Поверьте, его трудно было не услышать. Как и не увидеть в толпе девушку с таким ярким цветом волос. — Вы поэтому решили мне помочь? Потому что я выделялась? — К счастью, другой девушки, не имеющий при себе совершенно ничего, чтобы укрыться от дождя, я не заметил. Иначе мне бы пришлось разорваться, — с лёгкой улыбкой сказал граф. — О, так вы, оказывается, само благородство, — притворно похвалила его Анна, едва ли не дергаясь от страха. В любую минуту. Он может узнать её в любую минуту. — Совсем нет, сударыня, — покачал головой граф. — Обычная учтивость, коей должен обладать мушкетёр. — Ах, вот значит из-за чего вы не интересуетесь моими волосами или хотя бы моим именем. — Моё воспитание не позволяет мне напрямую интересоваться подобными вещами, — так импозантно заявил мушкетёр, что Анна не удержалась и хмыкнула. — Но раз уж вы так на этом настаиваете... Как ваше имя, мадмуазель? «Вообще-то, уже мадам» — в мыслях поправила его Анна, сдерживая свою ехидную ухмылку. — Шарлотта, — не задумываясь, ответила ему девушка. — Шарлотта Баксон. Всё-таки шпионке кардинала нужно иметь несколько псевдонимов. И, как минимум, одно из них должно быть именным. «Шарлотта», как узнала Анна из одной книги, в которой и искала подходящее имя, в переводе означает «свободный человек». Так что она не просто так остановилась именно на нём. — Атос, — в свою очередь представился граф, чем несколько удивил Анну. «Ладно бы не сказал, что он благородных кровей...» — подумала она. — «Но назваться именем какой-то горы? М-да, фантазии у вас, граф де Ла Фер, в отличии от меня, всё-таки не достаёт» — И зачем такой молодой девушке красить свои волосы? — учтиво спросил Атос. — Затем, чтобы какой-нибудь великодушный мушкетёр её заметил, — уклончиво ответила Анна. — Неужели вы всё ещё не замужем? — Я не могу понять: вы этому рады или расстроены? — С одной стороны вы поступаете правильно – супруга нужно выбирать тщательно. С другой – вы можете упустить его, пока решаете, подходит ли вам этот человек. «Но когда вы делали мне предложение,» — хотелось сказать Анне. — «то что-то не предоставляли время на раздумья. Даже больше – вы говорили, что от моего ответа зависит ваша судьба и жизнь, потому молили меня побыстрее надеть кольцо на палец и осчастливить вас» — Ваши доводы разумны, — позволила лишь заметить Анна. — И я надеюсь, что мой будущий муж будет достойным и честным человеком. А вот когда он объявиться – это уже дело времени. — Я думаю, Шарлотта, вам не долго осталось ждать. Положительно кивнув на это пожелание, Анна поспешила указать Атосу на свою квартиру, до которой они уже дошли, распрощаться с ним и напоследок растянуть губы в доброй ухмылке, наблюдая за уходящим мушкетёром, полностью промокшим под дождём. Нет, она не собиралась быть любезной хозяйкой и оставлять «бедного», но такого галантного мужчину в своём доме. Обойдется. Анна и так была в шаге от разоблачения, а в её жилище и подавно было улик, с помощью которых граф бы запросто понял, у кого он остановился на ночь. Оставив платье сушится, Анна распустила волосы, сняла все свои украшения, взяла расчёску и присела перед зеркалом. Как она и предполагала, из-за влажности её кудри распушились и стали похожи на огромное голубое облако. Управившись с ним, Анна собралась было убрать расчёску в выдвижной ящик, как её взгляд зацепился за то самое кольцо с сапфиром, о котором она думала ещё днём. Задумавшись о чём-то своём, Анна взяла его в руки и, покрутив и рассмотрев кольцо со всех сторон, аккуратно надела на указательный палец. «Не уж то оно, как магнит, притянуло в Париж графа де Ла Фер?» — в шутку подумала Анна. — «Но как бы то ни было, негоже такому красивому сапфиру пылиться в этом ящике. Буду хоть на балах, да на приемах им красоваться. Тут можно и историю про богатого любовника придумать, если вдруг понадобиться вызвать ревность в каком-нибудь герцоге или графе... Нет, в одном определенном графе я не хочу вызывать вообще никаких чувств»***
Теперь Анна боялась случайно столкнуться со своим мужем на какой-нибудь улице Парижа. В тот дождливый день он просто мог не успеть рассмотреть её повнимательнее, в иной раз ситуация может сложиться далеко не в её пользу. Как бы Анна не любила бродить по закоулкам столицы Франции, для собственной безопасности она предпочла идти в Лувр и возвращаться в свою квартиру разными путями. Да и зонт она, кстати, купила. И для укрытия от внезапного дождя, и для укрытия от самого графа. Кольцо с сапфиром с того дня Анна не снимала. Неожиданно она обнаружила, что оно сочетается с её волосами и не носить его из-за какого-то там тёмного прошлого просто смешно и нелепо. «И зачем он пошёл в мушкетёры?» — не могла понять его Анна. — «Я бы на его месте да и с таким состоянием сидела бы в своём поместье, распивала б вино и наслаждалась жизнью. Тем более, я никогда не замечала в нём тяги к риску и опасностям. Так зачем же он вырядился в этот голубой плащ?» Её мучали многие вопросы, ответы на которых мог дать лишь сам граф, но постепенно, с течением времени и не без помощи кардинала и его весьма затруднительных поручений, Анна переключилась на дела насущные, уделяя Атосу всё меньше своих мыслей. Этому способствовала и, наконец то, хорошая погода. Солнце не пыталось испепелить человечество, тучи не сгущались над Парижем, редкие облака осторожно плыли по небу, проскальзывая белыми пятнами на сияющей синеве. Пусть теперь ей и довелось собственными глазами увидеть море, но как бы оно не поражало своей глубиной, шумом волн и бесконечностью, ведь оно уходило, казалось бы, за горизонт, небо было Анне всё-таки роднее. В море не было этой безмятежности, которая свойственна небесному своду. Море – это миледи: неистовая, суровая и холодная. А небо – Анна де Бейль, та, кем она когда-то была: сдержанная, нежная и мягкая. С того дня, как она повстречалась с Атосом прошло уже чуть больше недели. Анна была этому несказанно рада, так как мушкетёр знал, где её можно найти, и мог бы заявиться к ней, особенно если бы выпил лишнего. Но ничего подобного не происходило. Анна не видела его ни то что на улице, из штаб-квартиры королевских мушкетёров он тоже никогда не выходил. Пару раз она осмеливалась пройти рядом с ней, чтобы удостовериться, что её «ненаглядный» муж хотя бы жив. Что ж, она сделала всё, чего от неё требовал супружеский долг. Раз Атос сам не желает показываться ей на глаза – так тому и быть. Анна не станет ему в этом препятствовать.***
День не задался с самого начала. Проснувшись и потянувшись, Анна с радостью взглянула в окно, ожидая увидеть ослепительное голубое небо, но в действительности она увидела серую завесу, из-за которой едва-едва пробивалось солнце, накрывшую город. «Дождя сегодня точно не избежать» Захватив с собой зонт, Анна по привычке посмотрела в зеркало, поправила свою шляпку и вышла из дома. По дороге она несколько раз слышала раскаты грома и, придерживая свой зонт наготове, ожидала проливного дождя. Но, на удивление, пока она шла до Лувра, ни одной капли с неба не упало. Сегодня в планах миледи была бюрократия, точнее подделка и создание фальшивых документов. Анна очень не любило это нудное занятие, требовавшее от неё максимум скурпулёзности и сосредоточенности. Аккуратно выводя каждый символ, Анна угрожающе поглядывала на Рошфора, который явился для того, чтобы морально поддержать её. — Может, вы соизволите мне помочь? — скрепя зубами, предложила она. — Я не уверен, что смогу повторить буквы, написанные вашими хрупкими и женственными руками, — непринужденно ответил ей граф. «И это он ещё меня спрашивает, отчего же я ему отказала?» — раздраженно подумала Анна. — «Да от него проку никакого нет! Он бы даже не стал меня на дерево вешать, если бы о клейме узнал! Так, опешил бы да прогнал. И зачем мне тогда такой немощный мужчина нужен, верно?» Прокорпев над этими бумажками целый день, Анна, наконец закончив эту ненавистную ей работу, с радостью вскочила со своего стула, размяла онемевшие пальцы и с улыбкой засобиралась домой. Даже дождь, начавшийся после обеда, не мог испортить ей настроение. Раскрыв зонт, Анна медленно брела по улицам Парижа, наслаждаясь своей прогулкой. Стук капель, падающих на вымощенную дорогу, успокаивал и освобождал от ненужных мыслей. «Раз уж я сегодня так хорошо поработала, нужно чем-нибудь себя порадовать» — посчитала Анна и сразу же зашагала к ближайшей кондитерской. Приобретя несколько пирожных и положив их в свою дамскую сумочку, Анна ещё более уверилась в том, что этот день, несмотря на никакие погодные условия и на непростые поручения, может быть по-своему хороший. — А вы, я вижу, в этот раз подготовились. Или нет. Анне пришлось приложить немалые усилия, чтобы просто повернуться назад и не убежать восвояси в тот же миг, когда она услышала этот голос. — И я рада вас видеть, Атос, — нервно улыбаясь, проговорила она. — Может, теперь мне стоит проводить вас до дома? «Ведь вы «очень комфортно» чувствуете себя рядом с женщиной, не так ли?» — ехидно подумала Анна. — «Ваша графская натура не позволила вам тогда оставить под дождём промокшую до нитки девушку. А сейчас вы ничем мне не обязаны и...» — Знаете, а я, пожалуй, приму ваше предложение. «Что?!» — едва ли не воскликнула Анна. — Отлично, — кое-как выдавила она из себя. — Прошу. — Анна приподняла свой зонт повыше, чтобы мушкетёр мог идти под ним. Похоже, она совершенно не знает своего мужа. — Я вас уже давно не видела в городе. Вы куда-то уезжали? — спросила Анна, чтобы не возникало напряжённого молчания. — О, нет, напротив, я всё это время был в Париже. Нёс караул, сражался с гвардейцами кардинала, ходил с друзьями в... — на секунду прервался Атос. — Впрочем, такой леди, как вы, не подобает знать названия таких отвратительных мест. А вы? — обратился он к Анне. — Что вы делали всё это время? — Развлекалась, — ответила ему Анна. — Состояние у меня приличное, потому я часто позволяю себе ходить на балы и ни о чём не переживать. Но, к сожалению, иногда мне всё-таки приходится работать, чтобы в какой-то момент не остаться совсем уж нищенкой. — Шарлотта, вы позволите узнать, кем вы работаете? — Секретарём, — практически не соврав, сказала Анна. — Выполняю то, что другому человеку кажется неимоверно скучным – заполняю всякие документы. Как видите, моя жизнь не имеет какого-либо разнообразия, в отличии от вас, я полагаю, — добавила она, меняя тему разговора. — Лучше расскажите мне о своих друзьях. — А что тут скажешь: Портос и Арамис прекрасно справляются с тем, чтобы скрасить мою неинтересную жизнь. Если, конечно, один не перебарщивает со своей набожностью, а второй – с едой, — с усмешкой добавил Атос. Анна, не сумев сдержаться, звонко рассмеялась. — Так вот как вы себе прозвище придумывали... — сквозь смех, ели выговорила она. — А Арамис у вас, что ли, изгой получается? Или он не понял вашу фишку? — Арамис присоеденился к нам последним. К тому времени имена, оканчивающиеся на «ос», были нами разобраны, — развел руками Атос. — Пришлось ему довольствоваться этим именем. — Не думаю, что у вашего Арамиса был выбор, — усмехнулась Анна. — С вами спорить – себе дороже! — приложив свободную руку к груди, прибавила она, вспомнив чрезмерную упрямость самого графа. Вдруг Атос резко хватает её за запястье и, нахмурившись, внимательно осматривает её руку. Анна, ничего не понимая, остановилась, едва не уронив зонт, и с тревогой поглядывала на Атоса, опасаясь худшего. Только вот чего? Клейма, слава богу, на её руке нет, так что же он там сумел высмотреть? Атос ничего не говорил. Это пугало сильнее, чем если бы он закричал, сразу открывая ей причину своего беспокойства. «Да что ему в моей руке не понравилось?!» — разозлившись, подумала Анна. — «Рука, как рука, пальцы, как пальцы, кольца, как...» Её осенило. — Откуда у вас это кольцо? — вполголоса спросил Атос, продолжая крепко держать Анну за руку. — Муж подарил, — не стала отпираться Анна. Он уже признал свою фамильную драгоценность, а значит – скоро узнает и её саму. — Граф де Ла Фер, благородный Атос, неужели вы позабыли тот день, когда преподнесли вашей невесте... — Анна?! — вскричал ошеломлённый граф. — Я ведь... Своими собственными руками... — Повесили меня на дереве? — нервно улыбнувшись, продолжила Анна. — Да, было дело. Но как бы не пытались от меня избавиться – всё бесполезно. Впрочем, я не обижаюсь – предать заклеймённую девушку самосуду, не взирая на её обморок и на выяснение обстоятельств, при которых это клеймо было получено, это, безусловно, «очень объективно»! И ладно бы, просто прогнать её из своего графства, но нет же, это слишком легко для такого справедливого человека, как вы. Пусть лучше эта девушка, ваша жена, между прочим, мучительно умрёт, так и поняв, за что её так жестоко наказали?! — Анна... — попытался прервать её Атос. — Нет уж, дослушайте, граф! — не церемонясь, перебила его Анна. — На той охоте вы даже ни на секунду не подумали о том, что я чувствовала и что бы могла сказать в своё оправдание! Послушайте же, граф де Ла Фер! Послушайте о том, как маленькая девочка сбежала из монастыря, якобы совратив священника, укравшего сосуды! А потом, представляете, умудрилась соблазнить и сына тюремщика, чтобы избежать приговора, которого она не заслуживала! Как вы думаете, граф, смогла бы четырнадцатилетняя девочка, обучающаяся в монастыре, обольстить двоих взрослых мужчин? И как бы я тогда не нуждалась в деньгах и пище, я не смела воровать, и уж тем более убивать ни в чём неповинных людей! Я ни в чём невиновна, понимаете?! Я получила клеймо незаслуженно, и если бы вы хотя бы попытались меня выслушать... Возможно, вы бы никогда не стали Атосом, а я бы никогда не стала Шарлоттой Баксон. Чувствуя подступающие к глазам слёзы, Анна вырвала свою руку из ослабевшей хватки Атоса и ринулась прочь, подальше от настигшего её прошлого. — Анна! — послышалось сзади. Она не обратила на это внимания. Она излила ему всю свою душу, высказала все те слова, которые держала в себе многие годы. Пришло время наконец отпустить графа де Ла Фер с миром, сколько бы грехов он не совершил. Несколько лет назад она осталась совершенно одна во всём мире, покрасила волосы в цвет морской волны и поклялась начать жить заново. Но как Анна себя не оправдывала, отпустить прошлое она не смогла. Но сейчас она способна это сделать. — Анна! Чёрт возьми, Анна! — и не успела шпионка кардинала увернуться и навсегда разорвать связь с этим человеком, как была им схвачена и полностью обезоружена. Зонт выпал из её руки. — Отпусти меня! — потребовала Анна, попытавшись вырваться. — Не отпущу, пока ты меня не выслушаешь, — спокойно ответил Атос, вызывая у неё недоумение. — Я понимаю, что я очень перед тобой виноват. Поддавшись эмоциям в тот день, я разрушил две человеческих жизни: свою собственную и твою. Ты права – я мог тебя выслушать, мог сразу же понять твоё положение и простить за обман. Но, как ты знаешь, граф де Ла Фер – упрямый дурак, считающий своё мнение превыше любого другого. Но знала бы ты, Анна, как я потом об этом сожалел... — печально вздохнул Атос. — Я был уверен, что ты погибла, что я погубил тебя своими руками. Бросив всё, я покинул Берри и отправился в Париж, желая вступить в ряды мушкетёров и умереть, ведь на мне висело тяжкое преступление – убийство, причем собственной жены. Но шальная пуля или острая шпага так и не добрались до меня. Потом уже я встретил Портоса и Арамиса, сдружился с ними и моя жизнь, вроде бы как, начала налаживаться. Но я всё ещё не мог отпустить тебя. Размышляя о том, из-за чего тебе могли поставить клеймо, я пришел к тому, что даже если бы ты всё-таки совершила преступление, кого-нибудь и убила или сделала бы что-то ещё более злостное, я всё равно не стал бы так зверски с тобой поступать. Да, я бы обратился в суд, началось бы дело и, может быть в конце концов, я бы действительно тебя прогнал. Но узнав, с какой несправедливостью тебе пришлось столкнуться, я больше не имею права хоть в чём-то тебя обвинить. Анна, будто бы окаменевшая, с округлившимися глазами слушала исповедь Атоса. — Когда я увидел фамильное кольцо на твоём пальце, первое, о чём я подумал – ты воровка, побывшая в Берри и случайно нашедшая его в лесу. Но как только ты сказала, что это кольцо тебе подарил твой муж, я был полностью обескуражен. Я не мог поверить, что моя дорогая жена жива и всё это время, что я провел в Париже, находилась у меня под носом! Анна, после всего того, о чём вы мне поведали, я знаю, что на ваше прощение мне рассчитывать не стоит. Но я... — заколебался Атос. — Знаете, я сейчас вспоминаю себя в юности, в том саду, когда впервые признался вам в любви и предложил свою руку и сердце... Так вот сейчас, я чувствую себя именно этим несмышлённым мальчишкой, не знающим, как рассказать девушке о своих чувствах. Я люблю тебя, Анна, несмотря ни на что, — встретившись с ней взглядом, сказал Атос. — И если бы ты предоставила мне хоть один шанс, я бы доказал тебе, что это признание – не просто пустые и красивые слова. Пробежав взглядом по всему лицу графа, Анна неловко опустила глаза и погрузилась в раздумья на несколько секунд, прикусив губу. — Я... — начала она, но тут же замолчала. — Я прощаю тебя, Оливье. Пусть ты и совершил непростительный поступок, но сделал ты его без злого умысла. Если бы я была смелее и рассказала бы тебе о клейме чуточку пораньше... — Вот именно, что «если бы», Анна. Мы уже поплатились за свои решения, так давай не думать о том, что могло бы произойти в других случаях, — Атос улыбнулся. — К примеру, если бы ты не сбежала из монастыря, мы бы никогда с тобой не встретились. В этом случае твоё «если бы» сыграло бы против нас. — И то верно, — согласилась Анна. — Если бы ты не повесил меня на дереве, я бы никогда не научилась владеть шпагой, создавать яды и не поступила бы на службу к кардиналу... — Значит, вот в какой «конторе» ты работаешь. — Ты не удивлён? — Ну, узнав твоё «криминальное» прошлое, — отведя взгляд, сказал Атос. — я бы мог предположить, что ты найдешь себе что-то подобное. — А я вот не ожидала, что когда-то величавый граф станет каким-то жалким мушкетёром, — хмыкнула Анна и, взглянув на небо, произнесла: — Пока мы тут с вами выясняли отношения, дождь то уже закончился. — И мы промокли с ног до головы. — Вы сами выбили зонт из моих рук. — Иначе как бы я вас остановил? — отпустив Анну, поинтересовался у неё же Атос. Подняв с земли зонт, Анна сложила его и повесила его на свою руку. — Ну что? Куда мы пойдём? — До моего дома осталось перейти через одну улицу. Надеюсь, Анна, вы не сочтёте моё предложение слишком уж наглым. — Мы с вами – муж и жена. Где же здесь может быть наглость?***
— И всё-таки почему ты покрасила свои волосы? — поедая одно из пирожных, Атос, просохнув после дождя, всё же решил добиться от Анны правдивого ответа. — Захотелось начать свою новую жизнь с какой-нибудь кардинального изменения, — закричала она из другой комнаты она, роясь в шкафах в поисках нормальной еды. — Господи, — в сердцах сказала она, подойдя к Атосу. — у тебя что тут винодельня? Ты чем-то кроме алкоголя вообще питаешься? — Если бы не питался, то не дожил бы до встречи с тобой. Я один раз уже заикнулся о том, что мы с друзьями часто ходим в разного рода заведения. — Ясно всё с тобой, алкоголик недоделанный, — присев рядом с ним, рассмеялась Анна и тоже взяла себе пирожное. — Как ты только умудрился всё своё состояние и поместье не пропить, я не понимаю... — А как ты умудрилась не продать моё кольцо при первом же удобном случае? Тогда бы ты могла позволить себе более приличное жилье, чем та квартирка, которую я видел. — Но я бы проявила неуважение к твоим родителям, это раз. Оно очень хорошо сочетается с моим цветом глаз и волос, это два. И это кольцо хранит дорогие для меня воспоминания, это три, — закончила считать Анна. — Конечно, я бы его продала в самом крайнем случае, но таких в моей жизни пока что не было. — И всё равно ты допустила небольшую ошибку. — Какую же? — Раз это кольцо тебе нравится и ты так им дорожишь, то почему ты не носишь его на правильном пальце? — Атос ловко поймал её руку, снял кольцо с указательного пальца и надел его на безымянный. — Вот, так намного лучше. — Граф, а вы, случаем, не оборзели? — притворно рассердившись, грозно произнесла Анна. — Ничуть. — То есть вы не собираетесь делать мне адекватное предложение? — Ты выйдешь за меня? — будничным тоном спросил Атос. — Во второй раз? — Что ж поделать – выйду, — «нехотя» согласилась Анна. — Чего ждёте? Давай уже, целуйте. Не заставив свою «новоиспеченную» супругу долго ждать, Атос придвинулся к ней и нежно поцеловал её в губы. И как бы Анна не отыгрывал полную незаинтересованность, почувствовав мягкое прикосновение, она с головой окунулась в те неземные чувства, которые испытывала к своему супругу. (А за окном сияло ярко-синее небо, из-за которого и случилась вся эта история)***
Когда подле монастыре Дешо валялось несколько побитых (и парочка убитых) гвардейцев кардинала, трое мушкетёров стояли перед молодым гасконцем, приехавшим в Париж в этот же день. — Атос, — сказал первый мушкетёр и протянул ему свою руку. — Портос, — сказал второй мушкетёр и сделал то же самое. — Арамис, — сказал, в свою очередь, третий и повторил действие своих товарищей. Несколько секунд гасконец не понимал, что от него требовалось. Но потом он с жаром пожал все три руки сразу и с широкой улыбкой сказал: — И д'Артаньян! Но не успели три мушкетёра принять в свою компанию только что заведённого друга, как издалека раздался раздраженный женский голос. — Ну и что вы тут, позвольте спросить, опять устроили? — Возле монастыря показалась молодая женщина со странными волосами: их концы были отчего то окрашены в цвет морской волны. — И как она каждый раз нас находит? — совершенно беззлобно спросил у своих друзей Арамис. — Я, конечно, всё понимаю, господа, — продолжала молодая женщина, приблизившись к мушкетёрам. — Но драться с гвардейцами, число которых практически вдвое больше, тем более с такой раной, — она укоризненно посмотрела на Атоса. — это чистое безумие! Вам что вчерашнего ареста не хватило? — Мадам де Ла Фер, — вступился за всех Портос. — мы и не собирались с ними драться. Сюда я и Арамис явились лишь для того, чтобы быть секундантами. — Так вы ещё и дуэль тут хотели затеять?! — Вообще-то, три дуэли, — поспешил исправить её д'Артаньян, но, увидев встревоженные лица друзей, тот час же осекся. — Три?! — вскрикнула мадам де Ла Фер. — И ладно вы, балбесы неженатые, но ты! — ткнула пальцем она в Атоса. — Совсем уже на старости лет умом тронулся? Может тебе стоит на дереве повисеть для профилактики, а? — Мадам, не стоит принимать такие радикальные меры, — попытался спасти друга Арамис. — Атос не мог отказаться от дуэли, он защищал свою честь. — Но по нахмуренному взгляду женщины понял, что сделал только хуже, затронув больную тему четы де Ла Фер. — Я правильно понимаю, что ты вместо своей жизни выбрал какую-то пресловутую честь? — угрожающе спросила мадам де Ла Фер, поглядывая на Атоса. — Господа, да что здесь происходит?! — не выдержал д'Артаньян. — Что это за мадам де Ла Фер и почему она смеет высказывать вам свои претензии? — Мадам де Ла Фер является моей женой, — подал голос Атос. — И потому вправе, как вы выразились, высказывать нам претензии. Анна, — обратился он к своей супруге. — я приношу тебе свои извинения, но и от слов Арамиса не отказываюсь. Я ведь защищал не только свою честь, но и твою. — Ладно уж, граф, ваши извинения приняты, — махнув рукой, сказала Анна. — Только в следующий раз, когда вновь захотите сотворить что-нибудь эдакое, не забудьте пригласить меня, хорошо? — Обещаем вам, мадам, но только при условии, что у вас с собой будет шпага, — уточнил Арамис. — В отличии от своего мужа, я рисковать своей жизнью не собираюсь. Мне и его приключений с головой хватает, — заявила Анна и улыбнулась. — Может, сегодня отобедаете у нас, господа дуэлянты? Отказавшись от бесплатной еды и хорошей компании, мушкетёры поступили бы крайне глупо. Поэтому, прихватив под локти растерявшегося д'Артаньяна, Портос и Арамис двинулись вслед за семейством де Ла Фер. — Я тут подумала, — протянула Анна, глядя на мужа. — Я больше не хочу быть медузой Горгоной и ходить с голубыми волосами. — Анна, признай, что тебе просто лень каждый месяц красить свои волосы. Тем более после такого длинного перерыва. — А я этого и не отрицаю, Оливье, — улыбнулась Анна. — Просто знаешь, после того, как в моей жизни вновь появился ты, впридачу со своими друзьями, мне стало как-то не до цвета своих волос. И из какой дыры вы достали этого мальчишку? — кивнув на д'Артаньяна, спросила Анна. — Из Гаскони. — И он собирался драться со всеми вами? — Д'Артаньян достаточно самоуверенный и вспыльчивый юноша. — Где-то я такого юношу уже видела, — загадочно произнесла Анна. — Надеюсь, его самоуверенность не доведет его возлюбленную до какого-нибудь дерева. — Поверь, Анна, этот способ признания своей сильной привязанности и одновременно величайшей глупости распространен только в нашей семье.